Без Относительного Места Жительства

     Фонари наблюдали за ними, окна, те, что еще не спали, следили за ними, подъезды разевали гостеприимные пасти, ладони лавочек приглашающе распахивали свои объятия… Редкие, в этот ночной час, машины проносились по шелковой, правда, изрядно истертой ленте недалекой дороги, проходившей перпендикулярно к дому, вдоль которого они неторопливо – со скоростью пары десятков метров в минуту – перемещались в пространстве. Дом тоже перемещался в пространстве, только, относительно них, да и все вокруг – сама Вселенная перемещалась относительно них. В эту прекрасную, яркую, пронзенную мириадами ярких, до рези в глазах, городских звезд, каждое мгновение совершающих невидимый бешеный, безумный, совершенно хаотический танец в вечно молчащих глубинах холодного до жара, до лихорадки, космоса, ночь, все перемещалось относительно них, а они стояли на месте и толкали экзистенс ногами, бесконечно уходящими в глубь Земли.
     Они толкали до тех пор, пока подъезд, с лавочкой около двери, не оказался прямо перед ними. Упав на ее гостеприимную поверхность, открыли по бутылочке пивка, одна из пробок улетела вверх, с громким хлопком, оторванная от стеклянного тела импульсом силы, приложенным к зажигалке, улетела в небо, коснулась звезд и через целую вечность упала на асфальт с тихим звоном.
     Время лилось, как пиво по глотке – неторопливо. Иногда по перпендикулярной дороге проезжали особенные машины, из них тонкие лучи шарили вокруг, но, что они искали?.. Вдруг одна такая машина свернула на дорогу, проходящую как раз перед ними, и остановилась около подъезда. Из синего УАЗика вышли двое ментов.
- Документики?
     Парни переглянулись. Один из них встал и спросил:
- А что такое, господин полицейский?
- Проедем-ка в отделение.
- Нет, я не понял, что мы сделали-то?
- В машину пройдите, - это уже был едва ли не приказ.
- Нет, вы объясните, на основании чего вы нас задерживаете.
- Знаешь, на основании чего? – Мент подошел ближе и вдруг, совершенно без предпосылок, без смысла, его рука резко сдвинула Вселенную, закрутив ее так, что кулак смачно впечатался в лицо парня, тот рухнул на скамейку, запоздало закрывая рукой лицо, из-под ладони потекла черная кровь, капая на рубашку, на джинсы. Мент повторил:
- В машину.
     Парни, переглянувшись, встали, потом посмотрели на пиво и тут же один из них рванулся прочь, толкая экзистенс, ставший вдруг таким вязким, подальше от проклятой машины. За ним кинулся один мент, в то время как второй заводил задержанных в чрево УАЗика.
     Около угла дома беглец остановился, развернулся… Сердце все норовило толкнуть Вселенную так, чтобы вырваться то ли из горла, то ли из прямой кишки – понять было сложно, но, тем не менее, было ясно, что адреналин, заменивший кровь, скоро будет готов политься из всех возможных и невозможных щелей и отверстий. На какое-то странное мгновение сознание беглеца остановило время, мент застыл в движении, все застыло в движении, лишь рука парня сделала замах, пиво плеснуло из горла, затем резко пустила бутылку по направлению к преследователю. Вертясь в воздухе, расплескивая вокруг пену, она совершила быстрый полет к не успевшему ни пригнуться, ни заслониться, ни опомниться, менту, и разбилась вдребезги об его лицо, тело красиво дернулось, опрокидываясь назад, потеряв опору, повинуясь мощному импульсу, переданному бутылкой. В еще один странный момент все опять зависло: мент, висящий над землей, готовый, как только время будет разморожено, упасть; осколки и пивная пена вокруг него, а так же капли крови, слетевшие с лица. Мгновение – и он на асфальте, а парень уже убегает прочь, сопровождаемый воплями:
- Сука! Сука, бля! Еб твою мать! А-а-а! Бля, как больно, сука, я тебя найду, сука, ****ь!
     Крики стихли, как только парень забежал в какой-то подъезд со двора этого дома, к которому был пристроен еще один такой же, так, что теперь весь дом, в общем-то, представлял из себя букву «Г». Он взлетел по лестнице, как птица и остановился только на десятом этаже. Преследования не было. «Бля, бля, бля, бля», - громко думал про себя парень, усаживаясь на батарею и доставая сигарету. Через каждый лестничный пролет в этом доме была дверь, ведущая к лифтам, но пользоваться ею сейчас не было нужды, как и уходить отсюда – зачем лишний раз подвергать себя опасности?
     Когда уже вторая сигарета выкурилась, наверху вдруг кто-то зашевелился и стал спускаться. «Я никого не трогал, я ничего не делал, я никого не трогал…» - в тусклом свете, протекающем на лестницу через стекло окна, появился силуэт старика. Классический бомж: грязное пальто, свитер, не менее грязный, просторные штаны, подвязанные веревкой, стертые башмаки. Когда старик подошел ближе, парень смог разглядеть его грязное морщинистое, но не уродливое, а скорее смешливое, лицо, растрепанные короткие волосы и бороду столь же растрепанную. И светлые голубые глаза, прозрачные и яркие, не покрытые пылью.
- Здорова. Не волнуйся: они не придут пока.
     «Отлично, на психопата наткнулся…»
- Давай, Витек, по сто грамм? – Старик улыбнулся, доставая бутылку «Голубого топаза». У парня чуть не отпала челюсть: откуда у бомжа хорошая водка, да и откуда он вдруг узнал его имя… Но лишь кивнул, ничего не говоря.
     Бомж достал из кармана две обернутых в чистые платочки стопки, открыл бутылку, разлил водку.
- За что пить-то будем?
- А… - У Витька в голове пронесся тысяча и один тост плюс маленький хромый тостик… - Ну, э… За относительность.
- А, давай, хотя бы, и за нее.
     С трудом пытаясь понять, с чего это он ляпнул такое, парень опрокинул стопарик, сообразив в первый момент, что все действительно относительно: движение, мысль, материя, жизнь, а во второй момент он понял, что и закуска тоже довольно относительная вещь, особенно у бомжа (у которого, правда, бутылка «Топаза»), особенно на темной, воняющей застарелой мочой и свежей сранью, лестнице, которая постоянно меняет своих жителей, позволяет кому угодно по себе ходить, на себе спать, пить, ссать, срать и ****ься, являясь этакой грязной старой, но очень опытной шлюхой, по сравнению с квартирами; и, особенно, учитывая то, что внизу его ждут голубые фуражки, а может, и не ждут - это тоже относительно – и сбегать за чем-нибудь, что можно было бы запустить в желудок, чтобы не было этакой неприятной изжоги, а так же стенки желудка не очень страдали… Старик занюхал рукав, затем, пробормотав что-то типа «Хороша!», достал кусок карбоната в пакете, нож и газету – все это довольно чистое, надо отметить. Виталий и глазом не успел моргнуть, даже дыхнуть не успел, как газета была разложена на полу, карбонат освобожден от пакета и нож отрезал увесистый кусок. Парень, протерев прослезившиеся глаза, протянул руку к сочному, толстому куску; в какое-то мгновение показалось, Вселенная толкнула все вокруг относительно его руки и на самом деле, это кусок потянулся к руке…
     Бомж улегся на пол напротив собутыльника, пережевывая закусь. Виталий опомнился:
- А… А как вас зовут?
- Это важно? – Старик хитро прищурился, - имена, ведь, относительны.
     «Понеслась».
- А, вот, мне, ведь надо как-то называть своего собеседника…
- То есть, тебе надо повесить на меня ярлык?
- А… - Виталий смутился, - но, ведь, как-то надо вас идентифицировать.
- Ты, что, робот какой-то?
- Но… - «А ведь нам усиленно втирает наука, что мы – лишь биологические машины, что, если понятие «машина» относительно, особенно, учитывая то, что для нас «машина» – это устройство исключительно из металла, пластика – неживой материи, в общем, - представляющее из себя последовательное соединение простых механизмов, микросхем и проводков, по которым течет энергия жизни машины – ток, по трубочкам течет масло… Почему бы не быть биологической машине?..»
- Ну, ладно, - сказал старик, прервав момент мысли Виталика, - можешь звать меня Папашей.
- Это кличка?
- Это данное имя.
- А почему ты не назовешься своим настоящим именем?
- Потому, что в скрытом имени сила… Как ты думаешь, что круче: прозвище или настоящее имя?
     «Назвище», - с ухмылкой пришла мысль.
- Ну… Прозвище?
- А ты не спрашивай меня. Вот ты сказал, прозвище… А че так?
- Ну, ты получаешь его за свои дела, то есть, оно полнее отражает человека.
- Да, да… Давай еще по одной! - Старик налил в стопарики водки, - так… Давай, за все живое и неживое в величайшем его многообразии.
     «Странный тост», - подумал про себя Витек, опрокидывая стопарик.
- Интересно, - сказал он, отрезав себе кусок карбоната и жуя его, - а вот живое… Это, то бишь, скажем, собака… Вот, собака умерла… Она стала мертвой, а, значит, не живой. Но, в то же время органика и неорганика… А ведь наш организм построен из углерода, кислорода и разных прочих элементов неорганических… так что же такое живое и неживое?
- Так, вот, потому-то мы и пили за живое и неживое во всем его многообразии, - старик улыбнулся, - Живое отличается от неживого тем, что у живого есть целостное самоосознание. Скажем, дерево, насекомое, камень… А люди – девяносто девять процентов – являются неживой массой.
- То есть, как это… Я не понял… Камень, человек…
- А че тут понимать?
- Это ваша теория такая?
- Ну, да… Обычно она доходит до человека после третьей… - Папаша хитро улыбнулся. Витек в ответ пожал плечами, водка налилась в стаканы: - за что пить-то будем?
- Мммм… Давай за того, кто все это сотворил.
- Неее… За кого-то пьют на поминках… А Бог еще не умер.
- А, откуда вы в этом уверены?
- Личные наблюдения, кхе…
- Ну, ладно… Тогда выпьем за то… - «Шоб *** стоял и деньги были», - за наблюдательность.
- То есть, за осознанность, которая является первопричиной наблюдательности.
     Выпили.
- Папаша, а что вас… Привело к такому состоянию? – Витек достал сигареты и подал неверной рукой одну собутыльнику. Они оба уже прилично окосели. Вскоре в темноте лестницы сияли две маленькие звездочки, одна из которых, после некоторого молчания, затряслась:
- Так, бля, история довольно старая… Я был изобретателем и сотворил как-то одну прикольную вещичку… Ну, не будем вдаваться в подробности. Только неудачно получилось, пьян был… Грешен… Ну, как бы это была саморазвивающаяся система… Вот, все полетело нахуй и меня уволили. Вот, сынок мой внебрачный, его Лучезарным зовут… Прямо так и зовут! Немного помогает старику… Спасибо ему, не забывает.
- Вы на каком-то секретном объекте работали?
- Ну, да… Типа того.
- А чем там занимаются…
- Давай-ка, выпьем… - Старик налил, - за вечный круговорот под названием «начало и конец».
     Выпили. «Начало и конец, в сущности, одно и то же…» – подумал было Витек, кладя в рот кусок карбоната.
- Ведь, - сказал Папаша, прожевав свой кусок и делая тягу, - начало и конец, в сущности, одно и то же. Все откуда-то появляется, а потом туда же и возвращается. Это вечный путь вещей. Все с чего-то начинается, а потом к тому же и приходит… Это круг… Вселенная появилась из-за относительного движения двух начальных частиц…
- То есть, они двигались друг относительно… - Виталий рыгнул, затем сел на пол – голова закружилась.
- Друга, да… Когда была одна частица, не было ничего. Когда возникла вторая… Появилось пространство. Теория, я знаю, избитая, обглоданная…
- Расскажите.
- Ну… Ее создал один из наших… Этих, в комплексе… Все движется относительно, перемещая вокруг себя Вселенную. Любое изме… изменение… Сознание расколото и оно воспринимает мир вокруг себя в каждое мгновение через какой-то свой кусочек… Таким образом, сознание движ… движется в своей Вселенной… Через минуту оно уже в другой Вселенной, потому что пришла другая мысль, в соответствии с которой перестроилась… Эта… Как ее… Вселенская… Вселенная… А все вокруг представляет из себя мешанину из кучи различных Вселенных… Этих… Ну… Атомы – они каждый в своей… Молекулы тоже… Ну и так далее… Просто каждая единица воспринимает… В общем… «Мир таков, каким мы его воспринимаем»… И все эти Вселенные движутся относительно различных частиц… Страшный шухер и бардак… В общем, ****ец… Понятно? Или?..
     Витек к концу этого монолога был уже в состоянии таком, что проглотил все сказанное не задумываясь, и думал над тем, как бы эту тему развить. Учитывая то, что во время этих раздумий он настолько погрузился в себя, что его можно было бы ****ить, а он и внимания бы не обратил.
- А как же… Мы… Воспринимаем всю енту ***ню?
- Кхе… Так мозг этим постоянно занят. Иначе бы ты просто обнаружили бы себя в мешанине из различных энергетических потоков… все это единицы и нули… Ну, квантовая теория… Там… В общем-то, Вселенная одна… Она такая… Но их, как бы много… в общем, Вселенная во всех смыслах безгранична… Но, если копнуть глубже… Вот, скажем… - Старик замолчал: Виталий ушел в отруб.
     Вздохнув, Папаша встал, убрал все с пола, и, напевая что-то себе под нос, стал двигать Вселенные так, что быстренько оказался на первом этаже и вышел навстречу ночи, напоенной ароматами таинственного звездного света…