Анечка

Анечка удивленно вслушивалась в шум прибоя. Никогда она еще не понимала смысл его слов так хорошо . Он звал ее к себе. Низкий голос волн был  невыразимо мил и желанен. Руки бессмысленно трогали водоросли, разбросанные на пляже.  Поверхность песка была шершавой и возбуждающей каждую точку ее нежной кожи. Казалось, что тело лежит на облаках или в дивном морском рае.
-Как сладко!
Вдруг, замирая от неожиданности, Анечка осознала, что ее возможности странным образом изменились. Она стала способна беспрепятственно касаться любого объекта, независимо от реального расстояния до него. Вот это да! Появились горные пики, поросшие шелковыми деревьями, глубокие долины, заполненные жизнью, бирюзовые озера, ручные дикие животные, какие-то пушистые и ласковые котята,  экзотические цветы, пахнущие так тонко и даже яркие салютные шары в небе! Все это стало, осязаемо, обоняемо и доступно ей. Когда она от восторга совсем уже  было улетела, вновь послышались призывные речи прибоя. Ветерок обдувал лицо и рыжие волосы щекотали ее пухлые щечки. Издалека доносились звуки волынок.
-Шотландия…Как хорошо…только немного прохладно.
Она, не открывая глаз, нащупала теплый плед и стала заворачиваться в него.
-Нет ничего лучше, чем сон на свежем воздухе. Как красиво…Как удобно...
Трава ритмично колыхалась на ветру и этот вид ласкал ее взгляд.Она закрыла глаза и сердце наполнилось невыразимой нежностью, предчувствием чего-то прекрасного. Гармонию нарушил знакомый басок:
-Тааак, ангел мой, я понимаю, что ты «на своей волне», - смеясь, произнес Петр, - но ты никак не сможешь завернуться в меня! И вообще, ты меня тааак трогаешь, что я уже …
Анна открыла глаза и тут же закрыла их. Голос был Петра, а вот лицо, увы, не соответствовало ее устоявшимся представлениям о нем. Нет, глаза были те же большие с черными длинными густыми ресницами, но остальное… она не узнавала.
-Какой чудесный сон. А где, Петр, Петра?
-Да я здесь. Ну, ты и прешься! Это я.
-Не может быть… откуда ты, Петра? Какая у тебя бархатная кожа и ты такая прекрасная. Что тут у тебя? – хитро улыбаясь прошептала Анечка, втыкаясь носиком ему в подмышечную впадину.
- То самое…-ответил Петр. - Смотрю тебе уже совсем, совсем не холодно, раскрылась вся, распласталась…уже жарко?
-Жарко! Интересно, какая ты разный!- заливаясь звонким смехом, не в тему ответила Анечка. Затем ее язычок стал яростно вылизывать соленую кожу Петра. Ей хотелось любить, петь, говорить и танцевать одновременно.
-Тише, соседи уже  давно все спят. Ты их разбудишь. Тише, Анья.
-Какие соседи? Спят? Ну и пусть! А мы веселимся! Какая ночь! Какая грудь… талия… ножки…пальчики… волосы…попка! Какие долиииины, гооооооры и траааавы!- Аня продолжала смеяться, лепетать и ласкать Петра.
Дыхание ее участилось и, будучи не в силах выдержать стремительных перемен его внешности, она снова закрыла свои круглые зеленые глаза.
-Хочется пить.
-Пей, малышка...
Живительная влага оказалась совсем недалеко. Анюта ощутила неземную радость возрождения жизни из песков сухой пустыни. Жадно глотая, она все  сильнее и сильнее сжимала руками и губами горлышко пластиковой бутылки.
-Петра!
-Спокойней, детка, спокойней! Я боюсь твоей щекотки! Тихоооо! - истерично смеясь, почти прокричал Петр.
-Петра…Пепепетраааа…пИп-етррра…пипЕ-тра…-шептала она.
-Посмотри, Анюта, что у меня для тебя есть! Я не Петра... совсееем не Петра…
-Петррр…так ты Петр? Какая прррррелесть! Какой ты пушистый! Давай скорррррей…Неси его сюда!
Порывы теплого солнечного ветра снова погрузили Анечку в иное измерение. Откуда-то послышалось рычание молодого льва. Он приближался и очень скоро взобрался на Анну . Тело животного было мягким, мускулистым и теплым. Грива нежно касалась ее обнаженного тела. Она не смела пошевелиться потому что испытывала одновременно и невыразимое блаженство и страх исчезновения миража саванны. Лев начал осторожно покусывать ее за шею и слегка выпускать свои когти, царапая спину. Тело Анечки покрылось мурашками, а лоно стало источать влагу желания.
-Только не сильно, ррррррррр, не больно…еще…сильней!Сильней!- скулила она под ним.
Анечка  растворялась в облаках и наслаждалась, растворялась и наслаждалась, как в детстве на качелях… Небо было на расстоянии вытянутой руки.
Вдруг, какой-то странный, враждебный звук наполнил все пространство ее вселенной.
Петр быстрым пружинистым движением спрыгнул и исчез. Она села на кровати и горько заплакала от одиночества и внезапности разлуки со львом.
-Доброе утро, детка!- сказал Петр, возвращаясь с будильником в руках. - Аньчик, я тебя прошу, успокойся… не плачь. Приди в себя, да, ангелочек! Мне порааааа!!!! На ра-бо-ту!!!!! Сеять разумное, вечное, доброе. Вечером, никаких поздних прогулок к цыганам…
-Угу...
- Рано ляжем спать… Я ВСЕ куплю днем, сам…
-Угу...
-Отдыхай, детка, у тебя же каникулыыыы! Можешь поспать еще. Таблеточки от головной боли, если что, на месте. Не забывай про холодильник – он есть и в нем есть что есть!Отдыхай, кроха.
Анечка послушно легла на мягкую кровать и шум ласкового моря снова наполнил ее мир. Чудные раковины с нескрываемой завистью смотрели своими большими голубыми глазами на ее высокую грудь, золотые рыбки считали за высшее блаженство прикоснуться к ней своими пухлыми губками… Серебристые дельфины отвечали взаимностью на ее неземную улыбку…Белые чайки проносясь в вышине кричали ей: «Сча-стлии-вааа-я!!!»