Демоны Кирилла

Демоны Кирилла.

Предисловие.
Постите меня. Я не хотел напугать вас.
Но по другому описать это невозможно.


Вечер. Темнотой на город опускается вечер, и мне становиться страшно. Страх заползает  в мое горло с первыми признаками похолодания. Он бежит  холодным ручейком вдоль спины, по пути зажигая фонари на улицах. Великий город живет вокруг, текут  по его венам потоки людской реки, бесконечной,   изменчивой, отравленной.
По моим венам тоже течет отравленная река. Каждой клеткой я чувствую ее течение. Но сейчас это всего лишь страх. Боль придет позже,  сначала застучит в нервном, рваном ритме сердце, потом  дыхание забьется, словно в клетке, заноют кости, как у старика на погоду. Потом  в каждой клетке родится боль, она будет гладить меня по телу,  ласкать своими холодными тонкими, словно лезвия, руками по лицу. И я завою, замечусь,  зареву, кинусь на стены. Я снова побегу по этим улицам,  царапая больными глазами по лицам прохожих.
Но это будет потом, а сейчас  меня обнимает страх….страх перед этими бесконечными реками людей, перед их монолитностью и  безразличием, страх перед улицами такими холодными  по утрам, страх перед голодом и  жгучими приступами стыда. Страх перед тишиной одиночества, абсолютного, не пробиваемого словно смерть, одиночества. Ты вроде как умер, только  об этом еще не знаешь, и  взгляды тех, кто  знал тебя, рождают  сомнение: «А жив ли я еще?»…
Жуткие твари преследуют меня  по ночам во снах и в галлюцинациях порожденных наркотиком. Демоны с видом человека, но лица и тела их изуродованы с редкой для человеческого разума эстетикой и фантазией. Глаза их пусты, а руки холодны. Они ждут там, за границей сна и яви. Точнее они там были. Но теперь если неожиданно оглянуться назад, то в плывущей по улице толпе, можно увидеть как на тебя холодом пустых глаз, смотрит кто-то  из них. Увидеть его можно всегда, но вот удержать взглядом, и подойти не возможно….
И всегда во мне живет уверенность, что  за лицами демонов, маячит совершенно другое лицо, то, что я видел в последний момент, перед тем как его оглушенного  втащили в фургон рефрижератора – лицо  мертвого Дмитрия.
Ну, надо же! Сегодня весь день твориться что-то странное. То, о чем я даже подумать боялся в течение года,  буквально  само лезет в мою голову. И с самого утра мне нет покоя!   Нет, мне  плевать. Я поступил, так как хотел, так как считал нужным, я  получил кучу бабок, и теперь об этом стоит забыть. Он сам виноват,  сам! Я просто хотел приколоться, я  не знал, что они  его убьют, не знал! Мне доза нужна, я просто…
Ох! Нет! Только не это! Уйди! Уйди!  Ну, пожалуйста, не надо!
Впереди стоял человек, точнее то, что когда-то было человеком. Кожа на его лысом черепе была   взрезана ровно по середине, и тонкими полосами  разделенная на жгуты мышц и сухожилий отведена в стороны  стальными нитями, которые блестели в лучах горящих фонарей. В темной кости черепа зияло  отверстие в виде звезды, через которое…
Мир вдруг  замерз, на бледном лице человека лишенном каких либо признаков жизни,  словно мокрые окатыши гальки, блестели чернотой  глаза. Ни слова, ни звука, ни движения вокруг. Тонкая изморозь ползет по  лицу и царапает мне губы. Это его взгляд,  скользит по моей коже,  взгляд полный странного, неожиданного наслаждения болью… моей болью, ее предвкушением. Его губы красные, словно вымазанные чем-то. Они двигаются. Они шепчут, шепчут, шепчут… мое имя. Я не могу шевелиться, не могу дышать, не могу кричать, я не могу даже отвернуться, или опустить глаза. Словно в замедленном кино мир вокруг начинает оживать. Толпы людей на улице, как  в вязком киселе   тронулись с места и потекли. Ужас охватил  голову.   Я видел как один из прохожих, почти  подойдя к демону вплотную, вдруг свернул и обошел препятствие. Его силуэт скрылся за фигурой улыбающегося покойника, смех которого рокотом пошел по улице. Тональность стала  повышаться, пока  рокот не превратился в вой сирены,  проезжавшей мимо пожарной машины.
Все! Теперь все! Все закончилось. Я в очередной раз остался жив. Они не убили меня и в этот раз.  Теперь можно успокоиться, можно не думать можно не  вспоминать, можно забыться. Успокоить дыхание. Сделать шаг,  первый шаг, словно заново начать ходить. Так... Потом второй, третий и четвертый и вот я уже иду, словно кукла. Но я иду по улицам  этого города. И никакие глюки мне более не мешают.

Эл.