Кульбит

Я стоял на балконе слишком долго, и выкурил слишком много сигарет. Что-то накапливалось во мне, стучалось в голове, просилось наружу. Я пытался удержать это. Не осознавать. Не понимать. Не чувствовать. Меня трясло, как в лихорадке, каждое движение отдавалось болью в мышцах. Мозг не желал воспринимать нового знания. Он обиженно скулил, протестуя от инородных понятий, оттого, что все проблемы стали казаться слишком простыми. Что-то ломалось во мне, давало трещину, которую уже нельзя будет зарастить. Тысячи новых понятий вползало в сознание, все становилось понятным, простым  и
объяснимым.  Все выстроилось в понятную структуру, приобрело закономерность, и упорядоченность. Я цеплялся за остатки прежнего разума, пытался сохранить чувства и эмоции. Рассудок ускользал от меня, не давая ухватить себя даже за кончик хвоста. Я помнил все поступки и оплошности, и знал их первопричину. От этого знания раскалывалась голова, и холодный страх терзал грудь. Все перевернулось вверх ногами. Я видел сладкое и слышал красное. Кисло-изумрудный и горько-бордовый касались моих рук, громко-нежный вползал в уши, и терпко-горячий лизал веки. Все внутри взрывалось, разрываясь на тысячемиллионные кусочки, вгрызаясь свинцовыми осколками в легкие. Я поднялся, почти равнодушно отметив, что каждое движение приобрело плавность и отточеность. Я подошел к двери, и она сама распахнулась передо мной. Спускаясь по лестнице я коснулся рукой стены, и бетон начал плавиться под пальцами. Мне хотелось стучаться в двери, и захлебываясь от ужаса, рассказывать о том, что нельзя копать глубоко, и бить слишком сильно. О том что новое восприятие не приносит удовлетворения, что снятие моральных и физических ограничений  это проклятие. Но я спокойно проходил мимо, даже не касаясь дверей. Я знал, что они распахнутся передо мной, все замки откроются, стоит только щелкнуть пальцами.  Но я равнодушно проходил мимо. На улице шел дождь, я не обратил на это внимания. Я еще помнил как дышать, думать, и произносить членораздельные фразы, но забыл что такое боль и холод, радость и тепло. Я бесцельно шлепал по лужам, и сигареты быстро затухали под проливным дождем. В наушниках надрывался Кокер , но я даже не вслушивался в то, как он поменял свое сердце. Тело откликалось на холод дрожью, но не могло достучаться до рассудка. Я не обратил внимания как меня окликнули из подворотни, и почти не заметил удара в лицо. Я равнодушно прошел мимо людей пытавшихся добиться ответной реакции. Всю ночь я шел под дождем, петляя по незнакомым улицам, энергия требовала выхода, но не хотела вектора. Бесцельное шатание по ночному Питеру все же лучше самокопания на балконе. Когда я пришел на работу я был уже не тот что раньше.