Прогитлера - 7

Mi Lucha
(Рассказ из книги AVE MEDIA. Продолжение.)




В пору моей зеленой юности мне казалось, что эти нравы сохранятся надолго (ведь все об этом только и мечтали) и что постепенно весь мир превратится в один большой универсальный магазин, помещения которого вместо памятников будут украшены бюстами наиболее ловких мошенников и наиболее глупых чиновников.

(Адольф Гитлер. "Майнкампф")





ПАРИЖ — ГАВР



Снилось, будто он стоит на вершине гигантской ступенчатой пирамиды, сложенной из шершавого серого камня. Кто-то сжимает его руку. Гитлер поворачивает голову... Товарищ Лучо!

Его лицо неразборчиво, будто написано кубистом: нос вылезает на лоб, рот поворачивается, превращаясь в женский половой орган, а живые глаза, раздвигающие эту бездарную геометрию, явно вырваны из черепа Генриха Геблербухера...

— Вся эта земля, насколько хватает глаз- — моя! — говорит Император. — И дальше, на юг, до пролива Дрейка, И на север, пока до Нью-Йорка, но через полгодика мои люди возьмут весь континент, от острова Сейки до Огненной Земли. Это орда, орда, хорошо управляемая орда... Все это будет также и твоим, милый Адольф! Видишь, как все оно плывет, качается... От тяжелой поступи Кецалькоатля дрожит земля. Черные тараканы бегут, забираются в последние мировые щели...

Тут Гитлер заметил, что пирамида действительно шевелится, по ее граням стекает песок, катятся мелкие черные камешки... Вдруг что-то выпало из широкой штанины товарища Лучо и запрыгало по ступенькам, громко и часто стуча...

— Что это? — холодея от необъяснимого ужаса, прошептал Гитлер.

— ***, — тихо и серьезно ответил товарищ Лучо.

— Нет, — тут же возразил внезапно возникший Генрих. — Это всего лишь — баварская задница.

Генрих потянул Гитлера за руку, вывалив его тело из сна. Гитлер лежал на полу, каком-то деревянном решетчатом полу... Все вокруг плавно и медленно качалось. Гитлер сел. Качка не прекратилась, став достоянием реальности. Он был на судне, в открытом море!





ГАВР. ОТРЫТОЕ МОРЕ



— Это небольшая прогулочная яхта, — пояснил Генрих, заботливо расставляя на рундуке приборы для завтрака. — До Гавра мы добрались на автомобиле. Какие виды нам открывались! Жаль, что ты всего этого не видел, Адольф... Ты сидел в багажнике — ловко устроился, надо сказать!

— Я помню... В кафе...

— Ох, уж это парижское кафе... Или даже небольшой ресторанчик. Это было очень, очень давно — вчера... Кстати, тебя пришлось оттуда выносить, и милая официантка, спелый плод унылой мастурбации Лиотара, подумала, что ты просто очередной кислокапустный пьяница... А ты пописать не хочешь? Умыться со сна?

— Непременно. Где здесь у вас камбуз?

— Гальюн, ты хотел сказать. Наверх и направо. Хотел бы я знать, кто ее дрючил сегодня ночью?

Гитлер поднялся по крутой лестнице — трап, по-морскому она называлась — споткнулся на верхней ступеньке, засучил ножками...

На палубе никого не было. Во все стороны простиралась серая, сморщенная крупной рябью вода. Впервые за эти мучительные дни Гитлер ощутил себя одиноким.

Гальюн на судне был выстроен будто специально для маленьких людей и по форме напоминал четвертушку яблока, если смотреть на нее изнутри, с позиции червяка. Взгляд привлекла маленькая книга, небрежно брошенная на деревянную полку. Гитлер посмотрел: Mi Lucha! Это было точно такое же издание, что и в поезде, причем, его разорвали чуть ли ни на тех же самых страницах!

Я больше не мог терпеть эту грязную древнюю шлюху и все чаще думал о Мексике, словно о юной упругой девственнице. Но я не хотел и не мог бросить Европу просто так, тихо и незаметно, словно какой-нибудь отчаявшийся еврейский эмигрант. Старая потаскуха сама должна была отвергнуть меня, изгнать с позором, ужаснувшись моей очередной сюрреалистической выходке...

И час настал! На Парижской выставке дадаистов я представил скульптуру. Это была моя первая и единственная работа в жанре живой монументальной пластики.

Вальяжная, сытая, ко всему привыкшая публика была шокирована откровенным натурализмом моего произведения, и я был объявлен персоной нон грата.

О, не бросайте меня в черный куст! — воскликнул я и вскоре оказался в стране моей мечты... Черт подери! Да это же и есть та самая книженция, которая была в поезде! Просто Генрих всюду таскает ее с собой, и она опять попадает ко мне, как будто возвращаясь обратно из жопы...

— Мы что-то говорили о Мице... — сказал Гитлер, спустившись в кубрик. — О, боже! Десять лет своей жизни я провел с какой-то шлюхой, которая была всего лишь похожа на нее!

— И даже не очень похожа, честно говоря, — бодро отозвался Генрих. — Но ты, ослепленный любовью, не заметил подмены. Ну, а дальше все пошло как по маслу. Новая Мица надавила на тебя, и ты обмяк. Она постоянно угрожала тебе самоубийством, если ты будешь путаться с национал-социалистами. Ты отошел от движения, стал художником, а само движение без тебя раскололось... Впрочем, вряд ли это была любовь. Все вы такие — художники. Вы любите только себя, только образ, который создаете внутри. С другими членами вашей партии нам пришлось изрядно повозиться. Это была величайшая идея: о замене жен и любовниц. Мы это назвали мягкой постельной революцией... Тебе интересно?

— Это не имеет значения.

— Тогда бери вилочку и кушай. В войсках GG был организован специальный отдел. Мы произвели замену на самом высоком уровне. Ошибку допустили только один раз, в России. Ее лидер оказался проницательнее, чем мы думали. Пришлось инсценировать его супруге самоубийство. Но жены приближенных — Молотова, Ворошилова и прочих — давние агенты Империи. Мы уже тридцать лет манипулируем миром через наших женщин.

— Эта идея могла прийти в голову только сумасшедшему.

— А товарищ Лучо, между нами говоря, и есть сумасшедший. Величайший псих всех времен и народов.

— Он идиот, ваш товарищ Лучо!

— Разумеется. Этим ты не откроешь Америки. Но товарищ Лучо — гениальный идиот, тот самый идиот, о котором писал Достоевский.

— Он ублюдок!

— Верно. Но довольно жирный ублюдок.

— Гений и злодейство несовместны!

— Хорошая мысль.

— Ваша кухня — дерьмо!

Генрих наклонился и коротко ударил Гитлера по щеке.

— Спасибо, — сказал Гитлер.

— Не за что, — сухо отпарировал Генрих. — Помнишь фильм, который снял товарищ Лучо, когда жил в Европе?

— Редкостное дерьмо! Тошнота. Проще всего прославиться чем-то в этом роде: сбросить рояль в лестничный пролет или разрезать глаз негритенку.

— Разумеется. Ты ведь и сам большой специалист по этой части, не правда ли? Как называлась твоя первая картина, которая шокировала даже видавшую виды парижскую публику?

— Да пошел ты на ***! Это были грехи молодости. Я уже давно другой.

— То же можно сказать и о товарище Лучо... Да вы с товарищем Лучо — просто близнецы-братья. Именно во время съемок очередного фильма ему пришла в голову эта идея, когда его любимую актрису разрезало на куски под колесом прогулочного парохода. Не мудрствуя лукаво, он быстренько нашел ей замену. Что еще раз доказывает тот факт, что актер в мире ничто, а важен только режиссер. Теперь мы снимаем другую картину. Она называется — Новейшая История Человечества.

— В стиле гиньоль. Картина ужаса и страданий. Картина безумия.

— Все, что мы хотим — это заморить черных тараканов и расчистить планету для белой расы.

— Утопия! Даже оставив в покое рассуждения о бесчеловечности или гуманизме. Это ночной полет глупца. Вам никогда не покорить Африку. Ваши войска увязнут в ее джунглях, миллионы ваших людей умрут от болезней. Вы ставите себе невозможную задачу.

— В чем и есть торжество творческого метода художника. Легче всего лепить из глины. Но творения из глины вялы и безжизненны. Гениальной может стать только скульптура из мрамора. Так говорил Заратустра. И тоже был не прав... А из чего сделал свою скульптуру товарищ Лучо? Из людей. Разве ты сам не есть товарищ Лучо? Да пошел ты на ***! — величайшее творение гения. Кто бы мог подумать, что картина с таким названием, содержанием, будет когда-либо украшать стены Лувра? Но свершилось! Ибо ты выбрал не глину, не пластилин, не говно, но мрамор! Но этого недостаточно. В лучшем случае, получится новый Делакруа. Отныне твоим материалом станут люди. Люди товарища Лучо... Но чу! Я чувствую, что мы меняем курс. Яхта прибыла, наконец, в район ожидания. Следующим нашим транспортным средством станет подводная лодка.




Адольф Гитлер и Генрих Геблербухер едут из Парижа в Гавр:
http://dynamo-ny.com/sakansky/milucha/AandG.htm

Дальше:
http://www.proza.ru:8004/2003/02/15-98


Рецензии
На это произведение написаны 4 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.