Оборотень

Федор Степанович чистил ружье, рядом на столе лежали ветошь, ружейное масло и шанцевый инструмент. Впрочем, все и так давно было чисто, и он уже не просто чистил, он священнодействовал, совершал ритуал - готовился к охоте. Так же, как десятки тысяч лет до него другие охотники, собирались за добычей, но в отличие от них он не пел, не танцевал и не заклинал духов, как его далекие предки, он просто уже в течение трех часов готовился к охоте. Наконец он закончил чистку, протер все части  механизма насухо, собрал пенал и вставил его в паз приклада. Старый Иж был готов к охоте и покоился в чехле. Чехол был кожаный подаренный давным-давно, еще на заре туманной юности старым другом отца, но от этого он не только не потерял своей привлекательности, несмотря на свой внешний вид потертости царапины, следы от зубов встречного медведя, который сейчас лежит возле кровати, но и стал привычен и необходим как третья рука в походе. Рядом расположился большой охотничий нож с широким и  тонким лезвием, которым удобно было не только освежевать добычу, но и  нарубить веток для шалаша или вырезать что-нибудь еще. На спинке стула висела сумка со всем необходимым в этом предприятии. Большой и старый полевой бинокль висел там же. В тайге в нем не было нужды, и он только занимал место и утяжелял поклажу. И знающие Федора охотники часто беззлобно посмеивались над этим охотничьим инструментом. Но это был совершенно необходимый талисман, без которого он никогда не отправлялся за добычей. Как и многие охотники, он был немного суеверен в отношении к охоте, и всему что его и ней связывало. Небольшой провиант, соль и спички хранились в целлофановым мешке. А в алюминиевой фляжке немного спирта, которым иногда угощал свояк. Хозяйка, каждый раз готовя спирт и закусь, ворчала, что лес кормит людей, а ей приходится наоборот кормить мужа в лесу, и какая охота на сытый желудок. Но это тоже был не больше чем ритуал тоже сложившийся годами  совместной жизни. И Федор за это на нее нисколько не обижался, а наоборот это напоминало ему о старых  годах их молодости. А впрочем, разве он сейчас стар? Разве пятьдесят это не расцвет жизни. Когда имеются силы и здоровье, а за плечами большой жизненный опыт, который не давит на плечи, а помогает в повседневной жизни. Но в этот день сумку с провиантом пришлось готовить самому.  Надежда уехала в гости к сыну в район и собиралась вернуться не раньше чем через неделю.
Кажется, все было готово. Охотник вышел в сени, провел пальцем по лыжам, проверил, достаточно ли хорошо они смазаны - остался доволен. Не торопясь, скрутил цигарку. Прикурил и вышел на улицу. Солнце только поднялось из-за горизонта. Стояло солнечное ноябрьское утро. Все предвещало хорошую погоду на целый день. Ночью выпал небольшой  Снег и теперь ясный, и обновленный мир лежал под его ногами. Стоял небольшой морозец градуса в три и охотник с удовольствием затянулся. Рядом на привязи метался его пес по кличке Цербер. Большая и грозная восточноевропейская овчарка, которая легко одна могла пойти на волчью стаю. Еще щенком приобрел он его у старого Евлампия - охотника всю жизнь проведшего в тайге, о котором ходило немало охотничьих легенд и сказок. Он был сам весь как тайга и, глядя на него, сразу было понятно, что он сам и есть хозяин тайги и лес, и есть его родной дом. В тот вечер три года назад он остановился ночевать у Федора, хотя наверно и с не меньшим неудобством переночевал и в тайге. А наутро протянул щенка и сказал:
   - Возьми Степаныч. Куда мне его не прокормлю, здоров больно будет, а тебе в самый раз. Хороший помощник вырастет, уж я то знаю, поверь мне. Да и Белка у тебя стара стала, а этот как раз в помощь будет. Щенок и впрямь выглядел необычно намного больше обычного его возраста рост. Непомерно большая голова с широким крутым лбом и громадные с женскую ладонь лапы. Казалось, что его родила не просто собака - Цербер вышедший на время из ада, по край ней мере он мог быть отцом или близким родственником. Так и получил щенок кличку Цербер. Три года спустя он вырос в смелого и умного зверя и помощника по охоте. Но сейчас он совсем не выглядел устрашающим. Каким-то непонятным образом он всегда знал о предстающей охоте. По каким то только ему одному ведомым признакам он приходил к этому мнению, и от радости хлестал себя хвостом по бокам. Припадал на передние лапы, а потом вскакивал и отпрыгивал, приглашая на охоту. Хозяин подошел, чтобы успокоить не в меру ретивого пса. Тот стоял, спокойно позволяя снять себя с цепи. И только освободившись, бросился прочь по целинному снегу, оставляя громадные следы далеко друг от друга. Бег его был легким и стремительным. И хозяин невольно залюбовался своим помощником. Федор вынес лыжи, вдел ноги в крепления, и Цербер ухватил его за рукав и потянул его в сторону леса. Федор беззлобно дал ему по холке рукой, чтобы отстал. Тот дернул головой, едва не свалив человека, скакнул в сторону и теперь стоял, улыбаясь, глядел на своего хозяина, Федор застегнул лыжи. Потом поднял широкий кожаный ошейник с поводком, протянул псу, приглашая к себе. Тот недоверчиво глянул на ошейник, склонив голову, и бросился прочь.
Цербер! Громко позвал его хозяин. Пес мгновенно остановился, как будто налетел на стену и нехотя повернулся на голос. Потом немого подумав нехотя, приблизился к охотнику. Дал надеть на себя ошейник, с немым укором глядя в глаза хозяина. Это тоже была не более чем игра, ритуал, сложившийся за годы совместной жизни. Ритуал предстоящей охоты.
Дело в том, что вчера вечером к Федору зашел Соловьев - старый охотник и любитель выпить чего покрепче. Два этих качества удивительным образом сочетались в нем, что давало повод остальным охотникам ко многочисленным шуткам и байкам типа: Полетел пьяный сокол на охоту, а ружье дома забыл и встретившегося кабана долго стучал по голове пустой бутылкой из-под портвейна, пока тот не помер от изумления. А потом Петрович пошел в ближайший магазин за сорок километров за очередной бутылкой т.к. закусь теперь у него была, а выпивки не было. А когда он вернулся, рядом лежала еще и кабаниха, тоже помершая от изумления глядя на все это. Или - Пошел Иван на охоту и не забыл бутылку. А кто-нибудь из слушающих вставлял: « а ружье забыл дома” А навстречу медведь. Бросил он бутылкой в медведя и домой за берданкой, а когда вернулся, видит бутылка пустая, а пьяный медведь спит на снегу. Злость разобрала Петровича, решил он за это с медведя живьем шкуру спустить. Подходит, а тот ему говорит: « а еще нальешь?” Потом на проверку оказалось, что это был дядя Миша из соседней деревни такой же охотник и любитель выпить, только он был в медвежьем тулупе и шел к теще на день рождения. Чего же с пьяных глаз не привидится. Ну, так вот этот Иван Соколов рассказал, что видел недалеко от поселка большие волчьи следы. Следы того самого волка, что появился прошлой осенью, но его так и не удалось выследить. Судя по всему. Этот волк одиночка был очень опасен. Он совершенно не боялся человека и приходил к людям даже в тот период, когда остальным хищникам хватало еды они предпочитали держаться подальше от селений. Одно время он бесчинствовал в соседних деревнях, зарезал несколько коров, хотя их не стал есть. Теперь же он оказался здесь. Все знают, что волки не охотятся на ближайших к своему лежбищу местах. Теперь он, видать, или перебрался в другое место либо совсем потерял всякий страх к человеку. А от этого он становился опасней вдвойне. К тому же волк предпочитающий жить один по характеру очень отличается от собратьев в стае. Кое-кто предполагал, что это собаковолк  опасная помесь волка и собаки. В нем течет кровь дикого и опасного хищника и умной и терпеливой собаки, которая не боится человека и огня и ее всегда тянет к человеку, дают знать о себе кровь собачья. Ее не принимают в свою стаю, говорят волки и пахнут они  по-другому. Люди очень редко встречаются с этой напастью. Обычно собаки и волки злейшие враги, но бывают времена, когда волков остается очень мало, то для продолжения рода происходят подобные совокупления. Не памяти старожилов такой год последний раз был лет двадцать назад, а волк появился только прошлой осенью, так что откуда он взялся оставалось загадкой. Значит, выпал снег, и старый знакомый пожаловал в гости. И Федор собрался на охоту, нет, он не собирался в одиночку ловить хитрого и коварного зверя. Он шел на охоту за каким-нибудь другим зверем, но при случае хотел проверить и старую задумку. Прошлой осенью волк приходил со стороны реки может быть и сейчас он обитает, значит там его логово и его охотничьи угодья. Значит, там можно будет поискать его следы. Да и бабы, ходившие в ту сторону по ягоды рассказывали, что видели следы толи собачьи толи волчьи. Да что они понимают? Надо было сходить самому.
А впряженный тем временем Цербер тащил своего хозяина по лыжне вдоль улице. Тайга подходила вплотную к домам и окна домов, смотрели на темный лес. За долгие годы жизни здесь он хорошо знал здесь всех. Здесь жил Афанасий со своим семейством. Далее Иван, а за ним Виктор, тоже заядлый охотник, с которым еще в детстве на пару облазили все окрестные деревья и болота. Тут жила тетя Марфа. Муж ее как-то ушел в тайгу, да так и не вернулся. А мужики в его поисках долго шли по следу, пока он не оборвался в Гнилых болотах, местах топких и коварных. Мало кто ходил туда, да и нечего там было делать. По берегам еще росли чахлые березки и осока, а дальше только топь и ряска. Даже привычной клюквы тут не было. Воистину проклятое богом место. Тетя Марфа еще долго ходила на те болота, пока в позапрошлом году ее не забрал Сын Никита в город. С тех пор дом пустовал. А летом прошлого года здесь поселился Парфарий. Его в селе никто не знал, и какими судьбами он здесь оказался никто так и не понял. Он был человек скрытный и необщительный. Компанию ни с кем не водил. Но в тайге пропадал часто. Видать по всему знал ее хорошо и до приезда тоже немало по чащобам хаживал. С собой однако никого не брал, а если кто увяжется то прочь не гнал, а когда пробирались по буреломам делал шаг в сторону и пропадал из вида, так что и найти не мог его никто. Вроде, только что стоял на этом месте, А вот раз - И нету, как сквозь землю проваливался или в дерево уходил. Приходилось попутчику покричав, да позвав Порфирия, так и ни с чем назад возвращаться. А тот при встрече кажется, истинно удивлялся и спрашивал: “Куда же пропал? только смотрю - следом идешь, обернулся, ан нет тебя. Ну, думаю, своей дорогой пошел места грибные или звериные показать не хочешь. Ты же человек местный все тут знаешь, а от новичков скрываешь”.  Что же ему на это скажешь? Так и уходили люди ни с чем. А собаки он дома не имел. А вопросы отвечал, что собаки его не любят, да по всему видно было, что так оно и есть.
    Скоро кончилась улица, и лыжня вошла в перелесок, а через десять минут хода стоял уже дикий лес. Диким можно было назвать чисто условно. На самом деле еще с детских пор все в округе десяти километров Федор со своими дружками облазили по десять раз. И если не помнили каждое дерево, то дух дома тут витал незримо. И направление к дому он мог найти ночью с закрытыми глазами. С каждой поляной с каждым большим кедром было связанно какое-нибудь воспоминание.
    Легкий морозец приятно бодрил и не давал вспотеть. И Федор шел споро. Цербер легко тащил своего хозяина по накатанной колее. До моста шел путь в соседнюю деревню, да и на вездеходах проезжали нет-нет. Охотник привычно восхищался « До чего силен зверюга. Десять километров, а пес дышит легко и свободно, лапы вырывают наст колеи. Теперь предстояло свернуть и спуститься по льду. Лед стал давно и держал хорошо, не мешал, наоборот помогал держать колею. Еще четыре часа марша поворот в сторону берега и теперь неспешное движение вдоль кромки берега. Федор сбросил поводок. Пес зигзагами побежал вдоль берега. Речка была небольшая и охотник легко просматривал обе стороны. Хотя и была почти зима, некоторые животные еще приходили к берегу уже не к водопою, а наверно просто так по привычке. Федор, знал здесь недалеко, на месте пожара росли молодые осины, а раз осины то и зайцы, а вслед за ними и волки и лисы приходили сюда. В молодом и прозрачном лесу не могло скрыться на ночевку зверье, но полакомиться кое-кто приходил. Бывало, сюда заглядывали и лоси.
    Следы лося он заметил за рекой, недалеко от молодого леса, который вырос на месте пожара. Ельник поднимался медленно, а осины выросли довольно быстро, заняв освободившееся место. Следы были утренние, а сейчас приближался полдень. Лось уже наверно скоро напасется и двинется отдыхать. Охотник прикинул примерную траекторию движения. Если лось подойдет сперва параллельно лесу слева, то, сделав круг, не доходя до старого следа, по своему следу назад  и при любом раскладе у него будет часа четыре форы, он всегда заметит преследование идущее по его старым следам. Нет никакого смысла идти по следам. Федор свернул со следа вправо отошел на настояние видимости и приказал псу – «Ищи». Цербер рванулся, было в сторону старого следа , но Хозяин остановил его поводком и указал вперед и вверх. Пес задрал морду и потрусил вперед. Мало, какая собака обладала таким острым верхним чутьем, к их числу относился и Цербер. Пока он был спокоен, так что добыча бала еще далеко. Прошло примерно с час. Федор постоянно держал след в поле зрения. Вдруг пес остановился как вкопанный, опустил морду к земле. Обнюхал находку, присел на задние лапы и бросился назад к хозяину. Забежал за него уставился в глаза охотнику недоуменным взглядом. Федор посмотрел на пса и двинулся к находке. Действительно было, на что посмотреть Цепочка огромных волчьих следов шла в том же направлении, в каком двигались и они – параллельно следам лося. Охотник присел, чтобы внимательно осмотреть след. Широко расставленные подушки, – несомненно, волк. Даже на помесь не похоже, только постановка ноги странная чуть больше на подушечки чем на пальцы, причем всех четырех лап – толи болезнь, толи сильная усталость, непонятно. Но при этом такой широкий шаг не меньше, чем у Цербера. Никак не меньше. Что это за зверина такая? Да действительно это мог быть только тот самый полу волк полу собака, следы которого видели с прошлого года. Но волки обычно всегда идет по следу, а этот шел, так же как и человек, как будто намеренно. Было над чем задуматься. Федор встал. Обернулся . – Ищи. - показал новую цель. Пес подошел обнюхал, еще раз зарычал. Шерсть на загривке поднялась дыбом. Он помотал головой. Принюхался еще раз и, поджав хвост, виновато посмотрел на хозяина. Вперед! Приказал тот. И пес сделал первый осторожный шаг по следу. Федор поторопил пса и двинулся следом. Пес обернулся, посмотрел на хозяина и пропустил его вперед. Теперь Федору пришлось постоянно подгонять пса. Он жался к ногам, часто останавливался. Принюхивался и прислушивался и опять шел вперед. Хрустнула сухая ветка под лыжей. Пес отпрыгнул, с укоризной посмотрел на хозяина. Теперь он шел, припав к земле, почти полз, а минуту спустя и вовсе лег, потянув хозяина к земле и явно давая хозяину понять, что и ему надо поступить также. Теперь уши у него стояли и были направленно вперед, он тихо рычал. Федор погладил пса по спине, пытаясь успокоить. По телу пса пробегала крупная дрожь. Нет, это не было похоже на нетерпение перед боем. Это не было страхом. Федор никогда не видел, что бы Цербер чего-то или кого-то боялся, даже еще первый раз, увидев мчащийся на него состав тяжело груженых вагонов, он внимательно посмотрел, на спокойно стоящего хозяина и тихонько уселся на землю поближе к ногам. Теперь же это было другое волнение. Что-то он чувствовал, одному ему понятными чувствами он обнаружил что-то страшное и непонятное, какую-то опасность. Чему он никак не мог найти объяснение. Тревога постепенно передалась и хозяину. Пес не двигался, дальше – Они уже пришли. Федор посмотрел вперед, проследив за взглядом пса. Что-то виднелось впереди, однако уже темнело, и он никак не мог разобрать, что же остановило Цербера. Охотник, не вставая, снял рюкзак, достал бинокль и вгляделся в неясное движение впереди. Ветки кустов мешали хорошо разглядеть все в подробностях. Но, несомненно, впереди в капкане сидел громадный черный!? (в этих широтах) волк. Кто додумался посреди тайги поставить капкан, с каким расчетом? Но он сработал и действительно поймал зверя. Да еще какого зверя! Мечта любого охотника. Страх ближайших деревень.
   Охотник приподнялся, снял с плача ружье, снял лыжи – теперь они были помеха, а снег был неглубок и медленно двинулся к волку. Пес бросился на перерез под ноги. Федор попытался отодвинуть ногой. Цербер схватился за сапог зубами. Явно давая понять, что не пустит хозяина вперед. Федор отмахнулся и сделал шаг вперед. Он зарычал на человека, преграждая путь. Федор остановился, внимательно посмотрел на пса, подманил рукой, отстегнул повод. Пес по-прежнему оставался рядом. Федору не хотелось натравливать пса на пойманного волка, даже с защемленной лапой такой громадный хищник оставался большой опасностью для пса. Впереди послышался низкий и мощный рык – противник заметил охотника. Пес прижал уши, но поднял их вновь. Охотник двинулся вперед. Пес, видя, что Хозяина просто не остановить последний раз теперь отчаянно посмотрел на хозяина, что-то обреченное и одновременно решительное мелькнуло во взгляде, потом повернулся в сторону врага, издал низкий и короткий рык и бросился вперед. В какой-то момент Федору показалось, что он видит друга живым в последний раз. Он не мог понять, почему так.
- Стоять. Окрикнул Хозяин, но пес понесся дальше.
- К ноге. – Крикнул Федор и побежал за псом.
    Пес несся, вперед молча, глядя только в глаза своему противнику. Оставалось метров сто, когда стоявший до сих пор неподвижно волк закрутился на месте, не сводя глаз с собаки. Охотник снял ружье, выстелил на бегу, кажется ранил. Главное было отвлечь волка. Стрелять на поражение он не мог, впереди под прицелом маячила фигура пса. Цербер вдруг споткнулся, пролетел по инерции еще несколько метров, медленно встал на лапы сделал еще несколько шагов в сторону противника и лег. Федор успел выстрелить еще раз.  Волк шарахнулся в сторону. Он уже подбегал ко псу, когда на корне подвернулась нога и, падая, он переломил лежащую ветку, которая хлестнула по глазам. В глазах вспыхнул огонь. Первые секунды он ничего не видел, потом зрение начало проясняться. Ковыляя, он подошел к Церберу. Тот лежал на спине, как упал, его бока медленно тяжело вздымались. Федор присел положил руку на спину не в силах понять, что же произошло. Пес медленно повернул голову, с тоской посмотрел в глаза хозяину.
- Не уходи. – Говорил его взгляд.
- Не уйду. – Сказал Федор. – Что случилось? В чем дело?
    В ответ пес скосил глаза, тихо рыкнул и посмотрел вновь на хозяина. Тот погладил его по голове.
- Все хорошо, прошептал.
   Пес в последний раз с благодарностью взглянул в глаза Хозяина. Потом зрачки резко расширились, пожелтели, сузились как от яркого солнца. Прошло секунд тридцать, глаза пса разгладились. Взгляд устремился куда-то вдаль, потом начал медленно стекленеть, казалось жизнь выходит через этот взгляд. Тело в последний раз вздрогнуло, и взгляд застыл. Федор долго смотрел сквозь слезы мутным еще не собравшимся взглядом. Потом резко встал. Зарычал как пес, оскалив зубы, и двинулся в темноту. Перезарядив на ощупь ружье, выстрелил в неподвижно стоящую фигуру волка. Тот метнулся в сторону. Промахнулся. Не останавливаясь и не сводя глаз, перезарядил еще раз. Зрение еще не восстановилось полностью, слезы застилали глаза. Рукавом куртки протер их. Стал видеть лучше, теперь он видел зеленный яростный и мертвенный взгляд зверя. Казалось, ядовитая отрава вытекает через них. Федор на короткий миг вспомнил лежащего там, за кустом, в двадцати метрах друга. Кровавая пелена ярости и слез затуманила взор. Выстрелил еще раз, дуплетом с обеих стволов. Волк еще раз метнулся и теперь крутился не останавливаясь. Каждый шаг теперь приближал к неотвратимой развязке. Патроны вновь вошли в ствол. Теперь не было нужды целиться. Волк сделал последний рывок. Пригнулся к передней лапе, клацнул зубами и перегрыз лапу. Федор не сразу понял, что произошло, когда пойманный вдруг волк бросился через кусты в сторону и скрылся в темноте.
   Последний выстрел прозвучал через две секунды, но он безнадежно опоздал. Охотник долго смотрел в темноту вслед за скрывшимся зверем. Потом обошел место его последнего заточения. Вчера здесь волк зарезал косулю и теперь пришел ее доедать. Однако кто-то набрел на это место, забрал остатки туши и поставил капкан на месте закопанной туши – все банально и просто. Федор наклонился, осмотрел внимательно капкан.
   Огромная, с мужскую ладонь, окровавленная лапа зверя лежала зажатая  челюстями капкана. Освободил находку, прицепил к поясу. Перевернул капкан. На обратной стороне пятачка стояло клеймо «Сын». Сын – это Борис Никифорович, сын Никифора Васильевича  житель соседней деревни Соловьевка. Борис еще сызмальства ходил ставить с отцом капканы в тайгу. И маленький Борька спорил с отцом, ему всегда хотелось доказать что именно в его капкан попала добыча. И в один из дней отец проклеймил часть капканов этим словом. Теперь надо было вернуть капкан хозяину.
    Охотник тяжело поднялся. Двинулся обратно, где лежал его боевой друг. Тело пса успело остыть на морозе. Федор посидел еще немного над ним. Погладил рукой тяжелую жесткую шерсть. Вздохнул. Достал нож. Встал. Осмотрелся по сторонам. Нашел тоненький ствол кедра, единственного в этом месте. Подошел. Расчистил ногой снег и впился кинжалом в землю.
   Таежная ночь охватывала Охотника со всех сторон. Скрывая все ориентиры в темно-сером безразличии. Он собрал вещи, положил трофей в целлофановый пакет, перетянул резинкой, убрал в рюкзак. Потом  выбрал направление и двинулся  к Соловьевке. Он вспоминал. Перед его взглядом, пронеслась жизнь Цербера: Вот он маленький неуклюже бегает по деревянному полу, прыгает, пытаясь влезть на его колени. Теперь уже подросший, яростно грызет палку. Вот недоуменно смотрит на измочаленный оторванный конец. Вот он носится среди деревьев, легко перепрыгивая кусты в человеческий рост. Бежит радом с хозяйкой, неся в пасти брезентовую сумку с покупками. Вот гордый и важный несет первую совместную добычу. Снова маленький и мокрый после купания сидит на полу с недоуменной, но довольной мордой смотрит на хозяина. Тенью мелькает среди ночного леса. Через два часа Быстрого шага Федор подходил к Соловьевке. Уже остались позади первые столбы линий электропередачи и, сделав небольшую поправку, он вышел к окраине. Потянуло дымом труб. При приближении проявились запахи собак и скота. Бензина и масла. Тайга возвращает человеку его древние способности. Залаяли собаки, не злобно, а так, для проформы, чтоб люди знали. Шел двенадцатый час ночи. А вот и дом Бориса. Белка лает у будки. Почувствовала знакомого, однако службу несет справно. Подошел к калитке. Лай стал громче и чаще, повизгивая – это сигнал непосредственно хозяину: Выходи, к нам пришли. Через минуту вышел и сам хозяин. Вгляделся в темноту.
- А, Степаныч, здорово. Заходи.
- Свои! – Это уже Белке. – Сейчас всю деревню разбудишь.
   Федор прошел к крыльцу. Лайка подскочила, звеня цепью, Обнюхала, закрутила головой. Прошлый раз он был тут вместе с Цербером и нашли общий язык, теперь вспомнив, она, искала его взглядом. Не нашла недоуменно уставилась на гостя.
   - Нет больше друга.  – Ответил он и зашел в сени. Собака, еще не совсем понимая, осталась во дворе смотреть на закрытую дверь.
   Федор снял рюкзак, оставил в сенях. Зашел в дом тяжелый теплый запах ударил в нос. Закружилась голова. И он тяжело уселся на стоящую рядом табуретку, прислонился к рубленой стене спиной.
- Да ты совсем плох, как я погляжу, - Обеспокоился Борис. – А где пес то? Или один пришел?
- Потом. Один. Что-то тяжело стало. Душно мне. Ноги не держат.
- Сейчас я тебя раздену. Ты не волнуйся, – устал просто. Против этого есть вернейшее средство, я знаю. Хозяин приговаривал, снимая с гостя одежду.
- Сто грамм завсегда найдем. А к утру как рукой снимет. А я тут один, Моя то в город подалась.
Борис раздел гостя. Перевел за стол. Быстро приготовил закусь, и выпить налил в граненые стаканы грамм по сто пятьдесят.
- Горькая, на полыни настоянная. Ну, давай что ли. Потом все расскажешь. Выпили.
- Никто такую не делает, только моя. От всех бед помогает. Вот прошлый раз желудок скрутило так после грибов ну все, думал, помру. Выпил, смотрю, ан нет отпустило. Моя ее с наговором готовит, бабка говорит, еёйная научила. Ну да ты смотрю совсем раскис. Ладно, утром договорим, спать ложись. Он перенес гостя на кровать. Укрыл одеялом и побрел обратно за стол. Уселся достал Приму, закурил.
- Да видать далеко тебя носило. Вон аж темно под глазами. Ну да ничего. Открыл пробку, плеснул в стакан горькую, подумал, потом плеснул еще.
   Федор проваливался в тяжелый липкий сон.
   Федор проснулся далеко за полдень, солнце било в окно. Голова была дурная и тяжелая. Всю ночь снились кошмары в ядовитом желтом тумане. Он куда-то бежал кого-то спасал и не успевал. Прятался. Кто-то за ним гнался, искал его. Находил и пожирал большими, злобными глазами. Он опять убегал и проваливался в удушливую серо-желтую пелену. Кто-то его спасал и пропадал сам. После всего этого Охотник еще долго приходил в себя, лежа с открытыми глазами. Потом вспоминал вчерашний день и, придя к выводу, что пора – поднялся. Начал надевать просохшую одежду, лежащую на табурете возле кровати. Подошел к столу. Накрытый полотенцем стоял готовый уже остывший завтрак и записка, написанная крупными корявыми буквами: «Федор бери что найдешь, извини приеду завтра, если уйдешь, повесь ключ на гвоздь в дровяном сарае. Встретимся поговорим. Ночью спал плохо, бредил успокоился только под утро, не хотел будить. Мужикам привет. Борис.
   Федор перекусил. Убрал, что осталось в сени. Оделся, захватил рюкзак и вышел во двор. Белки на цепи не было. Запер дверь на висячий замок и двинулся в сторону дороги.
      Когда Федор вошел в село, уже вечерело. Недалеко от дома он встретил охотников. Афанасий с Виктором о чем-то спорили, и время от времени поглядывали на Соколова Ивана и весело ржали. Иван отмахивался руками и постоянно оборачивался в сторону Евлампия. Старик же почесывал иногда затылок, сдвинув шапку на глаза. И веско приводил свои доводы. Федора они узнали давно и теперь стояли поджидая.
- Ну что? Пропащая душа, рассказывай, где носило. -Поинтересовался Афанасий.
- Да в лес, небось, ходил. - Предположил Виктор, - видишь, лыжи на себе прет.
- Небось, сломал. – Это Иван.
- Да в тайге был. – Ответил Федор.
- А почто дичи нет? Неужто передохла вся? – Опять Иван. – Али волки всех погрызли, А можат еще к кому ходил. Пока дома супруги нет
- Да он в отличие от тебя  зря в тайгу не ходит. Это только ты назад только пустую тару несешь. – Подшутил Виктор.
- Да побольше тебя зверя бью. Огрызнулся в ответ Соколов.
-  Ежели в лес, а пес то где? – Это уже Евлампий.
- А пес? Нет больше Цербера.
- Как так нет?
- Волка в лесу встретил. Ну, того, что с собакой помешанный… - Помолчал. – Такие вот дела.
- Загрыз что ли? А сам где был? Огорчился Евлампий. – Такого пса не сберег.
- Сам не понял, как, как будто взглядом пришиб. Посмотрел. Дело, понимаешь такое, не добежал он до него. Метров двадцать не достал.
- Это как же? – Удивился Афанасий и повторил жест старика Евлампия. –Нечистая сила, что ль?
- Не знаю, в капкан попал, Борисом поставленный, только лапу отгрыз да и утек, ранил я его. – Ответил Федор.
- А что лапу перегрыз и бежал? – Спросил Виктор.
- Да знакомое дело. Встречал такое. – Подхватил Евлампий. – Афанасий, помнишь, годов пять назад, Володька Миндов рассказывал, волк в его капкан попал, да и сбег также. Потом мужики его через месяц в логове взяли.
- Лапа здоровенная, я ее с собой прихватил, сейчас покажу  - Сказал Федор, снимая с плеч рюкзак. – Похоже, тот самый, что возле деревень крутится.
   Федор раскрыл рюкзак, вынул пакет  и вывалил его содержимое на снег.
- Смотри осторожнее. - Пошутил  Иван. – Еще когтем…
   На белом снегу лежала белая человеческая ладонь, отхваченная на уровне запястья.
   Прошло полминуты – Боже… - Кто-то сказал первым, похоже, Виктор.
- Такие вот пироги. – Афанасий  - с котятами.
- Ето чье? – Дурацкий вопрос Ивана. – Ето кто же в волчий капкан так руками лазит?
- Посмотрим мужики. – Евлампий присел. Осторожно, за палец, поднял обрубок и, держа его на вытянутой руке, стал поворачивать, пытаясь разглядеть со всех сторон. – Чисто срезано, враз. Видать сила большая.
- А что там за знак между пальцами? – Углядел Виктор. – Наколка что ли?
- Похоже на то. На рога чертовы похожи. - Присмотрелся Афанасий.  Дай-ка разглядеть получше. – Это кто же в капкан то попал, знает кто? – Обернулся он к товарищам.
- Оборотень. Знамо оборотень. Запинаясь, сказал Иван. - Я в прошлом годе еще вам говорил, что оборотня в лесу видел. Как тот в человека обращался. Там, у гнилого озера. А вы. «Напился. Напился. Пули серебреные лей».  А ты Виктор « Как на охоту за ним пойдешь напейся сначала, а то не найдешь". Говорил.
- А ведь прав ты Иваша оказался. – Поддержал Евлампий. – Похоже, что прав. - С некоторым сомненьем. – Ох, как и в правду прав.
- Я знаю, чья рука это. - Ответил Федор. – Еще месяц назад мне Наташка фельдшерица  рассказывала, баба-то одинокая. Вот к Прохору и подалась, вроде как  о здоровье его заботилась. Да он здоров как черт, сами знаете. Ну, так вот наколку эту она у него видела, спрашивает, мол, - Что это? А он руку спрятал да говорит знак это, мол, еще по малолетству кололи - в шпиёнов играли. Вот так вот.
- Пойду, за ружьем схожу и за пулями, серебряными. Первым пришел в себя Иван.
- Откуда ж они у тебя?
- Да еще тогда вылил, браслеты Машкины переплавил, да еще кое-что, на десять пуль хватило. А своей сказал, что пропил. Ну и кричала же она. – Ухмыляясь, вспоминал Иван. – Точно думал, догонит и ухватом вдарит. Да ничего, она у меня отходчивая.… Видать время пришло.
- Дашь пару пуль-то? – Спросил Евлампий.
- Ежели по пару зарядов на всех нас хватит. Пошли по домам. Где встретимся?
- Подождите. Он как пить дать к Федору в хату заглядывал. Ты, говоришь, дома –то не был. Может он в засаде сидит. – Поостерегся Евлампий. – Ты погодь, не ходи пока в дом. Потом вместе зайдем. А потом и к Прохору сходим, может и не он вовсе, чего напраслину на соседа возводить. Разберемся что к чему. А если у него даже и рука перевязана, кто в него, в человека стрелять то будет?
- Да я его за Цербера голыми руками порву, и пули мне не нужны будут. – Разозлился Федор.
- Это мы потом поговорим: чья это рука и где ты ее нашел. – Предупредил Афанасий. - А то сразу «разорву», может ты в лесу его встретил, подрались вот он, и убил пса, а ты ему руку отхватил. Смотри срез, какой чистый.
- А я все равно за ружьем схожу, и пульки свои прихвачу, так, на всякий случай. Кстати свет какой-нибудь захватите. Пошли со мной Федор. И вы ко мне приходите. – Сказал Иван и двинулся прочь.
- Может Сашку милиционера позвать? – Предложил Афанасий.
- Да погодь ты. Сами разберемся. Остановил всех Виктор. Да он в город собирался.
- Встретимся у Ивана. – Подытожил беседу Евлампий, - через полчаса, уже темно становится.
   Через полчаса все собрались возле дома Ивана.
   -Собаку то возьмешь, Иван? – Спросил Афанасий. – Глядя на крутящегося рядом пса. – Никак факел сделал?
- Да на какой ляд он нам нужен? Огрызнулся Иван. – Слышал, что Федор сказал. Цербера тот взглядом прикончил. А факел пригодится, может выкуривать придется.
- А то, как нас? -  Афанасий. – Ладно, всех не перережет.  Успокоил он себя. – Ну, двинули, что ли?
   Охотники еще раз проверили амуницию и молча двинулись к дому Федора. Через десять минут были возле калитки. Афанасий зашел за дом  проверил дровяной сарай и устроился немного вдалеке, чтобы видеть все вокруг. Иван подошел к будке сунул стволом внутрь пошурудил в ней. Потом поднялся к крыльцу и остановился возле двери. Федор пошел спереди вдоль окон. Первым заметил следы Афанасий и молча показал на них. Охотники дружно кивнули и разошлись по своим местам. Все были предельно сосредоточены, – началась охота. Большие волчьи следы несколько раз оббегали дом, крутились возле двери и окон и путались друг за друга. И по всему этому полю пробегал след волчьей культи с мелкими каплями черной крови. Федор подошел к окну. Ставни были раскрыты как обычно, но стекло разбито. В глубине проема темнели занавески. Федор сделал два шага назад и знаком позвал Емлампия. Тот подошел и кивнул головой. Сделал четыре шага назад и встал напротив окна. Федор  подошел к двери указал Афанасию на Евлампия и отодвинул Ивана в сторону. Иван встал спиной к стене возле двери. Афанасий взял второе окно. Федор осторожно снял замок. Толкнул дверь внутрь. Тишина и больше ничего. Федор зашел в дом. Обшарил сени взглядом. Двинулся в комнату. Там тоже было пусто. Он еще раз внимательно все проверил и, вернувшись, позвал друзей. Охотники вошли в дом, подошли к раскрытому окну. Федор включил свет. Рама была просто выломана, причем снаружи, похоже, прямо в прыжке. Стекла рассыпаны по комнате Удар был очень сильный и резкий. В комнате всюду были следы.
- Как же он выбрался отсюда? Удивился Федор.
- А в чем дело? Как пришел, так и ушел. – Не понял Иван.
- Занавески у меня кумачовые. – Пояснил хозяин, - Моя при случае из флагов нашила. В городе на транспаранты ее знакомой давали. Вот остались, а та моей подогнала. А чего добру пропадать?
- Да ни один волк на кумач не бросится, ладно с улицы. Но обратно? Запаха-то они ужас как бояться. – Подытожил Евлампий.
- Ладно, пошли к нему. Чего тут стоять? – Скомандовал Афанасий, - разбираться будем.
- Может он обратно, в лес подался или в город? – Предположил Федор.
- А что ему в лесу на морозе делать?
- Кому мороз, а волку погода в самый раз. –Заспорил с Иваном Федор.
- Пошли там разберемся. - Подытожил военный совет Афанасий.
   Охотники двинулись к избе Прохора.
   Совсем стемнело. Небо очистилось, проявился яркий и светлый лик луны. Охотники приблизились к избе. Зашли в калитку. Следы – следов не было. Никаких. Как будто здесь никто не жил или не появлялся, по крайней мере, дня три. Окна были темны и непроницаемы. Казалось, что дом умер вместе со своими обитателями. Только соседская собака заливалась лаем, чувствуя, что происходит что-то странное и необычное. Охотники в нерешительности стояли недалеко от двери. На собачий лай вышла соседка  Серафима Маркова. Прикрикнула на пса.
- А вам кого надо? – Проследив взглядом за собакой, крикнула она охотникам. – Иван ты что ли?
- Я, Теть Сима! Скрываться и осторожничать было поздно. – А сосед-то Прохор где?
- Да в обед еще был. Я выходила корову подоить. Он двор подметал.
- А с рукой у него чего? – продолжил диалог Иван.
- Не знаю, не приглядывалась я, может, что и случилось, не знаю.
- Ну ладно мы постучимся, а вы собаку то уймите. Всю деревню разбудит. Тетя  Серафима прикрикнула на своего пса и, запахнув посильней телогрейку, повернула к двери - –и сна ни отдыха от них нет. Шастают тут по ночам. Ни отдыха от них нет ни покоя. Как были в детстве шалопаями, так и остались.
- Кто же снег во дворе подметает? Удивился Афанасий. - Вот потому следов и нет, как будто никого и не было. Не выйди сейчас тетя Сима, может, и поворотили назад.
- Я бы не повернул. Заупрямился Иван. – Я его видел в лесу, а ты нет.
- Двинули. – Подытожил Евлампий.
   И охотники стали повторять прошлый маневр. Теперь Евлампий и Афанасий двинулись вдоль крыльца за дом. Афанасий проверил сарай, посветил фонариком. Напарник стоял наготове в стороне. Вышел, махнул рукой – Чисто. Двинулись дальше. Обошли баню. Евлампий остался стоять так, чтобы видеть окно и дверь одновременно. Афанасий проверил внутри. Вышел – Пусто. Двинулись дальше. Евлампий встал на углу, чтобы видеть Ивана возле дверей, А Афанасий обошел дом сзади, там окон не было, и встал у торцевого окна, так чтобы видеть два окна выходящие в сторону улицы. Федор стоял, напротив контролируя дверь и те же окна. В случае если кто-нибудь оттуда выскочит, он попадет под перекрестный обстрел, а друг друга они никак не заденут, если цель отодвинется хотя бы на метр от стены. Если, что-то покажется из окна, то Афанасий сразу же бросится к торцевому окну, чтобы напасть сзади.
   Иван подпалил факел, от того больше дыма было, чем огня. Помахал им перед дверью и постучался.
   - Прохор! Слышь Прохор! Открой! – закричал он пьяным голосом. – Слышь, Прохор. Горит у тебя что-то, глянь, вроде как огонь на крыше. Забарабанил в дверь. – Ты что спишь что ли? Сгоришь сейчас к ядреной матери.
   Евлампий бросился за дом.
Вдруг в одно из окон вылетело, что-то черное успело сделать еще один прыжок. Два выстрела слились в один. И серая тень кулем свалилась в снег. Афанасий и Федор с обеих сторон бросились к ней, на ходу перезаряжая ружья. - Кажись, мы его достали! Крикнул Федор. Они подбежали одновременно.
    Сзади уже подбежал Иван. Посмотрел на лежащего волка. - Не так уж он и страшен.
 Пес лежал не боку. Вытянутые ноги застыли в стремительном прыжке. Бока его тяжело вздымались, – он был еще жив. Глаза были широко открыты. Афанасий посветил на морду фонариком. - А глаза у него разные. И все заметили, что один глаз был зеленый, а второй золотисто желтый. Охотники вгляделись в этот странный колдовской взгляд, где вместо зрачков было по два черных спиральных провала. Он затягивал людей, звал за собой. Охотники постепенно углублялись вслед за этим взглядом. Их затягивал темный водоворот, и золотой туман закрывал сознание. Потом по телу пробежала волна судорог, и взгляд потух. Наваждение прошло.
- Хорошо вы его. –Заметил Иван, переворачивая тушу на бок. – Смотрите! Да это Сука!
Через секунду из-за дома раздались два выстрела подряд – один за другим. Охотники бросились туда.
- Надо же, от пуль увернулся, что ль. Я тут из обеих стволов, а он в сторону и за забор, я за ним, да вон видишь, в тайгу потек, теперь по следу пойдем оправдывался  Евлампий. – Странным мне показалось, зачем он следы заметал, а потом как ты Иван про крышу сказал, вспомнил я, у него на чердак выход из дома, а там окно наружу. Ох, не прост наш зверь.
   Охотники приблизились к следам.
- Догонять надо, пока не поздно.
- В темени? Тяжело будет, да тут все село поднимать надобно, в круг брать. По петляет, да не сбежит.
- К то тебе сказал, что он петлять будет, напрямую ломанулся, так и бежать будет, к городу, тут самый близкий путь будет, ежели напрямую.
- Чего стоим догонять надо, уйдет же гад.
- Да в городе его не достать, а там, небось, человеком обернется на попутку и далее.
- Да не мог я промахнуться - досадливо огорченно промолвил Евлампий, отродясь такого не было, ведь попал, как пить дать попал. Пошли посмотрим, что ли. И двинулся в сторону следов. Мужики пошли за ним, еще оборачиваясь, время от времени назад.
- Ага! - через минуту раздался торжествующий клич, я ж говорил, задел я его точно, теперь не уйдет.
- Чего кричишь? - Раздался рядом спокойный голос, сами видим. - Двинули, пока не поздно.
Охотники пошли по следу.
    К утру, они вышли к пригороду, на дороге след оборвался, видать и впрямь кто-то подобрал из водителей. Повезло.
- Да что, - проговорил  Евлампий, отдышавшись, после долгого бега по лесу, - без лапы волку в лесу не жисть, даже оборотню, да ему и поболе жрать то надобно. Теперь ему в тайгу тропа закрыта.
- Да он почти десять верст на трех лапах проскакал, да еще нас опередил, на полчаса, ежели не больше, сам видишь. - Заметил Виктор.
- Эх. Выпить бы сейчас в самый раз, пошли - предложил Иван, тут не подалече, приятель мой старый живет.
- Да как ты после десяти верст бегом еще и выпить можешь? - удивился Афанасий.
- Да я завсегда могу, дело немудреное, а с устатку в самый раз будет.
- Ну да ничего встретимся еще, пересекутся тропки, думая о чем-то своем, подытожил Федор, - тайга, - она кругом водит. А из его подруги славные унты выдут, Вит, заметил шкура какая.
- Да … Шкура знатная. И охотники двинулись вслед за Иваном.
Во дворе Прохора ничего не нашли, И Федору улыбнулись его новые унты во все двадцать шесть волчьих зуба. Дом оборотня скоро сгорел, наверно подпалил кто-то, не нашли, да и не искали. На селе посудачили и стали постепенно забывать, а история перешла в разряд охотничьих баек, которые принято рассказывать у костра.
Прошло три года. Федор проездом оказался под Москвой. Стояла зима. Было половина двенадцатого ночи. Он ехал в холодном, не отапливаемом вагоне электрички, народу было немного, кто-то дремал, кто-то тихо переговаривался. Недалеко несколько человек играли в карты , коротая долгую дорогу. Некоторые места были пусты. Дверь тамбура разошлась. Въехала инвалидная коляска. В ней сидел старик, седые нечесаные волосы, потухший взгляд, к груди он прижимал культю. На коленях лежала шапка. Он молча двигался по проходу между рядов. Пожилая дама бросила монету. Федор окинул калеку взглядом - Прохор. Он тоже его узнал. Не торопясь, подъехал к нему. Федор полез в карман.
- Не надо.
- Собаку то за что?
- Прости. - Зверем был…
- Да ладно. А как она?
- Не нашли, наверно в тайгу ушла.
Калека неодобрительно посмотрел на новые унты, подбитые волчьим мехом, резко крутанул колесо и проехал дальше по проходу.
- Да нет, это не она. Почему-то сказал Федор.
- Верю. Бывай.
- Знакомый был? -Участливо спросила соседка.
- Встречались.