Х О Д Я

сценарий короткометражного фильма по мотивам рассказа М.А. Булгакова «КИТАЙСКАЯ ИСТОРИЯ»


Москва. Поздняя осень. Над Кремлем неестественно желтое небо. Звон колокольчиков сливается с горловым пением тибетских монахов. Стену омывает зеленая река.
На синем граните набережной, лицом к реке сидит молодой китаец. На нем шапка с лохматыми ушами, короткий полушубок с разорванным швом, стеганые штаны с дыркой на заднице и великолепные желтые ботинки.
Ходя, кряхтя, пересаживается лицом к стене, но вместо стены видит свою мать – старую китаянку.
Мимо с грохотом проносится желтый грузовичок, груженный синими красноармейцами в пурпурных папахах.
ХОДЯ. О-о-о!
Завывание монахов сменяется завыванием ветра.
ХОДЯ. Ехать как? Есть – что? Китай-са… Пусти ваго-о-он!
Вместо ответа – перезвон колоколов и бой курантов.
Шесть ударов.
Шесть видов сине-красно желто-зеленой Москвы 1919 года.
Китаец тяжело вздыхает, спрыгивает с гранита, глубоко натягивает шапку и уходит по набережной.
Ветер стих.
Пошел снег…

ТИТР: На развивающемся кумаче надпись:
ЧЕЛОВЕК СЛЕДУЕТ ВЕЛЕНИЯМ ЗЕМЛИ,
ЗЕМЛЯ СЛЕДУЕТ ВЕЛЕНИЯМ НЕБА,
НЕБО СЛЕДУЕТ ВЕЛЕНИЯМ ПУТИ,
ПУТЬ СЛЕДУЕТ САМ ПО СЕБЕ
Маленькая, пустая комната. Большое, темное окно. Стекла мало, бумаги много.
В комнате ночь. За окном день.
В углу гудит синяя печка-буржуйка. Перед ней, на корточках сидит древний китаеза. Лицо у старика как кора. Борода седая, красная.
СТАРИК. Хлеб – нет.
На разорванном, лоскутном одеяле, которое занимает почти всю комнату, расположился наш Ходя.
По закопченному потолку гуляют красные и синие тени.
Старик приоткрывает заслонку. Бросает красную щепку.
Желтый огонь освещает лицо китайца. Глаза сверкают, и он на мгновение превращается в злого демона.
СТАРИК. Опиум – нет!
Закрывает заслонку и вновь становится похожим на себя.
СТАРИК. Кокаин – мало, мало есть.
Глаза печальные и холодные.
Из-за тонкой, обшарпанной стены временами слышится сиплый женский смех, рычания, вздохи и повизгивания.
СТАРИК. Еда – нет. Никакой нет. Торговать – нет и нет.
ХОДЯ. Что есть?
СТАРИК. Холодно – есть. Чека лови – есть.
Откуда-то из далека, возникают первые такты аппассионаты.
Ходя стоит у окна. Сквозь мутное стекло смотрит улицу. Видит желтую стену, которая оклеена синими, ободранными афишами. У стены лежит длинная, красная лестница.
СТАРИК. Ленин есть. Самый главный есть.
По улице, мимо стены с лестницей, под музыку, проходит синий Ленин. В красной кепке и красных ботинках. Ленин улыбается Ходе, при этом его лицо принимает китайские черты.
СТАРИК. Музыка – есть. Много-много есть.
Аппассионату прерывает доносящийся из соседней комнаты звериный рык.
Старик прислушивается. Ходя в страхе прижимается к старику.
СТАРИК. Бандит – есть. (Распахивает фуфайку и показывает едва затянувшийся шрам). Финка – есть. Самогон – есть.
ХОДЯ. Домой ехать?!
СТАРИК. Нет, о нет! Пропуск – нет. Хороший китаец смирно сиди.
ХОДЯ. Я – хороший!
Печка погасла. Синий дым медленно уползает в приоткрытую форточку.
Китайцы лежат, друг напротив друга.
По полу стелится сладкий, желтый туман, горит спиртовка, а в руках они держат длинные, красные опиумные трубки с бронзовыми наконечниками.
ХОДЯ. Где жить?
СТАРИК. Жить – нет, нет и нет! Красная Армия везде жить.
Сине-желтые облака заволакивают коморку.
ГОЛОС ХОДИ. Красная…  Жить… Китайса жить – нет…
Короткий звон колокольчиков. Долгий горловой А-У-М…
Ночь…

ТИТР:
ЧТО БЛИЖЕ: НАЗВАНИЕ ИЛИ СУТЬ?
ЧТО ДОРОЖЕ: САМА ВЕЩЬ ИЛИ ЕЕ ЦЕНА?

Грязная, заброшенная, по-зимнему синяя улица. Тихо.
Небо желтое. Снег белый. Мусор красный.
Ходя зеленый. Идет по улице, зябнет. Ни шапки, ни полушубка, ни ботинок. Китаец в мешке… На спине штамп: «ЦЕЙХ № 4712», на ногах синие опорки.
У кривого синего фонаря, в конце улицы, Ходя останавливается.
Пальцы из опорок торчат – желтые.
Смотрит на небо.
Дрожит.
ХОДЯ. Красная – жить есть. Опиум – есть. Хлеб – есть. Буржуй – нет. (Благостно). Красная…
Сворачивает за угол.



ТИТР:
НЕ ОБЛАДАЮЩЕЕ ФОРМОЙ СПОСОБНО
ПРОНИКНУТЬ И ТАМ, ГДЕ НЕТ, НЕ ЕДИНОЙ ЩЕЛИ

Большой желтый зал. Красные колонны. На полу разложены костры. У огней, небольшими группами расположились синие красноармейцы.
Разговоры. Споры.
В котелках бурлит вода. Стучат ложки.
Синий дым от костров уплывает в небо. Потолка нет.
В дверном проеме появляется Ходя.
ХОДЯ. Красная, пусти ваго-о-он! Китай-са!
Шум стихает.
Красноармейцы встают. Недоуменно смотрят на Ходю.
ХОДЯ (с лучезарной улыбкой). Китай-са, пусти ваго-о-он! Бога-дусу-мать!
КРАСНОАРМЕЙЦЫ (обступают Ходю). Ура-а-а!
ХОДЯ. Бога-дусу-мать!
КРАСНОАРМЕЙЦЫ. Ура! Ура! Ура-а-а!
Из противоположенного дверного проема выходит комиссар. Синяя кожанка. На боку болтается красная кобура «маузера».
КОМИССАР. Ну что вы, товарищи, живого китайца никогда не видели?
Пробирается к Ходе.
КОМИССАР. Так, так, батенька… Стало быть, китаец?
ХОДЯ. Китайса.
КОМИССАР. Сражаться за рабочее дело хочешь?
ХОДЯ. Красная китайса, красная.
Глаза у Ходи раскосые, радостные. Зрачки желтые, как у тигра.
КОМИССАР. Ах, эти глаза! Какие глаза! Быть тебе китайский камрад, пулеметчиком!
 ХОДЯ. Бога-дусу-мать!
КОМИССАР и КРАСНОАРМЕЙЦЫ. Ура! Ура! Ура-а-а!
КОМИССАР. Накормите товарища.
Ходя ест. В одной руке у него красная кружка, в другой синяя. В синей горячий чай, в красной – холодный. От остального Ходя пока отказался.


ТИТР:
УДАЧА И СЧАСТЬЕ – ВОТ, ЧТО РОЖДАЕТСЯ
                В БЕДЕ

Лето. Деревня. Дома красные. Небо зеленое.
Птички поют, куры кудахчут, лягушки квакают…
На огневом рубеже Ходя – синий, счастливый. Пулемет желтый.
Корова перед пулеметом стоит красная. Травку жует.
Ходя «травку» курит.
Пальцы китайские впились в ручки «максима».
Рядом с Ходей Буденный стоит, ждет. Красноармейцы тоже ждут.
БУДЕННЫЙ. А-гонь!
Пулемет – тра-та-та-та-та!
Режет корову. Как ножом, надвое.
Снова строчит пулемет – тра-та-та-та!
И дубок синенький, в три обхвата, под самый корень косит.
Тра-та-та-та!
Лесок подравнял.
Тра-та-та-та!
Летят головы с соломенных чучел.
Наконец смолк пулемет.
Тихо… Птички уже не поют, лягушки не квакают.
БУДЕННЫЙ. Да, брат! А ты – виртуоз! Тебе премиальные платить надо!
ХОДЯ. Пре-ми-али… Плати, плати.
И снова птички поют, куры кудахчут, лягушки квакают. Колокольчики звенят, монахи тибетские поют…

ТИТР:
КТО ЗНАЕТ, ПОЧЕМУ ПЕРЕД ЛИЦОМ НЕБА
ВСЕ ИСПЫТЫВАЮТ СТРАХ?

Комната старого китайца. День.
Одеяло сгорело, тлеет.
Старик лежит на полу. В красной трубке догорает желтый опиумный шарик.
Кто-то, кого не видно мычит. Старик не громко смеется.
Садится.
Тихий смех переходит в хохот, который усиливается и переходит границы человеческого.

ТИТР:
ИСТИННЫЙ ВОИН НЕ ВОИНСТВЕНЕН
УМЕЮЩИЙ СРАЖАТЬСЯ, НЕ ЖЕСТОК

Под зеленым небом колосится алая рожь. На краю поля не большие желтые холмики. За ними в наспех вырытых окопах, залег отряд красноармейцев.
За полем синеет лес.
Тихо.
Из-за бруствера торчит Ходин пулемет.
Рядом с Ходей синяя кожанка и красный «маузер». Это прижался к земле комиссар.
Шуршание. Шелест.
В красной ржи появляются и исчезают зеленые пятна. Юнкера.
Развернулись в боевую цепь, подбираются ближе…
Еще ближе. Мелькают желтые погоны.
Из-за холма, справа, пронзительный детский крик:
- А-гонь!
Слева сиплый:
- А-гонь!
Ходя улыбается, ждет.
КРМИССАР. Ходя! Китаец проклятый! Строчи! Огонь!
Но Ходя ждет.
Видны уже лица юнкеров.
КРМИССАР. Ну!
Китаец хитро щуриться.
Наконец пулемет – тра-та-та-та!
Зеленые цепи редеют, но появляются новые.
Тра-та-та-та-та! Косит Ходя юнкеров.  Всех, и справа, и слева, и спереди.
На мгновение стихло все. Снова алой стала рожь…
Но вдруг, страшный гул закачал землю.
Из леса появилось темное, зеленое облако.
Ржание и топот.
КОМИССАР. По наступающей ка-ва-лерии…
Тра-та-та-та!
Взрывы, крики.
Зеленые всадники рубят желтыми шашками синих бойцов. Вдоль и поперек. Как картонные распадаются фигурки от ударов.
Лица красноармейцев просветляются в предсмертном веселье.
А перед Ходей возникают, лишаются голов и тонут в кровавой ржи седоки, лошади, юнкера…
Но внезапно молкнет пулемет. Кончились патроны.
Комиссар толкает Ходю, тот оборачивается.
КОМИССАР (радостно). Последний!
Засовывает ствол красного «маузера» в рот и стреляет.
Перед китайцем возникает желтое лицо юнкера.
ЮНКЕР (задыхаясь от бега). Бросай пулемет… Китаёза чертова! Сдавайся!
Китаец встает и падает на спину.
ХОДЯ (довольный). При-ми-али… Красная виртуози, плати, плати…
Желто-зеленый юнкер размахивается и протыкает Ходю штыком.
А над Ходей зеленое небо и желтые облака.
Глаза у Ходи закрыты, улыбка примерзла к лицу.
Звенят колокольчики, поют монахи и видит Ходя свою мать – старую китаянку.
Большое красное солнце садится за желтый горизонт…


ТИТР:
ВЕЛИКИЙ КВАДРАТ НЕ ИМЕЕТ УГЛОВ
САМОЕ ГЛАВНОЕ ПРИХОДИТ В КОНЦЕ*

Москва. Поздняя осень. Над Кремлем неестественно желтое небо. Звон колокольчиков сливается с горловым пением тибетских монахов. Стену омывает зеленая река.
На синем граните набережной, лицом к реке сидит молодой, синий китаец. На нем красная папаха, алая ленточка на груди, в руках опиумная трубка, а на ногах великолепные красные ботинки.
Изображение Ходи полупрозрачное, оно подрагивает, словно марево, струится и постепенно исчезает…

* В тексте использованы цитаты из Книги о Пути и Силе Лао-Цзы, в переводе Александра Кувшинова.