Лучший друг

                Посвящается Загдору и Лаориель,
                и вообще всем моим друзьям.

По лесу бежал человек в кожаной одежде, покрытой узорами из заклепок. Его ли-цо было исцарапано, одежда разорвана, из множества ран сочилась кровь. Его не мо-лодое, но и не старое лицо сейчас не выражало никаких эмоций. В руках он сжимал ко-роткий прямые мечи.
Леми бежал и бежал. Он не знал куда бежит, знал только, что нужно бежать, и, что если он остановится, то он – труп. При чем не оживленный полутруп - ассасин, а самый обычный мертвый труп.
Все его тело ужасно болело. Он знал, что у него порвано несколько связок и сло-мано несколько костей. И знал, что уже начал действовать особый яд, созданный спе-циально для борьбы с такими, как он.
Стрела тонко свистнула и вонзилась в плечо ассасина. Он не успел отреагиро-вать, реакция уже была заторможена действием яда. Еще несколько стрел вонзились ему в спину. Он упал на колени, но продолжал ползти вперед, оставляя за собой крова-вый след.
Из кустов и с деревьев начали появляться лучники в длинных зеленых плащах. Один из них подошел к поверженному противнику чересчур близко, и в этом была его ошибка…
Леми вскочил на ноги, одним профессиональным ударом разрубил горло лучнику. Кровь из перерубленных артерий брызнула во все стороны. Окровавленное тело мед-ленно оседало на землю. Ассасин рванул его в сторону, и с разбега прыгнул в кусты, уходя в кувырок.
Древки стрел сломались об землю, а обломки глубоко вошли в тело, причиняя адскую боль, и повреждая внутренние органы. Леми знал, что теперь он уже стопро-центный труп и единственное, что он может сделать, так это убежать подальше, и там вскрыть себе вены…
…Он сидел, привалившись к дереву. Из спины его обильно текла кровь. Куртка и наручи валялись рядом, рукав рваной черной рубашки был закатан до локтя. В руке ассасина блестел «лепесток». То, что произошло в следующую секунду удивило даже невозмутимого ассасина…
 На его запястье сомкнулась чья-то рука в серой беспалой перчатке.
-Погоди, - раздался тихий спокойный голос. – Еще не время.
Из-за дерева вышел эльф. Он был одет в серую шелковую одежду. Капюшон его темно-серого, почти черного, плаща был откинут назад. С красивого, обрамленного светло-серыми, почти белыми, волосами лица, немного испорченного шрамом на левой щеке, на ассасина смотрели алые глаза с вертикальными зрачками. В левой руке эльф держал боевую косу.
-Еще не пришло твое время умирать, Леми Контафин. Сперва ты отомстишь.
-Кто ты? – с трудом выдавил из себя Леми.
-Я Эр Даэран, некромант. Я пришел просить твоей помощи, «обреченный на смерть». Ты поможешь мне, а я тебе.
-Поможешь, - усмехнулся ассасин, - сейчас мне сможет помочь разве сто сам Создатель.
-Ну, я не создатель. Но помочь тебе смогу, - эльф воткнул косу в землю и достал из-под плаща какой-то свиток. – Только сначала, ты поможешь мне. Мне нужны «сталь-ные зубы, что подобно змеиным источают яд, способный убивать и обездвиживать»
-Зубы? – Леми, повертел «лепесток» в руке. – Держи.
-Благодарю, - Эр осторожно взял нож за лезвие. – Но зубов должно быть два.
-Второй в наруче, - эльф полез за вторым «лепестком» - Если на лезвие этого ножа попадет хотя бы капля крови, на его режущей кромке появится невероятно мощ-ный яд, способный парализовывать жертву на 10-12 часов, или мгновенно ее убивать.
-Благодарю тебя «обреченный на смерть». Теперь моя очередь помогать тебе. Для начала оденься, ты должен выглядеть как обычно.
Когда Леми, не без помощи эльфа, натянул на себя куртку и надел наручи, Эр достал из-за пазухи небольшой серый шар.
-Теперь ты умрешь, но через три дня очнешься, как после сна. С этого дня у тебя будет неделя жизни, а потом ты умрешь навсегда. Вернее навсегда в этом мире. Ты переродишься в другом мире, забыв всю свою прошлую жизнь, но со временем твоя память восстановится. И так будет до конца времен. Ты будешь умирать и воскресать почти вечно. Согласен?
-А у меня есть выбор? – попытался пошутить ассасин. – Да, я согласен.
-Вот и отлично.
Серая молния пронзила тело Леми. Ассасин закричал от боли, но тут же затих. Тонкая серая тень вылетела из его тела и всосалась внутрь шара в уке некроманта.
-Твоя душа пока побудет у меня, пока не станет сущностью. А потом я отпущу ее на волю…

…Пьяный Аргиндорф стоял на столе в одной из многочисленных таверн столицы и читал длиннющий тост о своем погибшем друге и компаньоне.
-…Он был прекрасным человеком и отличным другом, - говорил Аргиндорф, раз-махивая рукой, в которой была зажата бутылка вина с отбитым горлышком.
-Да ведь твой друг был ассасином, - раздался хриплый мужской голос.
-А ты что-то имеешь против? Хочешь сказать, ассасин не может быть хорошим другом. Он был настоящим мужиком!
-Да все знают, что ассасины трупы, и, что они имп…
-Заткнись! - рявкнул Аргиндорф. – Леми был мужиком во всех смыслах этого сло-ва. Однажды мы с ним напились, и он стал заигрывать с какой-то официанткой. Потом они оба куда-то пропали. А утром, когда пришло похмелье, именно она нас обслужива-ла, то и дело бросая на Леми недвусмысленные взгляды.
Аргиндорф все говорил и говорил, не забывая периодически прикладываться к бутылке, а когда она опустела закричал:
-Хозяин, еще бутылку, - это означало, что нужно принести еще, как минимум, де-сять бутылок лучшего вина.
-Эй, тебе, кажется, хватит, - сказал дюжий детина, сидевший рядом с Аргиндор-фом.
-Мне, - Аргиндорф сделал шаг вперед, и чуть не упал. - Да, пожалуй… Помоги-ка.
Детина помог пьяному человеку спуститься со стола, и усадил его на стул. Сидя на стуле Аргиндорф осушил еще три бутылки вина, и только тогда отключился, уронив голову на стол.
Утром он нашел на столе большую кружку пива и письмо, придавленное парой черных перчаток, покрытых заклепками. На конверте было написано: «Моему лучшему и единственному другу»
 Аргиндорф быстро сломал печать, пробежал глазами по тексту письма, и оста-новился в самом конце:
«…так, что, когда ты это прочтешь, меня уже не будет в живых. Эр сказал мне, что я буду перерождаться в других мирах, но постоянно буду терять память. Но все равно, она со временем будет восстанавливаться. А когда я вспомню тебя, я как следу-ет напьюсь за твое здоровье (или за упокой, это, как получится).
Теперь у меня к тебе только одна просьба. Найди мое тело и похорони его по-человечески.
P.S.
Спасибо тебе за добрые слова»
В письме не было подписи, только внизу на пергаменте была выжжена буква А, стилизованная под два кинжала.
Аргиндорф осушил кружку, сунул письмо за пазуху и вышел из таверны. Он по-шел отдавать последнюю дань умершему другу…