женский батальон истребителей танков

Тысяча девятьсот сорок третий год. Курская дуга.
- Петров! Слышишь! Ты сука слышишь меня! У меня бойцы гибнут! Сука, под трибунал, сука! Петров! Где бабы твои, Петров! У меня танки! На меня танки! Где бабы? Бабы где! Петров! Петров, морда гэбэшная, нам здесь пи…дец! Петров, братушка, выручай! Выручай родимый, век не забуду! Петров танки, танки мать их! Танки, танки, танки…

- Я этот, я этот сам, батальон придумал! Сам! Мне сам товарищ Берия, орден давал! За Москву! Мы тогда двадцать танков того. Мне стыдиться нечего! Я для победы, всё! Наливай! По полной наливай, не стесняйся кореспондет, за победу ведь, за неё родимую.

- Товарищ майор! Товарищ майор! С передовой! Там капитан, тот, что перед нами на позиции, помощи просит! Там танки! Гибнут они, товарищ майор!

- Да хер на них! Не дам! У меня приказ! До наступления ни одной бабы, ни одной бабы никому, до наступления не давать! Секретная часть у нас, мы может, оружие секретное, во! До наступления никому! Пошёл вон! Капитану привет, пошёл! Пшёл отседа, я сказал! У меня коресподент. Что не понимаешь? Пшёл! Капитану, привет! А ты кореспондент не стесняйся, ты за победу наливай, по полной, меня сам товарищ Берия награждал. Я баб своих люблью! Я их без надобности никому не дам! Я кореспондент со своим батальоном, генералом стану! Я после наступления, из батальона полк организую. Только, тсс! Эта тайна! Военная! Тебе скажу! Вижу ты человек наш, верный! Другово не прислали бы. Ну, наливай! По полной, по полной! За победу! Наклонись! Тсс!

Бред какой то! Ничего про секретный батальон мне не говорили, тем более, женский. Наверное, часть спутал. Куда уже идти? Темнеет. Ещё какой нибудь идиот пристрелит - подумает шпион. Кто ещё ночью, по передовой бродит. Напишу про этого майора и его батальон. Чёрт с ним! В принципе какая разница? Все воюют, все на передовой. Правда, майор на героя не похож, точно не похож. На пьяного вертухая, похож. Я таких в лагерях встречал. Склизкий…

- Эй, журналист! Ты что заснул или развезло?

- Да нет, нет, ничего, задумался. Так о чём это вы, рассказать хотели?

- Да ты не смушайся, не смушайся, я говорю! С непривычки можно и ослабеть. Это для меня литр, с что пистолета шмальнуть! Спирт настоящий, медицинский! Сурогата не держим! У меня спирта этого, только, тсс, ни в одном медсамбате столько не найдёшь! Ко мне, к майору Петрову вся дивизия бегает. У них с бабами, ну сам понимаешь, война. А у меня! Целый батальон! Так они мне, только между нами, спирта медицинского, другим не беру. Спирт на войне, он это, ну как его, больше, чем спирт, вот! А я им бабу на выбор, блиндажик отдельный. Баба - литр. Бабы у меня, смирные, воспитанные, некоторые лет по десять перевоспитывались! Как скажу, так и сделают! Нравишся, ты мне журналист! Хочешь! Тебе за так, на ночь принцесу сделаю? Сам выберешь, какую захочешь! Наливай! Давай, за Родину! За Сталина!

- Нет! Нет, что вы, спасибо. А где воспитывались?

- Где, где - майор ухмыльнулся, - сам не понимаешь? Наклонись! Там, где все враги нашей Родины перевоспитываются. Слыхал, о таких местах? То-то. Вражины они! Вражины всего трудового народа! Может и не все, жёны врагов тоже присутствуют. Чёрт их разберёшь! Но уголовниц, нет! Точно нет! Сам отбирал. У тех ничего святого. Наливай журналист!

- А у этих, есть?

- Ты журналист не отвлекайся, наливай, говорю! У этих есть, но это и есть военная тайна! - майор поднёс палец к жирным губам, - тсс.. это я придумал. Я кто был? Кто? Тебя журналист спрашиваю? Не знаешь! Я скажу. Тебе скажу, только тсс.., никому, сам понимаешь. Вертухаем был, ну, охраником на зоне. Понял, кто я был? Да, никто! Вертухай вонючий, всякую мразь охранял. А теперь кто? Я тебя спрашиваю кто! То-то! Боевой офицер! Майор! Орденоносец! И генералом буду! А почему? Не знаешь? Наливай, за Сталина! За отца родного! Вот это секрет! Государственный!

- Почему?

- Эх ты, журналист ещё! Ты на мою голову посмотри, - майор снял фуражку, голова у майора была лысая и потная, - это всё она, она у меня умница!

Майор вытащил из кармана замусоленный платок, повозил им по лысине.

- Она придумала! Мой батальон больше всех всегда танков сжигает. Во как! Куда там мужикам! А почему? Вот! Сам спрашивал. Из-за святого! Точно говорю, из-за святого! Журналист! Эй, журналист! Хорош внимать, наливай! За матерей! За матерей, стоя!

Майор попытался встать, вставая пошатнулся, чуть не упал. Майор был пьян. Журналист на удивление был трезв. Можно сказать, совершено. Кристально трезв.

- Святого, я тебе говорю. У них, у каждой есть дети. Дети! Натурально! - майор перешёл на шёпот- сам отбирал, сам. Это и есть секрет мой, и воинский тоже. У бабы что святое, а? Сталин? Говно! Коммунизм? Говно! Светлое будующее, страна? Тоже говно! Даже муж, и то… - майор махнул рукой. - Дети! Повторю, для тех кто не понял! Дети! Моя идея! Они за детей своих, на танк с голыми руками. Волчицы! А я им, гранаты! А их дети, у меня, знаешь где? Наливай! Студент, тьфу журналист, наливай по полной! За детей!

Майор протянул руку к лицу журналиста. Руку с толстыми, волосатыми, в говяжьем жиру пальцами.

- Здесь! - майор у лица журналиста, сжал кулак, - здесь! Каждый маленькиий паршивец, здесь! Если что, я их! Мы под Москвой, знаешь. Никогда не забуду!

Майор стал размазывать по лицу слёзы, жирными руками.
- Сволочи! Падлы! Я убийца, да? Да! Да! Убийца! Падлы! Сволочи! Гранат у них нет! Гранат! Бабы есть, гранат нет! В бутылки бензин лей! С бутылками на танки! Бабы! Теперь как чувствую запах бензина, я блюю! До крови блюю! Я тогда ротой командывал. На каждый танк, по шесть! По шесть! Сто двадцать баб! Вся рота! Сто двадцать сирот! А может больше! Только одну живую нашли. Одну! И та! В госпитале…, беремена оказалась, умерла. А мне орден, сам товарищ Берия! Нет мне прощения, нет! Ни перед людьми, ни перед богом! Давай, журналист, выпьем!

Майор опрокинул стакан. Майор был мертвецки пьян.

- Нет!

- Что нет? Не выпьем что ли? Журналист!

- Нет тебе прощенья. Люди тебя забудут, а перед богом, нет!

- А ты кто такой? Ты кто такой, а? Ты сопляк, боевого офицера! Судить!

Молодой человек, а может и не человек? С длиными волосами и бородкой, смотрел кристально трезвыми, такими добрыми глазами на майора. Только сейчас майор заметил, что у его собеседника на голове вместо фуражки, какой-то колючий венок, и по лицу сочится кровь.

- А ты кто такой? Документы! Ты не тот! Я под Москвой…! … беремена…! …сволочь…, дети! Да я … когда…у Берии…падлы….
Голова майора упала на грязный стол.