Ступень

  Открывается дверь в подъезд. Ступеньки залились слабым светом, просочившимся между фигурой пожилого человека и  дверным проемом. Старик остановился, подумал о том, не забыл ли он что сделать на улице, и вошел спокойно, удовлетворенный своими раздумьями и действиями до того, как он открыл сюда дверь. Надо было посмотреть почтовый ящик, поэтому он просунул руку во внутренний карман старого синего плаща и достал связку ключей, отыскал на ощупь ключик, размером в полмизинца, и пытался найти щель,  чтобы вставить этот ключ. Ящик открылся, но там ничего не оказалось. И старик пожалел, что произвел столько действий и что не подумал о том, что сегодня понедельник: и газеты там не могло быть, и письма от дочери тоже. Мужчина даже не закрыл ящик от разочарования и подумал о своей жене, которая и должна была бы закрыть потом ящик – так он отомстил, неведома кому.
  Предстояло еще подняться на шесть ступенек, нажать на кнопку лифта и подъехать на третий этаж. Сразу он не принялся передвигаться, а посмотрел направо, где увидел надпись с нецензурным выражением, сморщился и решил идти.
  Первая ступенька, вторая, третья. До шестой дошел и переступил ее – улыбнулся, не потому что радостно было, что смог подняться, а потому что вспомнил о соседе со второго этажа, с которым он поспорил, что будет вчера дождь. Старик тогда выиграл. А теперь пожалел, что спорил просто так.
  Старик высунул левую руку из кармана и нажал на кнопку лифта – она не загоралась. Улыбка спала с его уст. Он нажал еще раз, а та не подавала никаких сигналов. Если б он мог, он бы стукнул по двери лифта, но его здоровье уже этого не позволяло. Старик начал думать, что ему делать? Можно позвонить Марье Петровне с первого этажа, чтобы она вызвала лифтера, спуститься на 6 ступенек! Нет, он решил подниматься пешком целых (попробовал сосчитать) сорок ступенек, вспомнил молодость и ринулся к этим злосчастным ступенькам, резво начал ступать на одну, вторую, третью.…Десять было пройдено, но состояние старика ухудшилось: пульс участился, дыхание стало глубоким, тревожным и неприличным. Он тут пожалел, что не позвонил в дверь Марье Петровне, но стало жалко пройденного пути, поэтому пошел дальше, подниматься на очередные десять ступеней: положил правую руку на перила и поднял ногу. Первая ступенька была позади и дала начало новому подвигу. Пожилой мужчина вспомнил, как он смеялся над своим дедом, который медленно и тяжело ходил в его годы. И чтобы себя оправдать и не выставлять себя перед собой в дурном свете, пошел тихо и не спеша покорять местные вершины. С трудом, кряхтя, задыхаясь и чувствуя свой бешеный пульс то в горле, то в пятках, то на положенном месте, он добрался на второй этаж. И вдруг его посетила светлая мысль: зайти к соседу, отдохнуть, поболтать.… Но этот спор! Нет, сосед или  не откроет дверь, или скажет, что он занят, так как здорово надсмеялся с него вчера! Тут он начал проклинать себя, но успокоился быстро, потому что решил не показывать свою слабость себе и соседу, который, возможно, сейчас смотрит в глазок своей входной двери и радуется. Такие нелепые мысли не давали передохнуть на этом втором этаже. Как тяжелы были следующие десять ступенек! Он не подозревал, что на хвостике своей жизни будет так страдать и выкладывать столько сил на ступеньки! Его это злило, но выхода не было, и он переступал ступеньку за ступенькой. Остановился, посмотрел в подъездное окно, обоперся головой о стенку и клял себя за то, что не позвонил Петровне, не сел вон на ту зеленую лавку и тогда бы он не выглядел сейчас таким старым дураком! Стоял на площадке минут пять. Потом оттолкнулся о стенки, направился к своей судьбе, к очередному этапу в десять ступеней. Каждая ступень, казалось ему, становилась все выше и выше, как назло. Но он мужественно поднимал ноги и поднимал их выше и выше, чтобы не споткнуться на последних ступеньках. И вот она – последняя ступенька, самая высокая, самая дорогая! Старик набирается сил, поднимает ногу и переступает. Радости не было, он еще крепче обоперся на перила, закрыл глаза, кружилась голова, звенело в ушах. Ему послышались знакомые звуки: стук входной двери в подъезде, открывающиеся двери лифта. Подумал, что сходит с ума, но держался на всякий случай, чтобы не упасть. Вдруг опять эти двери открываются, только ближе, как будто перед ним. Он открыл глаза и увидел свою жену, сердито смотрящую на него из лифта. Может, мерещится. Но это не так – это она, его жена.
-Что ты стоишь? Звоню с Людки со второго подъезда, а тебя нет да нет?! Ты знаешь, что электричество отключали?…
   Он ее не слышал, не отвечал ей. Та уже успела открыть дверь. Он вошел. Старуха закрыла дверь и странно посмотрела на  него. А тот снял ботинки, скинул плащ на табуретку, подошел к своей кровати, лег и сказал: «Дурацкий день!» Потом закрыл глаза и заснул, как засыпают грешные люди, навсегда, с надеждой на спасение…
                15 апреля/2002