Оздоровительный сеанс

  Тук-тук.
 -Войдите!
 
Напористо так и уверенно входит в кабинет. Нос в характерных красных прожилках, папка из кожзаменителя, потная лысина и лёгкий алкогольный выхлоп. Классика.
-Здравствуйте, доктор. Разрешите присесть. Господин ... эээ...
 
Смотрит в какой-то хитрый документ, пытаясь прочесть фамилию. Сорок пять – пятьдесят лет. Пора носить очки, но он молодится или стесняется. Мягко перебиваю:
 -Садитесь-садитесь! И умоляю, никаких господ, отчеств и фамилий. К чему нам этот тоскливый формализм? Вас как зовут?
Слегка растерян. Падает на стул, тянется рукой к карману. Наверное, там у него носовой платок. Огромный, в синюю клетку.
 -Меня?.. Это... Николай Петрович...
  Искренне радуюсь:
 -Значит, Коля. А я – Андрюха. Вот и познакомились!
 
Хлопает глазами. Контакта пока не наблюдается.
 -Извините, доктор, но я здесь по важному делу.
  Становлюсь серьёзным.
 -Тогда, Коля, может быть – на кушетку? А я задёрну шторы, включу негромко музычку. Расслабимся.
 
Сердится.
 -Причём тут кушетка?! Я не пациент! Не псих какой-нибудь!..
  Протестующе машу руками:
 -Что вы! Здесь нет пациентов. И тем более – психов, как вы неосторожно выразились. Просто друзья. Люди, приятные и интересные друг другу. Советую всё-таки прилечь.
 
Впадает в бешенство.
 -Доктор Вершинский! Вы занимаетесь частной практикой в качестве психоаналитика...
 -А вы?
 
Почти визжит. Нотка истерики в голосе.
 -А я – нет! Я на государственной службе. Я – налоговый инспектор!
 -Голубчик! В таком случае – немедленно на кушетку!
 
 Начал хватать воздух ртом. Наконец и платок показался на свет; правда, полоски оказались красными. Ладно.
 -Послушайте, доктор! Я к вам с сугубо официальным визитом. Ваши финансовые дела...
 
 Останавливаю его тщательно отрепетированным жестом:
 -Коля! Вот в этом и кроется корень всех ваших проблем. Вы слишком зациклены на работе. Забудьте вы о ней хоть на часок! В жизни так много радостей!
 
Он в ступоре. Продолжительное молчание. Лысина фонтанирует. Облизывает сухие губы. Негромко мурлычу, как бы разговаривая с самим собой:
 -Сейчас бы пивка холодненького...
 
 Встрепенулся и судорожно сглотнул. В точку. Даже как-то неинтересно.
 -Да... – Продолжаю мечтательно. – Светлого пенного пива в большой запотевшей бутылке.
 
Заёрзал, вытер вспотевшие ладони о брючки. А я говорю с неподдельной грустью:
 -А нельзя. рановато ещё для принятия алкоголя. Так ведь и спиться недолго. – Внезапно «вспоминаю» про посетителя. – А вы, батенька, верно, того... любитель этого дела?
 
 Невнятно мычит, старательно отводя глаза. Ну что ты, ей-Богу, как неродной! Самое время закрепить контакт. Перейдём на «ты».
 -Да, Коля, непросто тебе. На работе стрессы, в семье тоже неважно. И ведь всё в себе, всё в себе... Как тут не расслабиться?! Кажется, вот примешь эдак 150 и сразу полегчает.
 
Осторожно зыркнул искоса, проверяя, не издеваюсь ли.
 -А утром – печень, голова, настроение. И все те же проблемы. Как белка в колесе. Начальники – дубы, подчинённые – оторви да выбрось, жена... Дети есть?
 -Дочь... Доктор, можно я... это... на кушеточку прилягу?
 -Конечно, Колян!
 
Разулся, явив миру дырчатые носочки, вытянулся на покрывале с папкой поперёк живота.
 -Жена-то, небось, ругается?
 -Угу...
 -И чем дальше, тем, надо полагать, сильнее. Дочь, разумеется, на её стороне. С сыновьями в этом отношении легче. – Коля вздохнул, покивал. А я продолжал говорить. – Иногда кажется, что всё кончено. Что жизнь прошла как-то суетно, глупо, пусто. А выпьешь – и просыпается давняя мечта: бросить всё, уехать, начать жизнь с начала. С новыми людьми, на новом месте...
 -Поздно, - всхлипнул Коля.
 -Да, честно говоря, поздновато. Тогда – мыло и верёвка? Неискренние слёзы родных, пафосные речи сослуживцев. Забвение сразу после поминок. Найденная женой в чулане стратегическая заначка, которую ты уже не истратишь...
 
 Коля тихо и некрасиво плакал. Я помолчал минутку, потом сказал самым беззаботным тоном:
 -Эх, старичок, мне бы твои проблемы!
 
 Тот воззрился на меня в гневном изумлении:
 -Вам-то легко говорить! А у меня жизнь сломана! Кончена, понимаете?! Никто не любит, не жалеет, мысли всякие в голову лезут...
 -Дело в том, что не твои это мысли, Коленька.
 -А чьи?...
 
 Я улыбнулся мудро и загадочно. Коля повторил вопрос.
 -Дружок, ты можешь мне не поверить, но это всё Они.
 -Кто – они?
 -Они Они. Те, кто незримо проникают во все сферы жизни, устанавливают свои негласные правила, контролируют ход вещей. Те, кто ведут слежку за всеми талантливыми, неординарными людьми. И активно вмешиваются в их жизнь в своих, разумеется, грязных интересах.
 -Масоны?! – радостно ужаснулся Коля.
 -Хуже, милый мой, гораздо хуже. Утверждать не могу, но кажется, что Они – повсюду. Твоя жена храпит?
 -? – Коля был явно удивлён такой резкой перемене темы.
 -Ну храпит она ночью? Какие звуки издаёт при этом?
 
Коля проникся важностью вопроса и принялся издавать довольно гадкие звуки. Бедный.
 -Всё ясно, - машу рукой, - мнемоническое зомбирование. Установка на мучительное похмелье и мелкие служебные неприятности. Во что дочь обычно одевается?
 -Ну... просто... Красный свитер, юбочка чёрная...
 -Да-да. Кодирование зрительным рядом. Агрессия и депрессивные неврозы. Внушение мыслей о суициде.
 -А у неё ещё дружок новый появился! Патлатый, в рваных джинсах. – Не преминул стукануть. Тоже вариант.
 -Что ж, возможно, и он в деле.
 -Вот ведь змеи! – поразился Коля.
 -Соседи молотками стучат, визжат дрелью, плачут детьми? Классическая картина. Они крепко за тебя взялись.
 -Как же так?! Ведь родные люди...
 -Не в них проблема, Коля. Твои домочадцы – лишь слепые орудия в Их руках. Вот Они и есть концентрированное зло. Водка с токсичными веществами, сигареты с канцерогенами. Реклама прокладок, провоцирующая различные психозы. Подселяемые дрянные соседи. Вредные контролёры в общественном транспорте. Они всё держат в своих руках.
 -Но что же делать, доктор?
 
 Я доверительно понизил голос:
 -Есть несколько приёмов. Негативное влияние ослабляется во много раз. Слушайте: во-первых, никогда не наступайте на трещинки на асфальте. Во-вторых, в туалете все свои дела совершайте, накрыв голову газетой двухнедельной давности. Сами понимаете, в типографской краске содержится много свинца, а он отлично экранирует.
 
Коля, кажется, хотел спросить, почему экранироваться нужно именно в туалете, но промолчал. Видимо, догадался сам.
 -Затем: каждый раз при виде красного света на перекрёстке три раза подпрыгивайте на левой ноге. И ещё... – Я поморщился и начал массировать виски.
 
 Коля заволновался:
 -Что ещё? Что?..
 -Чёрт... не могу. Сильные излучения... Беда, брат! Нас заметили! Так, быстрее собирайся.
 
Колю подкинуло с места. Пыхтя и потея больше обычного, он надел ботинки и трусцой бросился к выходу. Уже в дверях он обернулся и громко шепнул:
 -А знаешь, Андрюха, я всегда подозревал нечто подобное.
 -Да, Коля, да. – Устало ответил я. – Ты приходи, держи меня в курсе... всего. Плату за консультацию принесёшь в следующий раз. И, главное, помни – наступать можно только на чётные ступеньки!
 
Налоговый инспектор вскинул кулак в интернациональном жесте противостояния и скрылся из виду. Почти сразу же в кабинет вошёл доктор Вершинский, дипломированный психоаналитик. Не теряя времени, спросил:
 -Ну, как прошло?
 -Нормально.
 -Ещё придёт?
 -Куда же он денется. Только уже без папки. С историей болезни.
 -Ага, ага! – потёр руки доктор. – Ты – сокровище! Такие клиенты, такие клиенты! Санэпидем, два юриста, половина муниципалитета, теперь ещё этот... Ладненько, Андрюша, свободен на сегодня.
 
Я жалобно вздохнул.
  Доктор посуровел.
 -Андрей, у меня через пятнадцать минут клиент. Этот, как его... с нашествием инопланетян на фоне Эдипова комплекса.
 -А, инспектор по пожарной безопасности. Борис Романович, но он же всегда опаздывает! Это у него профессиональное.
 -Ну ладно, - вздохнул доктор, - ложись. Но только десять минут!
 
 Я с радостным гиканьем метнулся на кушетку.
 -Расскажи, Андрей, о своих отношениях со сверстниками.
 -В детстве я дружил с одним мальчиком из соседнего подъезда. Однажды он предложил мне новую игру... – умиротворённо начал я.