Стороны движения

Стороны движения.


КРИТИК: Знаете, у вас в рассказе
плохо прописаны человеческие
образы.
АВТОР: А кто вам сказал, что они
человеческие?
Из руководства “Как стать Богом?”



Он шел по прямой, словно сдерживая данное кому-то обещание не отклоняться от выбранного курса. Вокруг него происходило обычное для этого часа дня оживление, со своей суетой, перебежками и шумом, но он не обращал никакого внимания на окружающую действительность, плавно обтекавшую его справа и слева дождевой водой без каких-либо соприкосновений и нареканий. Один раз его чуть было не сбило с ног нечто крупногабаритное, окатив миллионом брызг, но он только поморгал отрешенным взглядом в сторону оранжевых светлячков удаляющегося объекта и, переступив рваную вену полноводного ручейка, тут же забыл о случившемся.
   
Весенний день набирал силу. Солнечные лучи отражались от изгибов тела просыпающейся земли, беспокойно носились по воздуху, создавая легкую завесу из голубоватого, мерцающего тумана, который заставлял глаза поминутно щуриться и уносил мысли далеко-далеко.
Он шел вперед, не задумываясь о конечном пункте своего продвижения – сегодня это было возможно. Во всяком случае, воспоминания ушедшей ночи позволяли думать именно так. Но даже думать сейчас было лень, главное – идти без остановки, препятствий и лишних мыслей. Слишком много думать нельзя, даже опасно. Это он в полном объеме осознал сегодня ночью, когда с ошалевшими глазами выскочил на улицу из какого-то двухэтажного, в восточном стиле бара в нелепых попытках удержать при себе остатки танцующей реальности, ускользающей со скоростью сходящего с ума серотонина. Эксперименты, эксперименты, – сколько же их можно ставить на себе? Все время вперед…
В сверкающих переливах дрожащего от весеннего перевозбуждения воздуха стал прорисовываться темный силуэт, рывками, словно ему что-то мешало, двигающийся точно навстречу и явно не собирающийся никуда отклоняться. Расстояние равномерно поглощалось с обеих сторон и в одной плоскости, пока не стало равно градусу замерзания воды.

Они стояли друг напротив друга, внимательно и насторожено изучая глазами возникшее на пути у каждого препятствие. Ни одного лишнего движения или жеста, лишь цепкий и оценивающий осмотр без какого-либо права на конечный результат.
- Ну, как…
- Пойдем…
Они сделали несколько шагов в сторону от линии дороги по направлению к серо-белой деревянной скамейке со старчески горбатой спинкой, богато изрезанной ножами и чьей-то фантазией. Один сел ссутулившись по форме сиденья и, долго роясь в карманах, извлек помятую сигарету и спички. Другой, с ногами забравшись на скамейку, неуверенно примостился на неудобном гребне спинки, достал откуда-то из-за пазухи початую бутылку красного вина и, резко закинув голову назад, сделал внушительный глоток.
Какое-то время они молча смотрели строго перед собой на размеренно бредущих по своим делам прохожих, спугнутых ярким солнечным светом и собственными проблемами с мест проживания. На зависшую в стороне парочку никто не обращал ни малейшего внимания.
    - Вот это была кислота… - задумчиво произнес один и с повторной попытки прикурил сигарету. Второй безмолвно продолжал переливать в себя содержимое почему-то медленно пустеющей бутылки. 
Глубоко затянувшись, первый сделал попытку выпустить колечко далеко не душистого дыма, но когда оно получилось и нежно изгибаясь поплыло вверх, он каким-то пугливо-судорожным движением выбросил руку вперед и наотмашь разорвал кольцо, отмахиваясь как от плохого сна.
Второй, наконец, оторвавшись от бутылки, равнодушно посмотрел на него и секунду спустя спросил:
- Ты чего?
- Ничего, - первый снова принял свою сутулую позицию и, жадно затянувшись, резко выпустил жирную струю дыма между колен.
- Ну, чего, чего, говори, - второй очень аккуратно переместил центр тяжести и опустился на корточки рядом с соседом. Потом внимательно и даже несколько обеспокоено заглянул тому в глаза и настойчиво повторил:
- Говори.
- Да так, глючится, - первый виновато моргнул и, взяв бутылку, сделал осторожный глоток, заранее наморщившись. Но, очевидно, вкус вина оказался не таким уж неприятным, как ожидалось, потому что за первым глотком последовала целая серия.
Вогнав свой взгляд куда-то в район неба, второй авторитетно произнес:
- Это ничего – пройдет. – Потом, помолчав, добавил, - Хотя шанс, конечно, всегда есть…
Первый так резко повернул в его сторону голову, что чуть не снес себе часть зубов о горлышко бутылки:
- Какой еще шанс, ты чего гонишь?
- Гоню, - милостиво согласился второй и сплюнул красной от вина слюной, целясь в полузасыпанную песком пивную пробку. Самодовольно улыбнувшись тому, что цель оказалась поражена, он осторожно запрокинул голову назад и прищурился от солнечного света. – Но согласись, что шанс все-таки есть.
- Есть, - устало вздохнул первый, - На, покури.

Они сидели некоторое время молча, каждый в своих мыслях, пытаясь раствориться в ненавязчивом шуме протекающей мимо них жизни. Ветви старого дерева с миниатюрными зачатками листочков создавали хрупкую иллюзию тени и укрытия. Не слишком крупная собака неопределенной породы и такого же пола и цвета пробежала вдоль скамейки по своим собачьим делам, не останавливаясь, вперив нос в землю, отыскивая по запаху вчерашний день.
- Надо суметь растворить себя в этой секунде, пока она не растворилась у тебя под языком, - тихо произнес второй.
- Не в секунде, а в волне, - поправил первый. – Волне происходящего. Так, кажется, было.
- Это одно и тоже, если посудить. Главное, чтоб волна не накрыла. С головою.
- Ну, может быть, - первый секунду подумал, потом достал откуда-то сбоку мятую пачку сигарет и принялся сосредоточенно изучать ее внутренне содержание. Потом, хрипло произнеся неопределенное «Ага!», извлек на свет тщательно свернутый бумажный пакет.
- Что это? – вслух задал он самому себе более чем риторический вопрос. И почти догадываясь об ответе, но, боясь спугнуть невероятное счастье, осторожно добавил:
- Сейчас посмотрим.
После аккуратного вскрытия, буро-зеленое содержимое было сразу же профессионально классифицировано как полуграммовая цветочная шишка семейства конопляных.
- Боже мой! Откуда это? – руки второго лихорадочно рыскали в карманах в поисках трубки, а в глазах появился огонь азарта, чего минуту назад там не было.
- Без понятия, - первый беспомощно улыбался и растерянно оглядывался по сторонам как бы в поисках ответа. – Это, кажется, не мои сигареты.
- Я думаю, ты не сильно переживаешь по этому поводу, - довольный результатами самообыска, второй держал наготове маленькую черную трубку.
- Да, нет, нисколько, - первый улыбнулся еще шире и, осторожно отломив от шишки внушительную часть, положил ее в трубку. – Поехали.
Затянувшись, второй промычал сквозь вату дыма: «Мм, smells good!», после чего на некоторое время воцарилась тишина. Трубка переходила из рук в руки, тухла, снова разжигалась, опустошалась и вновь наполнялась, пока пустой и равнодушно скомканный бумажный конвертик не опустился плавно под скамейку.
- Ничего стафф, - одобрительно заметил второй.
- Да, ничего, - согласился первый, пытаясь согнать с лица невесть откуда взявшуюся улыбку. – Даже как-то кислый вернуло.
- Но, - кивнул второй. - Есть такое.
Вся суета вокруг сменилась ничем не пробиваемым покоем и тишиной. Прохожие все куда-то подевались, оставив парочку мирно наслаждаться окружающим великолепием. Солнце припекало все сильнее, но не раздражало. Ветви дерева примиряюще кивали, создавая паутинообразную рябь, если смотреть сквозь них на небо. Маленькие коричневые муравьи отважно торопились вдоль тени, отбрасываемой ребром скамейки, огибали холмы ног сидящих, но затем упорно возвращались на свою невидимую тропу.

- Вот так бы всю жизнь просидеть, - мечтательно протянул первый и чуть сдвинулся в сторону, чтобы прочитать вырезанную на скамейке неизвестным умельцем надпись: «Чумак и Глоба – Любовь до гроба». «Педики оба» - вносила ясность чья-то корявая приписка маркером. – Вот кто-то забавлялся! – добавил он с наигранным восхищением и прыснул от смеха.
- Погоди, послушай. Помнишь, о чем вчера говорили? – второй слегка наклонил голову набок и зажмурил один глаз, а другим серьезно посмотрел на собеседника.
- Когда? – первый наморщил лоб, беспечно поглядывая по сторонам и явно не собираясь думать ни о чем серьезнее анекдотов.
- Ну, или сегодня ночью. В баре. Ты после этого и убежал. Вспомнил?
Хрупкая иллюзия робкого покоя разбилась с треском бабушкиного хрусталя или остывшего солнца. Мощный адреналин мгновенного вспоминания грубо разметал, как слон в спичечном домике, все элементы благополучия, которые присутствовали только что на этой скамейке.
- Вижу, что вспомнил, - одобрительно хмыкнул второй.
- Вспомнил, - хрипло произнес первый и зачем-то повторил еще раз, не меняя интонации, как и выражения на лице, - Вспомнил.
- Ну и что? – выжидательно спросил второй. – Попробуем?
- Может, не надо? – в голосе первого проскользнули просительные нотки. – Ну его к черту, а?
- Почему бы и нет? Надо обязательно попробовать, - загоревшись, второй явно не собирался отказываться от замысла. – Надо, понимаешь? Я тут видел невдалеке одну… Пойдем!
И резко спрыгнул со скамейки, тут же взвыв от боли в затекших ногах, и едва не упав.
- Идем скорее, вставай! – корча гримасы, но уже не от боли, а скорее от нетерпения, прошипел он.
Первый нехотя поднялся:
- Ну, ладно, ты – туда, а я - ? Я-то куда?
- А ты – обратно! – легко засмеялся второй, - Забыл, что ли?
Нет, конечно же, не забыл, поэтому весь короткий отрезок пути, который им пришлось пройти, он заметно отставал, спотыкаясь через шаг.
- Да ладно ты, не трусь – я сам боюсь, - азартно подзадорил его второй. – Проверить-то надо…

Они пересекли начинающий зеленеть газон позади скамейки, перебрались через заросли еще не обросших листвой кустов и вышли на пустырь. На самом-то деле, это не был в прямом смысле «пустой» пустырь, потому что жители окрестных домов облюбовали его под свалку домохозяйственных достопримечательностей, которым в какой-то момент стало не по пути с хозяевами к светлому будущему «Elektrolux»ов, «Moulinex»ов и «Samsung»ов современного быта. Здесь вперемешку валялись вскрытые чрева старых холодильников, беззубые рты газовых плит, слепые глаза телевизоров и холодные гробы чугунных ванн. Все ценное было давно снято местными металлодобытчиками, а оставшееся невостребованным  прилично догнивало под ласковыми лучами равнодушного солнца.
Парочка остановилась у отверстия канализационных размеров, отвесно уходившее в недра земли. По неровным краям окружности робко тянулись вверх молодые перспективные сорняки. Нелепо прогнувшись, первый заглянул вниз, шаркнул ногой и несколько комьев рыхлой почвы и камней беззвучно отправились изучать секреты земного притяжения.
- Все еще хочешь попробовать? – с сомнением спросил он.
- Риск – благородное дело! – отважно кивнул второй.
- Глупый риск – еще благородней, – парировал первый. – Ну, как сам знаешь.
- Конечно, знаю, - сказал второй и начал медленно спускаться в отверстие.
- Сигарет-то хоть дать с собой? – первый стал искать по карманам пачку, но от волнения никак не мог ее обнаружить.
Второй на секунду приостановил свое движение вниз, задумался, потом улыбнулся:
- Нет, не надо – бросать буду. Надо же ведь когда-то.
- Точно, - выдохнул первый, чтобы сказать хоть что-то. На языке вертелась масса эмоций, которые никак не могли оформиться в слова. Какие-то глупые спазмы в горле мешали нормальной речи.
- Ну, прощаться будем, - из земли торчала только его голова с широкой улыбкой на лице. – Может, еще свидимся.
- Прощай, - с трудом выговорил первый.
- Прощай, дружище! – второй в последний раз взглянул на него, на небо и скрылся в земле. Какое-то время еще было слышно его тяжелое прерывистое дыхание, а потом стало тихо.
Первый стоял несколько минут как оглушенный, жадно затягиваясь сигаретой, которую  не помнил когда закурил. Затем, отбросив окурок за спину, огляделся по сторонам.

Начинался вечер. Предчувствуя это, птицы увеличили свою активность, разноцветными веерами проносясь во все стороны с невероятными базарными покрикиваниями. Солнце приобрело яркий нездоровый румянец и подумывало о покое. Из-за деревьев со стороны дороги были слышны отдаленные голоса и звуки городской жизни, но на пустырь явно никто не собирался. Лишь собака с неопределенными анкетными данными снова вынырнула откуда-то из-под горы мусора, внимательно окинула все хозяйским взглядом и, озабоченно виляя коротким хвостом, скрылась за мертвым телом огромного холодильника.
- Ну, что ж, пора и домой, - громко произнес первый и по траве пронесся еле слышный шелест. Несколько тонких солнечных лучей пересеклись в одной точке на уровне его головы и воздух в этом месте начал заметно сгущаться и темнеть, отвесной колонной уходя вверх. Подождав какое-то время, оставшийся из парочки посмотрел еще раз налево, потом направо, вздохнул и, аккуратно цепляясь руками за воздух, полез на небо. Сперва, с непривычки было сложно и неудобно, хотя страх высоты прошел сразу же. Но, наловчившись, он стал получать от этого движения массу удовольствия и громко засмеялся. Засмеялся от легкости в мыслях и во всем теле. И еще от понимания. Понимания того, что все случилось так, как и должно было. Он все сделал правильно. К чему какие-то сомнения? Во-первых: он был Первым. А во-вторых: кто-то же должен двигаться вверх.
                20.02.2т1/03.47