Порническая Графия

- Ну, что? Давай, выкладывай всё из карманов, - сказал очень строгий страж правопорядка и с осязаемой любовью посмотрел на маленький портрет бюста Дзержинского. Он всегда носил его с собой.
- Из чьих? - я сделал вид, что не понял.
- Ты что, за дурака меня держишь? - он спрятал Дзержинского в недра своего внутреннего кармана. Там, среди всякой прочей ерунды, находилась колода порнографических карт. Пять из них были склеены спермой сержанта.
- ??? - ах, если бы ты только знал, за кого я тебя держу, то ты непременно удавился бы или подался в монастырь, - тебе надо, ты и выкладывай.
Шмон – процедура малоприятная, особенно, если ты являешься его объектом. Из карманов моей одежды на пол, словно стая проворных белых воробьёв, полетели сигареты, зажигалки, деньги-слёзы, карты (точно такая же колода, как у сержанта. Приятно, знаете ли, иногда взять себя в руки) и… чёрт (упоминание сатаны всегда уместно, когда речь заходит о милиции). Как я забыл об игле? Именно её отыскал на мне очень строгий страж правопорядка. Он улыбался. Он был доволен, точно нашёл клад, а не простую одноразовую иглу. Правда, была она на машине, в которой находилось двадцать кубов кайфа.
В ближайшее отделение милиции меня доставили в багажнике «копейки». Грецкие орехи («не вздумай съесть») и запах бензина были моими безмолвными собеседниками.

«На улице шёл дождь и, не смотря на то, что уже давно перевалило за полдень, выбираться из-под одеяла не хотелось.
Зазвонил телефон. Она нехотя встала и, не одеваясь, подошла к телефону. Разговор был неинтересным, но необходимым, и от скуки она принялась разглядывать в зеркале своё тело. Оно было молодым и красивым.
Она знала и любила свое тело. Но сейчас, в объятиях ещё не ушедшего сна, оно казалось ей незнакомой тайной, которую надо было постичь.
Свободной от телефонной трубки рукой она осторожно дотронулась до своего живота и не спеша, перебирая холёными длинными пальчиками, стала подниматься вверх по телу. Нежные прикосновения доставляли удовольствие. Дойдя до груди, она остановилась. Затем, зажав телефонную трубку между плечом и ухом, она подключила к этой игре вторую руку. Облизав большой и указательный пальцы, она несильно надавила ими на сосок. Наслаждение усиливалось, уступая место неге. По телу пробежала мелкая приятная дрожь.
Раньше она с собой так никогда не играла и теперь немного жалела об упущенном времени. Какого чёрта – думала она – потакать во всём этим мужикам. Всё равно, в любви они ничего не понимают и в постели ведут себя, словно кролики. Нежные, понимающие и всё знающие любовники остались только в кино, а в жизни всё иначе. Ей постоянно попадались толстые потные дядьки, которые только и знали, что вставить в неё свою штуку и, немного попыхтев, откинутся на спину и сразу же заснуть. Никакой поэзии – сплошная проза. Ни любви тебе, ни ласки. Проза жизни.
Внезапный и довольно настойчивый стук в дверь прервал её критически настроенную мысль… и испугал. Она положила на рычаг забытую трубку телефона (её разрывал зуммер коротких гудков) и, подойдя к входной двери, открыла её.
Перед ней стоял мужчина лет сорока. Лёгкая небритость на его лице создавала впечатление, что он был выходцем из страны Мальборо. А его отвисшая нижняя челюсть указывала на крайнее удивление, овладевшее им.
- Вы так устроите пожар, - сказала  она, показывая взглядом на вывалившуюся из его открытого рта сигарету.
- Что? – не понял тот. Ему ещё никогда не открывали дверь красивые обнажённые женщины. Впрочем, некрасивые также.
- Сигарета. Она выпала у Вас изо рта, - наконец-то она сообразила, что стоит абсолютно голая перед совершенно незнакомым ей мужчиной, но отступать было уже поздно. Да и некуда, - Вы, наверное, электрик? – ей в глаза, сразу бросился небольшой чемоданчик, с какими обычно ходит мастеровой люд.
- Да.
- Ну, тогда проходите. Проходите. Холодно же, а я не одета, - она, обняв себя за плечи, театрально поёжилась. Получилось правдоподобно.
Он забыл, что пришёл сюда для того, чтобы отремонтировать неработающий дверной звонок. У него перед глазами до сих пор стояла умопомрачительная картина обнажённой натуры. Не смотря на то, что она давно уже накинула халатик, электрических дел мастер по-прежнему видел её голой. И, к тому же, халатик её больше был похож на короткую рубашку и предназначался скорее для подчёркивания сексуальных форм его обладательницы, нежели для их сокрытия. Стройные длинные ноги, хрупкая, перетянутая тонким пояском, талия, высокая упругая грудь (она постоянно норовила вырваться наружу, и глубокое декольте нисколько не препятствовало этому). И только точёные красивые плечи и руки были спрятаны под нежным красным шёлком.
Она прекрасно понимала, что её наряд больше подходит для съёмок порнографического фильма, а не для общения с электриком…», -
всё это явилось попыткой, написав «Порническую Графию», заработать немного денег. Но попытка вылилась в пытку, и я, едва начав, как-то сразу погрустнел и, не дочитав, уронил конец главы в нескончаемую паузу.
Густые, но грустные волосы разрывались под тяжестью дилеммы: чай или кофе?
Опер уголовного розыска, капитан милиции Елена Прокофьева позавтракать дома не успела и довольствовалась несладким (а кому сейчас легко?) чаем. В кабинет постучали:
- Елена Викторовна, арестованный доставлен.
- Не арестованный, а задержанный, - она поставила чашку на подоконник, вздохнула и: - давай его сюда.
- Доброе утро, - сказал я, не глядя на объект своего приветствия. Меня кумарило, и единственной вещью, на которую я был способен смотреть, был баян (да хоть дешёвая трёхрядка, лишь бы) с дозняком.
- Вот так встреча, - банальнее не придумаешь, но и правдивей тоже. Она на секунду забыла, что была на работе. Это действительно была встреча из разряда «вот так».
- А ты… что? Из… работаешь в милиции? - невнятно забубнил я.

Осень моросит. А в душе моей, вороны-женщины поют, как Пласидо Доминго вместе с Натали Коул. Светло и свободно. Хорошо быть свободным, не ограниченным в пространстве, человеком.
Я шёл по улице и размышлял о том, что как иногда полезно быть простым электриком из недописанного порнографического рассказа,
при условии, конечно,

                21.09.02 г. Ялта.