Две половинки яблока

Давным-давно на свете жили совершенные люди – андрогины. Каждый из них был двуполым – гласит легенда. Древний мыслитель Платон в «Пире» говорит, что эти существа всегда были счастливы, ибо они были самодостаточны. Они ничего не просили у богов, ослабляя тем самым их власть. Громовержец Зевс, взяв в руки острый меч, рассёк каждого андрогина пополам. Половинок оказалось так много, что они смешались, но желание стать целостностью так и не покинуло их. Они обрекли себя на бесконечный поиск своего дополнения. Найти свою половинку удавалось не каждому. Но если кому-то выпадала редкая удача, и они обретали друг друга, страстно желая срастись в целое, они всё равно оставались только половинками. Как две половинки совершенного яблока. Проходят тысячелетия, но и сейчас люди слышат зов своего дополнения, преодолевают расстояния и преграды, встречаются, сливаются воедино и расстаются. Встреча за встречей, жизнь за жизнью, ради обретения целостности когда-то.
1
Дом казался большим и светлым. Пола шла к человеку в центре комнаты, там стоял он – ее Андрей. Оголенный торс был красив до совершенства и лицо тоже красиво до нереальности. Ее руки коснулись его груди, он обнял ее, и волна любви от которой может разорваться сердце, стремительно обрушилась на них. Слияние полное, где он – это она и она – это он соединило разлученные судьбою тела.
- Не оставляй меня никогда: ты же моя часть. Будь рядом, - кричала в отчаянии её душа, и свет белый непонятно откуда набирал силу. Тела единым целым опрокинулись в горизонтальную плоскость. Свет уплотнялся, превращаясь в вихрь. Они медленно кружились на воздушной подушке, глаза в глаза, губы в губы. Сердце взрывалось осколками, и боль пульсировала где-то под ребрами.

Полина проснулась в ощущении беспредельного счастья, что все повторилось. – Дурной знак, - подумала она следом. – Третий год к концу, защита перестает действовать, только и можно уповать на судьбу, да на милость Божью. Ночь, по-осеннему темная, недобрая, устроилась в проеме окна. Сердце зашкаливало – это инстинкт выживания, обнюхивая пространство времени, чувствовал запах опасности. – Сделать ничего нельзя больше, стоит запрет – с этим надо смириться. Когда, в какое мгновение, с какого шага ноги выбрали ошибочный путь? Или все правильно, все справедливо?
2
Листва провожала «бабье лето» 98-го года. Пять сотенных бумажек в баксах, хоть какая-то компенсация за расторжение контракта. Не я одна осталась «с носом»- констатировала Пола. – Все наладится, вернусь через месяц, и подпишем контракт новый.
В магазинах скупалось все без разбора по старым, фиксированным ценам, и противостоять всеобщему безумию было трудно. Деньги сдувало после визита в обменник в считанные часы. И к середине октября дорогой антураж сумочки от Гуччи прикрывал, но не компенсировал отсутствие денег.
 
Пола вернулась в Московское представительство фирмы, на что-то еще надеясь. О возобновлении работы не могло быть и речи: часть филиалов по стране к этому времени уже полностью прекратила деятельность. Силы требовались, чтобы устоять в Москве.
- Но вы сами пригласили меня, - упрямилась Полина, не пытаясь объективно взвешивать обстоятельства
- Да, в июне. А сейчас кругом маразм. Может, когда всё наладится, будет смысл здесь поработать. – Резковато, но честно ответил ей представитель центра.
- Удачи Вам, Слава.
- И тебе, Полина, пусть повезёт. – Его мысли были уже дома, в Москве. – Досадно, девчонка хорошая, с головой. Черт, казалось все так в жизни основательно и вот рушится, горит огнем!

Старый Невский принял её в поток праздных прохожих как свою. Кто она теперь? А никто, потеряшка без денег и будущего!
- Газета «Потеряшка», … «Потеряшка»…помогите приюту для животных! Девушка, сколько Вы можете заплатить за газету? - Женщина в шляпе с пером, преградила Полине путь.
- Ничего. Нет денег… Смешно, правда? - Содержимое сумочки перетряхивалось в поисках чего-то значительного: в портмоне нашлись три рубля с мелочью. - Возьмите это, мне так стыдно, - слезы на лице не было желания вытирать.
- Газету-то берите, или две, подарите кому-нибудь! – Женщина возвращалась к щенкам и котятам. Взрослые собаки, однажды, доверив себя ей, спокойно лежали на тротуаре.

Утром, отобрав наименее ценные кольца и браслеты, Полина заняла очередь в ломбард. Унизительные тридцать минут и новая возможность жить. Через неделю все повторилось, потом последовало продолжение. Работы не было. Ее не брали и рядовым секретарём из-за «послужного списка» - на лучшее рассчитывать в это время было просто нереально. Упорство иссякло к концу января. Требовалась совершенно новая идея, ею стал Ричард.
- Не я первая продаю себя. Раньше ценилась моя голова, но вот дошла очередь кинуть на распродажу и тело. – Размышляла она, критично оценивая все минусы положения, плюсов, вообще, не находилось.

Почти год назад, в командировке Полине предложили продолжительную стажировку в представительстве американской фирмы. Управляющий Ричард преследовал личный интерес и не скрывал этого. Его маниакальная одержимость повторяющимся сном о русской леди длилась несколько лет. Попытки найти мечту жизни в России ни к чему не привели. Мечта пришла сама на порог его дома в облике синеглазой Полы с золотистым «конским хвостом» на голове. В то незабываемое мгновение Ричард оторопело замер, пораженный только ему известным сходством. Владимир - его русский друг и Ирина – переводчица, обнимали Ричарда как давнего приятеля – по его приглашению и за его счёт они здесь. Пола терпеливо стояла в стороне.
- Добрый вечер, я – Полина Румянцева, - протягивая руку, сказала она, застенчиво улыбнувшись.
- Ру-мян-це-ва… мне никогда это не выучить. Как сложно всё у вас русских. Как путешествие? Кофе, сок, может, чай? Владимир будет жить в отеле, а ты и Ирина у меня, в гостевых апартаментах…

Продав последний браслет, Полина оплатила визу и билет до Хельсинки. Ричард ждал ее на платформе автовокзала. Снег хлопьями оседал на его куртку и очки, но он, скорее всего, не замечал этого: близоруко щурясь и машинально протирая платком капли на стёклах очков, он напряжённо всматривался в лица пассажиров автобуса.
- Пола, дорогая. Где твои волосы? Потом расскажешь… поехали домой, машина ждет. – Ричард был взволнован долгожданной встречей. - Сейчас ты отдохнешь, и мы пойдём ужинать в китайский ресторан. Я знаю, там есть меню на русском и ты выберешь сама то, что любишь. Какая ты худенькая, почему ты остригла волосы? - Он нежно гладил ее руку. – Ты помнишь мой дом?

Снег устилал улицы Хельсинки выбеленным ковром. Они вышли из такси и замерли на мгновение: ни ему, ни ей не хотелось вносить свои коррективы в воцарившуюся природную гармонию. Пола, запахнув шубку и сжав в руке перчатки, на секунду подняла лицо к невозмутимому небу, видевшему многое в разных жизнях, и, улыбнувшись потерянной улыбкой, заторопилась к подъезду.
- Ричи, я не узнаю себя. – Скоростной лифт мчал их на седьмой этаж.
- Дорогая, ты разместишься со мной?
- Нет, как и раньше, в гостевых, - Пола виновато посмотрела на него и пошла туда, где уже однажды жила. – Мне нужно позвонить в Петербург, маме. Ты позволишь? Я привезла тебе ангела и две старые японские картины на шелке.
- Сколько им лет? - Ричард внимательно изучал подарки.
- Может быть сто пятьдесят, не знаю. Надеюсь, им найдется место в твоей коллекции?
Страстный коллекционер, принимавший почти каждый год участие в раскопках, скупающий по магазинчикам и развалам, ценные, на его взгляд, экспонаты, он обладал огромными собраниями древностей из разных уголков мира.
- Прекрасно, прекрасно! …Я люблю тебя, дорогая! Закрой глаза и жди. Жди... – Ричард удалился, потом снова рядом зазвучал его голос: - Открывай! Я тоже подарю тебе ангела. Это Святой Майкл – твой покровитель по отцу. Он будет всегда рядом. Помни это. – Массивное золотое кольцо скользнуло по среднему пальцу ее руки.
- Спасибо, Ричи! Ты так добр.
- Его носили в нашей семье, ты – часть меня, Пола.

Она огляделась. Эту гостевую комнату Пола полюбила с первой встречи. За окном на холме возвышалась старинная башня, освещённая теплым, розовым светом ламп. Вокруг неё танцевал падающий снег. - Надо бы посмотреть ее днем, завтра. Завтра…
- Пола просыпайся, мне пора на работу, - Ричард деликатно постукивал пальцами в дверь ее комнаты. – Я сварил кофе. Открывай глаза, прекрасная леди!
- Открыто, входи. Который час?
- Семь тридцать, дорогая. Вот ключи от квартиры. Вот деньги, прогуляйся, ты любишь этот город. Купи себе что-нибудь. Увидимся за ланчем. Не опаздывай!
Не спалось. Накинув шелковый халатик, Пола заглянула на кухню. Яблоки, любимые с детства, виноград, сыры, хлеб для тостов.

- Мама, как ты? – Звонок домой был просто необходим, родной голос оттуда помог ей сейчас оправдаться в собственных глазах. – Ричард подарил мне кольцо, с ангелом. Я обязательно привезу деньги, ты потерпи, ладно?

Прошло две недели. Весна, заполошно вторгалась в Полину жизнь чириканьем воробьев, подтаявшим снегом, сыростью туманных дней. Хотелось на родину. Башня у дома потускнела. «Мокрая и одинокая, почти как я», - отметила Пола, разглядывая её. Она то гладила рукой её старинную кирпичную кладку, то растирала на ладони влажные отпечатки прикосновений. С башней Поле хотелось проститься как с человеком, ведь завтра утром она твёрдо решила вернуться в Петербург. Кто знает, удастся ли встретиться вновь, кто знает…

Ужин в ресторане затянулся на несколько часов. Ричард много курил и молчал.
- Кофе по-ирландски, это новое для тебя, Пола. Попробуй, здесь он особенно хорош. Ты не хочешь сфотографироваться на память? В ресторане много достопримечательностей.
- Нет. Другой раз.
- Прогуляемся или вернемся домой на машине?
- Прогуляемся.
Они неторопливо шли по тротуарам мощеных улиц, то вверх, то вниз. Было зябко от сырости и неопределённости.
- У меня есть для тебя подарок, начал Ричард торжественно, как только они прошли в гостиную. – Это прекрасное золото - самородок, его носила моя мама. – Великолепная овальная подвеска была у него в руках. - Таким его сотворили природа и время, он уникален. Мама получила его от отца, а отец от деда.
- Ричи…
- Я люблю тебя, Пола! Сегодня не уходи к себе, я прошу только одну ночь. – Ричард застегивал ажурную цепочку на шее Полины. – Вот, посмотри, очень красиво.

В Петербурге, казалось, ничего не изменилось. Старый дом на Надеждинской встретил Полину аммиачным запахом парадной. На полутемной площадке валялись использованные шприцы и клочья грязной ваты. С брезгливой гримасой на лице, удерживая сумки в руках, чтоб не испачкаться в какой-нибудь мерзости, она осторожно открыла вход в приквартирный тамбур. В нём было чисто и уютно как в другом мире.
- Я вернулась.
- Надолго, дочка?
- Не знаю. – Они поцеловались.
- Он не обижал тебя?
- Нет, мама. Я привезла деньги. Теперь все будет хорошо.
У Ричарда уже к вечеру началась затяжная депрессия и длилась она до тех пор, пока Полина не вернулась к нему в Хельсинки.
3
В июне он наведался в Петербург. Остановился, согласно традиции, нейтрально - в Астории. Он любил этот отель за его невозмутимость и аристократический шик. Пола навещала гостя, но жила дома. Впрочем, временем свободным Ричард почти не располагал: бизнес оставался его главной страстью. Перед отъездом из России он вручил ей кольцо - рубины в обрамлении бриллиантов.
- Пола, по всей видимости, осенью, мы переедем с тобой в Испанию. – Ричард, чтобы избежать двусмысленности, старательно подбирал самые верные слова. – Мадрид станет для нас новым домом. Я не смогу оплачивать твои частые визиты в Петербург. Обещаю, что два раза в год ты будешь сюда приезжать, но это к лучшему: пришло время тебе осваиваться в положении настоящей европейской леди. Это кольцо, знак моей любви и уважения. Я хочу видеть тебя своей женой. – Ричард сделал глубокую затяжку и выдохнул, внимательно разглядывая дым. – Ничего не говори. Если согласна, просто возьми кольцо.
 
Пола никак не реагировала на его слова. Подперев подбородок ладонью, она оставалась погружённой в свой собственный мир. В том мире для Ричарда места не находилось. Как все просто у него!
- Я намерен съездить в Вашингтон, не знаю, сможешь ли ты присоединиться ко мне. Если хочешь, поживи до сентября в Петербурге. Деньги – не проблема.
- Конечно, я останусь. Спасибо за всё. – Она взяла кольцо. Плавающие бриллианты в строгом квадрате пространства. На просвет, все было настоящим. Красивая жизнь, ну как ей противиться!
- Дорогая, вот деньги. Этого хватит надолго, а все нужное из вещей купим тебе в Европе осенью. – Ричард церемонно поцеловал ее, усаживая в такси.
Так всё и определилось. Спокойное будущее впереди и не нужно думать, чем заплатить за квартиру, на что купить еду. Можно планировать жизнь на годы вперёд. Рубины, драгоценными капельками застывшей крови свидетельствовали, что всё, в конце концов, устроилось наилучшим образом.

Лето стояло необычайно жаркое. Полина часто выезжала на залив в Дюны, гуляя часами вдоль кромки воды. Неожиданно для себя, увлеклась парашютным экстримом. Появились новые знакомые – ребята, сотни раз шагавшие в пустоту - «подсевшие» фанаты небесной свободы. Адреналин падения и полета, всякий раз напоминал ей, что ее, Полинкина, свобода скоро закончится. Сколь жёсткими будут рамки новой жизни, она не знала, и не хотела думать об этом.
 
…Помещение казалось пустым, но тесным. В комнатке никого не было. За оконным проемом без рамы жила улица – проходили десятки ног, проезжали автомобили. Джип темно-зеленого цвета, почти черного, затормозил рядом. Молодой мужчина, оставив дверь в салон открытой, направился к окну: - Ну, здравствуй! Иди ко мне! – Его рука, сильная и теплая, манила Полину в другой мир. Протянув незнакомцу руки, она с большим трудом высвобождалась из заточения, стремясь преодолеть тесный оконный проем. – Я искал тебя, – произнес незнакомец, - нашёл и теперь уже не отпущу. Пола вздрогнула - сон ясный и четкий, до мельчайших деталей, жил в ней как явь.
4
К концу августа она оформила очередную визу: Ричард ждал ее в Финляндии. Ночной путь на автобусе в Хельсинки Полина наметила на второе сентября, отъезд с родины на этот раз не радовал её. Решив, изменить традиции, заняла в автобусе место в середине салона, но, спохватившись, перенесла сумочку на привычное первое. Минут за пять до отправления Полина заметила, как у противоположной стороны улицы резко тормозит джип. – Ну и дела, опаздывает кто-то! – Из джипа выпрыгнул мужчина и устремился к автобусу. В свете фар она успела рассмотреть лишь его лицо.
- Простите, вы в Хельсинки? – Незнакомец смотрел на нее.
- Да.
- Вы вернетесь назад?
- Вернусь, когда-нибудь.
- Пожалуйста, возьмите ключи от машин и документы, если не трудно. Вас встретят на вокзале. И вот деньги.
- Ну, хорошо. Мне не трудно. А деньги кому нужно передать? – Растерялась Пола.
- Деньги вам, за услугу. Вы ведь вернётесь? Как вас зовут?
- Господи, что вы наделали, я покраснела. Вы видите, я покраснела! Я бы и так передала. Что вы наделали! – Она потерялась в мыслях и оттого уже ничего не понимала. Откуда это? Его глаза, слова, полная неразбериха. – Я, Пола…
- Отправляемся, - напомнил водитель, - прошу посторонних на выход.
- Вы вернётесь?

Плавно закрылась дверь, автобус мягко стронулся с места, выруливая на набережную Фонтанки. Незнакомец не уходил, провожая виднеющуюся в окне Полу взглядом.
«Ни записки, ни телефона, ничего. Это мой будущий муж, - пронеслось вихрем в голове. - Какой муж? Совсем «крыша поехала»! Ему просто нужно переправить ключи. Работа такая, ты – оказалась под рукой, и он воспользовался тобой, даже заплатил за это. – Голос разума, усердно раскладывал факты по полочкам.
- Полина, можешь посидеть на откидном. Мы за чертой города.
- Нет, Рауно, не хочу, посплю немного.– Она свернулась калачиком, накинув на себя жакет. – «Лес кругом. Что он делает сейчас, мой будущий муж?» – Мысли вращались вокруг незнакомца, и ничто другое уже не волновало ее.

- Автобус прибыл в Хельсинки с опережением графика, около пяти утра. Пассажиры растворились в вокзальной сутолоке, а Пола решила задержаться на платформе.
- Вы, Пола? – Мужской голос раздался за её спиной. - Пола?
- Да, вот пакет.
- Я опоздал, думал уже конец.
- Так глупо, нет ни записки, ни телефона. Я даже не знала, кого и где разыскивать, если что-то будет не так!
- Вас отвезти?
- Нет.
- Позвоните Андрею. Он просил передать вам его номер. Пожалуйста, позвоните!
- Значит, его зовут Андрей? Хорошо, обещаю, что позвоню.
 
«Кто ты, Андрей? Что выдумано мной, а что реальность?» - Полина разглядывала свое отражение в зеркале. Холодный душ в кабине выбивал - «Кто… ты?», горячий – «Ан-дрей». – Я выйду за тебя замуж, - произнесла она уверенно и очнулась от наваждения, ударившись лбом о кафель. «Как рано он встаёт? Позвоню маме, потом ему» - Рука, набирая код и номер, путала порядок цифр и чуть дрожала.
- Андрей, здравствуйте. Это Пола из Хельсинки. Ваш финский друг попросил меня позвонить. Я передала ключи, не волнуйтесь.
- Спасибо тебе. Когда вернёшься домой, позвони обязательно.
- Тепло в городе?
- Тепло. Возвращайся скорее, Пола.

Она шла в никуда по Хельсинки. Ранняя осень напоминала городу о себе, осыпающейся листвой, прозрачным воздухом, солнцем, в котором почти уже не было тепла. Среди увядающей на глазах природы семенящей походкой шли Поле навстречу немощные старик и старушка. Они держались под руку, поддерживая так друг друга. Свободные руки, как на дополнительную опору, опирались на инвалидные трости. Пола почувствовала спазм в горле и жжение в глазах. «Может и мы, с Андреем, вот так в девяносто с хвостиком будем идти по какому-то там городку» - Что со мной происходит? Почему такое смятение в душе? – Из небольшой церкви выбежали новобрачные. Музыканты в народных костюмах ждали их появления. Вступил аккордеон в сопровождении каких-то дудок, барабанов и трещоток. Чей-то смех, громкая финская речь обрывками летели к Полине. Из «живого коридора» гостей на молодых высыпались пригоршни зерна, лепестков цветов, кажется, мелких денег. Подъехала старинная пролетка, запряжённая двойкой ухоженных нетерпеливых лошадок. Новобрачные, выслушав последние пожелания, покатили по Хельсинки, а возбужденные церемонией гости, продолжили праздник. За ними наблюдали Пола, прожившие вместе жизнь старики, и случайные влюблённые пары у которых всё ещё было впереди. - Повторно на горло накатил спазм. – Вот так встреча! Финал жизни и её апофеоз! Мне нужно вернуться в Петербург, хотя Ричард этого не поймёт.
5
Через три недели родной город встретил ее отстранённой просинью последних дней «бабьего» лета. Прошел странный год непредсказуемой жизни. «Я позвоню ему прямо сейчас. Нет, из дома», - Она почти бежала к квартире, и не было теперь для неё ничего значительнее в жизни, чем обычный телефонный разговор.
- Я в городе, Андрей, добрый день.
- С приездом. Рад этому. Завтра в пять вечера ты свободна? Или попробуем сегодня?
- Что ты, завтра вполне подходит. Что-то изменится, перезвони.
- Надеюсь, что не будет проблем…

Он чуть запаздывал: застрял в пробке у Дворцового моста, но, позвонил, предупреждая, что встреча переносится лишь минут на пятнадцать. «Если он приедет на темно-зеленом джипе… а что, если приедет?» - Из переулка на хорошей скорости вылетел темно-зелёный Паджеро-Спорт и в считанные секунды припарковался на свободном пятачке. Не задержавшись в машине, Андрей пошел ей навстречу.
- Здравствуй, рад тебя видеть, - он смеялся так искренне, что и она рассмеялась. - Тепло в Хельсинки?
- Здесь лучше.
Потом они куда-то перемещались по городу, и Полине не хотелось расспрашивать его о выбранном для общения месте. – Пусть решает сам.
- Больше всего я люблю Фурштадтскую, - говорил он, не теряя внимания. Оставив авто на стоянке возле Литейного, они прошли в бар при казино. Его мобильник звонил с перерывом в три-пять минут. Работа не отпускала. – Выпьешь что-нибудь?
- Минералку.
- А мне чай, зеленый двойной.
- Простите, я просила минеральную воду. Почему вы накидали в неё льда? Я не заказывала лед. Мне нужна хорошая вода.
- Закажи коньяк или вино. Зачем тебе вода? - Инцидент Андрея развеселил.
- Не сейчас.
Они говорили о поездках, работе и отдыхе. Городские сплетни, квартиры, семьи… и не могли наговориться. Пола видела его глаза, шрам на лице и каждой клеточкой тела чувствовала, что знает его как себя, а может и лучше.
- Понимаешь, даже времени нет устроить личную жизнь. Может, чуть позже наверстаю. Я дочку хочу, обязательно дочку, а ты?
- Сына.
- Да что ты, девочка – счастье отца!
- Ага, а сын – гордость! Не могу тебя надолго отрывать от работы. Я в городе и ты знаешь, где меня можно найти.
Андрей поцеловал ее руку: - Через дорогу перейдешь или перевести?
6
- Андрюша, где ты? - Трубка выдавала только короткие гудки. Что-то происходит из ряда вон, откуда эта тревога? - Андрей?
- В меня стреляли, Пола…
- Где ты сейчас?
- У Старой деревни. – Короткие гудки прервали связь.
В этот день, да и в последующие, она уже не могла с ним соединиться. Телефон часами выдавал одно и тоже – бесконечную неопределенность.

На ходу, накинув на плечи дождевик, прихватив зонт, Полина выбежала на улицу. Дождь и размашистые порывы ветра обрушились на неё. Кажется, сломалась одна из спиц. – Господи, защити. Как мне быть без него теперь? - Свято-Троицкий собор Лавры открывался в пять, здесь она была как дома. Сюда вели ее ноги в трудные минуты жизни. Здесь она приняла крещение, здесь она прозревала. Упав перед любимой иконой «Спаса Нерукотворного», Полина шептала как заклинание: «Защити его, Отец, ничего больше не попрошу. Андрюшу защити, Спаситель!» И покупала она в церковной лавке, не осознавая, что делает, свечи, крестик нательный, да отрезок тесьмы.

Телефон безмолвствовал, ничего не изменилось за время отсутствия. Ближе к ночи, Полина, заглянув в лунный календарь, отметила, что луна стареет: шли двадцать четвертые сутки. Разбуженное древнее знание о том, как защитить любимого, наполняло ее действия, только ей ведомым смыслом. В какой стране, в какой жизни ведьмовала она? Но всё знала сейчас и всё умела. Горели свечи, лился воск на крест, вязались узлы на тесьму: «Завяжу я, раба Божия, по пяти узлов всяким стрельцам не мирным… Вы, узлы, тем стрельцам все пути-дороженьки заградите… в моих узлах сила скрыта могучая… заговариваю я, раба Божьего Андрея, крепко накрепко от беды и смерти…» Щепотки соли с Великого Четверга кидались в воду, и крутился нож в той воде. Долго трудилась она, а утром был готов оберег с защитой от любой напасти на три полных года. С ним ли этот крест, с ней ли, но сила Великая с той ночи начала действовать и ни один человек не мог поставить ей заслон, разве что - Бог.

В шаблонной фразе: «Обслуживание абонента временно остановлено», было для нее много скрытого смысла. Андрей имел возможность неограниченного общения по мобильной связи до конца года. И если зазвучало это, значит всё действительно плохо.

Полина выжидала. О возвращении в Хельсинки не могло быть и речи. Где её родной дом, там она и будет, пока не узнает, что произошло с Андреем. Скрупулёзно собирая и просеивая информацию, добытую из новостийных программ и от знакомых журналистов, она не спешила с выводами, желая всё проверить и перепроверить. Пришло время навестить друзей из автобизнеса. Повод нашёлся банальный - с машиной как бы не всё ладно.
- Олег, - звонила Пола в Салон на Нарвском, - посмотри мою малышку, проблем почти нет, но вроде бы есть! Подъеду, покажу. – Просительные интонации и пресловутая дамская беспомощность разыгрывались ею как главные козыри.
- Ой, Полька! С месяц назад за твое здоровье пили. Вспомнили что-то тебя, да и выпили! А на чем крутишься-то?
- У меня Хонда простенькая - civic. Да увидишь сам. Ну, что займёшься мной? Или только на жену сил хватает?
- Ой, и не говори, старый стал! Гормон плесенью покрылся и я вместе с ним. Приезжай до четырех, поболтаем.

Пробок на дорогах практически не было. И езда была в удовольствие, несмотря на часть разбитого дорожного покрытия. Полина любила руль: только место водителя в автомобиле дарило ей комфорт и безопасность. Она не испытывала на дороге чувства агрессии, не лихачила, просто знала подсознательно в какую секунду что нужно делать и делала это. Машина не подводила ее ни разу, может потому, что альянс полный и бесповоротный сложился меж ними еще в первую встречу на «тэст драйве». Кто из них кого выбрал, не ясно было даже Полине.
 
Около трёх она была в салоне. Ее ждали.
- Какие люди в Голливуде! Привет Полька-бабочка! - Олег одобрительно рассматривал ее со всех сторон. – Скромненько, в стиле кого?
- ДольчеГабана, - улыбнулась она.
- На широкой спине Боба в коммунизм катишь? В юбке тебе лучше. А так - как подросток-переросток!
- Я и есть переросток с моим-то ростом. Как вы тут, живы-здоровы? Все целы? – Он сплюнул и по столу демонстративно постучал. - Не развёлся пока? Я в очереди на тебя уже который год простаиваю.
- Воды хочешь? Специально в магазин бегал, помню о твоих пристрастиях. – Олег усаживал Полу в кресло. – Живем, так себе! Пока на аренде, без риска. Немного, но капает. Главное, стабильно. Сами ничего не продаём.
- А в городе как обстановка, слышно что?
- Было дело, влетели тут ребята круто, миллиона на три баксов. Может, слышала о «левой растаможке». Бегают теперь по городу арестованные Лексусы и Мерседесы, штук шестьдесят.
- Говорили в новостях такое. Не повезло, - рассмеялась она.
- Ага, по макушку в дерьме! Думаю, плешь не одну голову проела! Предоплату парни брали, под то и работали. Больших денег без обмана не настругаешь сейчас, Полечка! Пойдем, твою кису посмотрим! – Они вышли на улицу. – Прокатимся кружок? Хороша! Сам бы на такой ездил и ездил! - Хонда шла ровно, на едином дыхании.
- Мы с тобой, Олег, в разных ценовых категориях. А за комплимент спасибо.

Андрей и это… не укладывается в голове. Однако по времени всё совпадает. Вот оно, лихо! Кто-то разбудил лихо, и оно показало себя! Нужно как-то объясняться с Ричардом. По телефону – полный абзац. Письмо позволит выиграть время. – Полина писала, тщательно подбирая слова, тяжесть сдавливала сердце: было больно и стыдно разочаровывать человека, фактически спасшего ее. – Но выхода другого она не видела.

Мой дорогой Ричард,
Простишь ли ты меня? Я не могу к тебе вернуться и не могу уехать с тобой. Я не твоя судьба - это уже ясно, скорее, - я ошибка, ложь во спасение. У меня есть возможность, но нет права осложнять твою жизнь. Однажды тебе повезет, и самая необъятная любовь бесповоротно изменит все вокруг. Не я, другая женщина, станет частью тебя. Мы можем остаться друзьями надолго, если твое сердце, доброе и великодушное, оставит всё, как есть сейчас. Ты дорог мне, очень.
С искренней благодарностью,
Полина
 
Утром она отнесла письмо на ближайшую почту, отправив «заказным» для надёжности. В чёрном узком кашемировом пальто и чёрном беретике, серьезная и грустная, она шла незаметной тенью в потоке людей по Невскому. Что-то отмирало в ней, улетая в пустоту и предельно оголяя её сущность - высохшую от мороза одинокую, заброшенную яблоню, безысходно тоскующую о затерянной в пространстве любви.

Бравурная музыка оркестра вклинилась в промерзший воздух. Смех, разноголосье и дерзкий неровный взлет водяных струй. Полина, зачарованно, направилась к всеобщему веселью, не понимая до конца, что здесь на Невском происходит. Протиснулась сквозь толпу праздных горожан и туристов к маленькому бассейну нового городского фонтана. В кармане нашёлся рубль, зажмурившись, она бросила монетку в воду: «Андрей, где ты? Мне нужно знать, где ты?»
- Пола! – К ней, рассекая людской поток, решительно шагнул высокий и крепкий мужчина. – Пола… - И мелькнул родной шрам у переносицы. Не измерить то отчаяние, что было в его глазах и голосе. – Пола, ты не узнаешь меня? – Два человека посреди людного тротуара всё-таки встретились и застыли как вкопанные. Течение, живущих своими жизнями тел, то плавно, то резко огибало их как временное препятствие, возникшее невесть откуда на нахоженном годами пути.
- Андрюша, ты жив? – Руки Полины рассеянно гладили его по рукаву дублёнки. – Слава Богу, ты жив… - Полный хаос в голове. Не в силах что-то сказать еще, Пола почувствовала растекающуюся слабость в теле. – Помоги, пожалуйста, мне что-то плохо.
Отбросив недокуренную сигарету, он, придерживая ее за плечи, почти отнес худенькое тело к стене дома.
- Я все потерял. – Андрей говорил тихо и спокойно, констатируя неопровержимый факт.
- Знаю. Ты стал курить? – Она пыталась сосредоточиться. Слабость из солнечного сплетения перекатилась в сердце и не отпускала.
- Ты совсем бледная. – Неподдельно встревожился он.
- Пройдёт! Это от счастья, что встретила тебя. Почему ты не звонил?
- У меня не было твоего номера: стёр информацию в мобильнике у следователя в кабинете.
Кто-то чужой холодным, пристальным взглядом наблюдал за ними.
- Андрюша, это? – Она указала глазами на субъекта у джипа.
- Мне пора, Полина, - произнёс Андрей, едва заметно кивнув незнакомцу.
- Он опасен?
- Пока нет.
- Мне нужно отдать тебе кое-что. Позвони, если сможешь. Я буду ждать – это важно.
Он поцеловал ее, едва коснувшись губами, и пошел, не оглядываясь. Полина смотрела ему в след не в силах самостоятельно сделать и шага.

Несколько дней протянулись в неизвестности. Ни днем, ни ночью не расставаясь с телефоном, она упорно ждала от Андрея вестей. Сердце знало, что новая встреча уже близко. Пришло время, и она услышала на этот раз его бодрый голос. В паузе меж дел он появился у нее. Ничего не рассказывая сам, он давал пояснения, если что-то интересовало её. Полина ощутила острую необходимость коснуться его. Присев на подлокотник кресла, она провела ладонью по щеке Андрея, шее, волосам, набираясь мужества коснуться любимого тела. В это мгновение она была целомудренна, как юная девчонка, постигающая первые мгновения возвышенной близости. Новое таинство Вселенной открывалось ее разуму – милосердие безграничной Любви. Почти теряя сознание, Пола поцеловала Андрея в висок, в бровь, в краешек губ. – Только бы не отверг!.. - Он порывисто встал, сжимая ее в объятиях, поднял перед собой на мгновение и медленно опустил на пол. Ее тело скользило по его телу. Его губы безудержно целовали ее волосы. Никто и никогда не любил ее так. – Как он беззащитен сейчас! – отметила Пола. Укрывая его своим хрупким телом от всех и вся в мире этом, она приняла в себя часть мужской силы завоевателя, покорившей ее с первого взгляда первой встречи. – В беде и горести, в болезни и бедности с ним куда угодно, даже по льду босая, только бы не отверг…
 
- Теперь ты часть меня, Андрюша, мое тело запомнит это навсегда. Возьми, это защитит тебя, милый, но только на три года. - Она протянула ему небольшой свёрток. - Постарайся успеть во всём разобраться. Никто за это время не причинит тебе вреда.
- Можно посмотреть?
- Да, но другим в руки не давай. Я не уеду больше. Навещай меня, если сможешь. – Они постояли, обнявшись. Помолчали. – Иди, с Богом. Мне суждено любить тебя вечно, даже если ты не вернёшься.
- Я тоже тебя люблю. До встречи.

Зазвонил телефон длинно и настырно. Кто бы ни был это, пусть ждёт: пока Андрей рядом, ни один человек на свете не сможет вклиниться меж ними. Звонил Ричард. Сухо, по-деловому конкретно, он предложил ей встречу за ланчем в «Калифорнии - гриль».
 
За время одиночества он стал массивнее, видимо отсутствие прежнего стимула позволило, наконец-то, расслабиться. А может процесс поглощения еды притуплял боль поражения?
- Закажи что-нибудь. Ты бледная, Полина, наверное, мало ешь. Нет денег? – Ричард пытался нащупать верный тон разговора.
- Спасибо, выпью чай. Не волнуйся, я здорова. – Она посмотрела ему в глаза, там было холодно, как на северном полюсе.
- Полина, …ты была для меня радугой. Я гнался за тобой всё это время. Наконец, я поймал мечту и обнаружил, что ничего нет в моих руках, кроме воды. Я устал, ты сумасшедшая! Вы все русские сумасшедшие, а ты – особенно. Ты живешь у жерла действующего вулкана и хочешь уцелеть? Не получится. Он тебя испепелит. – Сигарета сменяла сигарету в его руках, но он этого не замечал. – Ты с-ума-сшедшая…
- Ты прав, но я выбираю эту жизнь, даже если она сожжёт меня дотла, как ты выражаешься. – Пола, подхватив куртку, пошла на улицу, Ричард ее не удерживал.
 
Раздражение желчное, злобное не унималось. «Всякий путь человека прям в глазах его», - вспомнила Полина из притчей Соломона и устыдилась своей необъективности. На душе стало просто омерзительно. – Напиться бы! – Ри-ич, ну кто дал тебе право осуждать меня? Я ни о чем тебя не просила, благодетель херовый! Ты сам нарвался на неприятности. Не очаровывайся и не постигнет разочарование, не нами придумано, забыл что ли? А я тебе ничего не обещала!

Дома Полина влила в себя пол-литра «Чинзано» и провалилась в забытье.
…Ночной берег реки. Света нет никакого. Много праздных людей. Пола была среди них, она переходила от группы к группе, кидая то тут, то там поверхностные фразы. Но появился Андрей.
- Пойдем со мной. У нас мало времени. – Поторопил он ее.
Они спустились к реке. Андрей шел уверенно, явно зная дорогу. Она, держась за него, следовала рядом, боясь оступиться. Их ноги коснулись воды, но не погрузились в нее. Оставаясь на поверхности, они заскользили по нежной ряби ночного течения. Берег удалялся… Полина открыла глаза. Мебель в комнате медленно вращалась. – Я что, так надралась? Надо ж так! – Она кое-как поднялась и, скорчившись, побрела на кухню за зелёным чаем. – Да, годы уже не те, самое то, на минералке держаться! – И тут её пронзило, словно разрядом тока. – Андрей! Андрей, научил меня ходить по воде. Мы с ним ходили по воде!
7
Полина устроилась на работу в одну из частных школ города. Вечерние часы выдавались свободными, изредка она коротала их с давними друзьями, те наведывались «на огонёк» просто так и по делам, но Андрея среди них не было. Он позвонил в предпраздничную декаду, как-то в пятницу вечером, явно желая встретиться.
- Пригласишь на чай?
- Приезжай, ты далеко? – спросила Полина, чтобы что-то спросить.
- Уже на Невском…
Он вошел с мороза в распахнутой дубленке, родной и чужой одновременно.
- Вернулся только. Две недели по городам и весям рассекал, - виновато подвёл он итог. – Скоро в Москву уеду, совсем. Здесь ничего не светит больше.
Полина сидела молча на диване, вытянув ноги. Зазвонил его мобильник.
Из трубки отчетливо слышался женский взволнованный голос.
- Не бойся, где ты сейчас? Я рядом на Надеждинской, буду минут через пятнадцать. В волнении он перешагнул Полинины ноги, направляясь к выходу.
Вот, зашагнул ноги мои, теперь если он на мне не женится, уже никто не женится, примета такая, - пронеслась удручённо мысль. Она вздохнула и пошла к двери. – Меня бросает, ради этой, да и фиг с ним!

- Молча открыла замок и замерла на пороге.
- Уходи, Андрей, и не возвращайся больше. - Он растерялся от такого поворота.
- Я вернусь. Зачем ты так? – Глаза умоляюще смотрели на нее. Оба они стояли теперь на пороге - грудь в грудь. Порыв страсти, сметая на пути недосказанность и отчужденность, толкнул их друг к другу. Они обнялись и поцеловались так горячо, что ноги Полинкины в очередной раз ослабли. – Я вернусь.
- Не обещай ничего.

Он не обманул, спустя несколько дней позвонил снова, а потом вошел в ее дом. Был выходной, она занималась предновогодними хлопотами.
- Что-то изменилось в тебе…
- Волосы, дорогой мой, – совершенно другая причёска и цвет. Мужчины редко замечают подобные нюансы. – Зеленый чай в тоненьких фарфоровых чашках обжигал руки. - Хочешь яблоко? – Неожиданно спросила она.
- Я не люблю их.
- Знаешь, я ведь «яблоня» по гороскопу друидов, зимняя. В моей жизни все дни в году яблочные, честно. – Она разрезала на половинки крупное красное яблоко. – Помню, я ещё в школу не ходила. В одну из зим у меня появился отчим, и мы переехали жить в небольшой городок. Снимали первое время половину деревянного дома с садом. Часто из окна я смотрела на большую, уже старую яблоню с несобранными на верхушке плодами. Любопытства ради, как-то забралась на неё, чтобы сорвать несколько штук. Они были окаменевшими от мороза, но довольно вкусными, правда! Я съем яблоко, если ты не против.
- Дай и мне половину. – Они ели каждый свою часть, запивая чаем.

…Суженый мой, ряженый, мне судьбой предсказанный,
Без тебя мне белый свет не мил.
Суженый, мой суженый, голос твой простуженный,
Сердце навсегда приворожил …звучало из музыкального центра с какой-то радиостанции. – Лет десять, наверное, эту песню не слышала, - выдохнула Полина. – Мистика какая-то!
- Кто это?
- Аллегрова, кажется. – Голос певицы, наполненный сексуальной экспрессией, сводил с ума. – Андрей, ты заберёшь мое сердце?
- Я оставлю тебе своё. Иди ко мне. – Пола лежала у него на груди, вслушиваясь в ритмичные удары любимой души. – А твоё, где? – Он вслушивался в её душу, прижавшись к ней и, казалось, запоминал это мгновение на всю жизнь.
- Любовь моя…
Андрей правой рукой крепко удерживал левую руку Полины, интуитивно замыкая в круг энергетику мужского и женского начал. Кисти, соединенные страховочной хваткой, сроднились как корни дерева. Он потянул ее на себя и вверх. Их тела в природной гармонии понимали самые скупые жесты. – Волна удовольствия прокатилась по Поле и, легким разрядом электрического тока, задержалась в стопах. Дремавшая женская сила, разбуженная страстью, выплеснулась потоком, заставляя трепетать тело. Сердце Андрея бешено колотилось, тело было мокрым от пота и силы оставили его, но через кратчайший промежуток времени они вернулись, удвоенными. Он почувствовал потребность действовать, свершать что-то грандиозное и уже не мог более оставаться здесь и с ней. Полина поняла это и приняла.
- Андрюша, это – маленький рождественский подарок. – Что-то миниатюрное в гофрированной фольге оказалось в его руке. – Раскрой, когда будешь один.

Ей нечего было больше желать, сегодня Пола испытала абсолютное счастье. Волшебный дар неба снизошел на неё в один из самых коротких декабрьских дней, он сделал ее старше и на целую жизнь мудрее.

Андрей, с Рождеством и Новым годом, любимый!
Я отпускаю тебя, осознавая как для мужчины важно чего-то добиться не только в своих глазах. Твой путь - путь постоянного поиска через разочарования и трудности. Есть истина, что жизненная дорога впереди не может быть гладкой, каждый момент жизни нужно ее основательно мостить. Любой из нас это делает по-своему. Я дарю тебе талисман огромной силы - монету на долю которой выпало столько, что не может уместиться ни в твоем, ни в моем сознании – ей тридцать два века, она из Карфагена. Однажды море, это произошло в Тунисе, преподнесло мне бесценный дар прошлого – две почти одинаковые монеты. Я делюсь подарком с тобой. На твоей - знак победителя. Он принесёт тебе недостающие силы, расчёт и волю добиваться желаемого.
Твоя навек, Пола

8
Прошло несколько месяцев. Жизнь Полины была размеренной и спокойной. Андрей, видимо уехал в Москву, а может и дальше. Она этого не знала, но ждала и звала его каждой клеточкой тела изо дня в день. «Если ты что-то очень любишь, отпусти это. Может быть, оно вернется к тебе, тогда люби это всегда. Но если не вернётся, значит, ему не суждено быть твоим». Все просто и понятно в этой истине, но разуму не прикажешь…

…Пола стояла на пустынной дороге. На холме, в отдалении, ее терпеливо ждал Ангел с открытой книгой в руках.
- Не проси, мы не можем тебе помочь. Если ты будешь с ним, на твою долю выпадет чрезмерно много невзгод. Мы не допустим этого. Ты пришла в земную жизнь ради другого урока.
Полина приняла эти слова и больше ничего от Бога не просила.

В конце апреля, когда почки на березах набухли так, что, не выдерживая избытка энергии, лопались, подставляя солнцу нежные доказательства просыпающейся жизни, они с Андреем встретились снова. Случайно ли?
- Как ты, Полина?
- Как обычно, Андрюша. Хранишь ли мои подарки? – поинтересовалась она.
- Да. Вот они, - Андрей достал маленький сверток из внутреннего кармана куртки. – Я в Москве, сейчас пытаюсь хоть что-то сделать. – Он, в обычном своём стиле, торопился. – Приехал всего на пару дней. Дел много.
Это была их последняя встреча наяву.

В июне третьего года разлуки позвонил из Испании Ричард.
- Как живешь, Полина. Ты замужем?
- Нет…
- У тебя есть…boy-friend?
- Нет. А как ты?
- Я тоже один. У меня прекрасная квартира в Мадриде. Может, ты захочешь приехать?
- Быть может, Ричи. Быть может.

Лето не хотело уступать осени. Осень не настаивала – погода сентября днем ничем не отличалась от погоды в августе. В День рождения Андрея Полина отправилась за город, на залив. Особого движения на трассе не было, увеличив скорость до восьмидесяти, она перестроилась в крайний левый ряд. Что-то было не так - не с машиной, а с ней. Отметив в голове странную мысль, «…осталось четыре минуты и 16 секунд …», она привычно продолжила наблюдение за дорогой. Внезапная тишина, наполнила ее. Ни один звук не проникал в восприятие. Глаза изменили реакцию: время замедлилось, но не остановилось. Темно-зеленый Паджеро-Спорт прижавшись к дорожному полотну, как хищник, устремился ей навстречу, «в лоб», не пытаясь вернуться на свою полосу движения. – Почему? – последний вопрос Полины остался без ответа. Она так и не осознала даже сейчас, что три года назад раскрутила кармическое колесо, где причинно-следственная цепь событий жила по своим законам, ожидая рокового часа «х».
 
Вихрь огня чудовищной силы рванул ее вверх. Где-то далеко разбилось стекло. Она стремительно летела в ярко-оранжевом потоке. Мимо, вниз опускались рваные хлопья черного тумана. Ее тела с нею не было. - Больше не надо оценивать внешний вид, не надо заботиться о макияже, не надо думать о близких, - отмечала она. – А что надо? – Этого она не знала. Свет, набирая силу, нестерпимо побелел. Вся ее жизнь была подобна мгновению: она росла, училась, крепла, но ничего еще не смогла сделать.
- Отче, я не успела, отпусти меня, назад! Отпусти меня… - вопль отчаяния рвал ее на части. Она кричала до тех пор, пока чернота не укрыла ее. Больше уже ничего не было.
9
- Деточка, милая, жить будешь! Думали, не вернёшься оттуда: два раза сердечко останавливалось. Сильный покровитель у тебя на небе!
Полная женщина средних лет в голубом костюме прорисовывалась сквозь дымку.
- Что с ним? – Пыталась пошевелить непослушными губами Полина. Женщина поняла. Успокаивающе коснулась лица больной, поправляя подушку.
- Жив, что ему? Пьяный был. Синяками отделался.
- Пожалуйста, дайте мне яблоко. Целое. – Прошептала Пола обессилено.
Почувствовав в руке спасительную силу плода жизни, она снова провалилась во мрак.
 
…Бескрайняя пустыня с барханами и никого, кроме нее. Сил нет совсем. Бессмысленно сопротивляться, когда нет пути. Песок медленно засыпает тело, но глаза еще видят вечереющее небо с одиноко мерцающей звездой. Кто-то, сильными руками поднимает её и прижимает к надежной груди.
- У тебя будет длинная и интересная жизнь. Свой главный урок ты усвоила хорошо с первой серьёзной попытки. Теперь ты знаешь суть истинной любви. – Ангел-хранитель берёг ее жизнь, прозорливо вглядываясь в то, что было для нее пока сокрыто семью печатями. – Твой путь по земле, девочка моя, продолжается!