Воробьевы горы

ВОРОБЬЕВЫ ГОРЫ

Она стояла на остановке и ждала автобус. Ряд неоновых фонарей убегал куда-то в темную даль. Среди деревьев виднелось здание Университета, именуемое в народе «морковкой». А Она вспоминала, как таким же вечером они стояли на этой же остановке. Он целовал ей руки и говорил: «Ты не должна замерзнуть!» И все пытался разглядеть, какого цвета у нее глаза.
Сегодня, побывав во Дворце пионеров на Воробьевых горах, Она вспомнила те минуты. Пока ходила по зданию в поисках нужного кабинета, ей все время хотелось смеяться и петь.
Вот здесь, в этом пролете, в полумраке почти опустевшего здания, Он впервые, глядя с необыкновенной нежностью, спросил:
- Можно, я тебя поцелую?
Вот та самая лестница, где их спугнули юные астрономы. А когда она увидела табличку с аналогичной надписью, то рассмеялась во весь голос.
Тогда, блуждая по многочисленным коридорам, они оказались в каком-то пустом классе. Оглядевшись, увидели карту звездного неба, какие-то приборы... Прошло несколько часов, но они Ей показались минутами. Робкие, неуклюжие поцелуи становились все более жаркими и страстными.  Открыв глаза, Она спросила:
- Уже стемнело или я ослепла?
Он пытался сдерживать смех, поскольку в коридоре слышались еще чьи-то голоса и шаги. На какое-то время они затаились, словно были преступниками и боялись, что их застигнут врасплох.
- Да, уже стемнело.
- Неужели? О, Каа! Ты и, правда, самый мудрый в джунглях!
И опять послышался сдавленный смех.
Забирая пальто, она вспомнила, как,  придя сюда в тот раз, они наврали гардеробщице, что пришли в кружок бальных танцев, на что услышали в ответ:
- Таки большие здесь не танцуют.
И они наврали опять. На этот раз, что пришли забрать Ее сестру.
Было много забавного и милого. Но это не была ностальгия по чему-то безвозвратно утерянному. Ей не хотелось начинать все сначала. Может, это была случайность, а может... Накануне  Она встретила Его в метро, и даже не возникло желания его остановить. Она знала, что опять услышит о том, что Он страшно занят. Она прекрасно знала, что Ей нет места в Его жизни.
Куда-то убегал ряд неоновых фонарей. Казалось, что они перемигиваются, будто тоже вспоминают тот вечер и ту парочку на остановке.
Вот Она растворилась в пестрой толпе метро. И так же, как на утреннем небосводе исчезают звезды, в вечернем полумраке растворились впечатления и воспоминания. Тот роман оказался повестью, и перед ней снова лежала нетронутая страница...