Обманчивый профессор

Полный текст на:

http://www.niknas.by.ru/dost_nabokov.htm

Перейдём, однако ж, к досадным фактическим неточностям, которые никакой тенденцией не объяснить, и для удобства будем нумеровать их по порядку. Причём, воспользуемся приёмом самого В. Набокова, который чуть далее, уже в лекции о Чехове, разбирая его рассказ «В овраге», курсивом нумерует «обманы» действующих лиц. Итак:

Первый обман: «Достоевский несомненно страдал неврастенией и с детства был подвержен таинственному недугу — эпилепсии».

Сразу после смерти Достоевского в февральских номерах «Новом времени» за 1881 г. появились свидетельства доктора С. Д. Яновского о том, что эпилепсия впервые проявилась у Достоевского в 1846 г. (в 25-летнем возрасте), и самого издателя газеты А. С. Суворина, который утверждал, будто Достоевский заболел падучей ещё в детстве, на что ему возразил на страницах того же «Нового времени» младший брат писателя А. М. Достоевский. И действительно, сам Достоевский в первом после каторги письме к старшему брату М. М. Достоевскому (30 января — 22 февраля 1854 г.), описывая свои острожные четыре года, впервые упоминает: «От расстройства нервов у меня случилась падучая, но, впрочем, бывает редко». В письме тому же Михаилу Михайловичу через полгода (30 июля 1854 г.) добавляет: «Вообще каторга много вывела из меня и много привила ко мне. Я, например, уже писал тебе о моей болезни. Странные припадки, похожие на падучую и, однако ж, не падучая». И лишь ещё почти через три года в письме к А. Е. Врангелю (9 марта 1857 г.) сообщает «окончательный диагноз»: «В Барнауле со мной случился припадок <…> доктор сказал мне, что у меня настоящая эпилепсия…»

Суворин, сочиняя некролог, не имел под рукой писем-свидетельств самого Достоевского, но вот Набокову, вместо того, чтобы слепо доверяться Суворину, заглянуть в первоисточники никто не мешал — эти письма были опубликованы ещё в XIX в.

Второй обман: «Достоевский отдал роман Некрасову, а ночью в постели не мог отделаться от дурных предчувствий: “Они будут смеяться над моими «Бедными людьми»”, — твердил он про себя. Но в четыре часа утра его разбудили Некрасов и Григорович».