День третий. Июль

 Молодой человек и девушка вошли в уличное кафе, где буквально гремела латиноамериканская музыка.
- Боже мой, какой сегодня день! Я просто в восторге! – воскликнула Инга, пританцовывая в такт.
 Вот уже месяц, как она вернулась домой из загадочного Лондона, у нее было прекрасное настроение, и она просто щебетала всякую дребедень своему бывшему однокурснику.
 Она была очень рада его видеть и он, кажется, тоже.
 Это был довольно забавный молодой человек, и, будучи маминым сынулей, в свои тридцать с хвостиком лет вел себя максимум на двадцать три года. Одевался он тоже соответственно.
 Еще он обладал своеобразной манерой разговора – очень мягко и интеллигентно, как многим казалось, с  легким оттенком голубизны. Инга всегда считала его бисексуалом. К подобным людям она относилась нормально, и долгое время симпатизировала ему, как мужчине. Одно время она даже считала красивыми его худой сутулый силуэт и волосатые «Х»-образные ножки.
 Следующим этапом ее отношения к Володе было стремление стать его женой (не обошлось и без меркантильных соображений).
 Сейчас же она просто к нему привыкла, ничего от него не требовала ни как от мужчины, ни как от спонсора, ни как от душеприказчика, он был просто ее приятельница мужского рода.
 Сейчас Вовочка говорил в своей обычной манере – спокойно и внятно, что обычно заставляло собеседника слушать даже самый полный бред. При этом он обычно делал соответственное выражение лица и определенные взмахи своими длинными руками.
 Говорить он мог на разные темы, так как был неплохо эрудирован, очень любил читать, и потому был весьма интересным собеседником как в вопросах экзотерической литературы или контроля эмоционального состояния человека, так и о том, какую водку нужно пить, и какой наркотой увлекаться.
 Они заказали по соку с десертом и принялись рассматривать фото модели на последней странице газеты.
 - Представляешь, тут сказано, что она заработала как модель двадцать три миллиона долларов. Знаешь, - продолжил Вова, - у меня есть одна знакомая девочка. Так вот она хочет иметь двадцать миллионов долларов, притом наличными, и она уверена, что будет их иметь, но не в этом дело, - Вова как бы отмахнулся от ненужных слов. - Так вот эта девочка, - продолжил он, - уже сейчас начала думать, где она будет их хранить – она категорически против банков. И   вот мы с ней сидим, разговариваем, а она вдруг заводит тему:
 «Я думаю про деньги. Я о них всегда думаю. Я буду иметь кучу денег. Хранить эти деньги я буду дома. Правда, проблем у меня будет много:  деньги займут всю мою квартиру! Где ж я жить буду? Да, понимаю, я куплю себе новую квартиру, но ведь на это пойдет время, в течение которого мне надо где-то жить! Вот даже представить жутко: открываю я дверь своей квартиры, а на меня деньги стеной! С горем пополам влажу в квартиру, втаскивая за собой вываливающиеся деньги. С  огромным трудом закрываю дверь. Из  дверного проема торчат деньги, вся квартира завалена деньгами, открываю шкаф, – на меня сыплются деньги, открываю холодильник – и там деньги! Это же просто ужас! Я запихиваю эти деньги в карманы, запихиваю, сколько влезет, но все равно денег ну очень много!», - это я тебе ее процитировал, - парировал Вова, - просто она так часто мне рассказывала одну и ту же историю, что я уже просто на память все выучил.
 Тем временем официантка уже принесла заказ, осмотрев собеседника Инги с большим любопытством, так как он полностью вошел в роль, и весьма убедительно изображал из себя девушку, озабоченную столь важной проблемой.
 Вова отпил глоток сока и приторно улыбнулся.
- Смешная девочка, не правда ли?
 Инга в ответ только хмыкнула. За годы знакомства она уже привыкла слушать истории о каких-то Вовочкиных знакомых мальчиках и девочках, как Вова их сам называл.
 В его понимании люди до тридцати лет подпадали под категорию мальчиков и девочек, а за тридцать – дядек и теток.
 Инга видела, как к столику бармена подошел какой-то молодой человек, бармен кивнул и музыку сделали намного тише.
 Тем временем Вова наблюдал за двумя молодыми людьми.  Они сидели за соседним столиком, метрах в трех и было видно, что у них что-то произошло.
 Разговаривали они довольно громко, наверно привыкнув к громко играющей музыке, так что их просто невозможно было не услышать.  Судя по всему сами они об этом не догадывались и вообще мало внимания уделяли сидящим за соседним столиком людям.
 - Что было дальше? – спросил более крупный молодой человек.
- В наш последний приезд сюда она пригласила меня к себе. Когда я пришел… - молодой человек замолчал и провел рукой по лбу. – Я не верил своим глазам – у нее уже не было живота!
 Молодой человек снова замолчал и настороженно взглянул на собеседника.
 Тот, в свою очередь, обновил содержимое бокала, сделал пару глотков, оценивая вкус вина, и покосился на молодого человека. Молодого человека от этого взгляда заметно передернуло.
- Она была беременна, и утверждала, что от меня, – молодой человек отпил глоток воды и тяжело проглотил его. – Ребенку было всего несколько недель. Мальчик, она утверждала, будто мой.
- Твой?
- Черт побери, да я не знаю! Она же была шлюха! – вскричал молодой человек, впервые за время разговора повысив голос настолько, что привлек к себе внимание уже всего кафе. Он испуганно оглянулся по сторонам и прикрыл лицо рукой, – помимо меня она тогда гуляла еще с Владом из пятого отдела и адвокатом, который готовил бумаги на развод. Правда, она утверждала, что ребенок был моим.
 Он накрыл свою голову руками, как бы пытаясь скрыться от пронзающего взгляда собеседника.
- Что было дальше?
- Стас, она стала требовать, что бы я на ней женился, после того, как она разведется с тобой. Я  хотел от нее откупиться, – молодой человек на мгновенье замолчал. – Тем вечером я пришел к ней, хотел дать ей денег, чтобы она отстала. Чем я еще мог ей помочь? Я же не мог на ней и в самом деле жениться! Но она словно взбесилась, начала орать, обзывала меня, потом она начала мне угрожать. Она достала из кармана пистолет и сказала, что если я на ней не женюсь, то она пристрелит меня, ну, в общем, она совсем двинулась мозгами. Я испугался – пушка была заряжена и снята с предохранителя. Я просил ее убрать пистолет, что мол, мы цивилизованные люди, можем договориться, но тут она набросилась на меня, у нас завязалась драка. Я выбил у нее пистолет из рук. Тогда она жутко крикнула и метнулась в комнату. Я стоял в оцепенении и не мог пошевелиться. Тут вдруг я услышал звук битого стекла, я метнулся в комнату, - окно было разбито, ее в комнате не было. Я выглянул в окно, увидел внизу ее тело. У меня закружилась голова, меня тут же стошнило. Я очнулся от плача ребенка. Помню, как выбегал из квартиры, дорогу домой не помню. Пришел в себя только дома под душем, все время перед глазами стояла она, и весь наш разговор в голове прокручивался снова и снова. От ребят потом узнал, что, мол, выкинулась из окна, прохожие вызвали милицию. Остальное ты все сам знаешь. Я тебе сказал правду.
 Молодой человек в ужасе поднял глаза на собеседника.
 Тот молчал. Выдержав паузу, он произнес:
 - Хорошо, Женя, я тебе верю. Но ты завтра же уедешь отсюда и забудешь и эту историю, и меня. Ты меня хорошо понял?
 Молодой человек робко улыбнулся в ответ.
- Да, спасибо, Стас.
 Его собеседник резко встал из-за стола, бросил на стол купюру и направился к выходу. Поравнявшись со столиком, за которым сидели Инга и Вова, он мельком глянул на сидящих и удалился. Это немного успокоило обоих, ставших невольными свидетелями подобной беседы.
 Они молчали и тупо смотрели на принесенные им десерты. Тем временем второй молодой человек допил воду и, оглядываясь по сторонам, вышел из кафе.
 Первым заговорил Вова:
- Я надеюсь, нам ничего такого не грозит.
 Инга, наконец, оторвала глаза от мороженного и взглянула на Вову.
 После всего услышанного ее легкомысленного настроения, как и не бывало.
- Н-да, - протянула она, - никогда не присутствовала при подобных разговорах.
 Она явно была под сильным впечатлением от всего услышанного.
- Вот и такое бывает в жизни, - констатировал Вовочка.
 Дальше разговор не клеился. Они еще немного посидели в кафе, а затем ушли.
 Вечером Инга долго не могла уснуть, перед глазами мелькали картинки из услышанного.
 Она снова и снова вспоминала глаза рассказчика, как он закрывал голову руками, как бы прячась от самого себя, вспоминала холодный взгляд его собеседника. Особенно не давал ей уснуть его пронизывающий взгляд.
 Спала она плохо, ночью несколько раз просыпалась, снились какие-то кошмары, снилось, будто она и есть та женщина, которая покончила с собой, она видела себя, падающей на мокрый асфальт.
 С Вовой они встретились через несколько дней.  Вова признался, что тоже был немного не в себе от всего услышанного.
 По дороге в машине они вспомнили весь прошлый вечер, и больше говорить было не о чем. Инга достала из бардака свежий номер газеты, решив поразгадывать кроссворд. В поисках ответов на вопросы на глаза ей попалось одно фото из объявлений на странице некрологов. Это было фото того самого худощавого молодого человека из кафе.
 Объявление гласило следующее:
 «Ты всех помнил, и тебя все простили…
 Вчера на Харьковском шоссе погиб в автодорожной катастрофе Артемьев Е.Т.
 Женя, покойся с миром, твой друг Стас».
  Инга молча закрыла газету.