Серый и Дрон

  Сказать, что Серый был в ярости, значит не сказать ничего. Левой рукой он изо всех сил сжимал руль своего «мерса», так, что побелели костяшки пальцев, а в правой дымилась последняя сигарета из купленной полчаса назад пачки «Bond». Похоронная процессия уже двинулась с места под унылое тарахтение «Зилка» и монотонный плач укутанных в черные платки женщин. Они не замечали холодного январского ветра, от которого из носы стали почти такого же цвета, как у того трупа, что лежал сейчас в кузове. «ЗИЛ» тронулся с места и медленно стал поворачивать за угол девятиэтажки. Серый сплюнул и включил двигатель. Он едва сдержался от осуществления пришедшей вдруг идеи – на всей скорости врезаться в толпу, скинуть мертвеца и давить, давить его колесами, пока все его внутренности не смешаются с грязным снегом на дороге. Он так ярко представил себе эту картину, что его небритые щеки смялись в так хорошо знакомой многим ухмылке – для братвы это переводилось как «все нормально, братан, мы всегда договоримся», для остальных лохов – «Это только начало».
  Серый рванул с места с пробуксовкой, едва успев избежать тарана жавшейся к обочине «копейки». Пролетев на красный, на перекрестке он даже не расслышал скрипа тормозов рефрижератора и пятиэтажного мата высунувшегося из кабины водилы.
-Козел, мразь, гнида, падла! – повторял Серый словно заевшая пластинка, не обращая внимания на еле успевавших отскакивать пешеходов.
 Его, Серого, еще никто так не кидал. Дрон-Гудрон, Дрюха, Андроид (иначе при жизни Серый его не называл) вскрыл себе вены, так и не заплатив неустойку – 50 тонн баксов, как раз в тот момент, когда Серый так рассчитывал на эти бабки. От них зависела его завтрашняя сделка, контракт, с помощью которого его бригада смогла бы контролировать весь доход  ликероводочного завода. Все было на мази, почти все бабки собраны. Почти. Он соскреб все, что мог, даже тачку свою заложил, а этот хмырь… Серый знал о всех его сделках, он с самого начала контролировал Дрюху, едва тот получил лицензию на предпринимательскую деятельность (шепнул свой человек в администрации). Последние четыре месяца Дрон-Гудрон не платил ему, ссылаясь на «финансовые кризисы», и братки Серого популярно каждый месяц напоминали коммерсу, что финансовый кризис, это не самый худший кризис. Из-за последнего подобного напоминания, Дрюха две недели пролежал в травматологии. Серый дал бы ему отсрочку, если бы точно знал, что капусты у Дрона просто нет, однако свой человек в фирме довольно обоснованно указал цифру последней сделки – 59 тонн  баксов. Позавчера был последний срок уплаты, но Дрон просто кинул Серого, как какого-то лоха.
 
  Когда он приехал на кладбище, там еще никого не было, если не считать трех могильщиков, отплясывающих на морозе возле свежевырытой ямы. Один из них, бомжеватого вида старик, вынул из-за пазухи бутылку водки и пластиковый стакан. Двое его компаньонов радостно переглянулись, и, кажется, на какое-то время перестали замечать тридцатиградусный мороз, глядя на льющуюся жидкость как дети на проделки Копперфильда.
  Затренькал мобильник.
-Да.
-Серый, слышь, надо подъехать, разговор есть.
-Говори.
-Нет, так нельзя, надо встретиться.
-Где?
-В качалке.
-Еду.
  Серый бросил последний взгляд на черный холм посреди свежего, ослепительно-белого снега, матюгнулся и включил зажигание.

  Кольт сидел в прокуренной тренерской в обнимку с раскрашенной как новогодняя открытка девицей неопределенного возраста, которая хихикала, очевидно, над одним из его приколов. Едва завидев Серого, девица тут же соскочила, чмокнула Кольта в лоб и выпорхнула за дверь, старательно вихляя тощими бедрами.
-Слышь, Серый, такое дело – виновато улыбаясь и выставляя при этом золотые коронки начал Кольт – наши пошерстили всех клиентов, набрали всего 100 штук, больше никак. 
  Сказав это, Кольт достал пакет с аккуратно уложенными купюрами.
-По всем прошли, точно?
-В натуре. Сам знаешь, горок у нас небольшой, дерёвня. Что с них возьмешь. Это-то из некоторых выколачивать пришлось, ведь они неделю назад уже отстегивали.
  Серый изо всех сил пнул столик, в котором жалобно звякнули бутылки, и схватил Кольта за горло.
-А какого хрена, ты, Коля, сидишь здесь с бабой, ведь знаешь, как нас приперло.
  Коля-Кольт потянулся, было к спрятанному сзади пистолету, но, взглянув в безумные глаза своего босса, отказался от этой идеи. Серый разжал пальцы и, потирая правый висок, произнес, глядя в пол: «Я не хотел, нашло что-то».
-Ты же чуть не убил меня, падла – ощупывая покрасневшую шею, выкрикнул Кольт.
  В любой другой день за «падлу» Серый докончил бы начатое, но сейчас он даже не понял ни одного слова из тех, что прокричал Кольт. Отошедший от шока Коля, понял, что ляпнул лишнего и, ожидая самого худшего, убрал руку за спину, ощупывая рукоятку «макорова». Он слишком хорошо знал что значит, попасть под горячую руку Серого, за плечами которого уже была одна ходка. Он сам точно знал об одной мокрухе своего хозяина и подозревал, что еще три убийства дело рук его же, Серого. Не раз Кольт был свидетелем того, как методично, словно по заранее составленному плану, тот до потери сознания отделывал провинившихся. При этом жуткая ухмылочка не сходила с его лица, больше напоминавшего в такой момент звериный оскал.
-Да, еще – отойдя поближе к двери, произнес Коля – кто-то хочет обмануть нас.
-Чего? – не поднимая глаз, пробасил Серый.
-Ну, с этим, заводом барматушным.
-В смысле?
-Хотят нашу ставку перебить.
-Кто они?
-Не знаю. Скорее фраера залетные.
-Ясно, что не наши – со своей фирменной ухмылкой отозвался Серый, пристально глядя в глаза побледневшего Коли.
-Что делать будем? Братву собирать? – скороговоркой пролепетал Кольт.
-Погоди, не суетись. Мне подумать надо. Пошли, подстрахуешь.
  Серый не торопясь переоделся и вошел в зал, в котором громыхало железо, слышались команды тренера и стук перчаток об боксерские груши. После улицы особенно резко ощущался запах пота и железа. На какое-то мгновение все звуки стихли. Десятки глаз обратились в сторону шествующего к штанге Серому. Здесь одновременно занимались разновозрастные боксеры – от десяти до двадцати лет под руководством бородатого тренера, который кивнул Серому как давнему знакомому и было еще шесть культуристов – три бритоголовых подростка, усатый пузатый мужичок лет под сорок и два братка из бригады Серого. Последние, так же как и тренер, лишь слегка кивнули ему и вновь переключились на железо. Серый, молча, никуда не глядя, уселся на скамейку. Кольт жестом подозвал бритоголовых к себе и кивнул на штангу. Те, ни слова ни говоря, установили гриф на стойку и навешали блины, преисполненные важности от выполняемого дела. Еще бы – они ассистировали главному городскому бандиту. Легко представить, как вольготно после этого было им в школе, где кличка Сергея произносилась полушепотом и с придыханием, от которого даже у тех крепких парней, что были старше, выше и крепче бритых, мурашки бежали по коже.
  Серый бросил взгляд на штангу и, кашлянув, произнес: «Еще по копейке».
  Бритоголовые переглянулись и с умным видом, демонстрируя поддельно восхищение, подвесили еще по килограммовому блину на каждую сторону.
  Сергей не торопясь, выжимал штангу, с удовольствием ощущая, как напрягаются бугры мышц под тонко футболкой. На какой-то момент мысли о Дроне-Гудроне и новоявленных конкурентах, имевших наглость бросить ему вызов, отошли в сторону.
  Заканчивая третий заход, он услышал, как запищал его телефон, оставленный на столике возле входа в зал.
-Да – недовольно бросил Серый, отхлебнув минералки.
-Сергей Владимирович, это Валерьев вас беспокоит.
-Я уже понял, короче.
-Видите ли, в нашем деле появились новые обстоятельства.
-Не томи – раздраженно бросил он, предчувствуя новые неприятности.
-Деньги требуются сегодня, до трех часов дня.
-Чоо?
-Кто-то перекупает контрольный пакет. Весь. Даже пять процентов привилегированных акций, плюс к этому. Если мы не заплатим сегодня…
-И чего, нельзя оттянуть?
-Нет.
-Я не хочу слышать «нет». Шевели мозгой. Или забыл, кто тебе кандидатскую протолкнул?
-Я все прекрасно помню, Сергей Владимирович.
-Так чего ты зихеришь? Смотри, порву как грелку.
-Я попробую еще по одному каналу – неуверенно произнес тот.
-Пробуют девку в постели, а ты действуй.
  Слышавший последнюю фразу Серого, Кольт загоготал, сверкая коронками.
-Чего ржешь? – недовольно бросил Серый.
-По приколу – все еще улыбаясь во всю ширь, ответил Кольт.
-Пиво-то есть?
-Обижаешь.
  Сказав это, Кольт жестом фокусника открыл холодильник, в котором, казалось, была собрана вся коллекция продаваемых в городе сортов пива.
  Серый взял наугад первую попавшуюся под руку бутылку и, накинув на плечи большое махровое полотенце, отправился в сауну.
-Может тебе бабу? – спросил, ухмыляясь отошедший от недавнего страха Кольт, растягивая, накручивая на палец презерватив.
  В голове у Серого тут же «включился трансформатор» - послышался приглушенный гул, все окружающее приобрело кроваво-красный оттенок. Он сам даже не успел осознать того, что сделал в следующую секунду.
  Удар бутылкой пришелся точно по макушке не успевшего ничего сообразить Кольта. Он лишь клацнул зубами и с грохотом повалился на пол, упав лбом на лежавшее острием вверх донышко бутылки. По всей тренерской пошел запах свеже-пролитого пива. Кровь из двух ран обильно залила желтый линолеум, смешиваясь с пивом. Серый отбросил отколотое горлышко и, перешагнув через неподвижное тело, вновь пошел в зал. Едва войдя, он тут же увидел тех бритоголовых подростков, которые оживленно что-то обсуждали, стоя возле одного из «Кеттлеров».
-Эй, лысые!
-Мы? – со смесью плохо скрываемого страха и напускной уверенности в один голос спросили пацаны.
-Нет, ваши яйца.
  Задевая снаряды, «лысые», словно соревнуясь, устремились к Серому.
-Кинг-Конг – позвал Серый одного из качавшихся братков.
-Угу – отозвался тот и неуклюже мотая длинными, волосатыми и мощными руками, пружинящей походкой направился к своему вождю.
  Один из бритоголовых случайно, впопыхах, задел локтем Кинг-Конга и тот, сделав зверское выражение на своем и без того обезьяньем лице, отвесил подростку подзатыльник.
  Тот в ответ лишь заискивающе улыбнулся.
-Возьми этих и проследи, чтоб каптерке убрали.
-Угу – глядя ничего не выражающими глазами, из-под низко скошенного лба пробасил Кинг-Конг.
  Подростки, подойдя вплотную, переглянулись со страхом. Серый заметил, как побледнели их тощие физиономии и как полностью исчезла вся напускная бравада. Проследив за их взглядами, он увидел, что большая часть его серой футболки залита кровью. Издалека кровь на этом фоне была похожа на обычную влагу. Серый развернулся и ушел в тренерскую. Кольт лежал все в той же позе, только крови на полу было теперь значительно больше, чем пива. Брезгливо поморщившись, Серый еще раз перешагнул через тело, не испытывая ни малейшего сожаления о содеянном. Сейчас его волновала совершенно иная проблема. Взяв из холодильника другую бутылку, Серый зашел в соседнюю комнату-предбанник, за которой располагался шикарный душ для избранных. Следующая дверь вела в саму сауну, отделанную орехом и липой. Конечно же, дома у него банька была покруче – с бассейном, джакузи, фонтанчиком с золотыми рыбками в предбаннике. Все полностью управлялось электроникой, но после трудного дня и тренировки годилась и такая. Он любил париться. Эту любовь привил еще с раннего детства отец. На зоне Серому не хватало именно нормальной, человечьей парилки. Главное ведь здесь было не желание помыться или погреться, а отдохнуть от всего, сосредоточиться на чем-то одном и, как часто это бывало, найти верное, единственно верное решение.
  Серый не торопясь, скинул с себя одежду, и так же не торопясь, прошел в прогретую сухую парилку, хотя времени до указанного срока оставалось всего ничего. Он верил в эту традицию, знал, что решение найдется, надо лишь расслабиться, отбросить все лишнее.
  Сергей устроился поудобнее на самом верхнем ярусе и откинулся на широкую резную спинку. Слишком тяжелым оказался этот и предыдущие дни. На прошлой неделе в пьяной драке порезали Морду – ближайшего кореша и помощника Серого, с которым они вместе совершили ходку. Глупо все получилось, ведь Морда без единой царапины выходил из жестоких зоновских разборок, а тут, на воле…На следующий день сразу три его солдата попались на «снежке» - ни бабки, ни угрозы не подействовали на ментов – шла операция по наркоте, о ней даже по ящику долдонили, вот они и оказались очень кстати. Майор Ляхов, это чмо, даже звездочку за это получить должен на днях. Ничего, звездочку ему братва поставит, правда на другое место.
  Из этих, вроде не связанных с делом мелочей, вдруг родилась та единственная мысль, которую так пытался уловить Серый все последнее время. Он вновь ухмыльнулся и, щелкнув пальцами, встал и отправился в душ. Теперь он точно знал, где взять «зелень». Кажется, пришла, наконец, светлая полоса. Теперь-то он воздаст всем по заслугам, теперь те, что пытались встать на его пути позавидуют мертвым. Серый подставил лицо под освежающую струю холодной воды, с наслаждением ощущая, как восстанавливаются силы. Это был такой же кайф, как от секса. Регулируя воду, Серый сделал шаг назад и наступил на кусок мыла. Правая нога резко поехала вперед. Пытаясь удержать равновесие, он отчаянно замахал руками, но устоять было невозможно. Серый со всего размаха шмякнулся головой об бетонный пол душевой и тут же погрузился в черную пустоту.

-Серый, а Серый! Сережка! Проснись, противный.
  Голос шел откуда-то сверху, приглушенный, словно из ящика. Он был знаком Серому, даже слишком хорошо, но не мог даже пошевелиться.
-Серый-белый-голубой. Хочешь, я тебе еще одну наколку сделаю? Улей тебе нарисую на жопе и много-много пчел. Будет похоже. Это я гарантирую. У них будут острые жала как кинжалы. Вот такие!
Серый почувствовал, как что-то больно кольнуло его в  руку, и с трудом открыл тяжелые веки. Сначала он подумал, что все еще лежит в душе – звук в жутко болящей голове был такой, словно от струи воды, к тому же, все здесь было таким же белым. Все плыло и кружилось, будто от пары литров водяры. Еле остановив карусель, Серый увидел, что лежит на кровати, укрытый одеялом.
-Что фраерок, допрыгался? – ехидно спросил человек в белом и рассмеялся жутковатым смехом.
-Где я?
-Что не видишь? В больнице.
-Сколько сейчас времени?
-О, не беспокойся, завод уже не будет твоим.
-Сколько времени, я спрашиваю?! – выкрикнул Серый, и это усилие резкой болью отозвалось в затылке.
-Пять часов. И не надо так нервничать.
-Кто ты?
-А ты не знаешь?
-Нет – еле шевеля губами от боли, ответил Серый.
-Да брось ты. Впрочем, хорошая примета, богатым буду. Не узнаешь, говоришь, старых друзей? Нехорошо. Давай еще в пчел поиграем, может вспомнишь.
-Что ты делаешь, падла?
-Знаешь, как детей говорить учат? Ну, например, говорят им: «Скажи, как собачка кричит?» Ребенок отвечает «гав-гав». Знаешь, как пчела кусает?
  Резкая боль пронзила правую ногу Серого. Едва сдерживая крик, он заскрипел зубами.
-Ну что, теперь узнал?
  Серый с отвращением вгляделся в человека в белом, лицо которого наполовину закрывала марлевая повязка. И тут его окатило такой волной ужаса, что на время пропала даже головная боль.
-Ты…
-Узнал! Узнал! Ура! За это полагается приз. Бзззз. Смотри, какой балшой паласатый мух. Навэрно шмэл.
-Ты же умер. Я сам сегодня видел твои похороны.
-Да что ты говоришь! Вот незадача какая! Узнал окончательно. Давай тогда в больницу поиграем.
  С этими словами Дрон-Гудрон достал откуда-то огромный шприц и стал медленно набирать в него темную жидкость из бутылки, на которой был нарисован ухмыляющийся как сам Серый, череп. Сергей попытался встать, но тело не слушалось его. Тем временем покойник набрал уже половину объема.
-Та ты не беспокойся, шо тэбэ, хлопче – с украинским говором, подражая какому-то актеру, весело протараторил Дрон – это ж такой лэкарств, вах, от всэх балэзнев. Совсем ничего балет нэ будэт. Да и чего тебе дергаться? Сделка все равно сорвалась, так что лежи спокойно, не рыпайся.
  Серый усмехнулся – «конечно, это всего лишь сон или бред. Он лежит в душевой, рядом хлещет вода. Сейчас он встанет и пойдет. Главное он знает, где добыть капусту. Сегодня вечером он будет уже обмывать удачную сделку. Угораздило же его так звездануться. Интересно, у Кольта были такие же ощущения? Надо будет этим бритым хлебальники заткнуть, нечего Кольта перед всеми опускать, бояться потом не будут. Сначала одного, потом другого, а там и банда авторитет потеряет, лучше сразу грохнуть.
-За Кольта беспокоишься? Правильно. Здорово ты его бутылкой по башке. Дзень. Он сейчас в соседней палате. Три шва и сотрясение.
-Тебя нет – прохрипел Серый, открывая глаза.
-Да? – удивленно произнес Дрон – говорят, чтоб проверить сон это или нет, надо ущипнуть себя. Сейчас мы сделаем укольчик, и ты сразу поймешь. Ну-ка, больной, не шевелитесь – тоном строгого доктора сказал Дрон, пустив из почти полуметровый иглы фонтанчик.
-Нет! – закричал Серый и, собрав все свои силы, схватил за руку мертвеца. Тот оказался не так уж силен.
  Поняв, что вновь владеет своим телом, Серый резко встал, удерживая цепкой хваткой руку со шприцем. Перед глазами опять все поплыло, к горлу подкатила тошнота. Враг, почувствовав его слабость, попытался высвободить кисть, а когда это не получилось, стукнул его в живот свободной рукой. Понимая, что медлить нельзя, Серый выхватил огромный шприц и замахнулся, целясь Дрону в сердце. Перед глазами пошли красные круги и на мгновение он задержал руку. Дрон закричал на удивление тонким и пронзительным голосом, от которого голова Сереги отяжелела так, что он не мог даже изменить направление взгляда.
  В палату ворвалась толпа – кто-то пытался разжать его пальцы, кто-то на руке, которой он замахнулся на…зареванную, испуганную молоденькую медсестру.
-Серый, успокойся! – с огромным усилием вырывая шприц, крикнул Михей.
-Он хотел убить меня! – задыхаясь от слез, прокричала медсестра.
-Серый, отпусти, ты же убьешь ее, зачем тебе мокруха при свидетелях? – спокойным тоном убедительно произнес Мудрец.
  Серый отпустил бьющуюся в истерике девушку, которая тут же вылетела из палаты, однако шприц так и остался в его руке. Мудрец осторожно вынул иглу и, согнув ее, отшвырнул в дальний угол. Серый понемногу пришел в себя и огляделся. Он был в просторной больничной палате, абсолютно голый. Впрочем, кто-то заботливо накидывал на него простыню. Кроме Мудреца и Михея здесь были еще Кинг-Конг и Крест, а так же какой-то очкарик с тараканьими усами в белом халате толстая тетка, тоже в халате.
-Все нормально, в натуре – вытесняя из палаты медиков, нараспев на блатной манер сказал Крест, дополняя свои слова пальцовкой.
-Не, ну чо вы трудные какие, бля, дайте с человеком поговорить – тоном спокойной угрозы обратился к растерявшимся врачам Михей и кивнул Кинг-Конгу.
  Тот, не долго думая, добродушно улыбаясь, обхватил их за плечи, как старых друзей и вывел в коридор.
  Братки знали крутой нрав Серого и потому не очень-то удивились увиденному, а Кинг-Конг вряд ли вообще о чем-то задумался, он  и так-то соображал с трудом, но свою черную работу выполнял безупречно.
  Немного отойдя от происшедшего, Серый привычным жестом вскинул руку, но тут же вспомнил, что оставил часы в душевой. Появившийся в дверях Кинг-Конг, словно ждал этого момента подобно псу, угадывающему желание хозяина. Он протянул Серому его «Ролекс» и одежду.
-Ну, ты как, вообще, ничего? – с неподдельной заботой в голосе спросил Крест.
-Нормально – буркнул Серый, застегивая ширинку.
-Знаешь, нас обставили, тебе лучше сейчас об этом узнать.
-Я уже знаю.
  Братки недоуменно переглянулись.
-Эта баба сказала.
  В глазах корешей появилось полное понимание.
-Вот стерва – процедил сквозь зубы Мудрец.
-Едва очухался, и на тебе сразу, как Тайсон по мозгам – с такой злостью на медсестру и наивным желание оградить Серого от всех и вся произнес Кинг-Конг, что все невольно улыбнулись и обстановка немного разрядилась.

  От пейзажа за окном «Вольво» вновь вернулась покинувшая на время боль, и отвратительная тошнота опять подкатила к горлу. Серый прикрыл глаза, пытаясь не выдать свою слабость, и сделал вид, что просто отдыхает.
-Вы вычислили эту мразь? – с трудом сдерживая приступ рвоты, не открывая глаз, спросил Серый.
-Что-то здесь не так – задумчиво произнес Мудрец, повернувшись в сторону Серого – они явно не хотят, чтоб мы их нашли. Нам не за что даже  зацепиться. Сделка прошла через десятые руки, так что все там практически подставные. Мы вышли лишь на того, кто оформил сделку с их стороны.
-Кто это?
-Соловьев Сергей Сергеевич, юрист, родился в пятидесятом, казанский – прочитал по блокноту в крокодиловой обложке Мудрец.
-Взяли его?
-Он исчез сразу после сделки, как будто никогда и не был.
-А с казанскими вы связались?
-Хан не знает его, но обещал позвонить, если чего просечет.
-Они знали, что это наш контракт?
-Должны были.
-Значит, знали, суки. Войны захотели. Серый хотел добавить еще что-то, но боль такой волной захлестнула его голову, что стало не до чего.
Он открыл окно и с наслаждением вдохнул холодный воздух. Серый чуть наклонился и не в силах сдержать рвоту блеванул на дорогу. Всю оставшуюся часть пути он провел молча, откинувшись на сиденье, не думая и не беспокоясь уже больше ни о чем, кроме как об изматывающей, непрекращающейся ни на минуту дикой головной боли.
  Едва оказавшись дома, Серый тут же бросился в ванную. Едва он успел опереться ладонями о раковину, его начало рвать так, как не рвало ни разу за всю тридцати семилетнюю жизнь. Желудок буквально выворачивало и выкручивало даже тогда, когда в нем уже ничего не осталось. В один из таких моментов Серому показалось, что он сейчас задохнется – он просто не мог вдохнуть. Наконец, это ему удалось.
  Понемногу желудок успокоился. Серый, с трудом удерживал равновесие – ноги так ослабли, словно он пробежал марафонскую дистанцию. Все еще не веря, что кризис прошел, Серый с усилием поднял голову и увидел свое отражение в зеркале. Таким жалким и беспомощным он себя не мог даже представить – на него смотрел взъерошенный незнакомец с ввалившимися щеками, четко выделявшейся щетиной на бледной коже, красными глазами и остатками не переваренной пищи вокруг посиневших губ. Включив холодную воду, Серый стал лихорадочно умываться, расплескивая половину жидкости трясущимися руками. Потянувшись, было к трубке, чтоб вызвать «скорую», он замер, вспомнив явление Дрона, передумал. Он тут же придумал с десяток причин для оправдания, не признаваясь себе в том, что он просто боится второго такого прихода призрака больше чем самой смерти. Серый еще раз взглянул в зеркало, пригладил волосы и, хотел, было выйти, но с его лицом стало твориться что-то странное – оно поплыло, словно находилось над раскаленным асфальтом в июльский полдень. Серый промыл глаза и вновь взглянул. То, что он там увидел так потрясло его, что едва не свело с ума – из зазеркалья на него пялился Дрон, нагло ухмыляясь и поглаживая, свои тараканьи усы. Серый вновь потянулся к трубке.
-Не стоит – с усмешкой приглушенно произнес Дрон.
-Ты умер – прошептал Серый.
-Да? Я иногда забываю об этом. Ты неважно выглядишь. Что, перебрал, да? Пить надо меньше.
-Тебя нет – еле ворочая языком, прохрипел Серый.
  Он почувствовал, как холодный пот стал заливать все его тело, скапливаясь на поясе, там, где плотно затянутый ремень на давал каплям стекать ниже.
-У тебя неплохая хата, чувак. А вот здоровье подкачало, да – с деланным сочувствием, покачивая головой, сказал призрак – с головкой проблема. Тебе лечиться надо. Помнишь, как тебя отделали тогда, на второй ходке, в кировской зоне? Тебя же могли опустить, но Химик не дал, может, пожалел. Ты, кстати, здорово отплатил ему – перышко в сердце сунул. Нехорошо.
-Откуда…- чуть слышно произнес белый как снег Сергей.
-Когда ты придешь сюда, то тоже все узнаешь. Хотя нет – задумчиво добавил Дрон – ты не узнаешь, тебе заберут эти твари с рогами, положат на сковородку, а может, в микроволновку. Шучу, шучу – сказал Дрон, широко улыбаясь – у каждого ад индивидуальный. Тебя, наверно, отправят по адскому этапу в адскую зону. Прикинь, тебя там будут иметь каждую секунду черти. Хо, хо, причем самые настоящие. Хорош каламбур?
  Последние слова пробились до сознания Серого сквозь пелену заторможенности и боли. Они разозлили его, а злость придала силы и вывела из шока.
-Заткни пасть, падла! – рявкнул Серый, лицо которого пошло красными пятнами.
-А что ты мне сделаешь?
-Порву, сука!
-Попробуй.
  Серый схватил мобильник и со всей силы швырнул его в зеркало. Жалобно пискнув, трубка разлетелась. Часть деталей осталась на узорчатой полке, другая посыпалась в раковину, забив сливное отверстие. Зеркало лишь треснуло посередине и из-за этого над Серым смеялись теперь два Дрона, причем независимо друг от друга, более того, они стали переговариваться между собой, наперебой сообщая все новые и новые подробности из жизни Серого, о которых он предпочел бы никогда не вспоминать. Окончательно придя в себя, он обшарил ванную комнату, пока не нашел то, что ему подошло больше всего – тяжелый металлический шарик из тех, которыми он любил разминать ладонь.
-А в тринадцать лет он целовался в губы с одной потаскушкой, которая до того этим самым ртом…
  Словно искры брызнули во все стороны мелкие осколки итальянского зеркала. После непродолжительного звона наступила почти полная тишина, которую нарушал лишь шум льющейся в забитую раковину воды, которая, перелившись через края, залила весь пол в ванной.
  Выключив кран, Серый, шатаясь, поплелся в спальню. Единственное, чего он хотел сейчас, так это полного покоя. Такого сумасшедшего дня у него не было ни разу в жизни, даже тогда, когда он сидел на игле.
  Серый уснул еще до того, как его голова коснулась подушки.
 
  Яркий лучик света пробивался через небольшую дырку в крыше сарая, завораживая Сережу игрой пылинок. Мальчик лежал на привезенном только вчера мягком душистом сене и жевал зеленое яблоко, отдыхая после недавнего купания в холодной быстрой речке. Карман шорт оттягивался под тяжестью найденной в воде огромной и тяжелой монеты, на которой невозможно было разглядеть дату. Лишь контур двуглавого  указывал на ее древнее происхождение. Все это вместе создавало атмосферу восторженного детского счастья, такого, которое может быть только в семь лет.
-Сережа! Сынок! Пошли обедать! – услышал он голос мамы, раздававшийся с внутреннего двора.
  В какой-то момент он удивился – мамы не было уже больше 25 лет, с тех самых пор, как пьяный отчим ударил ее молотком по голове. Однако, это мимолетное удивление прошло, и он тут же забыл об этом. Ему было семь лет – возраст восторженной веры во все хорошее. Осенью ему впервые предстояло надеть школьный ранец на свои загорелые плечи.
-Сережа! Пироги остывают – послышалось уже   рядом.
  Дверь сарая с трудом отварилась, и едва слышимые шаги стихли под тем местом, где лежал Сережа. Вместо того чтобы отозваться, он с хитрой улыбкой на смуглой рожице принялся потихоньку обкладывать себя сеном.
-Сыноок! Я знаю, что ты здесь – ласково сказала мама и по ее голосу мальчик понял, что она улыбается и принимает правила его игры – Раз, два, три, четыре, пять я иду тебя искать.
  Под ее босыми ногами чуть слышно зашелестела сухая трава и лестница, ведущая наверх, к Сереже едва заметно дернулась. Мальчик, стараясь дышать как можно тише, положил последний пучок себе на голову и принялся ждать, едва сдерживаясь, чтобы не расхохотаться звонким безудержным смехом.
  Вот показалась самая мягкая и нежная в мире рука, за ней верх белой косынки. Сергей уткнулся лицом вниз, чувствуя, как по нему ползет какая-то мелкая букашка.
-А кто это тут у нас грыз незрелое яблоко? Уж не маленький ли пушистый суслик?
  «Эх – с досадой подумал мальчик – оставить такой след!»
  Не в силах больше сдерживаться, он расхохотался и вынырнул из сена. Мама протянула к нему руки, с пальцами, из которых торчали острые как бритва металлические когти. Сережа с ужасом отпрянул и увидел, что вместо мамы на него смотрит Фредди с лицом Дрона и кровожадно облизывается.
-Фредди пришел за тобой – голосом мамы произнесло чудовище и провело одним когтем по руке ребенке.
  Алая кровь запачкала лезвие, и жуткая тварь с видимым удовольствием слизала ее, словно это были капли подтаявшего мороженого. Сережа закричал во весь голос, чувствуя, как намокают его шорты между ногами и шевелятся волосы на голове. Он вскочил, и настил под его ногами провалился. Мальчик резко взмахнул руками и полетел вниз, продолжая кричать до тех пор, пока его голова не стукнулась обо что-то твердое и не раскололась как перезрелый арбуз.
 Серый резко поднялся все еще под впечатлением сна. Рубашка, которую он так и не снял, вся промокла от холодного пота и прилипла к телу.
-восемь часов ровно – голосом Дрона произнес говорящий будильник – как спалось?
-Гнида – процедил через сжатые зубы Серый, окончательно отойдя ото сна и вспомнив все события предыдущего дня.
  По его щеке что-то ползло. Проведя ладонью, он с удивлением обнаружил, что это кровь. Не рискуя подходить к зеркалу, он провел пальцем по щеке и остановился под ухом. В ушной раковине кровь мерзко захлюпала, когда продвинул палец немного внутрь.
-Что, критические дни? – с издевкой спросил будильник.
  Серый схватил его и ударил об стол, потом еще и еще, до тех пор, пока в руке у него не остались лишь куски пластмассы. Встав на ноги, он едва не повалился обратно – комната заходила ходуном перед глазами. Схватившись за раскрытую дверцу шкафа, Серый подождал, пока круговерть не прекратилась, и осторожно переступая, спустился в столовую, которая располагалась на первом этаже его особняка.
  Вынув из холодильника студеную водку, Серый налил полстакана и одним махом осушил его, не закусывая. Внутри пошло приятное тепло, и алкоголь почти сразу же ударил в голову – все проблемы и абсурдность ситуации отошли в сторону. Серый знал обманчивость таких ощущений, но сейчас он хотел быть обманутым, чтоб хоть на какое-то время отвлечься. Он раздумывал над тем, не выпить ли ему еще и полный стакан, но тут звонок заиграл похоронный марш.
-Ты начинаешь повторяться, падла – с пьяной улыбкой произнес Серый, вытирая слезящиеся глаза.
  Подойдя к видеофону, он увидел старушку, которая трижды в неделю приходила убирать его хоромы. Сегодня как раз и был такой день. Не думая о том, чем это может обернуться, учитывая предыдущие события, Серый, повинуясь привычке, открыл дверь.
  Тетя Поля принесла с собой свежесть морозного утра.
-Здравствуй, касатик – нараспев с обезоруживающей улыбкой произнесла она.
-Привет, теть Поль.
-Как головушка-то твоя, родимый, али ышо болит? – заботливо спросила она, снимая теплый пуховый платок.
-Опять ты все уже знаешь? – воскликнул Серый, так и не разучившийся удивляться тому, что эта шустрая старушка всегда была в курсе всех событий в городе, даже, казалось бы, самых тайных и самых незначительных.
-А как же? Шо мне ышо на пенсии-то делать, миленький? Ну, ничего, пройдет головушка. Вот, держи, я тебе настоечки принесла травной, заговоренной. Хворь твою как рукой сымет, вот те крест – сказала бабка, протягивая ему бутылочку с розоватой жидкостью.
  У Серого было не так уж и много знакомых и друзей, которым он мог полностью доверять. Тетя Поля входила в их число. Она стала неотъемлемой частью жизни этого бандита. Он сам не заметил, как привязался к ней. Может из-за ее неспешного ласкового говора или из-за того, что она была полной противоположностью тех уличных торгашек семечками и сигаретами, которых он видел на каждом углу. Старушка приходила сюда не из-за денег, хотя они и превышали в пять раз ее небольшую пенсию. Серый знал, что все, что она здесь зарабатывала, уходило на подарки бесчисленным внукам, для которых это стало уже само собой разумеющимся.
-Спасибо, теть Поль – искренне улыбаясь, сказал Серый и принял снадобье.
-Да на здоровье, милый. Жениться тебе надо. Здесь рука женская нужна и кошка.
-А кошка-то зачем? – удивился Серый.
-А как же, кошка, она уют создает в доме и от нечисти его охраняет.
-Так ведь собаки для этого.
-Собаки, это не то. Вот мурки, они завсегда тебе дурное место в доме-то укажут.
-Ну, ладно, с этим ясно. А жена-то от какой нечисти избавит? Она ж сама хлеще беса. Ей только бабки и надо.
-Эй, да шо с тобой говорить, все свое ведешь. Вырос, вон какой бугай, а все как ребенок. Ежели она человек хороший, домашний, добрый, то и тебе в радость это будет. Дети пойдут. Наследники тебе, опять же. А как же? Кому иначе дворец свой оставишь? Вот есть у меня одна такая дивчина на примете. Хошь, познакомлю?
-Да ладно, ладно, - со смехом замахал руками Серый – в другой раз как-нибудь.
-А то смотри, я ж тебе плохого не посоветоваю, хоть ты и бандит. Не твоя в том вина. Да ладно, что-то заболталась я сегодня с тобой, пора и делом заняться.
  Старушка направилась к кладовке, в которой у нее хранились тряпки, ведра и прочий «инструмент».
  Пока она набирала воду, Серый махнул еще полстакана и тут, окончательно плюнув на то, что о нем подумают, спросил у начавшей подниматься на второй этаж старушки:
-Вот ты, мать, что-то такое там о нечисти говорила, а она бывает в натуре-то.
-В чем милок? Что-то не расслышала я.
-Ну, это, по правде-то.
-А как же. Одни так, шалят только, а другие и сурьезно напакостить могут, даже в могилу свести. Тьфу, тьфу, не приведи Господь.
-А в приведения ты тоже веришь? – спросил Серый с плохо скрываемым интересом.
-А то. В деревне-то у нас, когда я ышо махонькая была, одна баба, Фрося, светлая ей память, ночью мимо кладбища возвращалась. И чего-то ее потянуло мимо кладбища-то идти, да ышо в полнолуние? Ну, вот, пошла она, вроде бы коровку свою искала. Точно. Коровка у ей, Нюрка, с луга не пришла. Вот и искала она ее, и видать решила дорогу-то срезать. А иначе, зачем ей мимо кладбища-то ходить. Чай не на свиданку-то спешила. Вот. Идет она значит, а ночь тихая, лунная, видать далеко. Тени там всякие, кресты. Даже ветра нет, сверчки и те молчат. А ей-то что, не боязно даже, ведь куда она без коровки-то? Пропадет. Ведь у ей четверо детей было, а мужа-то своего схоронила она. Вот, значит, идет она в тишине и вдруг с кладбища голос такой тихий, протяжный, зовет ее: «Фрося, Фрося». Ну, она сначала вроде как не расслышала, а потом остановилась, прислушалась. Голос ей знакомый показался, но чей – не поняла. А ее опять зовут, да жалобно так. Встала она и не знает куда идти – то ли корову искать, то ли на голос. Подумала она и решила-таки на кладбище идти, а вдруг кому плохо там или потерялся кто. Идет она, сама торопится, даже задуматься некогда. Ежели бы она задумалась, разве пошла бы средь ночи на кладбище-то, да еще когда Луна такая полная и ясная? Так вот, идет она, хочет лишь побыстрее найти того, кто звал ее, да опять за Нюркой идти, ведь дети ж дома одни. Голос все ближе и ближе. Забралась она в самую глубь кладбища, глядь, а там, на одной старой могилке человек сидит, не шелохнется и все завет и зовет.
-Чего зовешь-то – спросила Фрося.
-Тяжко мне, Фрося, - отвечает тот.
-А чего тебе тяжко?
-Забыли все меня, и ты забыла.
-А кто ты есть такой?
-Аль, не признала?
-Да нет, мил человек, не признала.
-Я ж тетка Дарья.
-Ну, вот что – разозлилась Фросю – если играться хочешь, играйся без меня, если думаешь что дурочка я, то отделаю тебя за милую душу. Тетка Дарья уж тридцать лет как померла, а ты тут дурью маешься, да людей от дел отвлекаешь.
-Знать, не признала ты меня – сказала та и подняла глаза.
  Луна ярко осветила черную женщину и тут Фрося встала как вкопанная – ни слова ни сказать, не пошевелиться, ведь то и вправду тетка Дарья была, но только лучи лунные как бы немного проходили через нее. Посмотрела она в глаза Фросе, та и лишилась чувств. Час она пролежала на земле кладбищенской, а как очнулась, смотрит, а тетки Дарьи-то уже и нет. Вскочила Фрося и бегом домой с кладбища. На следующее же утро молитву заказала в церквушке и свечку поставила.
-А корову?
-Что корову?
-Телку-то она свою нашла? - с деланной улыбкой спросил Серый.
-Ах, Нюрку-то? Она сама домой пришла. Просто, видать, отбилась, где от стада, да поплутала немного.
-А вообще, с чего они приходят?
-Кто? Приведения что ль? Так это с того, что дела у них какие на этом свете остались или, может, невинно убиенные, пронеси Господи – крестясь, закончила старушка.
-Убиенные, значит? – спросил Серый, стараясь выглядеть абсолютно безразличным.
-Ну да, вот представь – стремишься, пыжишься чтоб что-то сделать, а тебя раз и…прости Господи мою грешную душу. Душа-то все еще стремится, а смерти вроде, как и не замечает. Ой, да что-то я заговорилась опять. Пойду, а то вода уже стыть начала.
  С этими словами тетя Поля взяла большое капроновое ведро с теплой водой, несколько тряпок и продолжила свой путь.

  Сразу после ухода старушки, которая уже на пороге вновь пообещала свести Серого с «хорошей дивчиной».
  Зазвонил мобильный похоронным маршем.
-Ну, как ты там, Серый – раздался голос Михея.
-Да ничего, нормалек.
-Тут Бегемот звонил, говорит, базар есть. Что-то важное, тебе, бакланит, интерес есть.
-Передай, говорит, на девятом километре ждать буду.
-Окей!
-Да, еще – немного помолчав, произнес Серый – ты меня повезешь.
-Какой базар? – немного удивившись, сказал Михей.
-Давай, звони…- Серый едва не произнес «менту», но вовремя осекся – Бегемоту, и пусть в двенадцать подъезжает.
-А за тобой когда?
-Через час.
-Окей.
-Давай.

  Взяв с собой, на всякий случай, небольшой топорик, Серый подошел к зеркалу и, набрав полные легкие воздуха, взглянул на свое отражение. На него смотрел жалкий, зашуганный, небритый мужик бомжеватого вида. Такого отвращения к себе Серый еще не разу не испытывал – грозу города в этой убогой роже нельзя было даже предположить. Он замахнулся, было, топориком, но, вспомнив, что ему не во что будет больше смотреться во время бритья, опустил руку.

  Бегемот приехал на встречу раньше Серого. Его синий жигуленок одиноко стоял в низине перед поворотом. Едва увидев «Вольво» Михея, он тут же выскочил и, неуклюже перебирая короткими ногами, засеменил к ним, состряпав на своей заплывшей жиром физиономии, угодливую улыбочку. Михей достал сигарету и, не говоря ни слова, вышел из машины.
-Фух – шумно выдохнул Бегемот, с трудом протиснув свое безразмерное пузо в салон.
  Едва он оказался в машине, Серый почувствовал едкий запах пота и давно немытого тела, который перебивал даже запах перегара и сигарет. Серый презирал все в этой «куче дерьма», которая заключала в себе все то, что он не переносил, а особенно предательство. Бегемот был ментом из уголовки и продавал своих собратьев без всяких угрызений совести. Наверно, за лишнюю сотню баксов, тот продал бы и свою мать, если б она сейчас была жива.
-Ну – не поворачивая головы, произнес Серый.
-У меня есть кое-что интересное – улыбаясь еще шире елейным голосом, произнес Бегемот.
-Сколько?
-Ну…мммм…знаешь…
-Короче.
-Валяй.
-Знаешь, ведь Абрамов не сам вскрыл себе вены.
-Дрон?
-Ага, он самый.
-Не понял – произнес Серый растерянно, хотя после разговора с тетей Полей подобная догадка промелькнула в его сознании.
-Помогли ему, и очень даже хорошо помогли.
-Врешь, падла.
-Дело закрыли, чтоб не возиться, кое-что просто не заметили, точнее не захотели замечать, ведь самоубийство куда проще. Взять хотя бы то, что нигде не было ключей от квартиры. Сечешь? Ключи забрал тот, кто его шлепнул, а дверь закрыл снаружи.
-Все?
-Да.
-Свободен.
-А …мммм – Бегемот потер большой палец об указательный.
-На – Серый, не глядя, кинул три двадцатки на колени Бегемоту.
-О! – обрадовался тот – если узнаю еще что, то сразу сообщу.

-Ну и вонища – поморщившись, сказал Михей, усевшись в кресло сразу после того, как Бегемот захлопнул дверь – хоть нос затыкай – ментовской дух. Как ты только переносишь эту мерзкую харю?
-Нормальный, даже если он мент, не станет продавать своих – сказал Серый, чувствуя, как волна боли вновь начинает накрывать его черной волной.
  Михей открыл бордачок, чтоб положить туда пачку сигарет, но в этот момент из него выпала видеокассета. Едва успев поймать ее, он выронил пачку на пол.
-Сука – со злостью прошипел Михей и выкинул пачку в окно.
-Все свои страшилки смотришь? – спросил Серый, чтоб хоть как-то отвлечься от боли.
-Ну.
-Дай-ка, гляну.
  На футляре ярко красными кровавыми буквами было выведено «Кошмар на улице Вязов».
-Это про мудака с когтями?
-Да, как его там, это, успокаивают, из могилы выкапывают.
-Зачем выкапывают? – удивился Серый.
-Ну, он, это, того, затрахал их там всех, короче, замочил полбольницы с детьми.
-С детьми?
-Ну.
-Вот пидор!
-И вот, короче, там эта, попадья была, а она, это, мать его.
-Как мать?
-Ну, трахнули ее там беспредельщики, вот она это чмо и родила. Он, типа, призрак был, ну, помнишь, все во сне приходил, а мочил по-настоящему.
-Они замочили его?
-Крюгера-то? Ну, вот я и говорю, откопали его и святой водой облили.
-И все?
-Да, вроде. Ну, это смотреть надо – подытожил сюжет Михей чуть смутившись, что, в общем-то, было не свойственно для него.
  Смотреть подобные вещицы Михей любил, даже больше чем боевики, но старался скрыть это, как подросток, прячущийся с сигаретой по подворотням и подвалам.
  Серый вернул кассету и, глубоко затянувшись, сказал Михею, чтоб тот отвез его в какой-нибудь кабак.

  Серый нехотя потягивал пиво под звуки какой-то усыпляющей музыки, равнодушно глядя на то, как напряженно и сосредоточенно смешивает коктейль бармен, опасливо озираясь на их столик. Все что хотел Серый – немного покоя и не оставаться одному в своем роскошном особняке, где призрак мог вынырнуть в любом месте как черт из табакерки В том, что это был именно призрак, Серый нисколько не сомневался, может потому, что думать о том, что у него поехала крыша, как-то не хотелось. 
  Над стойкой из телевизора грузил лохов прилизанный диктор, хлопая бабскими ресницами и строя при этом многозначительные физиономии. Вдруг  вместо диктора на экране появился ухмыляющийся Дрон. От неожиданности Серый поперхнулся ветчиной и закашлял. Сидевший рядом Михей стал хлопать его по спине, но на одном из хлопков рука его замерла в воздухе.
-Мать моя женщина! – воскликнул он.
-Ты чего? – протирая прослезившиеся глаза, спросил Серый.
-По ящику Дрона увидел!
-Увидел?
-Ну да, вроде как новостя вел.
-Может, померещилось?
-В натуре он был, отвечаю.
  Серый посмотрел на экран. Там крутили очередную рекламу какой-то прокладки.
-Не, ну я чо, шалаболить буду?
-Верю, Михей – сказал Серый, пристально глядя ему в глаза.
  Глотнув пива, Серый начал свой рассказ, с того момента, как впервые увидел призрака.
-Во, бля! – выдал Михей, дослушав Серого. – И ты молчал.
-Хм, а что я мог еще делать, по-твоему?
-Чего дальше будем делать?
-Нашим на говори.
-Чего я, больной?
-Найди лохов, ночью на кладбище поедем. Будем святой водой Дрона поливать.
-Ты серьезно?
-Я на шутника похож?
-Во бля, я думал такое только в кино бывает.

  Ночь выдалась ясная  и морозная. Ярко светила полная Луна. Нанятые за ящик водки бомжи усиленно орудовали лопатами и ломами. Серый сидел в теплом салоне с Михеем и пускал кольца дыма. Один из копателей, мужик со спитой давно не бритой физиономией направился в их сторону и, поравнявшись с машиной, сделал знак, чтоб открыли окно.
-Чего еще – недовольно бросил Михей, морщась от туалетной вони, источаемой бомжем.
-Этого, нам бы стакан.
-Какой еще стакан, ща в лоб получишь.
-Нам бы для сугреву – ежась от холода с виноватой улыбкой, обнажавшей жалкие остатки зубов, сказал мужик.
-Ща получишь – прошипел Серый и вышел из машины.
  Первый удар пришелся по носу. Бомж упал, разбрызгав кровь по чистому искрящемуся снегу. Дальше Серый молотил, не разбирая, куда приходятся удары его тяжелых подкованных ботинок.
-Кажись готов – сказал молча наблюдавший всю сцену Михей, глядя на кровавое месиво, в которое превратилось лицо бомжа.
-Кто еще хочет? – бросил Серый, глядя на замеревших с лопатами бедолаг.
  Краем глаза он увидел, как один из копателей, прячась за ограды, убегает к выходу. Не долго думая, Серый выхватил пистолет.
  В полной тишине прогремел выстрел. Настигнутый пулей бомж взмахнул руками и повалился в сугроб.
-Чо встали? Урою гадов! Эй, двое, взяли этих козлов и притащили к яме. Нет, я не понял, чо стоим?
  Двое, на которых указал Серый, бросились выполнять его приказание, трое оставшихся стали усиленно махать лопатами.   

  Покарябанный черный гроб лежал перед машиной, освещаемый ярким светом фар. Один из бомжей затравленно переводил взгляд с последнего пристанища Дрона на Серого, нервно покачивая гвоздодером взад-вперед.
-На – сказал Михей и протянул ему полный стакан водки.
-Эх – выдохнул бездомный и одним махом залил в себя огненную жидкость. 
  Растерев по спутанной бороде пролившуюся из стакана водку, он принялся открывать крышку. Остальная его братия стояла молча, уже не надеясь выбраться отсюда живыми.
  В тишине морозной ночи отчетливо послышался скрип выдираемых из дерева гвоздей. Крышка упала, едва не задев Серого, который тут же отвесил бомжу хороший подзатыльник.
  Вскрыватель гроба наклонился за упавшей грязной пыжиковой шапкой-ушанкой, а когда распрямился, в упор уставился на Серого, нагло ухмыляясь. Размахнувшись, бомж ударил гвоздодером в лоб своего соседа слева. Тот, упал в сугроб и задергался в судорогах. Сделав резкий выпад, новоявленный убийца вонзил сплющенный конец своего орудия другому бомжу. Последний, захрипев, стал зажимать чудовищную рану, из которой фонтаном брызнула кровь, заливая всех стоящих рядом.
-Ты чего, мужик – опешил Михей.
-Один будешь всех закапывать – произнес Серый удивленно.
-Ну, что, Сэрый, вах, вот мы и встретились – очень знакомо ухмыляясь, сказал бомж, поигрывая гвоздодером.
-Дрон?! – воскликнул Серый, узнавая повадки покойника.
-Ты не веришь в переселение душ?
-Кончай его, Серый! – крикнул Михей, выхватывая из-за пояса пистолет.
  Дрон вскинул руку и швырнул окровавленный гвоздодер. 
  Михей выронил пистолет и, постояв несколько секунд, упал плашмя к ногам Серого. Вокруг его головы стала образовывать кровавая лужа, от которой пошел пар.
-Порву, мразь! – взвизгнул Серый.
-Ах,ах, какие мы сентиментальные. Один раз ты уже убил меня.
- Я?
-Хм, он еще и придуряется.
-Ты же сам, сам себя по венам чиркнул.
-Ой, ли – прищурившись на манер Ленина, произнес Дрон.
-Ну, все, теперь я тебя, гнида точно кончу.
-Ой, ой, как страшно – едва сдерживаясь от смеха, сказал Дрон и, распахнув грязное драное пальто,  погнал на Серого нестерпимую волну вони, что-то среднее между ароматом помойки и общественного туалета, который не убирали по меньше мере месяц.
  Серый, не в силах сдерживаться, схватился за живот и, согнувшись пополам, опустошил желудок. Дрон словно только и ждал этого момента. Схватив беспомощного бандита за шею, он подтолкнул его к машине, и, резко наклонил голову Серого так, что тот ударился лицом об капот. Потом еще и еще…
-Это ты, козел, порезал мне вены, ты даже не помнишь этого. Ты шизик, натуральный, у тебя раздвоение личности – приговаривал Дрон, продолжая молотить головой Серого капот машины.
  Серый обмяк и повалился на грязный снег. Дрон довольно сплюнул и, наклонившись над окровавленным лицом врага, резко повернул его голову на манер убийц в американских боевиках.

  Утро было ясным и морозным. Первые алые лучи всходящего солнца упали на место ночного побоища. Чуть запорошенные снегом лежали возле разрытой могилы шесть трупов – четырех грязных и оборванных бомжей и двух прилично одетых  молодых людей со страшными ранами.
-Ничего не понимаю – сказал лейтенант Епифанов и вновь принялся дуть на замерзшую авторучку.
-Бомжи и бандюги, даже сам Серый…- задумчиво произнес молодой сержант, приплясывая на морозе.
-Ладно, составьте протокол, а потом в отдел – пуская густой пар, сказал майор Кривич и, ухмыльнувшись, уселся в свою «Волгу».
 
  Кривич пытался пробиться сквозь стену чужого сознания, но Дрон с легкостью отбил очередную попытку – новое тело было крепким, спортивным, терять его не хотелось. У нового носителя были большие карьерные перспективы, а деньги, которые Дрон успел надежно спрятать за день до того, как Серый ворвался к нему в квартиру, послужат хорошим катализатором. Бросив довольный взгляд на неподвижные тела, Дрон-Кривич плавно повернул ключ в замке зажигания.