Ушастая сказка

Жил был ежик. Правда, слыл он не совсем обычным. Уши у него были длинные, ну прямо как у зайца смешные такие уши. Вот над ним все и смеялись. То ли заяц колючий, говорили, то ли ежик ушастый. И никто его всерьез не воспринимал. Грустно было ежику, обидно и больно как-то. Понять он не мог, ну причем здесь уши. И почему они обязательно должны быть такими как у всех. "Неужели дело в ушах?" —думал он (он вообще много думал) — "Неужели непременно нужно быть таким как все? Почему все видят уши, но не хотят замечать всего остального. И потом, длинные уши это не так уж плохо. Ведь я слышу гораздо лучше, чем сородичи. Я слышу такие звуки, которые им и не снились: как трава растет, как листья падают. Да ведь я и полезным быть могу: об опасности, например, предупреждать заранее. Но они и слышать ничего не хотят. Смеются только и радуются, что уши у них обыкновенные и ничем они не выделяются". Вот такие мысли одолевали ежика, пока он брел по тропинке прочь от родной лужайки. Решил он в странствие отправиться.
А тем временем в соседнем лесу лисья семейка готовила набег на лужайку ежиную. Очень уж любил старый лис ежатинку…
Был в той семье лисенок странный такой, задумчивый. И что самое забавное, уши у этого лисенка тоже были необычные. У всех лис ушки на макушке торчат, а у этого лисенка уши как у спаниеля висели. Вислоухий такой был лисенок. Несчастные родители не знали как ребенку помочь (правда сам он помощи не просил). Уши ему даже связывали, чтобы они не болтались. Но лисенок от этого еще смешнее казался. Зато братишкам и сестренкам потеха была. Они не то чтобы не любили смешного своего братика. Любили конечно, по-своему. Но никак не могли удержаться от шуточек в его адрес, подсмеивались над ним, подтрунивали. А лисенок вислоухий на них не обижался. Тоже смеялся. Только смех у него получался грустный какой-то. Часто бродил он один по лесу: прислушивался, присматривался, задумывался. Возвращался грустный, ни на кого внимания не обращал, ложился в уголке родовой норы и тосковал…
Так вот, эта самая семья и собралась в соседний лес — на ежей охотиться. Ребятня пребывала в диком восторге. Лисята бегали, прыгали по лужайке рядом с норой, засады друг на друга устраивали, по земле катались, радостно повизгивали. Весело им было. Да и не удивительно. Не часто их отец на охоту брал. Все говорил, что малы слишком. А тут — такое событие. Еще бы не радоваться!
Было решено выступать рано по утру. Ежи как раз с ночной охоты возвращаются, спать ложатся, теряют бдительность. В общем, сложно более подходящее время придумать. Тем более, что ежей давно никто не трогал. Не было в их родном лесу хищников. Да и непрошеные гости лет пять как не наведывались в те края. Осмелели ежи. Всякий страх потеряли. На осторожность лапой махнули. Спали все без задних ног. Ни о чем не волновались. А зря!

* * * *
Настало долгожданное утро. Отправились лисы в соседний лес. Благо, он не далеко располагался. Вышли рано: в лесу еще не рассвело. Лисят насилу разбудили. Очень уж им просыпаться не хотелось. Но отец пригрозил, что уйдет без них. А этого дети никак не могли допустить. Пришлось просыпаться. Зевая, вышли они из пещеры, проклиная ежей за их ночной образ жизни. "И чего им по ночам не спиться", — думали, стряхивая с лап холодную утреннюю росу. Вид у них был самый разнесчастный: зубы стучат, глаза закрываются, шерсть дыбом. Отец посмотрел на них презрительно, усмехнулся и сказал: "Ну что, молодцы, может, дома останетесь?" "Нет, нет!!!"—загалдели ребята. Встряхнулись, оправились и бодро побежали за родителями по лесной тропинке.
Все побежали, и вислоухий лисенок тоже. Правда не нравилась ему эта затея. С самого начала не нравилась. "Нечестно это",— пытался протестовать он. Но его естественно никто даже слушать не стал. А отец сказал, что вислоухий всю семью позорит. "Если уж ты такой добренький и честненький, можешь на охоту не ходить, но и на глаза мои изволь больше не попадаться! Не лис ты, а улитка бесхребетная (самое страшное оскорбление у лис)", — так отчитывал он сына за недостойное поведение и слабый (по его мнению) характер. В заключение своей гневной речи старый лис грозно посмотрел на своего "неудавшегося" отпрыска, и лисенок совсем сник. Неуютно ему было, когда папа ругался. Побаивался он отца. Но всегда относился к нему с уважением, слушаться старался, хоть и не одобрял многое. Вот и на этот раз, лисенок повиновался отцовской воле. Вместе со всеми отправился, пообещал на предстоящей охоте отличиться. Но чем дальше они продвигались, тем меньше хотелось лисенку выполнять обещание. Да он и об охоте-то почти забыл. Шел, по сторонам смотрел, к запахам незнакомым принюхивался, к шорохам странным прислушивался. То и дело убегал от основной группы: якобы следы искать ежиные. На самом же деле все кругом было ему интересно в незнакомом лесу. Проснулась в нем тяга к приключениям. В конце концов и вовсе отстал он от остального семейства — отправился изучать новую местность.

* * * *
Недолго пришлось лисенку блуждать по незнакомому лесу в поисках приключений. Они (приключения) сами свалились на его рыжую голову, в прямом смысле этого слова.
Дело в том, что наш необыкновенный ежик с феноменальным слухом давно уже прислушивался к незнакомым шагам. Но вместо того, чтобы убежать (клубочком колючим он свернуться не мог, уши мешали), храбрый еж решил вскарабкаться на ближайшую елочку и посмотреть, что это за зверь невиданный объявился в их краях. И все бы ничего, да не приспособлены ежи к жизни на деревьях. Вот ежик и не удержался — свалился с ели, и не куда-нибудь, а прямо лисенку на голову. Рыжий от возмущения даже испугаться не успел. А уж когда увидел, кто на него свалился, вообще дар речи потерял от удивления.
— Слушай, ты кто такой? —выпалил он, приходя в себя.
— Я — ежик.
— А почему ты по деревьям лазаешь? И уши у тебя какие-то странные…
— На свои посмотри. Тоже мне критик нашелся, — огрызнулся еж.
— Не злись, я не хотел тебя обидеть. Правда.
— Хорошо, злиться я не буду. Ты мне лучше расскажи, что ты делаешь в нашем лесу.
— В вашем ?
— Ну да. Мы — ежи — здесь испокон века живем. А таких созданий как ты я вообще никогда не видел.
— Ну вот, на меня обижался, а сам дразнишься.
— Я не дразнюсь.
— Ты что лис никогда не видал?
— А ты что, лис?
— Да.
— Не может быть.
— Почему?
— Я слышал от старших, что лисы хитрые и противные, что у них уши торчком, глаза злющие, хвост огромный и пушистый, и что они нас, ежей, за лакомство считают, а никак не за собеседников. Ты не такой…
— А что ты на это скажешь? — гордо заявил лисенок и показал свой роскошный пушистый хвост оторопевшему ежику,— А про лис тебе наврали. Вовсе они не злые и не противные… Правда на ежей действительно охотятся… Иногда, — прибавил он, слегка смутившись
— Ой, так ты действительно лис… Только уши странные, и глаза совсем не злые. Даже убегать от тебя не хочется. Не страшный ты совсем… Или прикидываешься? — спросил ежик, попятившись.
— Нет не прикидываюсь. Правильно, что меня не боишься. Ты мне даже нравишься. Совсем не такой, как все ежи.
— А ты что много ежей видел?
— Ни одного… Но мне папа рассказывал. Говорил, что они глупые, неопрятные, норы рыть не умеют… ничего не умеют, и что единственное их достоинство— это…— но тут лисенок осекся и замолчал.
— Что, это? — полюбопытствовал ежик
— …вкусное мясо…—извиняющимся тоном закончил лисенок,— я сам не пробовал, так папа говорит, — поспешно добавил он, — но ты не бойся, я тебя есть не собираюсь. Ты совсем не глупый… Ты мне очень понравился.
— А я тебя и не боюсь. Ты же не виноват, что папа у тебя злой.
— Да нет, он не злой, просто он настоящий лис.
— А ты не настоящий, что ли?
— Во-первых, я еще маленький, а во-вторых, меня всегда странным считали…
— Из-за ушей?
— И из-за них тоже. А еще потому, что я думаю много, и очень уж мягкий и добрый. Говорят, это для лиса не позволительно. Я и на охоту-то идти не хотел. Заставили. Сказали, что это для меня испытание…
— Подожди, подожди! На какую это охоту?— заволновался ежик.
— Ой, я же тебе не сказал. Мы на ежей пришли охотиться…
— Кто вы?— холодея спросил ежик,—Вас много?
— Много…и мама, и папа, и…— лисенок растерянно смотрел на ежа, а у того даже уши обвисли от ужаса.
— Что же делать, что делать, — в отчаяние шептал тот. Лисенок молчал, да и что он мог сказать. Ему самому было жаль несчастных ежей, которые ничего не подозревали, спали спокойно там на полянке под елями. Рыжему ужасно стыдно стало за свое семейство, и за то что сам он лисом родился. Долго они так молчали. И вдруг лисенка осенило. Была в нем все-таки хитрость лисья, правда он почти никогда этим не пользовался, считал, что это не хорошо как-то, других обманывать... Но ради такого дела!
— Не волнуйся ежик! Я все придумал! Спасем мы твоих сородичей!
— Как?
— Слушай внимательно…— и лисенок изложил свой план.
Когда лис закончил говорить, ежик уже оправился от обуявшего его ужаса и был готов к решительным действиям. Хоть и издевались над ним сородичи, любил их все таки ушастый ежик и не мог позволить лисам причинить вред ежиной семье.
— …Значит договорились?— в последний раз осведомился лисенок.
— Ага,— рассеянно ответил еж.
— Ты все понял?—волновался рыжий зверек.
— Понял, понял я все. Не дурак. — огрызнулся ежик.
Но огрызнулся он не со зла, а просто нервничал очень. Лисенок даже не стал обращать внимания, а только ободряюще посмотрел на товарища и скрылся в чаще.

* * * *
А вся лисья семейка, тем временем, продиралась сквозь заросли незнакомого леса, вынюхивая ежиные следы, глотая слюнки в предчувствии необычайно вкусного обеда. Вдруг старый лис насторожился, замер на мгновение, припал к земле. Все последовали его примеру. "Папа учуял, учуял"— радостно и довольно громко зашептали лисята, за что и получили оплеуху от матери. "Не шумите, бестолковые! Лежите смирно", — шепнула она. А лис-отец уже готовился к прыжку: собрался в пружину, вот-вот броситься; только кончик хвоста подергивается от напряжения. И вдруг… Старый, видавший виды, лис даже сел от удивления. Из-за кустов, где как он предполагал, спали, мирно посапывая ежи, показались заячьи уши! "Совсем я стар стал"—растерянно подумал он,—"ежа от зайца отличить не могу. Дожил! Какой позор! Слава Великому Лису (т. е. Богу лисьему), что кажется никто не заметил." Размышляя таким образом, лис поднялся, и сообщив, что это была ложная тревога, что ежи здесь были, но по-видимому очень давно, повел семейство дальше.
Однако через некоторое время история повторилась. А потом еще, и еще раз. Лис недоумевал." Я же точно по следу иду… Запах-то ежиный. Уж в этом-то я уверен. Не настолько же плох… Откуда заяц? Какой стыд…" И лисы продолжали путь, даже не предполагая, что уходят все дальше от любимого лакомства.

* * * *
А ежи, между тем, свернувшись в колючие клубочки, сладко спали под красавицей-елью и ни о чем не тревожились. Они даже не заметили как к их "сонному царству" подкрался вислоухий лисенок. И только когда он тронул одного из ежей лапой, и тот от ужаса завизжал так, как будто ему уже что-то откусили, все остальные члены клана повскакивали и бросились в рассыпную. Такого панического бегства лисенок никак не ожидал. Он уселся под елью, где только что ежи спали, тряхнул головой и презрительно фыркнул: "Я думал они храбрее. Ведь ушастый меня совсем не испугался. А эти хуже зайцев, честное слово. Да, может быть папа и прав на счет ежей…Хотя нет. Все равно это было бы подло — к спящим подкрадываться. Теперь их не так-то просто поймать будет".
Он посидел еще немного, а потом побежал в условленное место, где его уже поджидал ушастый ежик. У ежа было превосходное настроение. Он взахлеб начал рассказывать, как ловко обхитрил старого лиса, как сбил его со следа и убежал. Но вдруг заметил, что лисенок невесел.
— Что с тобой?
— Они оказались обыкновенными трусами…
— Кто?
— Ежи. Никто даже защищаться не стал. Мы бы их всех переловили, если бы вместе… По-моему папа прав…Они на самом деле ни на что не годятся…
— Они не виноваты. Просто они такие. Их никто не учил обороняться. Они не привыкли.
— А ты привык?
— При чем здесь я?
— Но ведь ты же не испугался, не побежал сломя голову, не разобравшись. Ты бы и драться, наверное, стал, если бы пришлось.
— Меня все странным считали. Ненормально это…Я поэтому и ушел. Не могу я с ними. Да и не нужен я никому. Они наверняка даже не заметили, что меня нет.
— Ты им всем жизнь спас! А они…— лисенок чуть не плакал от обиды.
— Жизнь им спас ты. И за это тебе огромное спасибо, родные они мне все-таки. Только… Что же ты своим родителям скажешь?
— Родителям? Ничего. Я вообще, не хочу я возвращаться.
— Почему?
— Не хочу и все! Снова уши будут на макушке связывать, шуточки всякие отпускать, в душу лезть. Не хочу… Слушай, ежик. А можно я с тобой останусь? Ты же все равно путешествовать собирался…
— А что, вдвоем веселее. К тому же мы с тобой даже похожи чем-то. Правда?
— Да! Уши у нас странноватые.
— Ну при чем здесь уши?
— Ни при чем. Это я так. Хотел пошутить.
— А!
— Ну что пойдем?
— А куда?
— Какая разница?
— В общем-то, никакой…
И они зашагали по тропинке прочь от знакомых мест. Шли и разговаривали, шутили, смеялись. И, наверное, впервые в жизни, каждый чувствовал себя счастливым от того, что наконец-то его понимают.