Забыть ли старую любовь? часть первая. глава 3

Глава третья.

Джеймс открыл глаза и удивленно огляделся. Комната, которую он вчера даже не успел разглядеть, точнее не смог, – сказались обильные излияния, -  была очень уютной и светлой. Стены, обитые бледно-голубым шелком, прекрасно гармонировали с синими бархатными занавесями на окнах и пологом над кроватью. Над камином висело несколько миниатюр, изображавших представителей рода Стэнфордов, а каминную полку украшали часы, инкрустированные горным хрусталем.
Приглядевшись, Джеймс без труда узнал комнату, которую всегда предоставляли в его распоряжение, когда он гостил в Оакскорте. Он не был здесь уже лет десять, не меньше, но годы, казалось, обошли эти стены стороной. Все здесь было так же, как и во времена его детства.
Эндрю Стэнфорд был его лучшим другом уже много лет. Владельцы Уингфилда и Оакскорта мирно соседствовали не один десяток лет, но не это стало главной причиной частых встреч отпрысков двух знатных семейств. В жизни Джеймса Саутвуда, графа Нортгемптона, нет и не будет человека, который понимал бы его так, как Эндрю Стэнфорд. И даже то, что Джеймс был младше на семь лет нисколько не мешало их дружбе… Будучи детьми, они целыми днями пропадали на Голубом озере, а, став старше, нашли еще больше удовольствия в долгих спорах на самые разные темы. Спорили до хрипоты, но в итоге каждый все равно оставался при своем мнении.
Закинув руки за голову, граф Нортгемптон вспоминал детские шалости и юношеские проказы. Ему было пятнадцать лет, когда Эндрю подложил в его постель хорошенькую служанку, кажется, ее звали Сьюзи… или Мэг. Джеймс тихо засмеялся, вспомнив, как не терпелось Стэнфорду узнать, хорошо ли он провел ночь. Вряд ли его старший друг мог представить, что застенчивый юноша, которому он решил помочь, уже давно стал мужчиной. А Джемми и не думал его разочаровывать - смущенно улыбался и мастерски краснел, когда Эндрю начинал над ним подшучивать.
Приятные воспоминания прогнали остатки сна. Джеймс прошелся по комнате, прикасаясь к предметам, памятным с детства, и остановился у окна. Распахнув створки, он полной грудью вдохнул чистый деревенский воздух. Умытый росой сад под первыми лучами солнца сверкал яркими красками. Легкий ветерок, напоенный ароматом садовых цветов, пробрался в комнату. Нортгемптона неудержимо потянуло прочь из призрачной тишины комнат в пробуждающийся зеленый мир сада.
 Граф неторопливо шагал по дорожкам, когда его внимание привлек странный шум – серебристый смех время от времени перемежался дикими воплями. Джеймс, стараясь ступать как можно тише, приблизился к источнику этой жуткой какофонии, скрывавшемуся за огромной клумбой с лилиями. Там, среди белоснежных цветов, он разглядел смоляные кудри юной мисс Стэнфорд.
Дельфина играла с огромным черным котом. И именно эта парочка устроила такую возню, что пройти мимо было просто невозможно. Кот пытался убежать и при этом истошно вопил, а девчонка хохотала, наблюдая за его бесплодными попытками вырваться на свободу. Она слегка разжимала руки, а когда бедное животное бросалось наутек,  вновь его ловила.
- Я думал, такие забавы больше привлекают мальчишек, - Джеймс опустился на траву рядом с девушкой.
Дельфина испуганно ойкнула и выпустила из рук черный вопящий клубок. Кот бросился улепетывать со всех ног, не веря в собственное спасение.
- Мы с Лютером просто немного пошалили, - она поправила локон, выбившийся из-под шелковой ленты и улыбнулась.
Глаза Дельфины блестели, а нежные щеки покрылись румянцем. Белое муслиновое платье оказалось безнадежно перепачканным в земле, и острые кошачьи коготки оставили свои следы на тонкой ткани, однако это ничуть не умаляло ее прелести.
Восхищенный взгляд графа не замечал темных разводов на платье и исцарапанных рук за блеском серебряных глаз. Осторожно, чуть касаясь гладкой кожи, он провел тыльной стороной ладони по ее щечке.
«Она похожа на бутон розы. Уже сейчас он достоин восхищения, но подлинная его красота пока скрыта от глаз, она набирает силу, ждет своего урочного часа. Эндрю прав, пройдет совсем немного времени и этот цветок расцветет, ребенок превратится в женщину. Хотел бы я увидеть эти необыкновенные серебристые глаза потемневшими от страсти», - усилием воли Джеймс заставил себя отвлечься от столь соблазнительных мыслей.
- Чем же юная леди может заниматься ранним утром в саду, – ему пришлось постараться, чтобы голос звучал естественно и не выдавал охватившего его возбуждения, - кроме игр с котенком, разумеется?
- Я здесь читала, - Дельфина достала книгу из маленькой корзинки. Она и представить себе не могла, что разбудила целую бурю чувств в этом красивом мужчине. – Но потом появился Лютер и...
- А твой отец знает, что ты читаешь эту книгу? – Нортгемптон с любопытством рассматривал томик стихов Бернса.
- Нет. Но когда я спела ему песенку, которой меня научила Бетси, моя горничная, папа сказал, что ее написал Роберт Бернс, и где-то в библиотеке есть томик стихов этого шотландца. Вот я и нашла книгу несколько дней назад.
- И тебе нравится, Дельфина? – Джеймс смотрел на девушку с легкой улыбкой.
- Да. Некоторые стихи просто замечательные. Но… - она замолчала и принялась нервно теребить подол платья.
- Что но? – попытался подбодрить граф.
- Есть фразы, которые я не могу понять, - чуть склонив голову на бок, девушка наблюдала за Джеймсом Нортгемптоном из-под длинных ресниц. Ее сердечко бешено колотилось в груди, совсем как у Лютера несколько минут назад. Поглощенная созерцанием красивого смуглого лица, она не сразу поняла, о чем он ее спрашивает.
- Например?
Дельфина немного подумала, потом решилась и процитировала:
- Я славлю мира торжество,
Довольство и достаток.
Создать приятней одного,
Чем истребить десяток.
- И что же здесь непонятного? – засмеялся Джеймс.
- Я не знаю, что он имеет в виду под словами « создать приятней одного». Один человек может истребить другого, но как он создает себе подобного?
Этот вопрос, заданный невинной девушкой, почти ребенком, поставил графа Нортгемптона в тупик. Он не мог сказать ей правду, но и промолчать не мог, потому что сам навел разговор на эту щекотливую тему.
 Дельфина ждала ответа, не понимая, чем вызвано его затруднение.
- Видишь ли, Дельфина, - Джеймс Саутвуд старательно подбирал слова. - Люди действительно в некотором роде создают себе подобных, и этот процесс довольно приятен. Ты еще слишком молода, чтобы знать подробности, но когда выйдешь замуж, уверен, муж с удовольствием ответит на все твои вопросы.
Девушка внимательно посмотрела ему в глаза, и от этого взгляда Джеймсу стало не по себе, но больше вопросов задавать не стала. Воспользовавшись этим, он решил сменить тему:
- Дельфина, а разве твой отец не запретил тебе сегодня вставать? С вывихом лучше не шутить, если, конечно не хочешь остаться на всю жизнь хромой. Представляешь, как будут разочарованы потенциальные женихи, ведь тогда они лишатся возможности шептать тебе на ушко нежные словечки во время танца, - пошутил граф.
- Тогда я предпочитаю стать хромой, - ее смех звенел хрустальным колокольчиком. – Стоит только представить, как буду разочарована я, если мне придется выслушивать все эти нежности, вместо того, чтобы танцевать в свое удовольствие. Но, к сожалению, нога у меня совсем не болит, значит, мне придется смириться с мыслью о женихах и испорченных танцах. – Они долго и весело смеялись вместе, и Джеймс подумал, что он уже очень давно не чувствовал себя так легко и свободно, пожалуй, стоит чаще приезжать к Стэнфордам…
Их беседу прервало появление дворецкого. Перкинс бросил неодобрительный взгляд на свою юную хозяйку, столь непринужденно беседовавшую с практически незнакомым джентльменом, и вручил графу конверт:
- Только что привез посыльный для вас, милорд, - произнес он и удалился.
Джеймс извинился, сломал печати и принялся за чтение. Дельфина внимательно следила за выражением его лица, пытаясь понять, какие известия, содержит в себе этот листок бумаги. Но лицо графа Нортгемптона оставалось непроницаемым. Наконец, он закончил чтение и, заметив беспокойство на ее хорошеньком личике, ободряюще улыбнулся.
- Ничего страшного не произошло, но мой поверенный сообщает, что дела требуют моего присутствия в Лондоне. Боюсь, мой отдых придется отложить. Я зайду в дом попрощаться со Стэнфордом.
Дельфина не смогла скрыть своего огорчения, ей хотелось расплакаться. Она не могла понять, почему ей так хочется, чтобы граф остался.
Он взял ее маленькую изящную ручку в свои и поднес к губам.
- Я постараюсь разобраться с делами как можно быстрее и приеду в свое поместье. Обещайте, что навестите меня в Уингфилде вместе с отцом, - Джеймс не смог бы объяснить, зачем он дал обещание, которое вряд ли сможет выполнить, но ему не хотелось огорчать эту маленькую фею, и граф готов был сделать все, что угодно, лишь бы вновь увидеть на ее губах улыбку.
Когда Дельфина кивнула в ответ, и ее милое личико осветила  робкая улыбка, он нежно поцеловал тонкие пальчики и, не оглядываясь, пошел прочь. Но его память во всех подробностях запечатлела солнечное теплое утро, белые лилии и высокую худенькую девушку с разметавшимися по плечам черными кудрями. «Нет», - промелькнула мысль, - «она похожа не на розу, а на изящную лилию… самую прекрасную лилию».