Евдокимову

Всё! С женой развожусь! Сил больше нет! Смеётся она надо мной, всю жизнь смеётся.… Как увидела она меня в первый раз, так с тех пор и смеётся.… Ехал я в автобусе, стоял у задней двери, а как пришло мне время выходить, - дверь заклинило! Ни туда, ни сюда… Я пока сквозь толпу к передней пробился - все пуговицы на рубашке потерял.… Выхожу: декольте у меня по пояс, на плече петрушка, на штанах - скорлупа яичная, шнурка в одном ботинке нет, волосы, как у панка - дыбом…. А она входить хотела, да какое там! Взглянула только да как начала смеяться, так до сих пор и не остановится…. Ну выпиваю, так кто ж  без греха? Что ж из меня клоуна делать?
  Другая бы сковородкой огрела, я бы ей леща влупил и снова: мир да любовь! Вон Лёха месяц ручку от сковородки носил, всем показывал, хвастался: «Вот, мол, водка, - какая сила! А?!! А был бы тверёзый - враз бы помер от такого закусона! А я - даже не почувствовал!» - говорит: «Так только, оглянулся, недоуменно посмотрел на жену: «Чего это она от меня хочет?»  И всё….» Так по тыкве получил, что ручка от сковородки у неё в руках осталась, а сама сковородка - от башки его отскочила, да на тёщину - приземлилась…. Тёще - шишка и фингал на пол лица, а Лёхе - только смех и слава супермена! Героем стал!
   А эта - нет! Ей по народному - не подходит, она воспитательный метод «устыжения» на мне отрабатывает. Давно это было, ещё в женихах я ходил…. Идём мы с ней по глинистой топи. Она всё твердит: «Иди за мной след - в след!» Я думаю: «Да что я за ней семенить-то должен?!» Шагнул по-своему, да как ноги мои разъехались, как хряпнулся я в жижу глиняную и поехал носом вперёд, как хряк от гнуса - в грязи кататься!.. Встать хочу, а ноги - разъезжаются. На коленях елозил - елозил, пока за ногу её не ухватился, так по ноге-то наверх и вылез…. А она смеётся! «Вот так», - говорит: «Как только не по-моему сделаешь - так и будешь в грязи барахтаться!»
И как заговорила, зараза! Один раз только я - её подставил…. А дело так было: в застойные времена к нам в деревню, в колбасный цех шефы из швейной фабрики приезжать любили. Навезут женского белья с кружевами да на колбасу сменяют. Сейчас это «бартером» называют, а раньше мы говорили: «Снова шефы сиськи на сосиски менять приехали!» Так вот: накупил я жене белья, нарядилась она и на работу поехала. А в стране всё дефицитом было, и вдруг понадобился мне ацетон, ну до зарезу! Всё дело стоит, а купить - негде! Неделю уговаривал её с работы свистнуть, и вот в тот самый день уговорил наконец. Работала она в городе на Телезаводе. На проходной бабки злые: «Шо нэсэш?» выпытывают, в сумках роются. Скажешь: «Кинескоп!» - в шутку, - так, по телу разыскивать начинают. Налила она ацетону в пенициллиновую бутылочку, резиновой пробочкой закрыла и в лифчик, между грудей спрятала - от греха подальше. Бутылочка нагрелась, пробочка выскочила, ацетон по кружевам растёкся, всё бельё расплавил - оно из шёлку ацетатного было… Уж она плакала, кляла меня, говорила: «Не слушала никогда тебя и больше слушать не буду! На копейку украла, на двадцатку - потеряла!» И ведь держит слово!
  А вот ещё случай был. Попросила она как-то молоток для отбивных починить - слетал он с ручки. Ну, я приладил кое как: "На!" - говорю и  резко так молотком махнул.... Железяка слетела, в 5 сантиметрах от её головы пролетела и через открытое окно в огород упала. Её как будто бог бережёт, наверно считает, что для неё, из всех бед, - меня одного хватит.... "Давай починю" - говорю...  "Нет, уж," - смеётся: "Ты мастер - никакой! Я сама всё сделаю" - отвечает.... И больше ничего ремонтировать не просила...
  Ах, да - ещё вспомнил! Ещё разок было, когда я над ней посмеялся! Слышу кричит, зовёт картошку в дом заносить. Вышел во двор, смотрю - мешки с картошкой стоят, а её нет. Стал заносить. Половину занёс, решил посидеть, отдохнуть. Только на мешок садиться, а он как подпрыгнет, как гавкнет - я на него и уселся со страху. А это она на моём горбу в дом захотела въехать, а получилось, что я на её спине посидел…. А больше никогда и не удавалось посмеяться над ней.
  Однажды пришёл домой навеселе (неделю не просыхал). Света нет, отключали у нас тогда по вечерам, шторы закрыты, а в окнах тени трёх ангелов от закатного солнца. Стоят, руками - крыльями машут. Я перекрестился: "Свят, свят, свят!" - кричу. "Всё, хана!" - думаю. "Допился! Белая горячка у меня. И ангелы в преисподнюю провожать пришли...." Выскочил из дома, к соседу побежал. Возвращаемся с ним, а это они с детьми в белые простыни завернулись, стоят ржут, на нас пальцами показывают.... Хмель, как рукой сняло.... Трояк только зря пропал: что - пил, что - не пил!.. (плачет)
  Детей мне не доверяет.... Однажды поехала в город, а мальца со мной оставила, белоснежные пелёночки в кружевах - постелила, чтоб ангелочку сладко спалось. "Укачай на руках," - говорит: "И в кроватку положи, когда уснёт". Я ему: "А-а-а" - пел, пел, устал, на диван с ним прилёг и каждый это: "А-а-а" по-своему понял!.. Я - уснул, а он обделался.... Ножонками сучил-сучил, - штаны сползли, всего меня истоптал: и волосы, и лицо, и одежду. Потом с дивана свалился, весь ковёр исползал, умаялся, голову на порог положил и уснул.... Жена  вернулась, а я сплю, весь необычный такой и дитя на полу посапывает.... Так она меня на улицу выгнала по всей деревне такого прогнала, чтоб все посмеялись... (плачет)
  В другой раз попросила дитя из садика забрать. Я иду с ним гордый такой, трезвый, за ручку веду, а другой рукой он мишку плюшевого к себе прижимает! По сторонам гляжу, сыном хвастаюсь. Присмотрелся, а все чего-то в кулак хмыкают, а менее воспитанные так и просто ржут, за животы хватаются, слова вымолвить не могут, только пальцем на нас показывают.... Вошёл во двор, жена руками всплеснула. Я глянул, а у мальца резинка в штанах, видать, ослабла; они до земли сползли, тащатся, грязь да репьи собирают. Засмеялась она и говорит: "Это ты трезвый чуть штаны с дитя не потерял, а пьяный - так только штаны из садика и привёл бы..." И больше мне детей не доверяла....
  И вот, сегодня утром с похмелья проснулся, по малой нужде из дому вышел. Глаза спят ещё. Слышу: сосед хихикнул: "А чё это у тебя?!" - орёт. Соседки из окон повыглядывали, ржут.... Я пригляделся, а у меня на причинном месте  здоровенный, красный бант  к трусам приколот. Да ещё с черной каёмочкой.... Похоронила значится.... Ну, выпиваю я, так что ж из меня клоуна то делать, на смех подымать? Разве ж я один на свете выпиваю? А она смеётся: "Горе ты моё луковое.... Если бы не смеялась, то все глаза бы уж выплакала...."