Я сошел с ума... серия С ума Сшедши

Я сошел с ума. Да, да … и не надо закатывать глаза к небу. Нет, мне не нужно того, что вы мне все можете дать. О чем я? Как о чем? О той поддержке, о той абсолютно ненужной поддержке, что вы мне всегда предлагаете. Мне жестко у вас на плече или на жилетке, мне там не уютно. Да, мне порой становится действительно лучше, но лучше ли на самом деле? Вся наша жизнь лишь галерея каких-то зацикленных воображаемых фактов. Мы делаем только то, что хотим. Порой опорой для меня служит и это древнее суждение не совсем глупых буддийских монахов – мол, «жизнь – это наше воображение». Задумываясь, над этим предложением, над его смыслом, над тем, что кто-то изрек, а другие, как попугаи разнесли его мысли по всей планете, выдавая их, порой, за свои.

Мне сейчас очень плохо, так, как не было никогда… Я терял сознание из-за каких-то потусторонних фактов, симптомов человеческих болезней, но никак не из-за этого…  Я был очень болен. Я был очень болен тем, что не мог отыскать в своем сердце истину бытия, тех самых правил и норм, что от меня требовало время, в котором я существую.

О, Господи, как же мне трудно нести сей крест. За что все это мне предназначается? Я подозреваю за что, но как же мне нужен твой однозначный ответ. Люди много чего боятся на сей грешной планете – не литературно будет вам всем сообщать, что чего-то одного они боятся больше, чем другого. Но факт остается самим же собой, мы очень боимся неизвестного или неизвестности (какую часть речи читатель предпочитает увидеть в этом «корявом» определении). Меня очень пугает неопределенность. Я не знаю, что будет за тем пресловутом поворотом, которого так боятся все особи человеческой породы. Мне бы хоть маломальский план того, что может за ним скрываться. План что ли какой-то, действий по приручению судьбы. Нет, не чудо. Я целенаправленно не употребляю этот не самый обиходный термин в описании судьбы.
Людям нравится «чудо» или «чудеса». Скорее всего, с той же степенью или уровнем воздействия, что, и, в противоположность, не нравится «неизвестность». Все так мечтают об этом самом пресловутом «чуде». Пусть они сколько угодно на всех площадях твердят о том, что «в эти чудеса не верят» - не верьте и вы им. Они хотят этого «чуда», пусть и не веря в него. Как сладостен миг получения чего-то даром, за так. Ведь «чудо» и есть то самое «так».

Я тоже его хочу, молюсь о нем и сожалею с каждым мигом жизни (которая, между нами, становится бессмысленной и абсурдной), чтобы оно произошло. Мне не надо несметных богатств, на которые так падки почти все члены нашего глубоко больного общества, ни чего-то сверхъестественного, ни предсказаний, ни чтения мыслей других гениальных людей. Нет, ничего подобного. Что мне нужно? Или что мне надо? Не знаю, не знаю и (третий раз для верности) не знаю. Наверное, смирения духа и понимания от тех, от кого я этого самого понимания заслуживаю.

Мне очень тяжело, мне обидно, что все сделанное мной ничего не дало этому миру. Я так хочу что-то сделать… Что-то, что осталось бы, хоть на несчастную пару мгновений в человечьих извилинах. Чтобы оно не пролетело сквозь ушные раковины, и не остановилось где-то, разбившись о скалы безмолвия и безразличия или отозвавшись гулким эхом в душах полнейшего равнодушия и наплевательства. Это, по-моему, самое обидное для любого мастера пера.

Порой, я очень себя ненавижу. Но дело здесь не только (и даже, скорее, не столько) в моральном ужасно-отвратительном облике моей черствой от времени и людской злобы душе, а дело и в физиономии, что смотрит на меня в недоумении в так часто встречающихся наборах отражений моего лика.