Пространства

Князь  Светлейший!.   
 
 
 
 
                Городское  пространство Финляндии в 19 веке.
 
 
 
     Русскоязычные исследователи, путешественниеи и аналитики 19 века, изучающие и описывающие жизнь Финляндии отмечали своеобразие и обаяние ее городов и населенных пунктов.
     В частности, они фиксировали рост городов и городского населения. Так, если в 1805 году в Финляндии было 29 городов с 55 тысячами населения в них (что составляло 4% от общего количества населения), то в 1879 году уже 40 городов имели 175 тысяч жителей(8,75% от населения страны в целом).
     Отмечалось, что Финляндия теперь живет жизнью молодого, развивающегося существа, т.к. ее население за 70 лет удвоилось  и в то же время возникло много новых городов.Отмечалось также, что в Финляндии очень мало развалин, потому что то, что отживает свое время лишь изменяется, но не превращается в ничто.Поэтому Финляндия - это страна без брошенных на произвол судьбы руин и развалин. Все ухожено и всему находится свое место.
     Кроме Гельсингфорса и Свеаборга в Финляндии имелось еще 38 городов, но почти четверть всех городских жителей в 19 веке была сосредоточена в Гельсингфорсе (40 тысяч жителей). Далее следовали Або (25 тысяч) и Выборг (15 тысяч). Поэтому, конечно, главное внимание в описаниях уделялось именно этим городам, и в особенности, Гельсингфорсу.
     Один из путешественников омечал, что трудно представить до такой степени два противоположных города, как Ревель, (ныне Рига), и Гельсингфорс, потому что с какой стороны ни сравнить их - разница поразительная.
     Гельсинфорс стоит на гранитных скалах, на которых лепится  бледный мох и тощий кустарник, а море однообразно плещется о серые камни.
     Ревель же тонет в зелени, окаймлен садами, окружен рощами, а море живописно обвивает берег и отражает в себе зеленеющий и веселый ландшафт. Он живет как бы в прошедшем времени:его тесные улицы, готические башни, старинные дома, напоминающие Ганзу, переносят в средневековую Германию и на каждом шагу можно найти обломки старины, предания и легенды.
     У Гельсингфорса же совсем нет прошлого;этот город, возникший по какому-то волшебному мановению, без малейшего остатка старины, без всяких преданий и памятников. Широкие, прямые улицы, правильные четырехугольные площади, великолепные здания, - все веет новой современной жизнью. Это Петербург в миниатюре. В Ревеле все полно стариною, даже покрой фраков у бюргеров отличается чем-то готическим; в Гельсингфорсе все ново, кроме разве пения ночных сторожей, да и то, это больше напоминает баллады Жуковского, чем настоящие средние века.
     Ревель сосредоточился в самом себе и нуждается в приезжих только в торговом отношении;Гельсингфорс живет одними приезжими, просыпаясь с появлением первого весеннего парохода, и засыпая с последней кружкой минеральной воды, выпитой на вокзале. Как после широких петербургских улиц с удовольствием пройдетесь вы по тесным и мрачным улицам Ревеля, так после старого компактного Ревеля с наслаждением взглянете на просторный Гельсингфорс, одетый по последней картинке a la Saint-Petersbourg.
     В самом деле Гельсингфорс хорош. В нем нет, как в других столицах грязных предместий, он весь красив и блестящ. Если уцелело еще несколько ветхих избушек, то это в старом городе, который так запрятан между утесами, что его нельзя и найти, если не покажут нарочно. Это единственное рубище, уцелевшее от старого шведского поселения, основанного еще при короле Густаве.
     Ничто не поражает так в Гельсингфорсе приезжего, как улицы, прорубленные в граните. Это завораживающее зрелище: с одной стороны вы видите ряд домов, с другой - длинную, сплошную стену высотой в несколько сажен, вырванную силой пороха в гранитной скале.
     Заведение искусственных минеральных вод, которое служит приманкой или по крайней мере предлогом для большей части посетителей Гельсингфорса, расположено на берегу моря, на высоком гранитном холме под названием Ulrikasborg-
     Желающие исцеления от действительных и мнимых болезней собираются у источников с шести часов. Под звуки неумолкающей музыки происходит дегустация вод и после этого одни уходят на прогулку в сад, другие отдыхают на шведских лежачих качелях в ожидании танцев. Шведки прямо с танцев идут по воскресеньям в церковь. Перед обедом вся гельсингфорская публика встречается в купальнях. Надобно отдать справедливость финнам за удобства и удовольствия, которые они доставляют приезжим. Несмотря на то, что здешнее общество устройства ванн и минеральных вод появилось в одно время с ревельским, оно сделано несравненно лучше. Салон здесь изящнее, чем в Ревеле, балы идут одушевленнее и веселее, и в домах никогда нет недостатка. Летние купальни также лучше ревельских, не говоря уже о теплых ваннах, которые отделаны даже с роскошью. Финский язык некоторые сравнивают даже с итальянским. Здесь, как вообще  на севере, все делается быстро. Парк при Гельсингфорском вокзале и городской сад растут прекрасно, но как в городе нет древних зданий, так и в садах редко можно найти старое дерево. Здесь все молодо, кроме вековечных, древних гранитов.
     Отмечалось, что гостей из разных стран, особенно из Петербурга, там много как летом, так и зимой.Город наводнен приезжающими сюда на лечение или за развлечениями, экипажами разных судов, которыми пестреет прекрасная, обширная гавань Гельсингфорса. Масса перевозок, в том числе и пассажирских, осуществляется судами. В то же время открытие железной дороги живительно подействовало на пароходство, заставив его сбросить в два раза цену за проезд и позаботиться об увеличении скорости движения пароходов.
     Вдоль шоссе, составляющего начало почтовой дороги на Санкт-Петербург находятся фабрики и заводы. Кроме заводов, отмечают исследователи, там же есть целый ряд прекрасных зданий, содержащих каждое по нескольку квартир для рабочих.
     Гельсингфорс - город небольшой, но красивый и чрезвычайно опрятный. Чистота и порядок никогда не нарушаются, хотя не видно ни суеты, ни тех, кто этот порядок поддерживает и сохраняет. Движение в городе хотя и большое, но суеты и беспорядка нет. И так изо дня в день, как аккуратно заведенные часы, идет внешняя жизнь города.
     Гельсингфорс живет веселой, хотя и монотонно размеренной жизнью. Все в нем хорошо, прекрасно, но для них, как отмечают некоторые путешественники, как будто чопорно и холодно, что возможно является печатью сурового севера.
     Общественные здания построены прочно и красиво. Финны считают, что первыми среди техников и инженеров являются те, кто меньше берет денег и лучше строят. В Гельсингфорсе замечательно удобная и красивая гавань, в которой кипит оживленная деятельность, но всегда при образцовом порядке.
     Женщины и дети в Финляндии самостоятельны. Крошечные существа не знают над собой надзора, за исключением детей богатых родителей. Дети часто разносят и продают газеты и, как правило, делают это очень аккуратно.
     У самой набережной находится большое здание рынка, поражающее чистотой и порядком. В нем есть решительно все. Почти у каждого лавочника телефон. Телефоны здесь прекрасные и можно говорить со всеми городами Финляндии.
     Извозчики в Гельсингфорсе превосходные - почти все на резиновых шинах, а шведские лошади очень резвые. Поэтому в Финляндии развита быстрая езда.
     Финский полицейский всегда очень выдержан и спокоен, вежлив и предупредителен. Смотрится он джентльменом: черный сюртук, желтые погоны и петлички, всегда чистые воротнички и манжеты крахмальной рубашки и перчатки.
     Гельсингфорс со всех сторон окружен водой и прекрасно содержимыми живописными парками. Здесь бывает очень много народа, в том числе и велосипедистов, которых в городе насчитывается более двух тысяч. Мрачные, сосредоточенные северяне любят пожить хорошо и весело. Зимой театры наполнены, в некоторых ресторанах постоянно играет музыка, на сцене выступают певицы, рассказчики и т.д. Весной город принимает особенно опрятный, веселящий вид и характер.
                Вторым по численности населения после Гельсингфорса является город Або (Турку), который во времена шведского владычества был главным городом Финляндии. Одной из знаменитостей Або является советник коммерции аптекарь Юлин, который отправил первую финскую колонию на реку Амур. Через газеты и пасторов было дано объявление, что переселяться нужно только семьями. В числе переселенцев были: пастор, учитель, а также слесари, кузнецы, сапожники, портные, столяры, плотники и др. Они переселялись с инструментами и орудиями, плугами, боронами, топорами, лопатами, рыболовными сетями, ружьями и другими предметами, необходимыми для хозяйства общины. Запасов пищи было взято не только на весь переезд, но и на первое время по приезду, а также взято зерно для первого посева. Охотников на это дело было много, так что не одна пара пошла к алтарю, чтобы приобрести право на переселение на Амур (интересна дальнейшая судьба этой колонии - В.Ф.).
         Кто не видел Выборга лет двадцать пять, тот обнаружит в нем огромную перемену, причиной которой являлись три обстоятельства: упразднение крепости, постройка Сайминского канала и железной дороги. Для некоторых жителей Петербурга Выборг служит летней дачей. Кроме наличия двойной таможни многих поражает еще то, что русские деньги принимаются по биржевому курсу. Как отмечает исследователь, можно конечно желать, чтобы цена русских кредиток увеличилась, но сердиться на финнов за их низкую цену теперь нет ни малейшего повода, т.к. финны тут решительно ни при чем. Ценовой паритет зависит от внутреннего состояния экономики России.
     Рассматриваются и другие, более мелкие города Финляндии с какими-то их характерными чертами. Мы не имеем возможности останавливаться на каждом из них, поэтому ограничимся только лишь краткими замечаниями по некоторым.
     В частности, при описании города Улеаборга, что на берегу Ботнического залива (нынешний Оулу - В.Ф.) с его тогдашними 9 тысячами жителей, отмечается порт с гигантскими складами где хранится смола, по обширности торговли которой он, (Оулу), занимает первое место в мире.
     По пути из Выборга в Улеаборг, внутри края, находится имеющий около 7 тысяч жителей город Куопио. Он стоит на берегу озера Каллавеси (Kallavesi). Открытие Сайминского канала дало и Куопио возможность пользоваться всеми удобствами приморского города, посылать корабли со своими товарами в какие угодно моря и прямо получать заморские товары. Кроме этого, Куопио сделался местопребыванием епископа в 1852 году, что означало возникновение нового епархиального управления для северных частей Финляндии. Гимназия этого города уже в то время пользовалась почетной известностью.
     В то же время, описывая финские города, один из исследователей не мог не упомянуть о том, что в Финляндии есть местности, занимающиеся такими промыслами, которые считаются принадлежностью городов. Одной из таких местностей является Фискарс - имение, принадлежащее фамилии Юлин, находящееся в Нюландской губернии, у границы с Або. Пароходы по пути между Гельсингфорсом и Або останавливаются у Фискарса, стальные и железные изделия которого славятся не только в Финляндии, но и в России и Германии. Для любопытного путешественника найдется много достойного внимания на фабриках и заводах Фискарса, к тому же в его окрестностях немало мест, замечательных по своей красоте. Заканчивается это описание многозначительным и серьезным выводом - Фискарс для Финляндии то же, что Шеффилд для Англии (Марка "Фискарс" и сейчас известна всему миру - В.Ф.).
     Закончить наше краткое путешествие по городам Финляндии 19 века хотелось бы словами одного из исследователей: "Не будучи прорицателем, можно поручиться, что через десять-пятнадцать лет вся эта страна превратится в один прекрасный парк с садами и дачами, (написано в 1879 году - В.Ф.)." Каждый, как говорится, может судить об этом сам.