С 6 лист клевера

…Он сказал, что ему снова снились семь ангелов. А еще, конечно же, часто снюсь я. Правда, мы с ангелами стараемся соблюдать очередь и не приходим к нему по ночам сразу всей толпой.

…Я ношу юбки чаще, чем другие женщины. Я смотрю на каждого мужчину таким взглядом... Даже если я иду по улице в джинсах, и вовсе ни на кого не смотрю, прохожие думают, что я – в юбке и со взглядом…

Приехав тем летом в Америку, я намеревалась забыть всех, кого оставила по ту сторону океана, над которым так страшно лететь. Там вокруг сразу появилась масса людей, которые звали меня пообедать, поужинать и даже замуж. «Мне сегодня некогда», – мило улыбалась я в ответ на все предложения, и спешила домой готовить обед или печь воскресный пирог для своей семьи. Я не люблю рассказывать посторонним мужчинам о том, что я не свободна. С одной стороны, мне не хочется их огорчать. С другой – как мне жить без потрясающей игры Каждый раз я говорю себе, что это очень легкий и вполне безобидный флирт для взаимного удовольствия. А после тоскливо гляжу в окно, чувствуя разочарование то ли из-за того, что все слишком рано оборвалось, то ли потому, что стало слишком серьезным.

Эти две истории, которые произошли в Америке, выглядят для меня как одна. Видимо потому, что были в одно время и в одном месте.

М.

В тот день в кафе… На столике стояли два бумажных стакана с кофе, а напротив сидел человек, который видел меня последний раз в жизни. Рядом гремела стульями официантка, поэтому я не могла разобрать все, что он говорил мне.

Его зовут М.. Я бы написала его имя полностью, но он хочет, чтобы я не делала этого даже в нашей переписке. И попросил меня стирать в компьютере все его письма. Я не послушала его, но, надеюсь, он не узнает. М. был моим сокурсником. А еще он католический священник. То есть  связан обетом безбрачия.

КРИС

Поворот головы. Взгляд… Когда он садился рядом, я знала, что он ощущает мои духи… Крис был моим преподавателем. Но в этой стране близкие отношения между преподавателями и студентами почти вне закона. Поэтому он меня даже на ланч не мог пригласить. Большой, красивый, с пышными каштановыми волосами и маленькой татуировкой на правой руке, на внешней загорелой стороне, между запястьем и локтем - листочек зеленый. Наверное, клеверный. …У него фамилия Клевер. Крис Клевер.

Клевер рос вдоль тропинок, когда я была маленькая. Розовый и белый. Круглая головка, круглые листья. На вид он сладкий, на вкус почти горький. Лепесточки всегда  рассыпались во рту и я каждый раз жалела – зачем его пробовала?

М.

Оба влюбились в меня. Для обоих это было нарушением их служебных обязательств. А я замужем. М. знал об этом, Крис нет. Крис нравился мне, поэтому я старалась избегать данной темы. Что касается М., то в его речи постоянно проскальзывала нелюбовь к моему мужу, хотя он его никогда не видел. Мы с М. часто о жизни говорили. Выходили в обед на улицу, садились на скамейку и разворачивали ланч… Я его как-то спросила, не надоел ли ему целибат и не хочет ли он жениться?

- На тебе? – повернулся ко мне М..
- Да что ты, - покачала я головой над своим салатом.
Хотя меня слегка завело то, что у него появилась такая идея. Он, я помню, покрутил в сухих крепких ладонях яблоко, глубоко вздохнул и сказал, что, наверное, был бы хорошим отцом. Грех, конечно, но я его часто целибатом дразнила и спрашивала, почему некоторые священники обращают внимание на девушек, несмотря на обет безбрачия. «Ты думаешь, что священник - ангел?», – смеялся он и махал кистями рук вот так – как маленькая птичка. Хотя на самом деле он крупный человек.

В другой раз я попросила его представить (ведь он сам называл себя живым мужчиной), что наступит день, когда он влюбится. М. посмотрел мне в глаза и тихо-тихо сказал: «Может быть».

Он очень забавно обсуждал со мной американских женщин: как они одеваются, и как странно видеть здесь порой весьма полную даму рядом с приличным мужчиной. «В Европе – говорил он (он был оттуда) - такой женщине трудно найти себе хорошего спутника, - а вот ты потрясающе выглядишь». Я не спорила, конечно, но было не по себе. Обычно церковь меня интересует только в той степени, в какой она представлена в истории мирового искусства. Обет безбрачия, «можно», «нельзя», каноны и другие заморочки – только экзотика. Но экзотика тоже должна жить по своим правилам. Я как-то видела во Флориде белок, скачущих по пальмам. И у меня было ощущение очень нехорошей неправильности. Как и в разговорах с М..

- Ты же священник, ты не можешь замечать женщин, - щурила я на него свои глаза.
-  Как же не могу? А если ко мне приходят люди и просят дать совет насчет их личной жизни, я должен в этом разбираться…
Он слишком часто повторял мне, что хочет иметь семью.
- Значит, у тебя есть веская причина стать Папой Римским и отменить целибат, - шутила я.

КРИС

Так вот, он был моим преподавателем. Сначала были Джен и Марис, потом Кевин, а следующий он. Если не с первого, то со второго дня появился между нами такой особенный ток, который для меня как наркотик, и без которого я просто погибаю. Этот ток все знают, но его невозможно описать. Никто вроде ничего особого не делает и не говорит…

Я видела, что Крис постригся, потом рубашку новую купил.

Есть комиксы, где написано «без слов». Наши с Крисом отношения были такими. Уже через неделю на нем было повешено что-то вроде видимой только мне таблички – «хочу, чтобы ты была моей женой». Один раз мы разыгрывали семейную сценку, для которой мне нужен был муж, и его роль в течение двух минут играл Крис. Такая это была милая картина, когда я взяла какую-то коробку в качестве кастрюли и маркером стала мешать в ней как ложкой, а Крис в это время рядышком карандашом что-то резал. И я вдруг  почувствовала, что он себе взаправду это представляет – настоящую кастрюлю, кухню и меня в переднике.

И если он наклонялся надо мной, чтобы посмотреть, что я пишу, то я знала, что на самом деле он хотел вздохнуть моей «Nina Ricci»…

Когда мы разбирали телепередачу про фильм «Beautiful Mind», там было много про семью этого Нобелевского лауреата, что у него жена красивая, и она иностранка. Крис сказал тогда, что nice family – мечта каждого американца. И, как всегда, сопроводил слово «семья» взглядом в мою сторону. 

Я читала, что в любовницы мужчины не прочь взять блондинок, но жениться предпочитают на шатенках, потому что те кажутся им очень нежными. Так что я ему подходила. К тому же у самого Криса густые каштановые волосы. Очень мягкие. Я все время хотела запустить в них руку. Думаю, что его мама тоже шатенка, то есть у него этот идеал прочно сидел в голове. Что касается нежности, то я на эти четыре недели, пока он был моим преподавателем, стала такой спокойной и кроткой…. Да, каждый раз, как речь о семье или детях заходила, он на меня начинал смотреть. А мне уже самой захотелось оправдать эту его надежду, и я представляла, как иду по улице с ним и чудесными малышами.

Одна моя сокурсница однажды стала спрашивать Криса, сколько ему лет. Он рассердился, запнулся, а потом сказал. И я решила, что игра окончена, потому что получалось, что он младше меня на три года. А у меня есть бзык - я  влюбляюсь только в тех, кто старше. Тогда же я случайно узнала, какой он университет закончил. Открыла интернет, стала смотреть выпускников по годам – мне хотелось побольше про него выяснить, например, тему его диплома, чтобы дальнейшая игра была более квалифицированной.

Нашла я его в списках. Если он сказал правду, то получалось, что диплом ему выдали в 18 лет. Я лишь потом поняла, что он преуменьшил возраст, потому что хотел казаться моложе. Ему в голову не пришло, что я ровесница.  Я это узнала, когда мы с Крисом как-то рассматривали в одной книге восточный календарь. Он показал на одного зверя и сказал – это мой. «И мой» - ответила я.

Но все-таки думала иногда об ангелах. Тогда, правда, только об одном. Когда поняла, что дело очень серьезное, то сказала себе – если над Крисом летает ангел, то он все это остановит.
 
Я помню, когда уезжал домой другой мой однокурсник, Луис, который работает в Аргентине менеджером в самом шикарном отеле, где, как он говорил,  любит останавливаться даже семья владельцев Benetton, – так вот, когда Луис уезжал, он пожелал Крису, чтобы тот женился и приехал к нему в отель на медовый месяц. Крис кивнул и посмотрел на меня. Вау, как я захотела провести в этом отеле медовый месяц с Крисом … прости меня, Господи.

Я как-то, помню, возвращалась домой, и вдруг увидела в одной из многоэтажек в большом окне огромные буквы «Happy». Я решила потом каждый день туда смотреть, чтобы посчитать, сколько дней она продержится, но все время забывала. Только недели через две вспомнила. Там ничего уже не было.

Единственно чего я боялась, что М. как-нибудь при Крисе ляпнет про мою фэмили и все рухнет. Правда, я не знала, как быть, если не рухнет – как я из этого выпутаюсь. Думала, что если Крис все же пригласит меня на ланч, я невзначай спрошу: «Неужели ты думаешь, что такая женщина как я может быть одинока?». И еще скажу, что столько-то лет назад, когда я выходила замуж, я не знала, что однажды его встречу.

Крис был образованным молодым человеком, любящим историю и искусство. Поскольку по счастливому стечению обстоятельств эти два предмета были базовыми камнями моего образования, я решила поднять Крисово восхищение мной до невиданных высот и вспомнила былую научную специализацию, сделав на занятиях доклад о продаже Аляски. «А что все-таки случилось с принцессой Анастасией?» – спросили после доклада мои милые сокурсники. Но Крису понравилось. Мой следующий охмуреж был еще более действенным и к тому же романтичным. Воспользовавшись тем, что очередная тема домашнего эссе посвящалась художникам, я написала чудную историю про свою любовь к импрессионистам. Там рассказывалось, как когда-то холодным февральским днем я много часов стояла в Ленинграде в  длинной-длинной очереди, чтобы посмотреть на привезенных из Америки Дега и Ренуара. Возможно, только это было правдивой стороной моего образа, который я старательно лепила для этого американца. «Мне это очень понравилось», - прочувствованно сказал Крис после перечисления десятка потерянных мной в эссе артиклей. 

Когда наступил последний день моей учебы у Криса, я подумала - он сделает нечто такое, чтобы меня не потерять. Но он был в тот день очень нервозным и даже раздраженным. А потом я попрощалась, нашла его долгий-долгий взгляд и пошла по своей Connecticut домой. Там я открыла в компьютере почту и нашла в ней чудесную открытку, которую Крис послал еще накануне и, наверное, ожидал, что я ее сразу увижу:  картина Вермеера «Девушка с жемчужной серьгой». Я подумала, что это очень красивое признание в любви и послала ему сияющий ответ, допустив неосторожное выражение «Дорогой Крис».  Возможно, именно оно все сломало. Потому что ответа я не получила. А может быть, М. все-таки сказал ему, что я замужем? 

М.

Когда я оставила учебу, М. стал слать мне письма – самые страстные в моей жизни и самые, наверное, кощунственные в его – о том, как он молится о нашей встрече. Все это закончилось двумя печальными бумажными стаканами с - бр-р-р–американским кофе и длинными минутами, когда его слова о  чувствах ко мне прорывались через шум в кафе. Пока он говорил, я думала о беспокоившей меня заусенице на правом мизинце. Когда М. на минуту вышел, я постаралась ее откусить, но не очень получилось.

Он никогда при мне не был одет как в церкви. И в тот день тоже: джинсы, фланелевая клетчатая рубашка, из-под нее выглядывала белая футболка. Слева от нас было большое окно, за ним на улице стояли другие столики. М. отказался пить кофе там. Его беспокоило, что мой муж может увидеть нас вдвоем. Я не понимала этого. Я сказала М., что свободна. Потому что каждый человек настолько свободен, насколько он этого хочет. А брак не смерть и не тюрьма. Но у меня не получилось отыскать момент, чтобы узнать у М., не он ли задушил мой роман с Крисом. Потом я решила, что если имеешь друга-священника, надо попросить его об отпущении грехов.

- Я думаю, что когда твоя церковь приравнивала красоту к злу, - она была права… - начала я.

М. покачал головой. За соседними столиками сидели люди, один читал в углу  газету, и я слегка переживала, что они могут нас услышать.

- Моя внешность часто привлекает других людей, и потом им бывает больно. Это грех? – Спросила я в надежде, что М. меня опровергнет. Он так и сделал, вдохновенно сказав, что для любого мужчины счастье смотреть на меня или прикасаться ко мне.
- Ты не должна беспокоиться об этом. Ведь это  не грех – делать людей счастливыми, - говорил он, глядя на меня взором человека, готовящегося к скорой гибели. 
- Недавно один американец хотел жениться на мне и иметь от меня детей, а потом он узнал, что я замужем… Молчание тоже может быть обманом, - настойчиво продолжала я самообличение.

- Ты тоже его любишь? – с несвященническим ужасом спросил М..

- Нет. – Почти солгала я.

…Так что меня сейчас мучает? Я хочу видеть рядом Криса, и чтобы М. тоже всегда любил меня, даже если ему это запрещено. И я не желаю делать больно своему мужу, тем более, изменять ему. Я чокнутая.

Если на том свете Тот-Который-Самый-Главный  вытащит из кармана список всех моих сумасшествий и сумасбродств, то я сошлюсь на М. и скажу, что тогда, в кафе, когда меня так мучила заусеница на правом мизинце, а из бумажных стаканов с кофе вместо ложечек неэстетично торчали длинные деревянные палочки, М. дал мне индульгенцию. Возможно, к тому времени М. станет Папой Римским, и действие индульгенции будет более мощным. Не знаю, поможет ли мне это на самом деле. М. почему-то перестал писать мне. На днях я сама послала два письма. Одно – «М., где ты?», а второе – Крису. Открытку без слов. На ней белая распахнутая дверь,  за которой синее-синее море. И я жду. Мужчину с листком клевера на руке и другого, которому совсем нельзя меня любить.

Но они пока не отвечают. Может, у них хорошие ангелы, которые их берегут от этого безумия. И у меня. Дай посчитаю... У Криса, у М., у моего мужа, у меня. Четыре. А ведь кому-то из них снились семь . Где же еще три? Может, они летают над  детьми, которых у нас с Крисом никогда не будет?

Впрочем…чш-чччш-чш … тихо… Сейчас я поглажу платье и накрашу глаза. Выйду на улицу как будто за хлебом. И, может быть, кто-то из них будет проезжать мимо… тоже как бы случайно. Сначала это будет М., который весело улыбнется и поедет дальше. А потом Крис. Он выйдет из машины и протянет мне руку с маленькой зеленой наколкой. Если смотреть близко, то можно понять, что это круглый лист клевера. А со всем, что будет потом, я управлюсь без ангелов.

(12096/14525 зн.)