Постоялец августа

Полный текст на:

http://magazines.russ.ru/inostran/2002/9/eppel-pr.html

Опубликовано в журнале:
«Иностранная литература» 2002, №9
Статьи, эссе
Асар Эппель
Целый месяц в деревне


— В пяти километрах отсюда, в Этуа, жил Рильке. Пошли, ффиона, поищем его дом! — говорю я.

Именно так — с двумя “ф” — следует писать имя ffiona. Оно — валлийское. А с маленькой буквы — потому что так предпочитает его носительница. Спотыкаясь на строчном начертании и двух несусветных “фф”, привыкайте и вы тоже.

Мы с британской беллетристкой ффионой и еще тремя коллегами проживаем в сельской швейцарской местности в имении издателя Ледиг-Ровольта, чья красавица жена, пережив мужа и дожив до глубокой старости, отказала усадьбу писателям. Их международным отбором озабочен особый совет, назвавший постояльцев августа и теперь ублажающий нас в лице домоправительницы Кристины — молодой актрисы, закупающей провизию (какую пожелаем) и готовящей ужины, куда полагается являться к восьми. Это наш единственный долг.

В старинном шато всё как при владельцах — хозяйкины бигуди и шляпы, редкостная мебель, драгоценные безделушки, мобили скульптора Тангели, живопись Мунка. Возле дома — лужайка, срывающаяся к дороге, и с получающегося косогора скатывается огромный валун. Так пострижен куст. Назло Сизифу охота вкатить его обратно. Что и делаешь, но за письменным столом, пребывая в убеждении, что сочинительство — труд не Сизифов.

Здесь тебе даровано прожить месяц. Потом в аэропорту на твой паспорт даже не глянут — улетайте, мол, откуда прилетели. Попроживали, и хватит.

А в здешних местах кто только не проживал. Тут и чаплинское Веве, и набоковское Монтрё, да и на моей двери стоит “Набоков”, причем Кристина уверяет, что он в этой комнате жил несомненно. Возможно. К своему издателю Ровольту Набоков, конечно, наезжал, и для ночлега хозяин уступал ему собственную спальню. Больше негде. Можно бы и в библиотеке, но там нет нужных ночующему удобств. Туда, вероятно, откочевывал сам хозяин.

Рильке же пребывал в Этуа, куда мы с ффионой и отправляемся. Но сперва о здешнем бытованье.

Актриса Кристина боготворит нашего Анатолия Васильева и, узнав о моем с ним добром знакомстве, дарит меня почтением и дружбой, хотя с остальными Кристина тоже обворожительна и дружелюбна.

Ужины она, как сказано, сотворяет самолично, но с помощью своего помрежа — сицилианки Стеллы Ле Пинто Бенсалем (у Стеллы муж араб, отсюда окончанье фамилии). За месяц эти ужины — ни разу не повторенный кулинарный апофеоз. При свечах и с правильно поданным вином.

Назвав столько звучных имен, сообщу, что фамилия Кристины — Кандаурофф (тут сдвоенное “ф” на конце), ибо отец швейцарки Кристины — рожденный в Сеуле русский человек. По-русски Кристина знает слова четыре. Это от парижского дедушки, которого она обожала.

Вообще прежние россияне плюс соотечественники нынешние нет-нет и возникают. Вот на женевском тротуаре приземистый господин на вопрос о дороге, уловив мой акцент, снисходительно (сам-то он женевец!) толкует: “Пойдешь типа вон туда и свернешь типа туда вон”. Сынок женевца взирает при этом типа высокомерно.

От их фени отличается слог навестившей нашу обитель величественной княгини Волконской, тетки Андрея Волконского, создателя “Мадригала”, открывшего нам когда-то немало превосходной музыки. Я разглядываю перстни на княгининых руках и удивляюсь ее неграссирующей речи (“маму мое русское “эр” очень заботило”), что у давних эмигрантов редкость, особенно во франкофонной среде — а мы как раз во франкоговорящей Швейцарии. Но об этом — ниже.

Я, конечно, стараюсь соответствовать. Говоря о достойном упокоении останков государя, пользуюсь словом “погребение”, а не получекистским “захоронение”, коим на ее родине оперировали все средства массовой информации. Почему чекистским? Словом “захоронение” пользовались и до чекистов, когда закапывали, скажем, погибшую от эпизоотии скотину. А потому согласитесь, что, зарывая расстрелянных и замученных в палаческих своих рвах, людских слов “похороны” или “погребение” органы употреблять не желали.

— А разве государь только сейчас умер? — недоумевает графиня…