Сказка 2. Дубль 2

Был бал. Красочный, шикарный, многозвучный!!! И вдруг что-то произошло: во всем зале установилась тишина. Тишина оглушительная и неестественная в таком огромном помещении. И в этой странной тишине каждый из присутствующих почувствовал, что сейчас произойдет чудо. Но только героиня вечера, наследница империи Microsoft Бетти Гейтс знала: это чудо предназначено ей, это ЕЁ чудо! И, когда  в кромешном безмолвии к ней подошла невысокая, скромно одетая женщина и с ласковой улыбкой подарила букет белых гвоздик, она была разочарована: "Как? И это все?". Разочарованная, оглядела толпу, в которой скрылась загадочная незнакомка. Бал тем временем, словно пытаясь наверстать упущенные секунды, шумел и радовался вдвое громче,  чем  до  того.  Однако  Бетти  этого  не  замечала:  в толпе она увидела  г л а з а. Что это были за глаза! Увидев их, вы бы сразу простили Бетти ее невнимание к окружающим.

А вот Нат Пинкертон не простил. Потому что никаких глаз не заметил. Он вообще не замечал ничего вокруг, кроме Бетти. Даже потрясающая тишина прошла мимо его сознания: сам он затих, пытаясь вспомнить, где видел загадочную незнакомку,  чем занимались в это время другие – его не волновало. А вот обнаружив, что Бетти, словно завороженная, смотрит в одну точку и не желает возобновить разговор (а между тем он делал ей предложение, едва дождавшись дня совершеннолетия), Нат разволновался не на шутку.

Однако Бетти не замечала этого. Не замечала, что обижает одного из самых близких своих людей! И дело отнюдь не в том, что юная наследница самого богатого человека в мире была черствой и бездушной. Наоборот! Бетти была совершенно очаровательной девчушкой, милой, непосредственной и очень внимательной к окружающим. Но сегодня, сейчас, она просто забыла обо всем, кроме этих глаз. Забыла даже о том, как ждала этого дня, этого вечера, этих слов Ната. Теперь для нее существовали только  г л а з а. И, повинуясь совершенно безотчетному, но вполне естественному порыву, она медленно и верно двинулась к их источнику. Подойдя вплотную, ни разу за все это время не моргнув  и  не отведя взгляд, она  все  же заметила  краем глаза, что обладатель  г л а з   - мужчина. Скажем прямо, Бетти это обрадовало, поскольку женщин она терпеть не могла. Не подумайте ничего плохого. Просто Бетти, Наследница, как часто называли ее за глаза, была откровенно некрасива. Мила, очаровательна, порой восхитительна – но никогда и никто, даже Нат, отчаянно влюбленный Нат, не назвал бы ее красавицей. А посему красивые женщины, глядя на нее, думали: «Пусть ее отец богат как Крез, но купить ей новую внешность он не может». За этой формулировкой, стандартной, как их лица, они прятали жалость, высокомерие или презрение, но всегда – черную зависть. В этом отношении Бетти всегда проще было общаться с женщинами некрасивыми: те, по крайней мере, не прикрывали свою зависть более высокими чувствами. По молодости лет Наследница, рано лишившаяся матери, не знала, что на свете бывают еще и умные женщины, так что простим ей некоторую предвзятость.

Впрочем, мы несколько отвлеклись от повествования. Итак, не замечая бушующего вокруг праздника, не думая, не дыша, Бетти почти вплотную подошла к незнакомцу. И остановилась. Она по-прежнему словно пребывала в трансе и даже не пыталась придумать, что делать дальше. Так и стояла, молчала и смотрела на него. А он слегка улыбнулся и сказал: «Здравствуй!». И от этого слова что-то внезапно оттаяло внутри Бетти. Мысли хлынули потоком: «Кто ты? Как тебя зовут? Что сказать тебе?». Совершенно запутавшись во всех этих вопросах, она произнесла: «Ты меня любишь?». Неожиданность этого вопроса смутила больше всего саму Бетти: открывая рот, она намеревалась произнести что-то остроумное, в крайнем случае – какую-нибудь светскую банальность, но отнюдь не подобную вольность. Однако незнакомца ее фраза совсем не поразила. Вновь чуть улыбнувшись, он несколько мгновений внимательно посмотрел ей в глаза (Бетти чуть не умела от напряжения), и просто сказал: «ДА». И вместе с этим коротеньким, негромко произнесенным словом на Бетти вдруг обрушились оглушительные звуки музыки, обрывки чужих разговоров, перед глазами возникла многокрасочная толпа, до того совершенно не воспринимаемая даже краем глаз, появились одуряющие запахи цветов, украшающих зал, духов, одеколонов… Но во всем этом хаосе на первом месте все же оставался он: его глаза, его слово, его запах. Эти островки покоя спасли Бетти, едва не сошедшую с ума в море свалившейся на нее информации. И, преодолев первый порыв – бежать подальше от этого кошмарного места, - она, взяв его за руку, влилась в праздник, чтобы навсегда запомнить этот день, эту чудесную встречу.

Нат видел все. Не слыша ни слова, он прекрасно понял, что произошло – недаром же он так долго и преданно любил Бетти. Он научился узнавать чужую любовь и, конечно, читал мысли Наследницы. И в то мгновение, когда Бетти, улыбнувшись, вовлекла незнакомца в какой-то дивный танец, Нат Пинкертон умер. Нет, конечно, он не стал портить ее праздник банальным инфарктом. Но он перестал существовать как Нат, как человек: его живое сердце вдруг превратилось в фарфоровую игрушку и упало под ноги танцующим. Разумеется, не заметив его, они продолжали двигаться, растаптывая тончайший фарфор в пыль. Нат прекрасно видел это, но ничего не чувствовал. Совершенно ничего. Пока к нему не подбежала Бетти и со слегка виноватой улыбкой не пригласила на следующий танец. Его бедное сердце от одного ее взгляда вновь ожило, собралось воедино и встало на свое место. Правда, на нем остались шрамы, и даже незаживающие раны, но оно снова стало жить. И, преодолевая боль, демонстрируя лишь радость, он принял ее приглашение: «Что с того, что она любит другого? Главное – она есть. ГЛАВНОЕ – Я ЛЮБЛЮ ЕЕ!!!». Немедленно простив Бетти все обиды, прошлые и будущие, он про себя поклялся, что никогда не станет ее врагом, не предаст ее доверие и поможет в любом деле – лишь бы она попросила. Праздник продолжался!

На следующий день Бетти со своим избранником явилась пред светлы очи папаши Гейтса. Тот, как обычно по субботам, сидел в офисе на 116-ом этаже их особнячка и паял старые микросхемы, пытаясь совершить очередную ИТ-революцию. С неохотой оторвавшись от этого занятия, он с легким раздражением и с большой любовью взглянул на дочурку:

- Ну?
- Это мой  жених, - сообщила Бетти.

Надо отдать должное старине Биллу. Он лишь поднял левую бровь, а затем сообщил гостям все свои соображения на этот счет.

Через 5 минут Бетти выскочила из своего дома, как ошпаренная, в одиночестве и в ярости. Пару секунд постояла, решая, куда теперь идти, и стремительно влилась в толпу. Спустя буквально минуту на пороге появился ее жених, но было поздно: Бетти уже скрылась за поворотом. Еще через полчаса она была у Ната.  Нат Пинкертон работал частным детективом в одном некрупном, но крайне престижном агентстве и снимал небольшую квартирку в самом центре Нью-Йорка. Бетти нравилось бывать у него. Единственная комнатка зеркально отражала характер хозяина: у окна стоял компьютер (он же – музыкальный центр), у противоположной стены – тахта. Вот, в общем-то, и все, если не считать повсюду раскиданных дисков и книг. Такой "интерьер" создавал впечатление пространства, которого на самом деле не было. Впрочем, на кухне все было, как положено, и даже более того: Нат не умел и не любил готовить, а посему считал своим долгом покупать все приборы, которые могли помочь этому горю. Однако что может сделать вкуснее яичницу со скорлупой?..  Так что десяток разнообразнейших кухонных комбайнов пылился в шкафчиках, откуда их порой извлекала добросердечная Бетти, чтобы побаловать друга какой-нибудь домашней вкусностью. Сам же детектив питался полуфабрикатами, разогретыми в микроволновке. Кроме нее в эксплуатации постоянно находились только вечнопустой холодильник и кофемолка. Вот и сейчас, пока Бетти стремительно вышагивала по комнате, огибая диски и книги, Нат варил кофе по собственному рецепту – это был его единственный кулинарный талант, зато явно дарованный Богом. К тому времени, когда кофе был готов, Бетти уже слегка успокоилась и сумела начать рассказ о том, что произошло.

Его зовут Уорнер Грэм. И мы еще вчера решили, что поженимся в течение месяца. Но папа сказал, что это невозможно. Грэм – владелец крупной транснациональной корпорации. Антимонопольный комитет никогда не позволит нам соединить свои капиталы!

Пока что Нат довольно слабо представлял, в чем проблема. Уж кто-кто, а он знал, насколько мало значит для Наследницы ее наследство. Будучи замечательной пианисткой, она была вполне в состоянии зарабатывать себе на жизнь самостоятельно.

Конечно, это мелочи, на папины деньги я могу наплевать (хотя он и расстроится). Но они требуют вообще отказаться от своей семьи, своей фамилии!!!

Вот тут до Ната дошел трагизм ситуации. Дело в том, что Бетти не просто любила и уважала своего отца – она его обожала. И фамилия была для нее не только звуком, но и частью собственного "Я": у девушки было несколько специфичное понятие о генетике: она верила, что является продолжением своих предков, что в ней сохранилось что-то от каждого из них. Отказаться от фамилии по требованию какого-то там Антимонопольного комитета для нее было равнозначно предательству. Чтобы хоть как-то отвлечь Наследницу, Нат спросил:

А что Грэм?

Он остался поговорить о чем-то с папой.

Если бы Бетти знала, о чем они говорили!.. Возможно, этой истории вовсе не было бы. Но Бетти об этом даже не подозревала, а потому завершила свою речь таким образом:

- Я отомщу, и месть моя будет жестока. Клянусь!



Тем временем все 12 членов Антимонопольного Комитета (Антика, как любовно называли они его между собой) и его председатель Герберт Берроуз, не подозревая о нависшей над ними угрозе, отмечали на природе День Рождения Бена Деймона. Природу имитировал бассейн с парочкой пальм и диффенбахий по бокам, принадлежащий Джону Смиту. Всем было очень весело и крайне жарко – не зря же были выпиты 3 кеги пива «Baltika №7». Но вдруг Эшли Бартон вздрогнул от холода и поизнес неожиданно даже для себя:

- Нас будут травить…

- Как крыс? – неудачно пошутил Дэвид Кармайкл, самый молодой из присутствующих. Его не одернули, но и не поддержали. Никто даже не улыбнулся. Все знали, что у Эшли есть дар ясновидения  - слегка невнятный, крайне неточный, но самый что ни на есть настоящий. Он никогда не играл с такими вещами. Почему-то вдруг стало очень скучно, и уже через полчаса гости один за другим исчезли под разными предлогами.

На другой день мужчины (а в Антике не было ни одной женщины, более того, исторически так сложилось, что все работающие там были не только мужчинами, но и шовинистами) обнаружили, что магическая цифра 13 не в состоянии их защитить. Шон Гибсон, придя домой, пытаясь справиться со страхом перед неизвестностью, выпил слишком много виски, в результате – алкогольное отравление, обострение застарелой язвы и стационар.

Узнав об этом, все испытали странную тревогу и беспокойство. Предварительное слушание по делу о слиянии Элспет Интерпрайз (дочерняя фирма компании Microsoft) и ГринТаймс (головное предприятие корпорации Уорнера Грэма) прошло в молчании: никто не перебивал докладчика, но никто его и не слушал. Решено было устроить неполный рабочий день и после обеда дружно наплевать на работу.

Мрачные и необычно молчаливые, 12 сотрудников Антика отправились в ведомственную столовую, где всегда кормили крайне вкусно и дешево (своих, конечно). Прямо из столовой трое отправились в больницу – в супе «А ля Ив Роше» использовалась позеленевшая картошка с повышенным содержанием салонина. В сочетании с переросшей спаржей из салата «Жан-Мишель Готье» она дала такую термоядерную смесь, что стало ясно: ближайший месяц народу придется обойтись без этих своих слуг. Оставшиеся в живых и пока еще здоровых мужчины разъехались по домам.

Разумеется, у большинства из них события последних суток никак не выходили из головы. Батхед Симпсон, уже заехав в гараж, все не мог сосредоточиться и решить, что же делать дальше: идти спокойно спать домой или срочно сматываться из этого города от греха подальше. Раздумывая над этим вопросом, он не выключал зажигание, а дверь гаража закрывалась автоматически. Диагноз – отравление дыхательных путей выхлопными газами.   

На следующее утро никто даже не помышлял о нормальной работе. В течение всего рабочего дня обсуждался один вопрос: «Что делать дальше? Как справиться с этой напастью?». В разгар спора пришлось вызывать «неотложку»  -  Берду Киви стало плохо, после того как он выпил «Колу»,  - оказалось, что в бутылочке плескался настоящий яд: норма красителей и ароматизаторов превышала предельно допустимую концентрацию в тысячи раз. Самым кошмарным было осознание того, что враг неведом, всезнающ и неуязвим. Это был тяжелый день. Решено было как можно внимательнее относиться ко всему, что попадает на стол, а обсуждение конкретных мер перенести на завтра.

Председатель Антимонопольного комитета Герберт Берроуз, человек волевой и умный, не собирался прятаться от всего мира из-за пары неудач. Однако и ему этот день дался нелегко. А потому сразу по окончании заседания он отправился в одно скромное заведение. Это был небольшой массажный салон для избранных – здесь не было случайных посетителей, фирма не давала рекламу, попасть сюда можно было только по протекции. Только здесь господин Берроуз позволял себе несколько расслабиться. Сегодня он решил воспользоваться для этой цели радикальным способом: тайский массаж всегда помогал ему забыть о служебных проблемах.

Такого скандала тихие стены мини-клуба для избранных еще не знали: прямо с кушетки клиента увезли в приемный покой – в масле для массажа содержался хинин, а у несчастного председателя как обнаружилось, была сильнейшая на него аллергия. Казалось бы – какая мелочь, однако из-за кожного отравления ему пришлось 2 недели лежать в больнице и еще 2 месяца провести в закрытом санатории на Багамах.

Лишившись своего главы, Антик впал в коматозное состояние.



Тем временем Бетти разработала план мести и приступила к его осуществлению втайне от отца и при всемерном содействии безотказного Ната. Первым делом она раздобыла себе поддельные документы на имя Нины Медичи, затем отправилась в кадровое агентство, через которое, по сведениям Ната, нанимали обслуживающий персонал для помещений, занимаемых Антимонопольным комитетом. Уже на другой день путем лести и взяточничества ей удалось добиться найма на должность уборщицы. Причем самую большую взятку пришлось дать ныне действующей уборщице: та сразу смекнула, что Бетти не нищая и получить место ей необходимо. В общем, так или иначе, на четвертый день Бетти, замаскированная под уборщицу, была уже в логове врага. План ее был прост до безобразия: зная из светских разговоров о множестве злоупотреблений сотрудников Антика, она намеревалась достать документальные их доказательства, передать средствам массовой информации и устроить газетную травлю на этих людей, посмевших решить ее судьбу. Она надеялась, что в результате решение о невозможности ее брака с любимым будет пересмотрено – в другом месте и другими людьми.

Первое, что ее поразило – жуткая безалаберность. Самые секретные документы без присмотра валялись на столах, а все восемь присутствующих сотрудников непрерывно курили, столпившись в маленьком кабинетике председателя. Глядя на них, можно было подумать, что через полчаса состоится жертвоприношение, в котором они все погибнут.

Бетти, умненькая девочка, воспользовалась всеобщей растерянностью немедленно вызвала всех своих знакомых журналистов. Через полчаса в здании яблоку негде было упасть, а все «секретные» документы были сфотографированы или доже откопированы настырными представителями СМИ. На другой день даже самые серьезные газеты пестрели волнующими заголовками. История Бетти и Грэма стала всеобщим достоянием. Создавались книги, сценарии, спектакли по этому сюжету. Джеймс Камерон приступил к съемкам нового фильма. На фоне всей этой шумихи совершенно незамеченным даже для Бетти прошло слияние Элспет Интерпрайз и ГринТаймс.

Впрочем, скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Замученная всей этой шумихой, ежедневными многочасовыми интервью, съемками и приемами по случаю помолвки, Бетти однажды проснулась и поняла, что добилась своего – но не добилась счастья. Восстанавливая в памяти все, что произошло за последние 2 недели, она пыталась понять, чего же ей не хватает: «Каждый день я ужинаю с Грэмом. Он милый. Скоро мы поженимся, и тогда я успокоюсь… Или нет? Господи, как было весело бороться с этим дурацким Антимонопольным комитетом вместе с Натом, а теперь… С Натом!». Наконец-то Наследница поняла, что ее гнетет – неделю назад его отправили в командировку (вернее, он сам напросился), и теперь Бетти отчаянно скучала. Даже общество любимого жениха ее совсем  не радовало. Впрочем, любимого ли? Чем больше Бетти с ним общалась, тем яснее ей становилось, как мало между ними общего. К тому же пару дней назад он закончил курс лечения и оказалось, что глаза у него совершенно обыкновенные – а вот линзы были какие-то особенные. И что самое страшное – у великолепного Грэма напрочь отсутствовало чувство юмора. В общем, если говорить откровенно, каждая новая встреча оборачивалась разочарованием, причем, судя по всему, взаимным. Снова и снова вспоминая свой первый бал, Бетти недобрым словом поминала незнакомку, отвлекшую ее от самого главного, как она теперь думала, разговора. «Не будь этой женщины, все могло быть иначе… Я бы ни за что не стала пялиться по сторонам, когда Нат признавался мне в любви… Сейчас бы я готовилась стать его женой…»

В дверь постучали. «Дежурный букет от Грэма Уорнера из 103 конвейерных красных роз» - подумала Наследница с горечью и широко распахнула дверь, намереваясь побыстрее отделаться от посыльного. Прямо перед ее глазами радовался жизни огромный букет из охапки ярко-розовых пионов. А над ним возвышался Нат – самый родной, любимый и долгожданный человек в мире.

Грэм даже не скрывал своего облегчения, когда Бетти сообщила ему о разрыве помолвки. Честно говоря, он с нетерпением ждал этого момента. Планируя на пару со старым Биллом, как обвести вокруг пальца Антимонопольный комитет, подсунув общественности сказку про неземную любовь, они не рассчитывали, что Бетти всерьез полюбит его. Все, что от нее требовалось – поддержать эту байку. Да, девочка сделала гораздо больше – они с Гейтсом не надеялись провернуть это дельце раньше, чем через полгода. Но жениться – нет, увольте. Она не в его вкусе. То ли дело его невеста – вылитая кукла Барби. Правда и ума не больше, но ей это и ни к чему.



Был бал. Красочный, шикарный, многозвучный!!! И вдруг что-то произошло: во всем зале установилась тишина. Тишина оглушительная и неестественная в таком огромном помещении. И в этой странной тишине каждый из присутствующих почувствовал, что сейчас произойдет чудо. Только двое главных героев вечера, которым, собственно, это чудо и предназначалась, скорее всего, ничего не заметили: они были слишком счастливы, что наконец-то нашли друг друга. И когда обворожительная незнакомка подошла к Бетти и Нату, ей с большим трудом удалось привлечь их внимание, вручив незамысловатую детскую игрушку. Бетти слегка смутилась, хотя весь вечер гости наперебой доставали ее одним вопросом: когда у империи Microsoft появится новый наследник? Нат же, напротив, едва взглянув на незнакомку весело заорал: «Ура! Вспомнил!». Разумеется, мог бы выйти легкий конфуз – все-таки не принято кричать на приеме, пусть даже он и организован в честь твоей свадьбы. Однако бал уже шумел вовсю, так что если кто и заметил что-нибудь, то тактично промолчал. А Нат был полон счастьем до краев: несколько недель он пытался понять, где же видел незнакомку, и только сейчас осознал: 20 лет назад, когда мама привела его посмотреть на новорожденную Бетти, эта славная женщина подарила ему веточку сирени. И с тех пор он всю жизнь он был не только ее лучшим другом, но и верным любящим рыцарем. Пока Нат торопливо и довольно-таки сбивчиво объяснял все это Бетти, незнакомка исчезла. Но молодожены в очередной раз ничего не заметили, а посмотрев друг на друга вдруг хором сказали: «ЭТО ЖЕ ЛЮБОВЬ!!!».

Они жили долго и счастливо и не умерли по сей день.