Электричка Как Вид Общественного Транспорта
ЭЛЕКТРИЧКА
КАК ВИД ОБЩЕСТВЕННОГО ТРАНСПОРТА
(комедия-метафора в одном действии)
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
Василий ФЁДОРЫЧ, пожилой крепкий работяга-мужик, строит загородные коттеджи
СЕРЁГА, его молодой жизнерадостный напарник
ПАВЕЛ, молодой человек нервного облика, Серёгин ровесник
БОРИС, мужчина средних лет; этакий «помятый интеллигент»
КОСТЯ, его сын, рассудительный мальчик лет 10-ти
КЛАВДИЯ, типичная «тётка» предпенсионного возраста, дачница
Мария СТЕПАНОВНА, впечатлительная старушка, тоже дачница
СВЕТЛАНА, молодая замученная мать-одиночка
ТАНЯ, её дочь, подвижная девочка 4-5 лет
ВИТАЛИК, постарше - молодые люди неформальной наружности,
ИГОРЁК, помладше промышляющие музицированием по вагонам
СЛЕПОЙ нищий, пожилой мужчина; одет соответственно своему статусу, но выгля-дит внушительно – быть может, благодаря пышной окладистой бороде
КОНТРОЛЁР, боевая женщина, достойный представитель своей профессии
ЖУК, взрослое насекомое в расцвете сил
Действие проходит в вагоне пригородного электропоезда, под стук колёс…
Явление 1
Самый обыкновенный вагон электропоезда изнутри. Не час пик, поэтому пассажиров немного. Они расселись по отсекам (две лавочки одна напротив другой) следующим образом: Клавдия напротив Степановны (первая эмоционально говорит, вторая внимает, изредка вставляя реплики); Борис и Костя (первый что-то внушает, второй, стоя лицом к окну, терпеливо слушает); Василий и Серёга (эти выпивают, беседуя «за жизнь»); Павел (один, с книгой в руках; пытается чи-тать, но посторонние разговоры мешают ему сосредоточиться, отчего он морщится, поневоле прислушиваясь к голосам). На одной из незанятых скамеек лежит бесхозная, кем-то забытая, а то и умышленно оставленная сумка.
СЕРЁГА: Фёдорыч! Ты веришь, что я тебя уважаю?
ФЁДОРЫЧ: Ну, и?..
СЕРЁГА: Я тебя напрочь как уважаю!
ФЁДОРЫЧ: Ну, дальше что?..
СЕРЁГА: А то, что ты… прости, я тебя, как батю родного… но вот сейчас ты не прав!
ФЁДОРЫЧ: Хм?..
СЕРЁГА: Вот ты скажи: ведь едем же? Ну?
ФЁДОРЫЧ: Ну…
СЕРЁГА: Хорошо едем?
ФЁДОРЫЧ: Неплохо… пока.
СЕРЁГА: Опять ты «пока»! Скажи прямо: вот сейчас тебе хорошо? Едем, всё путём?..
ФЁДОРЫЧ: Эх, Серёга - молодой ты!.. Ну, наливай для ясности…
КЛАВДИЯ: А вот огурчики – смотрите, какие у меня красавцы. Берите! (вынимает из ведра несколько огурцов и пытается всунуть их в сумку Степановны)
СТЕПАНОВНА: Спасибо, да у меня ж свои есть!
КЛАВДИЯ: (категорично) Таких нет! Берите, не стесняйтесь! Сейчас я вам ещё помидорчиков положу…
БОРИС: Вот тебе, сынок, наглядная иллюстрация принципа относительности движения: когда вагон движется в одну сторону, перрон и вон те сидящие на скамейках люди движутся в сторону противоположную, нда-с. Ты, конечно, хочешь возразить, что, дескать, перрон и скамейки никуда двигаться не могут (хихикает и потирает руки), но в том-то вся и хитрость, в том-то вся и хитрость, нда-с. Они движутся относительно нас так же, как и мы движемся относительно их! И эти люди – тоже движутся, хоть и сидят. Так же, как и мы – сидим, а движемся! (Довольный, откидывается на спинку сидения). Всё в этом мире относительно, сынок, всё относительно, нда-с!
КОСТЯ: Папа, а относительно себя мы куда-нибудь движемся?
БОРИС: То есть?.. Ты хочешь спросить, движемся ли мы относительно нашего вагона? В данный момент нет, если не считать всяких там… мелких движений, нда-с. Но мы можем встать, пройтись по вагону, и тогда, конечно, будем двигаться относительно его. И при этом, заметь, в силу вступит другой принцип – принцип сложения скоростей. Суть его в следующем…
КОСТЯ: (перебивает) Пап, я не про то тебя спрашивал. Я хотел узнать: ну вот, мы едем там, или ходим, или стоим – движемся мы относительно себя самих, или… я не знаю, как это объяснить…
БОРИС: (раздражённо) И нечего тут объяснять! Что ты глупости говоришь: как это мы можем двигаться относительно самих себя, а? Ты, прежде чем спрашивать, сам подумай. Чтобы не быть посмешищем, нда-с…
КОСТЯ: (разочарованно) Прости, папа.
КЛАВДИЯ: А на рынок я ни ногой!
СТЕПАНОВНА: (вздыхает) Дорого всё нынче!
КЛАВДИЯ: Да если б только дорого! Там же всё китайское! Вы, например, станете есть китайскую картошку? (Вопросительно смотрит на Степановну, та пожимает плечами.) Ешьте! Ешьте, коли жить надоело! Сват мой купил как-то китайской картошки… ну, отварил себе на ужин, а тут опять свет отключили. Так картошечка на столе стоит и светится! Да, да, светится! От чего? А от селитры! Они, сволочи, что делают: чтоб, значит, картошка крупнее была, её селитрой удобряют. По лопате селитры в каждую лунку: чик-чик, и готово! Кушай, русский Ваня, травись! Так это ещё не всё! Они, морды узкоглазые, что с помидорами вытворяют, чтоб те краснее были: берут, значит, свою мочу – да, да, мочу! – набирают её в шприц и, значит, в помидор целый шприц мочи вкачивают. А мы потом эту китайскую мочу, значит, едим вместе с помидором!
СТЕПАНОВНА: (в состоянии шока) Так… так… куда ж наши власти-то смотрят?
КЛАВДИЯ: (повышает голос так, что уже привлекает внимание всего вагона) Какие власти! Они ж там все купленные! И с китаёзами заодно, как и положено у них по заговору.
СТЕПАНОВНА: (хватается за сердце) Батюшки-светы, какому ещё заговору?
КЛАВДИЯ: По китайскому жидомасонскому заговору. Узкоглазым земли не хватает, они на нашу зарятся. А как её взять? Значит, надо потравить всех русских. Они - в наше правительство: так, мол, и так, давайте всех русаков перетравим. А там, в правительстве, все евреи, они и рады: давайте, говорят, травите! Ну, и договорились: китайцам – землю, а жидам – деньги за то, что русский народ продали…
СТЕПАНОВНА: Так… неужели ж все до одного евреи? А Путин?
КЛАВДИЯ: (уверенно) И Путин еврей.
ПАВЕЛ: (не вытерпев, с треском захлопывает книгу и громко обращается к Клавдии) А Патриарх?
КЛАВДИЯ: (воспринимает Павла неприязненно) Какой ещё патриарх?
ПАВЕЛ: Московский и всея Руси, Алексий Второй?..
КЛАВДИЯ: А, этот!.. Этот тоже. Все они там жиды.
ПАВЕЛ: Простите, а вы сами – русская?
КЛАВДИЯ: Да, я русская!
ПАВЕЛ: А что в вас русского?
КЛАВДИЯ: (после секундного замешательства) Всё!
ПАВЕЛ: Что значит «всё»?
КЛАВДИЯ: А то и значит, что всё. Русского языка не понимаешь?
ПАВЕЛ: Уж про русский язык помолчали бы, сами им не владеете.
КЛАВДИЯ: То есть, как это я не владею?
ПАВЕЛ: (зло) Да вот так это: словарный запас ваш беден, сорных слов много, фразы вы строите неграмотно, ударения, и те не можете верно расставить… А к русской культуре вы какое отношение имеете? Пушкина книжку давно последний раз в руках держали, я уж не спрашиваю о чтении?..
БОРИС: (сыну) Никогда не ввязывайся в подобный спор.
КОСТЯ: Почему?
БОРИС: Потому что такие споры бессмысленны и беспощадны. Он всё равно ей ничего не докажет, только разозлит. Что же касается пресловутого еврейского вопроса, то он поднимался ещё в эпоху Киевской Руси. Если внимательно прочесть Повесть временных лет…
ПАВЕЛ: Вот и выходит, что никакая вы не русская, а просто – совок без национальности. Всю жизнь, как быдло, бегали стадом от хомута до кормушки и обратно, а когда этого не стало, вспомнили вдруг про свою национальную гордость… Смешно!
ФЁДОРЫЧ: (Павлу, громко и с угрозой) Эй, парень! Ты что тут, самый умный, что ли? Хорош выступать!
СЕРЁГА: Фёдорыч!..
Павел угрюмо косится на Фёдорыча и отворачивается к окну.
КЛАВДИЯ: А, заткнулся! Струсил, жидовская морда!
ФЁДОРЫЧ: (Клавдии) И ты тоже заткнись! Разверещалась тут, кликуша…
Клавдия от неожиданности застывает с открытым ртом.
СЕРЁГА: Фёдорыч!
ФЁДОРЫЧ: Ну что, заело: Фёдорыч, Фёдорыч? Плесни-ка лучше для ясности… (пьёт) Такие вот дела, Серёга. А то заладил: все едут, всем красиво… эх ты, телок молодой! Никогда не знаешь, какие люди тебя окружают, и чего они тут тебе выкинут…
СЕРЁГА: (бубнит) Да что люди… люди, как люди. Ну, поругались… с кем не бывает? Всё равно ж нормально едем…
Явление 2
Входят Виталик и Игорёк. Виталик с гитарой, Игорёк со шляпой в руках. Останавливаются в проходе. Серёга, увидев их, оживляется.
ИГОРЁК: Всем добрый день и счастливого пути!
СЕРЁГА: (Фёдорычу) О, пацаны нам сейчас споют!
ИГОРЁК: Чтобы вам веселее было ехать, мы с другом…
СЕРЁГА: (Виталику) Давай эту: ай ай-ай-ай ай-ай, убили негра… знаешь?
ВИТАЛИК: Не знаю.
СЕРЁГА: Да ну, её все знают… ну, тогда эту давай: ты называла меня своим маленьким зайчиком…
ВИТАЛИК: Короче, мы споём «Электричку» Цоя.
Игорёк удивлённо смотрит на Виталика, но не возражает. Виталик начинает играть и петь, Игорёк подпевает:
Я вчера слишком поздно лёг, сегодня рано встал
Я вчера слишком поздно лёг, я почти не спал
Мне, наверно, с утра нужно было пойти к врачу
А теперь электричка везёт меня туда, куда я не хочу
Электричка везёт меня туда, куда я не хочу
Электричка везёт меня туда, куда я не хочу
В тамбуре холодно, но в то же время как-то тепло
В тамбуре накурено, но в тоже время как-то свежо
Отчего я молчу, отчего не кричу, молчу?..
Электричка везёт меня туда, куда я не хочу
Электричка везёт меня туда, куда я не хочу
Электричка везёт меня туда, куда я не хочу…
Песня заканчивается. Игорёк со шляпой обходит пассажиров, а к Виталику прицепился Фёдорыч. Степановна лезет было в карман за деньгами, но тут встревает Клавдия.
КЛАВДИЯ: Вы что?! (Игорьку) А ну, пшёл отсюда, наркоман!
ИГОРЁК: Спасибо, я вас тоже люблю! (направляется к Борису)
БОРИС: Денег, молодой человек, у меня для вас нет, но есть полезный совет: учиться вам надо! Ваш нынешний возраст - самый оптимальный для учёбы, упустите – поздно будет жалеть…
ИГОРЁК: (прижимает руку к сердцу) Завтра же пойду в школу! (идёт к Павлу)
ПАВЕЛ: (подкидывает на ладони пятирублёвую монету) Поёте вы, конечно, фигово, но песня в тему. На, держи!
ИГОРЁК: (берёт деньги) Гран мерси! А нельзя ли поподробнее?
ПАВЕЛ: Поподробнее о чём?
ИГОРЁК: О фиговости нашего пения. Хотелось бы услышать конструктивную критику…
ПАВЕЛ: (тоном мэтра) Да тут много чего: ноты «с подъездом» берёте, ритм не выдерживаете, да и голоса у вас - не фонтан…
ИГОРЁК: Понято. Принято. Исправимся. (Подбрасывает монету) Спасибо за внимание!
ФЁДОРЫЧ: (Виталику) Вот ты мне объясни: на кой ляд ты сейчас эту песню спел?
ВИТАЛИК: Нравится она мне, вот и спел.
ФЁДОРЫЧ: Нравится она тебе, вот и пой её для себя. А здесь ты для людей поёшь. Тебя вот (кивает на Серёгу) попросили спеть что-нибудь нормальное, а ты выламываешься…
СЕРЁГА: Да ладно тебе, Фёдорыч!
ФЁДОРЫЧ: Что «ладно»? Ты его как человека попросил, а он… (замечает, что Виталик машет рукой и отходит). Эй, ты куда, парень? Мы ещё не поговорили… (пытается встать).
СЕРЁГА: (чуть ли не силой усаживает его на место) Фёдорыч, успокойся! Куражатся пацаны, ну и пускай себе. Мы-то с тобой умнее! Давай-ка лучше вот, для ясности?
ФЁДОРЫЧ: (спокойнее) Эх, Серёга! Ты или дурак, или слишком добрый… что одно и то же. Начисляй!
СЕРЁГА: (наливает очередную порцию, весело) А я ни то и ни другое! Мне просто по кайфу, что мы едем, и всё тут!
ИГОРЁК: (подходит к Виталику, вполголоса) Ну, ты и выбрал репертуарчик…
ВИТАЛИК: Да достали, блин, со своими заказами... Дали что-нибудь?
ИГОРЁК: Ага, дадут тебе за такое... Вон тот только (кивает на Павла) сказал, что песня в тему, да и то облажал, как мы поём.
ВИТАЛИК: (смотрит на Павла) Тоже ничего не дал?
ИГОРЁК: (подбрасывает монету) Целый пятак отвалил, добрый человек.
ВИТАЛИК: (устало) Тогда пусть говорит, что хочет… (кивает на свободную лавочку). Присядем, отдохнём...
ИГОРЁК: В этом вагоне? Нас здесь, вроде, не любят?
ВИТАЛИК: А где нас любят? (садятся)
СЕРЁГА: Не хамы, Фёдорыч, не хамы. Они это… (неопределённо вертит кистью руки). Погоди, сейчас я с ними потолкую…
Серёга берёт бутылку и направляется к музыкантам. Фёдорыч, насмешливо прищурившись, наблюдает.
СЕРЁГА: Ребятишки, можно с вами поговорить?
ВИТАЛИК: О чём?
СЕРЁГА: (показывает бутылку) Было бы с чем, а о чём – найдётся!
ВИТАЛИК: Извините, мы на работе не пьём.
СЕРЁГА: На работе?.. угу… о-кей!.. (отставляет бутылку) А спеть можно вас попросить?
ВИТАЛИК: Я не знаю песен, которые вам нравятся.
СЕРЁГА: А ты мне ту ещё раз спой. Она мне понравилась (вынимает из кармана купюру, кладёт рядом с Виталиком). Вот тебе сотня – давай, зарабатывай! Только негромко, чтоб людям не мешать.
Виталик и Игорёк переглядываются.
ВИТАЛИК: (нерешительно) Н-ну, ладно. (Игорьку) Поехали, что ли?.. (Играют и поют вполголоса).
Явление 3
Клавдия продолжает демонстрировать Степановне достижения своего приусадебного хозяйства.
КЛАВДИЯ: Яблочки в этом году не то, чтобы очень уродились, зато какие сладкие – вот, попробуйте! (Извлекает из ведра два яблока, одно даёт Степановне, другое с хрустом надкусывает сама).
В этот момент в вагон входит Светлана с Таней за руку.
ТАНЯ: (показывает пальцем на Клавдию, громко) Мама, мама, смотри: тётя из ведра кушает!
КЛАВДИЯ: (умилённо) Ах ты, моя лапочка! (Быстро достаёт ещё одно яблоко и протягивает Тане) На, золотко, кушай!
ТАНЯ: (прячет руки за спину) Нее! Мама говорит, что из ведра кушают только чушки!
Светлана шипит на Таню и дёргает её за руку, затем виновато обращается к Клавдии.
СВЕТЛАНА: Простите! Она недавно в ведро с немытой ягодой полезла, так я ей и сказала…
КЛАВДИЯ: (добродушно) Ничего, ничего! (Добавляет ещё два яблока, протягивает Тане). Возьми, моя хорошая – мама дома помоет, и скушаешь.
Таня берёт яблоки.
СВЕТЛАНА: Что надо сказать тёте?
ТАНЯ: А вы почему непомытые кушаете? Вы чушка?
Светлана столбенеет от стыда, но Клавдия весело смеётся и гладит Таню по головке.
КЛАВДИЯ: Чушка! Вот, видишь: хр-хр (комично хрюкает Тане в лицо). Смотри, всегда мой фрукты, а то станешь такой же чушкой, как тётка!
СВЕТЛАНА: Простите, пожалуйста! (тащит Таню от греха подальше)
КЛАВДИЯ: (вздыхает им вслед) Маленькие такие хорошие, а вырастают – все проститутки и бандиты… эх, куда катимся?.. (Степановне) Да вы ешьте яблоко-то - я их, прежде чем складывать, все перемыла.
Светлана тащит дочь по проходу, попутно оценивая обстановку; в результате направляется прямиком к Павлу, хотя, повторим, в вагоне достаточно пустующих отсеков. При этом Павел, с улыбкой наблюдавший сцену с яблоками, срочно раскрывает книгу и утыкается в неё.
СВЕТЛАНА: Садись здесь, девчонка бесстыжая.
ТАНЯ: Стыжая!
СВЕТЛАНА: Такого слова не бывает.
ТАНЯ: Бывает!
СВЕТЛАНА: Перестань капризничать. Дядя на тебя посмотрит и скажет: фу, какая невоспитанная девочка!
ТАНЯ: Он не посмотрит, он книжку читает.
СВЕТЛАНА: (лезет в сумку)А где наша книжка? Дядя читает, и мы тоже почитаем…
ТАНЯ: Я не хочу сейчас читать.
СВЕТЛАНА: Нехорошая девочка! Всё, я на тебя обиделась.
СЕРЁГА: Чья, говоришь, это песня?
ВИТАЛИК: Цоя.
СЕРЁГА: А, в курсе... И ты с ней согласен?
ВИТАЛИК: С кем?
СЕРЁГА: С песней.
ВИТАЛИК: Абсолютно.
СЕРЁГА: Чего ж тогда едешь?
ВИТАЛИК: Ну, а вы почему едете?
СЕРЁГА: А меня это не колышет – я еду, и всё тут.
ВИТАЛИК: Всё равно же где-то придётся выходить.
СЕРЁГА: Где надо будет, там и выйду – это моё дело. Вот еду сейчас, и не компостирую мозги ни себе, ни другим. А вы - сами шарахаетесь по вагонам, как неприкаянные, да ещё и людей грузите.
ВИТАЛИК: Ну, извините.
СЕРЁГА: Да ладно, проехали… (берёт бутылку, встаёт) Счастливо!
ВИТАЛИК: Деньги-то заберите.
СЕРЁГА: Оставь себе на мороженое, заработал (возвращается на своё место).
На месте обнаруживается, что Фёдорыча разморило, и он спит, откинувшись на спинку скамейки и свесив голову на грудь. Не желая будить старшего товарища, Серёга тихо садится напротив и скучающим взглядом озирает вагон, насвистывая себе под нос.
Явление 4
Входит Слепой. Сделав пару шагов вглубь вагона, останавливает-ся недалеко от Клавдии со Степановной.
СЛЕПОЙ: Горе, как буря, настигло
Дорога покрылася мглой
Дочь в катастрофе погибла
Остался внук сиротой
КЛАВДИЯ: (Степановне, которая опять полезла за кошельком) Не обращайте внимания! Закройте уши, он сейчас пройдёт!
СЛЕПОЙ: Простите, что к вам обращаюсь
Мне не к кому больше пойти
Желаю вам доброй дороги
Счастливого всем пути!
От ваших даяний сердечных
Будет меньше мой внук голодать
И Боженька наш Бесконечный
Пошлёт на вас всех благодать
СТЕПАНОВНА: Так ведь, бедненький, слепой же!
КЛАВДИЯ: А я не бедненькая? А вы не бедненькая? Да все мы тут бедненькие – что нам теперь, ослепнуть, что ли? Закройте уши!
СЛЕПОЙ: Меня потерпите немного
Недолго мне вас просить
Ведь вам ещё ехать, да ехать
А мне скоро уж выходить
КЛАВДИЯ: (громко) Вот и выходи, а то надоел: сколько езжу, всё тут ошиваешься! Внук-то твой, если он у тебя есть, давно, поди, взрослый!
СЛЕПОЙ: Прости меня, милая дама
И знай: на тебя я не злюсь
Добра твоего мне не надо
А я за тебя помолюсь
КЛАВДИЯ: (на мгновение замирает, затем торопливо лезет в кошелёк) То есть, как это – не надо? Что я, не человек, что ли? Я ж не о том, просто нудный ты больно… на вот (кладёт в руку нищему мелочь, Степановне). А вы что сидите? Подавайте, а то уйдёт!
Степановна испуганно смотрит на Клавдию и тоже подаёт.
СЛЕПОЙ: (кланяется в их сторону) Дай Бог здоровья, добрые женщины! (ко всем) Люди добрые! Простите меня за убогие вирши! Я человек неучёный. Я не вижу даже солнца. Подайте, Христа ради, кто сколько может (медленно движется по проходу с протянутой рукой).
СЕРЁГА: (Виталику) Эй, артист! Учись, как надо работать! (Достаёт две купюры, по очереди кладёт их на ладонь нищему) Держи, дед! Это тебе за меня, а это – за товарища… он спит сейчас.
СЛЕПОЙ: Спаси Господи, мил человек, и тебя, и товарища твоего!
ВИТАЛИК: (берёт оставленную Серёгой сторублёвку, подходит к слепому) А это вам от нас с товарищем сто рублей!
СЛЕПОЙ: (озадаченно) Спаси Христос, добрые люди.
ВИТАЛИК: (вернувшись на место, отвечает на недовольный взгляд Игорька) Ценю творческий подход!
БОРИС: (достаёт монету, даёт Косте) На-ка, сынок, подай…
КОСТЯ: Папа, а он - правда слепой?
БОРИС: (вдохновенно, прикрыв глаза) Не суди, да не судим будешь. Относись к людям так, как хочешь, чтобы относились к тебе. От сумы да от тюрьмы не зарекайся. Когда подаёшь, пусть твоя левая рука не знает, что делает правая. Это всё так называемые «золотые правила», запомни их. Нда-с.
Костя, не дожидаясь, пока отец закончит очередную тираду, идёт подавать. Слепой тем временем приближается к отсеку, где сидит Павел. Тот поднимает было глаза, но встречает гипнотизирующий взгляд Светланы и вновь утыкается в книгу «по самые уши». Так и едет «жлобом поневоле».
ТАНЯ: (поёрзав на лавочке, бросается к нищему) Дедушка, у меня денежки нет – на яблочки, за меня и за маму! Только обязательно помой, а то будешь как чушка.
СЛЕПОЙ: Спасибо, внучка (рассовывает яблоки по карманам и уходит).
ТАНЯ: (бегом возвращается на место) Мама, а я дедушке нищему все яблоки отдала! Я теперь хорошая девочка?
СВЕТЛАНА: (вздыхает и гладит дочь) Ты у меня самая хорошая…
ТАНЯ: Ты больше на меня не сердишься?
СВЕТЛАНА: (снова вздыхает) Нисколечко не сержусь.
ТАНЯ: А почему ты такая грустная?
СВЕТЛАНА: (достаёт расчёску) Давай-ка я тебя расчешу. А то дядя посмотрит и скажет…
ТАНЯ: Мама, ты меня не для дяди, ты меня для меня почеши. Я люблю, когда ты меня чешешь.
СВЕТЛАНА: Хорошо, хорошо, для тебя… (расплетает дочери косичку, расчёсывает, Таня щурится от удовольствия)
СЕРЁГА: (снова заскучал, оглядывает вагон, останавливается на музыкантах) Пацаны! Может, всё-таки по маленькой?
ВИТАЛИК: (подмигивает Игорьку) Ты как?
ИГОРЁК: (вздыхает) Да я бы с удовольствием, но…
ВИТАЛИК: Что?
ИГОРЁК: (ковыряет в носу) Мне ещё нет двадцати одного года.
ВИТАЛИК: (чешет затылок) Блин, и мне ещё не исполнилось. Вот облом, а?
ИГОРЁК: Да, я б щас вмазал…
ВИТАЛИК: И я. А нельзя!
ИГОРЁК: Конечно! Мама унюхает, папа ремня даст.
ВИТАЛИК: Убежим от соблазна?
ИГОРЁК: Убежим!
Молодые люди срываются с места и действительно убегают.
СЕРЁГА: (беззлобно) Тьфу, ёпт!..
КЛАВДИЯ: (кивает вслед ребятам, Степановне) О, уже что-то спёрли, теперь убегают! А может, и за этим… слепой который – прижмут его где-нибудь в тамбуре…
СТЕПАНОВНА: Господи, что творится!..
КЛАВДИЯ: А ничего, поделом! Я ведь знаю этого деда: он такой же слепой, как я – прима-балерина.
СТЕПАНОВНА: Так зачем же было ему подавать?
КЛАВДИЯ: (строго) Значит, надо, раз просит человек.
Серёга наливает себе водки, но одному пить не хочется. С тоской покосившись на храпящего Фёдорыча, снова оглядывает вагон, останавливает взгляд на Борисе.
СЕРЁГА: Товарищ дорогой! Можно вас пригласить?..
БОРИС: Простите, куда?
СЕРЁГА: Ну не на танец же!
БОРИС: Ещё раз простите… я вас правильно понимаю?
СЕРЁГА: Да правильно, правильно!
БОРИС: То есть, вы предлагаете мне… разделить, так сказать, чашу?..
СЕРЁГА: Или просто выпить.
БОРИС: Что ж, ваше предложение… весьма перспективно.
СЕРЁГА: Ну, так а в чём проблема?
БОРИС: А нет никакой проблемы, сейчас я подойду к вам. (Косте) Сынок, ты у меня уже большой мальчик, посиди пока один.
КОСТЯ: А ты куда?
БОРИС: А мы тут рядом… с товарищем побеседуем.
КОСТЯ: Водку будете пить?
БОРИС: (морщится) Какая вульгарность! Мы будем общаться. (Назидательно грозит пальцем) Никогда не пренебрегай общением с народом! Нельзя замыкаться на собственном интеллектуализме! Народ по-своему тоже мудр; мудрость его, так сказать, детская, земная, но нам, оторванным от почвы, полезно иногда к ней прикасаться! Нда-с… В общем, мы с дядей пообщаемся, а ты погляди пока в окошко…
Прихватив свой портфель, Борис перемещается к Серёге и Фёдорычу.
СЕРЁГА: (наливает второй стакан, протягивает Борису) Ну-с…
БОРИС: (косится на Фёдорыча) Простите, а что же ваш друг?
СЕРЁГА: Пусть спит. Мы сегодня с ним навкалывались, вот его и разморило. Зато и заработали (довольно похлопывает себя по карману), можем себе позволить!..
БОРИС: И всё-таки знаете… как-то нехорошо это, не солидарно…
СЕРЁГА: Да?.. (чешет затылок) Эх, не хотел будить, но ладно… Фёдорыч!
Фёдорыч не реагирует.
СЕРЁГА: (в полный голос) Фёдорыч!
Фёдорыч чуть морщится, но продолжает храпеть.
СЕРЁГА: (наклоняется над спящим, гаркает ему в самое ухо) Фёдорыч!!!
ФЁДОРЫЧ: (не открывая глаз) Мм… здесь я, чего орёшь?
СЕРЁГА: (ржёт) А куда ты денешься с подводной лодки!
ФЁДОРЫЧ: (мгновенно просыпается) Чтоо?! (бросается к окну, видит там земной пейзаж, переводя дух, плюхается задом на скамейку, набрасывается на Серёгу) Дурак! Нашёл, чем шутить! Я ж служил на подлодке, а ты мне такое спящему… идиот!
СЕРЁГА: (прячет улыбку в ладонь) Ну, прости, я не знал. Давай опрокинем за это дело, и ты нам с товарищем расскажешь…
ФЁДОРЫЧ: (обращает внимание на Бориса, протягивает ему руку) Моё почтение! (Серёге) Что ж ты, пригласил человека, а не наливаешь?
СЕРЁГА: Так всего два стакана. Вы пейте, а я потом.
БОРИС: (торжественно) Никаких «потом»! (лезет в портфель, достаёт оттуда гранёный стакан) Вот! Омниа миа мекум порто! (скромно) Всё своё ношу с собой, то есть…
ФЁДОРЫЧ: Порядок! (выливает Борису остатки, ставит пустую бутылку под лавку, спрашивает у Серёги) Там у нас ещё осталось?
СЕРЁГА: Обижаешь! (вытаскивает из-под своей лавки сумку, достаёт оттуда новую бутылку, сумку задвигает обратно) И ещё найдётся, если надо будет.
ФЁДОРЫЧ: (поднимает стакан) За знакомство, что ли?
Все трое чокаются и выпивают.
ТАНЯ: Мама, мне больно.
СВЕТЛАНА: (она уже не то, что чешет, а почти дерёт танины волосы; говорит с раздражением) А ты не вертись и стой спокойно, тогда не будет больно.
ТАНЯ: Я не верчусь! (пытается повернуться к матери)
СВЕТЛАНА: А сейчас ты что делаешь? (грубо разворачивает её обратно) Встань прямо, тебе говорят!
Таня некоторое время, насупившись, стоит, а затем вдруг плюёт Павлу на раскрытую книгу.
ПАВЕЛ: (от неожиданности резко вскакивает) Ты что, девочка?
ТАНЯ: (бросается Светлане не грудь) Мама!
СВЕТЛАНА: (прижимает Таню к груди) А ну, не трогай мою дочь, маньяк!
ПАВЕЛ: Да вы… да вы… сами!.. Нагуляют детей, а потом издеваются над ними! Стерилизовать таких надо!
Последние четыре реплики привлекают внимание всего вагона. Светлана встаёт и влепляет Павлу пощёчину.
КЛАВДИЯ: Вот так ему, по морде по жидовской!
ПАВЕЛ: (гордо) Ваше счастье, что вы – женщина! (переходит в другой отсек)
СВЕТЛАНА: Зато ты не мужчина! (садится и успокаивает дочь)
ПАВЕЛ: Я не мужчина? Да у меня миллион способов доказать, что я мужчина! Только не для вас!
СВЕТЛАНА: Ха!
СЕРЁГА: (Павлу) Слышь, приятель, а ты чего такой нервный?
ПАВЕЛ: Тебе-то что?
СЕРЁГА: Да так… Не желаешь к нам присесть?
ПАВЕЛ: Зачем?
СЕРЁГА: Пропустим по рюмашке, пообщаемся. А то сидишь один, скучаешь.
ПАВЕЛ: Ты извини, конечно, но с тобой мне скучнее, чем одному.
СЕРЁГА: (усмехается) Извиню, конечно…
ФЁДОРЫЧ: А я бы не извинил.
ПАВЕЛ: А я и не нуждаюсь в ваших извинениях.
ФЁДОРЫЧ: (спокойно) Нарываешься, что ли?
КЛАВДИЯ: Нарывается, нарывается!
ПАВЕЛ: Тьфу! Как говорил Гаутама, лучше странствовать одному, чем с дураками! (садится на крайнюю скамейку ко всем спиной)
КЛАВДИЯ: Вот и сиди тама!
БОРИС: Молодой человек! (Павел не оборачивается) Молодой человек, вы ошибаетесь! Будда Гаутама говорил это совсем по другому поводу! Слышите меня?..
ФЁДОРЫЧ: (разливает водку по стаканам, раздаёт собутыльникам, говорит Борису) Бросьте вы! Это самый бесполезный тип. Я видал таких: воняют на всех вокруг, а от самих-то в этой жизни проку, как с козла молока - ничего не умеют, да и не хотят. Видите, он даже теперь не ушёл, потому как уйдёт - вонять не на кого…
Мужчины чокаются и выпивают. Тем временем к ним подходит Костя.
КОСТЯ: (дёргает отца за рукав) Пап!
БОРИС: (недовольно) В чём дело? Я же сказал тебе…
КОСТЯ: Я хотел спросить…
БОРИС: (довольно) А, это – всегда пожалуйста! (собутыльникам) Я никогда не отказываю сыну в ответах! Многие родители, знаете ли, раздражаются, если дети их часто спрашивают, они говорят: «Надоел своими «почему»! Я устал от твоих «почему»!» Не понимают! Не понимают того, что это – Священные Почему! Мозг ребёнка растёт, ему нужна пища! Отказывать ребёнку в пище – преступление! (Косте) Спрашивай, сынок – я на всё отвечу.
КОСТЯ: Почему вы пьёте водку?
Серёга и Фёдорыч переглядываются и хохочут.
ФЁДОРЫЧ: Гм-да! И как вы думаете отвечать на это «священное почему»?
БОРИС: Честно! Только честно! Нельзя лицемерить перед ребёнком - они чувствуют любую фальшь, нда-с! (поворачивается к Косте, проникновенно) Сынок, мы уже не дети. Мы уже не умеем так непосредственно общаться, так искренне веселиться, как это бывает в твоём счастливом возрасте… когда-то умели, а теперь не умеем. Сердца наши отягчены грузом разочарований. И вот алкоголь помогает нам расслабиться, почувствовать, так сказать, симпатию друг к другу, снять хоть на время оковы, навешанные на нас годами жизни. Дорогой мой сынок, веселись, пока ты – дитя… гаудамус игитур, так сказать, ювенус дум сумус. Потом, когда вырастешь, отнимется у тебя эта весёлая непосредственность, и станешь ты искать потерю на дне бокала… ин вино веритас, так сказать, веселие Руси есть пити, нда-с… Вижу, вижу неизбежность эту, лишь бы настигла она тебя как можно позже…
На собутыльников речь Бориса производит глубокое впечатление. Фёдорыч крякает и принимается разливать по стаканам очередную порцию.
КОСТЯ: (задумчиво) Я не буду таким, как ты.
ФЁДОРЫЧ: Да куда ты денешься! Ты вообще слушай батю – он у тебя умный и всё правильно говорит.
БОРИС: (Фёдорычу) Спасибо. (Косте) Ещё вопросы есть?
КОСТЯ: Я не буду таким, как ты.
БОРИС: (саркастически) А каким же ты будешь, позволь тебя спросить? Ты, плоть моя и кровь моя? Не раздражай меня глупым упрямством, ибо за мной – пойми – опыт. Опыт! Когда я смотрел на своего отца, твоего деда…
КОСТЯ: Я не буду таким, как ты.
БОРИС: (раздражённо) Когда я смотрел на своего отца, твоего деда, мне тоже казалось: уж таким-то я не буду! А он, хоть и являлся профессором и членом-корреспондентом, человек был сермяжный: каждое воскресенье хорошо выпивал, а потом брал ремень и выбивал из меня всю мою упрямую дурь! (хватает Костю одной рукой за шиворот и разворачивает, а другой неумело, но зло несколько раз шлёпает его ниже спины) Вот так! Вот так! Говори теперь… говори теперь… что ты… не сын… своего… отца! (выпускает воротник и подталкивает сына в шею) А теперь иди на место и подумай о своём поведении!
ФЁДОРЫЧ: Н-да! Меня тоже батя порол, так я через то человеком стал, спасибо старику.
Мужчины чокаются и выпивают.
ФЁДОРЫЧ: А если не пороть, так получится вон оно (кивает в сторону Павла), которое воняет…
СЕРЁГА: Ну, не знаю! Меня, например, в детстве никто пальцем не трогал, так я ж не воняю.
ФЁДОРЫЧ: У тебя другое – всех облизать готов, как какой щенок лопоухий.
СЕРЁГА: А я не о себе, я о том парне. Мне кажется, как раз ему слишком часто влетало, оттого он теперь такой… что сам всех выпороть готов, дай волю.
ФЁДОРЫЧ: (ухмыляется) Пойди, спроси у него… если он опять тебя не пошлёт.
СЕРЁГА: И спрошу! (встаёт и направляется к Павлу, но на полпути его перехватывает Светлана)
СВЕТЛАНА: Мужчина, не подскажете, который час?
СЕРЁГА: (останавливается и заинтересованно смотрит на Светлану) А который вам надо?
СВЕТЛАНА: (надувает губки) Шутите!
СЕРЁГА: Не шучу, просто… у меня нет часов (прячет свои часы под рукав).
ТАНЯ: Мама, дядя тебя обманывает! У него есть часы, я видела!
СЕРЁГА: Где? (убирает руки за спину, снимает часы, проделывает нехитрый фокус с перекладыванием предмета и демонстрацией пустой руки) Здесь нет… здесь тоже нет (прячет часы в карман пиджака).
ТАНЯ: В кармане!
СЕРЁГА: В кармане? В кармане тоже ничего… (лезет в карман) а нет, что-то есть… что же там есть? Ах, вот оно что! (достаёт шоколадку, вручает Тане)
Таня берёт шоколадку. Светлана смеётся и аплодирует.
ФЁДОРЫЧ: (окликает Серёгу) Эй, фокусник! Ты куда собирался?
СЕРЁГА: (Светлане) Один момент! (быстро возвращается на место, что-то говорит Фёдорычу)
СВЕТЛАНА: (дочери) Хороший дядя?
ТАНЯ: (сопя, разглядывает шоколадку) Не знаю.
СЕРЁГА: Фёдорыч, ну ты пойми: сегодня мой день!
ФЁДОРЫЧ: (насмешливо) Опять судьбу свою нашёл? Ныряли, знаем…
СЕРЁГА: (плещет руками) Фу-ты, ну-ты! Да не о том я сейчас, не о том!
ФЁДОРЫЧ: А о чём же?
СЕРЁГА: Ещё не понял?
ФЁДОРЫЧ: Да вот что-то никак не соображу.
СЕРЁГА: А вспомни, о чём мы с тобой говорили до того, как ты заснул?
ФЁДОРЫЧ: Вон ты к чему клонишь! Хочешь доказать?
СЕРЁГА: Я докажу! Спорим? (протягивает Фёдорычу руку)
ФЁДОРЫЧ: (протягивает руку в ответ) Спорим! (Борису) Разбейте!
БОРИС: Друзья мои, а в чём, собственно, предмет вашей дискуссии?
ФЁДОРЫЧ: Предмет любопытный: Серёга хочет меня, а теперь и вас, убедить, что все едущие в этом вагоне – хорошие люди…
СЕРЁГА: Но для этого надо с ними поближе познакомиться, а для этого – пригласить к нам. Вы как?
БОРИС: Да что я… я сам, так сказать, в гостях. (Фёдорычу) А вы как?
ФЁДОРЫЧ: Пусть валяет – посмотрим, что у него получится.
БОРИС: Мне тоже интересен сей эксперимент.
СЕРЁГА: (Борису) Так разбивайте скорее!
Борис разбивает. Серёга подходит к Светлане.
СЕРЁГА: (торжественно) От всей нашей компании имею вас пригласить присоединиться к нашему… коллективу.
СВЕТЛАНА: Ой! А я не одна вообще-то.
СЕРЁГА: Ну и что? Берите дочку с собой.
СВЕТЛАНА: Да как-то нехорошо: мы там будем… по-взрослому сидеть, а она?..
Серёга чешет затылок, но тут на выручку поспевает Борис.
БОРИС: Простите, я, кажется, слышал, что вам не на кого оставить ребёнка? А вон мой сын тоже скучает…
СВЕТЛАНА: (Тане) Поиграешь вон с тем мальчиком?
ТАНЯ: Я с тобой хочу.
СВЕТЛАНА: Я тут рядом буду.
ТАНЯ: И я с тобой.
СВЕТЛАНА: Я тебе говорю: поиграй вон с тем мальчиком!
ТАНЯ: Я не хочу с ним играть.
СВЕТЛАНА: Да что за наказание такое! Ну и сиди тут одна!
ТАНЯ: Ну и буду сидеть.
Светлана переходит в отсек к весёлой компании, а Таня сидит, глядя исподлобья в окно и болтая ногами. Борис и Серёга стоят посреди прохода. Серёга подмигивает Борису, показывает пальцем на него, затем на Павла, после чего так же показывает на себя, затем на Степановну с Клавдией. Борис улыбается и кивает. Расходятся «по объектам». Поезд тем временем въезжает в тоннель.
Явление 5
По выезду из тоннеля. Фёдорыч, Серёга, Борис, Клавдия, Степановна, Светлана выпивают - у каждого своя «тара»! - и шумно веселятся. Павел по-прежнему сидит в своём отсеке, но уже лицом к компании, время от времени снисходя до реплик в их адрес. Дети скучают на своих прежних местах.
ФЁДОРЫЧ: (после очередной порции прокашливается и затягивает)
Окрасился месяц багрянцем,
Где волны бушуют у скал…
СЕРЁГА: (подтягивает, лукаво глядя на Светлану)
Поедем, красотка, кататься –
Давно я тебя поджидал…
СВЕТЛАНА: (подхватывает, лукаво глядя на Серёгу)
Спасибо, я еду охотно,
Я волны морские люблю.
Дай парусу полную волю,
Сама же я сяду к рулю…
КЛАВДИЯ: А вот я сейчас уточкой! Вы пойте, пойте!
Песню подхватывают все, кроме Павла и детей. Под пение Клавдия проходит по вагону «уточкой» с носовым платком на отлёте. Поют, как это обыкновенно бывает, и как зафиксировано в большинстве популярных песенников, до слов:
Ты вспомни, изменник коварный,
Как я доверялась тебе…
Затем все кодой поют первый куплет. Клавдия возвращается на место, ей аплодируют и немедленно наливают.
КЛАВДИЯ: (мастерски «опрокидывает» рюмку) Ух, соколики! (Павлу) Видал, как русские умеют веселиться?
ПАВЕЛ: (достаёт паспорт, показывает Клавдии) Во-первых, я тоже русский. Хотите – подойдите, посмотрите.
КЛАВДИЯ: (отмахивается) А, что там смотреть - по паспорту вы все русские!..
ПАВЕЛ: Во-вторых, если вы там все такие русские, что ж русские песни плохо знаете?
КЛАВДИЯ: Чего это мы плохо знаем?
ПАВЕЛ: Да вот хотя бы эту песню – не до конца спели.
ФЁДОРЫЧ: Что ты опять там несёшь? Всё до конца!
ПАВЕЛ: Да вы сами по тексту посмотрите: он у вас обрывается на середине разговора героев, до чего они там договорились, так и не понятно…
СВЕТЛАНА: До чего надо, до того и договорились!
ПАВЕЛ: (ехидно) И до чего же?
СВЕТЛАНА: А то не ясно: она его простила, и они поехали кататься!
ПАВЕЛ: Насмотрелись сериалов! Только это ведь русская народная песня, и там всё очень печально кончается…
СЕРЁГА: Слушай, хорош врать-то, а? Давай-ка лучше присоединяйся!
ПАВЕЛ: Да не вру я, не вру. Не верите – спросите вон у вашего эксперта (кивает на Бориса), он должен знать.
Все поворачиваются к Борису.
БОРИС: Увы, это так. Песня относится к жанру так называемого жестокого романса, и оканчивается весьма трагически. Дословно это звучит следующим образом, цитирую: (фальшиво поёт)
И это сказавши, вонзила
В грудь ножик булатный ему,
Сама ж с обессиленным сердцем
Нырнула в морскую волну… да, так… и есть ещё вариант, где волны выбрасывают на берег обломки челна… так что на сей раз наш оппонент прав, нда-с…
ФЁДОРЫЧ: (на фоне всеобщей минуты молчания) Эх, песню испортил, дурак…
СЕРЁГА: Ой, да ну и чёрт с ними, с этими психами! (наливает всем) Нам-то делить нечего! Резать друг друга не собираемся, топить не собираемся? Едем хорошо, сидим хорошо, и песни другие найдутся… (пытается что-то напеть) ц, ёлы-палы, гитары нет! Ну, будем здоровы!
Все выпивают. Таня тем временем, помявшись, нерешительно подходит к Косте.
ТАНЯ: А у меня шоколадка есть…
КОСТЯ: (грубовато) А хвастаться нехорошо.
ТАНЯ: А я не хвастаюсь. Хочешь? (протягивает шоколад Косте)
КОСТЯ: (после недолгого колебания отламывает часть плитки) Спасибо.
ТАНЯ: (кокетливо) На здоровье.
КОСТЯ: А вы куда едете?
ТАНЯ: Не знаю. Мама знает. А вы?
КОСТЯ: А мы тоже… (неопределённо машет рукой) туда…
ТАНЯ: (как будто понимает) А…
Дети молча жуют шоколад и смотрят в окно.
СТЕПАНОВНА: Да, раньше-то песни повеселее были, пободрее: (поёт)
И сквозь туманы, и сквозь года
За океаны помчатся поезда!
Веселей, ребята…
(все молча и удивлённо на неё глядят, она смущённо замолкает)
КЛАВДИЯ: Наша валаамова ослица заговорила!
СТЕПАНОВНА: (резко встаёт) Не сметь называть меня валаамовой ослицей! Я университет марксизма-ленинизма закончила! Я БАМ строила! Я была секретарём партбюро участка! Да знаете ли вы, какая я тогда была? Огонь! Ничего не боялась! У нас на участке зэки работали, все по тяжёлым статьям – я одна к ним в казарму заходила, без конвоя! Они меня за то уважали, потому что никто к ним носа сунуть не смел без охраны, только я не боялась! А теперь вот всего боюсь… то ли время такое плохое, то ли я совсем уж плохая стала… (плачет и садится)
КЛАВДИЯ: (обнимает Степановну) Простите меня, дуру старую…
СТЕПАНОВНА: (утирает слёзы) Это я старая, а ты – просто дура.
КЛАВДИЯ: Дура, точно дура! (Серёге) Эй, молодой-интересный, ну-ка нам с бабушкой по глоточку!
СЕРЁГА: (весело) И вам, и всей честной компании! (проворно наливает)
ФЁДОРЫЧ: (берёт свой стакан, Борису) Н-да! Я вот тоже всё пашу, как тот сивый мерин, а ради чего, спрашивается? Порой жизнь – как каторга, никакого в ней просвета, сплошная работа. Одна радость – заработок… и, кстати, чем дурнее работа, тем сильнее хочется получить за неё деньги… да ляд с ней, я руками всё, что хочешь, тебе сделаю, только положи мне нормальную оплату, чтоб не стыдно было её в семью нести…
БОРИС: (торжественно возносит свой стакан) Гегемон! Уважаю! (чокается с Фёдорычем, оба выпивают)
Явление 6
В вагон влетает жук. Сделав круг, он начинает биться об оконное стекло как раз в том отсеке, в котором сидит весёлая компания.
КЛАВДИЯ: О, это ещё что за жук?
СЕРЁГА: И, главное, сразу к нам – знает, где наливают!
Вся компания смеётся. Таня подходит к матери.
ТАНЯ: Мама, мама, смотри: жук!
СВЕТЛАНА: (недовольно) Ну, жук, дальше что? Ты раньше жуков не видела?
ТАНЯ: Он такой большой…
БОРИС: (Светлане) С вашего позволения… (Тане) Это, девочка, так называемый майский жук из семейства пластинчатоусых. Водится в лиственных и хвойных лесах Евразии…
ТАНЯ: А почему он сегодня летает, если он майский? Сегодня же сентябрь!
БОРИС: Молодчина, уже месяцы знаешь! Дело, малышка, в том, что он только так называется – майский, потому как впервые появляется в мае. А летает всё время, пока тепло…
ТАНЯ: А почему он в окно бьётся?
ФЁДОРЫЧ: (хмыкает) Мозгов нет, вот и бьётся! Не соображает, что перед ним стекло, думает – просто воздух.
БОРИС: Да, примерно так…
ТАНЯ: А как же он думает, если у него мозгов нет?
БОРИС: Как бы тебе попроще объяснить… Он вообще-то не думает…
СЕРЁГА: Да короче! Видишь, какая маленькая у него голова? Вот и мозгов у него мало. А у нас головы большие, и мозгов много. Поэтому мы понимаем, что в стекло биться нельзя, а он – нет. Ясно?
ТАНЯ: Ясно. Я хочу жука.
СЕРЁГА: Да запросто! (ловит жука в кулак, протягивает Тане) На! Не боишься?
ТАНЯ: Боюсь.
СЕРЁГА: Что ж ты - и хочется, и колется, и мама не велит? (Светлане) Мама не велит?
СВЕТЛАНА: (дозволительно машет рукой) Чем бы ни тешилось дитя…
СЕРЁГА: Ладно, тогда сделаем так… (свободной рукой лезет в карман, достаёт коробок спичек) соорудим жуку домик (высыпает спички, сажает жука в коробок) Опа! Готово! (даёт коробок Тане) Держи! Послушай, как он там скребётся.
ТАНЯ: (прикладывает коробок к уху) Какой хорошенький! (подносит коробок ко рту, говорит в него) Жучок, теперь ты мой! Я буду тебя любить! Ты будешь жить у меня в коробочке, я буду кормить тебя всякой вкуснятиной и никуда-никуда не отпущу!
КЛАВДИЯ: (улыбается) Так их, жуков!..
СВЕТЛАНА: (вздыхая, гладит Таню по головке) Умница моя… ну иди, поиграй с мальчиком.
Таня возвращается к Косте.
ТАНЯ: (показывает коробок) А у меня тут жук. Хочешь послушать, как он скребётся?
КОСТЯ: Его надо отпустить, а то он задохнётся.
ТАНЯ: (прячет коробок за спину) Нет!
КОСТЯ: Тогда я с тобой не играю (отворачивается к окну).
ТАНЯ: Ну и не надо! Я с жуком буду играть… (вертит коробок, сюсюкает и т.п.)
Явление 7
В вагон входит зарёванный Игорёк, тащит гитару за гриф так, что корпус её волочится по полу. Дети и взрослая компания не замечают вошедшего, только Павел сразу обращает на него внимание.
ПАВЕЛ: Стой!
Игорёк с тупой покорностью останавливается, и стоит, глядя под ноги.
ПАВЕЛ: Откуда ты такой весёлый, и почему один? Поссорились, что ли, с приятелем?
Игорёк мотает головой.
ПАВЕЛ: Тогда где ты его потерял?
ИГОРЁК: (всхлипывает и размазывает по лицу сопли со слезами) Он вышел.
ПАВЕЛ: Таак… И отчего же он вышел?
ИГОРЁК: Ни от чего. Просто взял, да вышел.
ПАВЕЛ: Вот так, что ли, сам взял, да и вышел?
ИГОРЁК: Да. Сказал, что его всё достало, что надо ехать быстро, а выходить молодым – и всё…
ПАВЕЛ: Понятно… знакомая картинка… видали мы таких любителей быстрой езды, блин… Ну, и что думаешь делать?
ИГОРЁК: Я не знаю. Может, мне тоже… того?..
ПАВЕЛ: Я те дам того! Я те такого «того» устрою, что ни того, ни этого не захочешь!
ИГОРЁК: А что мне теперь делать в этом поезде одному? Мы всё время вместе ходили…
ПАВЕЛ: Если ты сейчас выйдешь, всё равно его уже не найдёшь, так один и останешься… да и свою голову пора иметь… (встаёт) Пойдём.
ИГОРЁК: Куда?
ПАВЕЛ: Стресс снимать.
Павел подводит Игорька к гуляющей компании.
СЕРЁГА: Какие флаги в гости к нам!
КЛАВДИЯ: Припёрся-таки, да ещё и этого наркомана приволок…
ФЁДОРЫЧ: Картина Репина «Приплыли»… (Игорьку) А где ж твой старшой?
ПАВЕЛ: (отвечает за Игорька, который всё ещё всхлипывает) А старшой решил выйти – этакий самостоятельный молодой человек…
ФЁДОРЫЧ: (после всеобщей паузы) Таак… (решительно наливает стакан водки, Игорьку) Ну-ка, садись!..
КЛАВДИЯ: (суетливо двигается, пытаясь освободить краешек скамьи) Садись, мой хороший, сюда садись! Как же ты теперь один-то, а?
ПАВЕЛ: (подталкивает мнущегося Игорька) Давай-давай, присаживайся! (сам собирается уходить)
ФЁДОРЫЧ: Ну, а ты далеко собрался?
ПАВЕЛ: (пожимает плечами) К себе.
СЕРЁГА: Ой, да ладно тебе, а? Давай, присоединяйся!
БОРИС: В самом-то деле, молодой человек, полноте вам…
КЛАВДИЯ: Да что ж мы, не люди, что ли? Брезгуешь нами?
Секунду поколебавшись, Павел машет рукой и садится рядом.
ФЁДОРЫЧ: Давно бы так! (наливает второй стакан, подаёт один Игорьку, другой Павлу)
СВЕТЛАНА: (в адрес Павла) Да он, наверно, и пить-то не умеет!..
ПАВЕЛ: (не обращает внимания на Светлану, приказывает Игорьку, нерешительно разглядывающему свой стакан) Делай, как я! (лихо опрокидывает стопку, занюхивает рукавом)
СЕРЁГА: Вот это по-нашему! (протягивает Павлу огурец)
ПАВЕЛ: Благодарю. (С хрустом закусывает, Игорьку) Ну, смелее!
Игорёк выпивает и начинает кашлять.
ПАВЕЛ: (хлопает Игорька по спине) Нормально-нормально! А теперь быстренько заел!..
КЛАВДИЯ: (хлопочет около Игорька) Вот, помидорчиком закушай - свой помидорчик, не китайский… что же нам с тобой делать-то?
ПАВЕЛ: Не беспокойтесь. Пока поедет со мной, пригляжу, а там… может, нам вообще до одной станции…
КЛАВДИЯ: Пригляди, золотце, пригляди!
ФЁДОРЫЧ: (с симпатией наблюдает за Павлом) Ну, парень! Я думал, ты – чёрт те что, а ты такой же, как мы.
ПАВЕЛ: Да, я слишком слаб, чтобы быть другим.
ФЁДОРЫЧ: Хм?..
БОРИС: Простите, я, кажется, понимаю, о чём вы… а стоит ли?
ПАВЕЛ: Уже не знаю. А выпью ещё – вообще буду думать, что всё прекрасно… пока не протрезвею…
БОРИС: Эх, молодой человек! Поживёте с моё – поймёте, насколько всё относительно в этой жизни…
ТАНЯ: (Косте) А если я выпущу жука, ты со мной будешь играть?
КОСТЯ: Если выпустишь – буду.
ТАНЯ: (отдаёт коробок) На, выпусти, а то я его боюсь.
Костя берёт коробок, взбирается ногами на скамейку и, высунув руку в открытое окно, выпускает жука.
КОСТЯ: (провожает жука восхищённым взглядом) Классно полетел!
ТАНЯ: Ага… А куда он полетел?
КОСТЯ: На волю.
ТАНЯ: (понимающе) А… (некоторое время смотрит в окно, затем оборачивается к Косте) А во что мы будем играть?
КОСТЯ: Давай… как будто мы едем не туда, куда они (кивает на взрослых).
ТАНЯ: (подхватывает) Давай, как будто мы едем, куда полетел жук.
Дети, прильнув к окну, глядят вдаль и больше ни на что вокруг не обращают внимания.
КЛВДИЯ: (пичкает Игорька) Ты кушай, кушай! (Павлу) Ты, милок, уж хорошенько за ним пригляди – ну куда ему одному, совсем ещё ребёнок…
ПАВЕЛ: Сказал, пригляжу, – значит, пригляжу.
СЕРЁГА: Кстати, а что там наши ребёнки притихли? (собирается было встать и подойти к детям)
ФЁДОРЫЧ: Да сиди ты! Вон, стоят, в окошко смотрят… не шумят, нам не мешают. Чего тебе ещё от них надо?
СЕРЁГА: Эх, Фёдорыч, не понимаешь ты детей! «Не мешают!..» Они должны мешать, должны бузить, бегать, шуметь – у них же там моторчик!
ФЁДОРЫЧ: Это у тебя моторчик в одном месте. Скоро четвёртый деся-ток разменяешь, а всё как дитё… ну иди, попрыгай с ними!
СЕРЁГА: Фу-ты, ну-ты! Обиделся, что ли?
ФЁДОРЫЧ: А то! Я вон троих поднял, двух дочек замуж выдал по-человечьи, а пацан, младший, мореходку заканчивает…
СЕРЁГА: Да я ж не об этом! Поднял ты их – честь тебе и хвала. Но сам-то, сам-то – тоже ведь когда-то пацаном был, а?
ФЁДОРЫЧ: Ну, был.
СЕРЁГА: Тоже, небось, носился, как угорелый, кошек гонял?..
ФЁДОРЫЧ: Нашёл, что вспомнить! К чему это?
СЕРЁГА: Да к тому, что когда дети больше пяти минут вот так стоят – это ненормально.
СВЕТЛАНА: Ой, как бы мальчик на мою девочку не повлиял… она у меня всегда такая егоза, а тут вдруг притихла…
БОРИС: Напрасно беспокоитесь. Мой тоже весьма любит побаловаться. Просто наш товарищ раскрыл, так сказать, только половину детской природы: они действительно, эээ… чрезмерно подвижны, но они же ещё и фантазируют!
СВЕТЛАНА: (с облегчением) Ну, разве что фантазируют!..
ФЁДОРЫЧ: (Серёге, ехидно) Съел?
СЕРЁГА: (чешет затылок) Да, тут я маху дал. Совсем забыл, что ведь тоже любил повыдумывать всякое… только что – уже не помню.
ФЁДОРЫЧ: А ты и не обязан этого помнить. Ты взрослый мужик, блин! Тебе давно уж пора собственную семью заводить и думать, как своих детей поднять – понимаешь, думать, а не выдумывать!
КЛАВДИЯ: Вот это правильно! Я девчонкой выдумщица ещё та была, ме-ня даже в классе дразнили: Клавка-сочинялка… но не век же в девчонках бегать. Выросла, вышла замуж… работа, дети, хозяйство…
ПАВЕЛ: (подхватывает) Телевизор, сериалы, реклама…
КЛАВДИЯ: Ну, так что же? Ишь ты, умник какой! Я посмотрю на тебя, как ты запоёшь, когда впряжёшься в настоящую жизнь…
ПАВЕЛ: Это ещё вопрос, какая жизнь настоящая…
СЕРЁГА: (обнимает Павла) Ой, не нуди, а? Лучше скажи: тебя в детстве били?
ПАВЕЛ: (усмехается) Оно и видно.
СЕРЁГА: Что – «оно и видно»? Так били или нет?
ПАВЕЛ: Ладно, знаем…
СЕРЁГА: Да что знаем-то?
ПАВЕЛ: Розыгрыш этот знаем. Отвечаешь: «да, били» – тебе говорят «оно и видно»; отвечаешь «нет, не били» – тоже говорят «оно и видно».
СЕРЁГА: (хлопая себя по коленям, заливается хохотом) Я не знал! Надо будет запомнить!.. Фёдорыч, родной! Скажи: тебя в детстве били?
ФЁДОРЫЧ: Тьфу ты! И за что я тебя, дурака, люблю?
СЕРЁГА: За то, что я – хороший человек. И ты тоже. И он (кивает на Павла). И все мы, здесь сидящие.
СТЕПАНОВНА: (мечтательно) Да, я маленькая хорошенькая была!
КЛАВДИЯ: (угрюмо) Маленькие-то все хорошенькие…
БОРИС: Нда-с! Золотая пора – чистых чувств, бескорыстных мечтаний, искренних стремлений и общей, так сказать, невинности!..
ПАВЕЛ: (едко) Только куда потом всё девается…
СЕРЁГА: Мы и сейчас не плохонькие. Потому что все едем в одном вагоне, и нам нечего делить, надо только быть добрее друг к другу. А по этому поводу… (Игорьку) дай-ка инструмент… (берёт гитару, кивает всем) наливайте кто-нибудь, сейчас будет музыкальный тост!..
Явление 8
Входит контролёр.
КОНТРОЛЁР: Здесь билетики пригото… (осекается на полуслове, увидев вопиющее безобразие с распитием)
Компания тоже замирает, повернувшись к контролёру. Возникает краткая немая сцена.
СЕРГЁГА: Ну вот, только-только всё наладилось, как – на тебе…
ФЁДОРЫЧ: А так всегда. Так что, паря, сливай воду…
СЕРЁГА: Погоди, ещё не вечер. (контролёрше) Радость моя…
КОНТРОЛЁР: Какая радость? Какая радость? Сейчас я тебе такую радость покажу! Что вы тут устроили? Для кого постоянно объявляют: курить…
СЕРЁГА: Мы не курим!
КОНТРОЛЁР: …играть в азартные игры…
СЕРЁГА: И не играем!
КОНТРОЛЁР: …и распивать спиртные напитки запрещено!
СЕРЁГА: Да разве это спиртные напитки? Вот, сами попробуйте!
КОНТРОЛЁР: Поговори мне тут ещё! Сейчас наряд милиции позову, они тебе попробуют. Ну-ка, быстро все билеты на проверочку приготовили!
А билетов-то ни у кого и нет, поэтому все занимают «выжидательную позицию», только Степановна суетливо достаёт какие-то удостоверения, протягивает их ревизору.
КОНТРОЛЁР: (брезгливо) Что вы мне тут суёте? (рассматривает бумажки) Пенсионное… ветеранское… а это ещё что?
СТЕПАНОВНА: Это удостоверение к значку «Ударник коммунистического труда». Я БАМ строила…
КОНТРОЛЁР: А в Куликовской битве вы не участвовали? Что мне ваши бумажки? Настоящий билет у вас есть?
СТЕПАНОВНА: (дрожащим голосом) Мне же полагается…
КОНТРОЛЁР: (возвращает Степановне её удостоверения, смягчает тон) Я не знаю, что вам там полагается. Вы должны были со всем этим подойти к кассе, и взять льготный билет, если он вам полагается. Я работаю только с билетами, я с удостоверениями не работаю.
БОРИС: Простите… должен вам заметить, что вы прежде с людьми работаете…
КЛАВДИЯ: Вот именно! Напустилась на бабку, билет ей подавай! А как она тебе взяла бы этот билет, если мы с «девяносто первого» едем, а там нет никакой кассы!
КОНТРОЛЁР: Вы, дама, не тыкайте мне, а приготовьте лучше свой билет!
КЛАВДИЯ: (апеллирует к обществу) Нет, чем она слушает, а? Русским языком ей говорят: с «девяносто первого» едем…
КОНТРОЛЁР: Меня это не волнует. Должен был проходить кондуктор и обилетить всех, кто с девяносто первого километра…
КЛАВДИЯ: (ликующе) А не было кондуктора!
КОНТРОЛЁР: Как это – не было?
ПАВЕЛ: (серьёзно) Кондуктора действительно не было. Я сам с «девяносто первого» еду, могу подтвердить.
КОНТРОЛЁР: Ладно, разберёмся… (Светлане) Ваш билет?..
СВЕТЛАНА: А я это… тоже с «девяносто первого»…
СЕРЁГА: Да короче! Все мы тут с «девяносто первого»!
КОНТРОЛЁР: Ах, так!.. А ну-ка, немедленно всем освободить вагон!
БОРИС: Простите, а на каком это основании?
КОНТРОЛЁР: На том основании, что вы все едете, а билетов ни у кого нет!
БОРИС: Простите ещё раз, но вы не правы. Вы же знаете, что мы едем со станции, где нет кассы…
КОНТРОЛЁР: Что я знаю? Я ничего не знаю! Это вы мне тут сказали, а я вам не верю!
БОРИС: Это ваше дело: вы можете нам не верить, но доказать противное вы не можете. В юриспруденции есть такое понятие – презумпция невиновности: пока вина не доказана, подозреваемого нельзя привлечь к ответственности, в том числе и к административной, что вы сейчас пытаетесь сделать абсолютно безосновательно…
КОНТРОЛЁР: Да вы… да вы знаете, кто вы все такие? Вы – террористы!
ФЁДОРЫЧ: О как! Это почему же?
КОНТРОЛЁР: Потому, что вы подрываете экономику государства!
В ответ на это раздаётся дружный гомерический хохот.
КОНТРОЛЁР: Смейтесь-смейтесь! Я ещё до вас доберусь! Дети чьи?
БОРИС: Дети наши!
КОНТРОЛЁР: Тоже, значит, без билетов?
СВЕТЛАНА: Ну естественно! Где бы мы взяли им ваши билеты?..
КОНТРОЛЁР: Прекрасненько… (замечает бесхозную сумку) А сумка чья?
СЕРЁГА: Какая сумка? А эта!.. Эта ничья, можете пользоваться.
КОНТРОЛЁР: Вы мне тут шутки не шутите, молодой человек! Я серьёзно спрашиваю: чья сумка? Кто-то в другой вагон смылся? А вот я сейчас её как заберу, путь потом поищет!
ФЁДОРЫЧ: Да забирайте на здоровье! Эта сумка здесь чёрт знает, сколько стоит, а хозяина я что-то не видал…
КОНТРОЛЁР: Очень интересно! (наклоняется над сумкой, но тут же отпрядывает назад) Ой, там что-то тикает!
КЛАВДИЯ: Чего?
СЕРЁГА: Тикает что-то у неё.
КЛАВДИЯ: Людей надо меньше цапать, тогда и тикать не будет. Совсем уже свихнулась на своей собачьей работе!..
КОНТРОЛЁР: (прикрыв глаза, торопливо повторяет, как вызубренный урок) Так… Памятка каждому. Граждане, будьте внимательны. Только ваша бдительность защитит вас и ваших детей. Обращайте внимание на бесхозные вещи, долгое время находящиеся в общественных местах и транспорте без владельца… Так, всё сходится…
ФЁДОРЫЧ: Что она там бормочет?
КЛАВДИЯ: Говорю, сдвиг по фазе.
КОНТРОЛЁР: Если вы заметили подозрительный предмет, не теряйтесь, сообщите об этом сотруднику милиции или любому должностному лицу… Так… Я должностное лицо? Да, я – должностное… Так… Не пытайтесь проверить сами, это опасно. К сожалению, умышленные взрывы стали реальностью… Ой, мамочки! (кричит) Всем немедленно покинуть вагон!
КЛАВДИЯ: Ага, щас!
СВЕТЛАНА: С какой это стати?
БОРИС: Мадам, я же вам популярно объяснил: вы не имеете права!
КОНТРОЛЁР: Да какое тут право! Сейчас все на воздух взлетим!
ФЁДОРЫЧ: На какой ещё воздух? Что вы мелете?
КОНТРОЛЁР: Я вам говорю: в сумке бомба!
Ей отвечают взрывом смеха.
СЕРЁГА: (утирает слезу) Нет, ну что только не придумают, чтобы высадить!
КЛАВДИЯ: Бомба! В голове у неё бомба! Точно свихнулась баба!..
КОНТРОЛЁР: Это вы тут все свихнулись! Неужели не понимаете, что она в любой момент может рвануть?
Новый взрыв смеха.
КОНТРОЛЁР: Идиоты! Кретины! (в слезах выбегает из вагона)
СЕРЁГА: Ох! Давно я так не смеялся!
ФЁДОРЫЧ: За ментами, небось, побежала.
ИГОРЁК: (уже совершенно оттаявший) Мы в школе так училку доводили!
ПАВЕЛ: (серьёзно) Дорогие мои спутники! А ведь она права…
Все замолкают и смотрят на Павла.
СЕРЁГА: Хочешь продолжить цирк? Не старайся - всё равно так, как у неё, не получится.
ПАВЕЛ: Какой уж тут цирк… ну, сами посудите – мы ведь действительно не знаем, что в той сумке. А там может быть всякое. И полетят клочки по закоулочкам…
Все меняются в лице, осознавая своё положение.
СЕРЁГА: (неуверенно) Да ну на фиг… не может быть.
ПАВЕЛ: (жёстко) Может.
СЕРЁГА: (ещё более неуверенно) Ты ж сам вместе с нами смеялся…
ПАВЕЛ: Смеялся, только не над ней (кивает в сторону, куда убежал контролёр).
ФЁДОРЫЧ: (мрачно) А над кем – над нами, что ли?
ПАВЕЛ: Вот именно – над нами. Так нам и надо. Детей только жалко…
Все оборачиваются и молча смотрят на детей, которым нет дела до всего происходящего – они «играют», заворожено глядя вдаль.
КЛАВДИЯ: (шёпотом) Хорошенькие какие…
Из сумки раздаётся оглушительный звон будильника.
ЗАНАВЕС
16 июля – 3 ноября 2000 , 4-7 февраля 2001 г.
Владивосток
= Координаты автора: pinchnik@mail.ru =
Свидетельство о публикации №202093000014
и хоть бы в одном театре поставили
некоторые другие вещи поскучнее идут на сцене, а до этой, видно, ещё не доросли :/
не за себя обидно, а за пьесу - примерно как за талантливого ребёнка, которому не везёт по жизни
Николай Пинчук 12.01.2015 02:53 Заявить о нарушении
Картасов 12.01.2015 07:32 Заявить о нарушении