Все закончилось тогда

Пустынно.
Тихо.
Страшно.
Мама с папой ушли смотреть кинематограф. Няня, старушка, - заснула с вязанием в руках, - круглые очки на веревочке сползли на кончик синего ноздреватого носа и покосились...

Я тихонько подползаю к ней и пытаюсь выяснить, - не умерла ли она?

Сердечко бьется... я вот-вот разревусь от жалости к себе...

Но бабка неожиданно всхрапывает, - от этого ли, - или от порыва ветра, - занавески колышутся, свет луны падает на ее лицо и знакомые черты странно преображаются, - зловещая улыбка парализует мне волю, я не могу сдвинуться с места, не могу  кричать, не могу защищаться... в очках я вижу чужие, - не ее, - глаза, которые внимательно и с любопытством наблюдают за мной... я смотрю в них, не в силах отвести взгляд, убежать, спрятаться... что-то трусливо сжалось во мне и я ответил на этот взгляд улыбкой - жалкой, ничтожной, гнусной... улыбкой раба своему господину, я выдавил ее из себя, как пасту из тюбика.

От меня ждали именно этого, - подобострастия, ничтожности, подчинения. Через всю комнату ко мне протянулась рука, - я понял и, - поцеловал.

Это не была рука моей няни.

Другая - жесткая, смердящая, сухая и холодная...

Я заснул или потерял сознание. Проснулся от яркого света, возгласов взрослых, поднимающих меня с дола; мама обняла меня, прижала к теплому, бабка испуганно ойкала и причитала, отец отнес меня в кровать, успокаивал, мама пела, я успокоился и почти засыпал, когда что-то заставило меня открыть глаза и я увидел в маминых глазах нечто блестящее, чужое, - уже знакомое мне.

С тех вор я вижу это везде, - во всех глазах и меня уже не обмануть.
С той ночи все изменилось, - во мне и вокруг.
Иногда я мечтаю о том, что было бы со мной, если бы я не струсил тогда и не поцеловал Это.

С той ночи стало все ясно и я больше ничего не жду.
Все закончилось тогда...