Д 8 подъезд девятиэтажного дома

Услышав три выстрела, прогремевшие в тишине, он даже не вздрогнул - спокойно наблюдал за убийцей, который подошёл к четвёртому, еще живому, стоявшему у окна.

-   НЕТ! Нет! Не надо, прошу вас! Нет. Не-е-ет!!! – заорал тот.

Грянул выстрел и то, что осталось от головы кричавшего, густо забрызгало белоснежную гардину. По оконному стеклу потекли, перегоняя друг друга, вязкие вишнёвые струйки.

- А-а-а-а-а!!! - раздался женский крик. Из-за шторы выскочила девушка. Её искажённое от ужаса лицо было забрызгано кровью только что убитого мужчины. Широко раскрытыми глазами она вэглянула  на труп и ещё более страшный крик ужаса и отчаяния вырвался из её горла. Но тут она перевела взгляд на убийцу. Его лицо скрывала маска. Девушка, всхлипывая, сделала шаг назад, но поскользнулась и упала на труп. Не отрывая взгляд от убийцы, она попыталась встать, но тщетно. Убийца захохотал и принялся медленно поднимать пистолет. Девушка затихла и только расширенными от ужаса глазами следила за мёртвым взглядом пистолетного дула. Но убийца передумал. Убить просто так ему было мало. Он опустил пистолет и взялся снимать свою маску, зловеще хохоча. Вот уже появилась обезображенная левая половина лица... Блеснул адским пламенем нечеловеческий глаз... Ещё миг, и девушка увидит всю чудовищность облика маньяка-убийцы...

Теперь уж наблюдавший всё это дрожал от страха, полностью отождествившись с перепуганной девушкой, но… экран погас и комната погрузилась в темноту.

- Ч-чёрт! - вскричал дед Аким, хлопая глазами и привыкая к темноте. Он тяжело слез с дивана и, шаря руками, пробрался к выключателю. Раздался двукратный щелчок - света не было.

- У-у, гад! - погрозил Аким куда-то вверх и наискосок. - Опять, едрить его напополам, сперименты проводит!
Тяжело дыша, старик добрался до дивана и, горестно вздыхая, улёгся, устраиваясь поудобнее.

И тут он вспомнил.

Тяжело скрипнул диван и загудел, освобождаясь от груза. Аким поднялся и, наталкиваясь на мебель, поплёлся к входной двери, ругая на чём свет стоит профессора Выискантского, который воровал чужое электричество.

- У-у, немец, - грозил Аким кулаком возникающему в памяти облику профессора.

Старик открыл дверь и, нашарив рукой кнопку электрического звонка, надавил её. Так и есть – не работает.
Закрыв дверь, он горестно вздохнул. С минуту на минуту должен прийти внук, который еще ни разу не был на квартире у деда.

Аким зашёл на кухню и посмотрел в окно. Свет был везде, кроме их дома. Старик вздохнул, взял стул и, тяжело ступая, поплёлся к входной двери. Авось додумается постучать.


ВЕСЬ девятый этаж подъезда №6 обычного девятиэтажного дома в городе С-ке принадлежал профессору Выискантскому. Никто из жителей дома ни разу не был на этом этаже, так как лифт туда не поднимался, а лестница была перекрыта металлической решёткой, находившейся под напряжением. Также возле квартиры профессора круглосуточно стоял солдат с автоматом. Во всяком случае, все так говорили, но никто его не видел. Никто из жителей дома и подъезда №6 не знал, чем занимается Выискантский, и поэтому ходили слухи один похлеще другого. Лишь одно все знали точно: раз в месяц, обязательно ночью, к подъезду подъезжала спецмашина - как выразился один из жильцов: сейф на колёсах — и в неё загружались, мощными ребятами в маскировочной форме, какие-то бочки, ящики, бутыли.. А в этих бочках и ящиках что-то шевелилось, пищало, визжало...

Соседи очень боялись профессора Выискантского. Его крупной лысой головой, с красными от усталости глазами, пугали детей. А взрослых пугал дед Аким. Насмотревшись боевиков и «фильмов ужасов» по кабельному телевидению, он с разыгравшимся воображением выходил на улицу и...

- Сегодня, значит, утречком, захотелось мне водички попить, - дед Аким делал паузу и оглядывал притихших старушек. – Откручиваю, значит, кран, а оттудова кровь ка-ак хлестанет! И жи-ирная такая, ядрё-оная... Хотел кран, значит, поприкрутить, ан нет, кручу-кручу, а кровушка лишь сильнее хлещет...

Аким замолкал и кивал головой, будто вспоминая и переживая сызнова.

-  А что ж дальше-то было?!   -  спрашивали его.

-   Что-что!   —  раздражённо вскидывался дед.  - И вспоминать не хочу, не силуйте меня!
И отходил.

А один раз он сообщил своим дружкам, с которыми по вечерам «козла» забивал, что вчерась его газовая плита сообщила ему азбукой Морзе, что если он ещё хоть раз позволит «сбежать» борщу, то она отравит его газом.
Эффект был потрясающим. Трое из игравших сорвались и побежали домой мыть плиту.



ВЧЕРА опять приезжала машина забирать результаты исследований Выискантского. Всю ночь в подъезде, стоял грохот, раздавались отрывистые команды офицера, а один раз что-то разбилось. Поднялся шум, какой-то нечеловеческий визг... Всё стихло лишь поутру, но жильцы подъезда №6 долго не могли заснуть. А наутро на лестничной площадке стоял резкий, неприятный запах, который вызывал у людей смутный ужас.


АНТОН расплатился с таксистом и вышел цэ машины. Автомобиль развернулся и уехал, а Антон, скользнув взглядом по окнам девятиэтажного дома, направился к подъезду. Из окон шестого этажа доносились крики, выстрелы и английская речь, и Антон теперь знал, на каком этаже  находятся квартира деда Акима.

Зайдя в подъезд, он нажал кнопку вызова лифта. Двери с дребезжанием разъехались и Антон шагнул в тесную кабинку. Найдя на щитке кнопку с цифрой «6», он ткнул в неё пальцем. Двери сошлись, лифт дёрнулся и пополз вверх.

И тут отключился свет.

КЛАУСТРОФОБИЕЙ Антон не страдал. В армии он был подводником. Но после получаса пребывания в тесной и тёмной кабинке лифта, он почувствовал себя неуютно. Глаза привыкли к темноте и Антон оглядел захламлённый пол. В кабине нестерпимо воняло, а после того, как он присел на корточки, от запаха даже  замутило.

Стены лифта были испещрены царапинами, исписаны словами русской эмоциональной лексики, а пол напоминал участок городской свалки. Неприятный запах издавало липкое пятно, к которому поприклеивались клочки обёрточной бумаги и кольца древесной стружки.

Антон поднялся на ноги и снова нажал на кнопку вызова диспетчера. Безрезультатно. Он тяжело облокотился ладонью о динамик, устройства и поувствовал, как кончики его пальцев сдвинули какой-то предмет. Это оказался коробок спичек, который, наверное, спрятали здесь курящие пацаны. Антон, было, обрадовался находке, но потом понял, что толку от спичек никакого. Он перевесил с плеча на плечо тяжёлую сумку и, опершись спиной на одну стенку и уперев ноги под низ противоположной стены, стал терпеливо ждать.

Аким проснулся от какого-то противного эвука, с трудом слез со скрипящего стула и щёлкнул выключателем. Света все ещё не было. Зевая и спотыкаясь, старик медленно побрёл на кухню, натыкаясь в темноте на углы и мебель. Наконец, он достиг цели и принялся копаться в ящиках буфета в поисках свечи и спичек. Не прекращая бубнить под нос ругательства, дед зажёг свечу и глянул на часы. Света не было уже около часа. Вдруг   Аким    опять    услыхал   заставивший   его проснуться звук. Он доносился из ванной, напоминая скрежет, которым пугал детей какой-то обожжённый урод, из недавно виденного Акимом «фильма ужасов». В последнее время старик начал предполагать, что эти «ужастнки» снимаются не где-нибудь, а в лаборатории   профессора  Вьискантского.

Звук повторился, и Аким, вздрогнув, нащупал на столе кухонный нож. Шепча про своя подзабытую уже молитву, дед начал подкрадываться к двери ванной. Подойдя, он некоторое время прислушивался. Звук больше не повторялся. Резко открыв дверь, так, что чуть не погасла свеча, Аким ввалился внутрь. Пламя свечи многократно отразилось от уложенных кафелем стен. Аким принялся тыкать ножом в тёмные углы и всякий раз лезвие рассекало пустоту.

- Эх мать, померещилось! - успокоенно вздохнул старик и шагнул обратно.

И тут скрежет повторился. Затем послышался шлепок и снова скрежет, будто кто-то резал ножом тарелку.
Аким сделал крестообразное движение свечой и заплетающимся языком произнёс:

- Сгинь, нечистый... Святая Мария богородица! Сгинь, сатанинское отродье!

Скрежет не прекращался. Старик увидел, как из-за края ванны показалось нечто блестящее, длинное, похожее на гигантскую сороконожку и, перевесившись через край, шмякнулось на пол. Существо начало извиваться, как уколотая иглой гусеница, распространяя вокруг резкий, неприятный запах раздавленного насекомого.

Старик прясел на корточки и принялся кромсать тварь ножом. Но лезвие лишь скрипело по панцирю, не причиняя ей никакого вреда.

- Фу, нечисть, - дед с брезгливостью наблюдал, как существо, пища и царапая коготками уложенный плиткой пол, извивалось при свете свечи. Длиной оно было с человеческую руку, но гораздо тоньше. Его змееобразное тело покрывала острая жёсткая щетина, На конце каждой щетинки блестела вязкая капелька какой-то зловонной жидкости.

Дед Аким поднялся и занёс ногу, чтобы растоптать эту мерзость, но не успел. Тварь извернулась и опутала ему вторую ногу, впилась острой щетиной, пуская внутрь едкую слизь. Дед не удержался н начал падать. Он выронил свечу и схватился одной рукой за раковину умывальника, а другой - за край ванны. Через пару секунд, вокруг обеих рук опутались новые твари, вылезшие из сточных отверстий. Аким закричал от боли и с грохотом свалился в ванну. Его крик захлебнулся, как только новая тварь обвилась вокруг дряблой шеи старика.

АНТОН вытер мокрым платком шею,  лицо и, тяжело дыша, присел на сумку, лежащую на полу кабины.
Заточение длилось уже полтора часа. Дышать становилось   всё   труднее.   Особенно   донимал   Антона
резкий запах, исходящий от пятна.

Несколько раз Антон слышал шуршание на внешних стенках лифта. Он думал, что это проверяют, нет ли кого внутри и кричал, но никто не ответил "Наверное, проверяют тросы, - решил он. - они трутся и шуршат... Скоро поедем...» Несмотря на проблематичность данного предположения, Антон удовлетворился им. Больше ничего он придумать не смог.

От нечего делать, он вновь эажёг спичку и в нос ударил резкий запах серы. «Весьма смахивает на подэемное царство, - усмехнулся про себя Антон. - КПЗ в преддверии ада». Огонёк вспыхнул и погас, отразившись в разбросанных около дверей битых стёклах и переливаясь в маслянистой поверхности липкого пятна.

Однако, что-то в кабине изменилось. У Антона похолодело внутри. Вспыхнула вторая спичка, освещая тесный параллелепипед лифта. Когда, час назад, Антон впервые зажег спичку, в дальнем от себя углу, под переговорным устройством, он заметил небольшой серый камешек. Теперь он был размером с человеческую голову. Огонёк погас, Антон попытался обдумать увиденное, но его мысли путались, в сознании вспыхивали какие-то обрывки давних воспоминаний, возникали ни с чем не связанные образы... Антон застонал и обхватил голову руками. Ещё час в этой камере пыток, и он сойдёт с ума...


КВАСИН, мрачный широкоплечий мужчина, с серыми вьющимися волосами и угрюмым взглядом из-под низкого лба, проживал на восьмом этаже, прямо под лабораторией профессора Выискантского. Этой ночью он также не спал и при свете фар проезжающих мимо дома автомашин, разглядывал облезший потолок. Вчера ночью у профессора опять был какой-то кавардак, и Семену снова пришлось подметать пол от ссыпавшейся штукатурки.

Одно время Квасин очень возникал по этому поводу, подавал жалобы на профессора куда надо и куда не надо. А однажды к подъезду подрулила чёрная «Волга» и соседи были свидетелями, как двое высоких парней, в чёрных костюмах, позвонили в дверь к Семёну и, помахав у него под носом удостоверениями, вошли в его квартиру. Через несколько минут они уехали, причем видевший их дед Аким утверждал, что левую руку парни отставляли от тела дальше, чем правую, словно что-то подмышкой им мешало, и рассказал соседям сюжет фильма об агенте 007.

На следующий день всему дому стало известно, что Семён Квасин - австралийский шпион, который хочет выкрасть профессора. А Семён, с тех пор, стал ежемесячно посещать почтовое отделение, где получал денежный перевод от какого-то Бюро.

Квасин встал с постели. Ему хотелось покурить. Он подошёл к выключателю и щёлкнул по клавише. Света не было. Приняв это как должное, он принялся в потёмках искать сигареты. Наконец, нашарив пачку, он убедился, что она пуста. Смяв её в ладони, он зашвырнул её в угол и выругался. Курить хотелось ещё нестерпимее.
Вдруг Семён вспомнил, что вчера, когда он вышел в подъезд покурить, то не успел сделать и одной затяжки, как его позвала соседка-пенсионерка, чтобы он посмотрел барахливший телевизор. Семён тогда аккуратно забычковал сигарету и, примостив её на подоконнике,  зашёл к соседке. А когда телевизор был уже исправлен, то как то забыл, что собирался покурить, и пошёл домой.
Натыкаясь в темноте на стены. Квасин натянул штаны и, взяв ключи, вышел на лестничную площадку. Он спустился на один пролёт и, подойдя к подоконнику, стал шарить по нему в поисках сигареты. Наконец, он коснулся её кончиками пальцев, но так неуклюже, что смёл её на пол, где она упала на кучку зловонного мусора, валявшуюся около люка мусоропровода.

-  А-а, ч-чёрт!   -  выругался Семён и хотел уж уходить, как услышал шум в мусоропроводе, словно
кто-то сверху сбрасывал мусор. Он обрадовался и хотел было уж идти наверх, стрельнуть сигарету, как люк распахнулся, и оттуда на Квасвна набросилось нечто вонючее и скользкое.

Семён не успел и крикнуть, как его голова скрылась в люке. Некоторое время раздавалось чавканье и рычание, а потом всё стихло. Лишь плавала, постепенно размокая в луже крови, недокуренная сигарета.

ПРОФЕССОРУ Выискантскому приснилось нечто ужасное. Будто что-то липкое, прозрачное и живое окутало его и разъедало его плоть, срастаясь с ней в единое целое и перекачивая в себя. Когда он проснулся, то убедился, что сон соответствует действительности: вместо одеяла он был укрыт полупрозрачной студеннстой массой, которая вгрызалась в его тело. Профессор попытался освободиться, но его руки и ноги уже срослись с этим дьявольским «покрывалом», и он мог двигать только головой.

Выискантскнй заорал от ужаса в боли и потерял со знание.

Через десять минут, увеличившееся в несколько раз существо, скаталось в рулон и покатилось на кухню.
На кровати остались лишь золотые коронки зубов, вставная челюсть, пуговицы и резинка от пижамы.

«Дьявольское покрывало» прилипло к стене и медленно поползло вверх, оставляя за собой блестящий в лунном свете след., Через пару минут, оно полностью просочилось в вентиляционную решётку.


-   ДА вы представляете себе, что натворили?! - закричал красный от гнева генерал Стежков, рывком ослабляя узел галстука и расстёгивая непослушными пальцами верхние пуговицы рубашки.

- Да не беспокойтесь так, Пётр Ильич. - уверенно начал человек в штатском, нервно хрустя пальцами рук. - Они наверняка уже... сдохли.

- Что-о-о?!! - брызгая слюной заорал генерал. - Вы что, издеваетесь надо мной?!!

Стежков схватился за сердце и принялся искать валидол, хлопая себя по карманам непривычного штатского костюма.

- Позвольте, я вам обрисую ситуацию, - раздался спокойный голос из тёмного угла.

Человек в штатском испуганно вздрогнул, но генерал лишь махнул рукой:

- Пожалуйста. Иридий Теодорович, объясните к чему этому... этому...

Стежков снова махнул рукой и тяжело откинулся в кресле.

- Дело в том - опять произнёс спокойный голос из тёмного угла, - что эти.. гм... твари, не могут... э-э... как вы только что выразились, сдохнуть.

Человек в штатском растерянно стоял посреди кабинета и глядел то на тяжело дышащего генерала, то в тёмный угол, силясь разглядеть, кто там скрывается,

- Ах да, прошу прощения... - из темноты вынырнул невысокий плотный человек и поспешно протянул руку человеку в штатском:

-  Иридий Теодорович Циркенштейн, генетик. «В штатском» пожал мягкую влажную ладонь.

- Дело в том, - спокойно продолжал «человек иэ угла», - что выведенные профессором Выискантским МОНы...

-  Простите, как?  -  перебил человек в штатском и Циркенштейн удивлённо взглянув на него, раъяснил:

-  МОНы -  Мутанты Особого Назначения.

-  А-а. понятно, извините, -  «в штатском» мельком глянул на генерала.

Тот сидел и массировал правой рукой сердце, на его лбу блестели капельки пота.

- Продолжайте, Иридий Теодорович, - хрипло сказал генерал, глядя на генетика.

- М-да, спасибо, — произнёс тот и, поглаживая руки и пуская зайчики золотой оправой очков, начал объяснять и рассказывать.

Через час человек в штатском вышел из кабинета генерала и быстро зашагал по коридору. Добравшись до своего кабинета, он схватил трубку городского телефона и позвонил по нескольким номерам. Примерно через сорок минут по ночным улицам города мчалась чёрная «Волга», в которой сидели трое в штатском. Их дорогие пиджаки топорщились подмышками.


ЗА те два часа, что Антон провёл в тёмной кабине лифта, о чём он только ни думал Различные предположения, по поводу своего заточения, по количеству уже подбирались к сотне. И были они одно фантастичней другого. Особенно способствовали неумеренной, работе воображения сдавленные крики, какие-то нечеловеческие визги, иногда раздиравшие ночную тишину. Несколько раз что-то гремело в шахте лифта и скреблось по внешним стенкам. Приглушенный гул исходил также от мусоропровода, который шёл параллельно шахте лифта
.
Антон не знал, что и думать. В обычных условиях он долго бы смеялся над некоторыми своими предположениями, но сейчас...

Мысли путались. Внутренности выворачивало наизнанку от противной вони. Антон чиркнул спичкой. Запах серы показался ему божественным ароматом.

За полчаса камень, лежащий в углу, увеличился вдвое.

«Нет, это не погромы и не террор, развязанный дедом Акимом, насмотревшимся боевиков и впавшим в старческий маразм, -  Антон погладил камень рукой. Шероховатая поверхность была тёплой. «Живой... -подумал Антон, -  камень живой!»

Он брезгливо отдёрнул руку. На том боку, что Антон трогал рукой, открылись крупные поры. Через секунду они закрылись и ничего на монолитной поверхности «камня» не могло натолкнуть на мысль, что она может рассосаться и вдыхать воздух крупными порами, в глубине которых поблёскивала вязкая слизь.

Антон подумал, что если дела пойдут так и дальше, то через два часа места в этом тесном параллелепипеде на двоих не хватит. Эта мысль далась ему с трудом, так как в сознании вспыхивали совсем не связанные с данными обстоятельствами мысли, и он не мог их контролировать.

И ещё он подумал, что этот «камень» высасывает его мысли и растёт благодаря им, преобразуя энергию его мозговой деятельности в другую энергию, биохимическую.

«Значит. - подумал Антон, - мне нельзя думать. Но я уже не контролирую свои мысли, я и так с трудом...»
Буря воспоминаний, никак не связанных между собой вспыхнула и погасла в его мозгу. Превозмогая этот «смерч», он пытался додумать свою мысль да конца: «...значит, чтобы «камень» не рос, я не должен думать... Заснуть? Нет - потерять сознание... Да, но чтобы выбраться из этого положения, я должен думать... Замкнутый круг...»

Антон обессиленно опустился на пол и сел прямо на липкое, зловонное пятно. «Что же делать?» -  мелькнула последняя «своя» мысль.

АНТОНочнулся от какого-то неестественного шума. Через несколько секунд он понял, что в подъезде стреляют из автоматов. Крики людей заглушались каими-то ужасными, нечеловеческими визгами и рычанием.
Антон попытался закричать, чтобы обратить на себя вниманне, но издал лишь какой-то жалкий сип. Горло
 пересохло и он зашёлся в кашле... Все звуки тонули в живой, мягкой громадине камня-вампира, который уже
на три четверти занял тесную кабинку лифта.

Узник с силой ударил ногой в пористый бок и она по колено вошла в мягкую, тёплую массу. Из раны пошла  пенистая  слизь  и   потекла  по  ноге.  Антон  с силой дёрнул ногу обратно и туша отпустила её с противным чмокающим звуком. Через несколько секунд рана затянулась, но густая липкая слизь достигла сидящему человеку до пояса.

Антон уже мог мыслить свободно. В голове было ясно и он не ощущал вмешательства извне. Камень,
наверное, уже высосал всё, что хотел, но, тем не менее, он всё ещё увеличивался в размерах, когда Антон
думал  о   чём-нибудь.   Нужно   было   как-нибудь  выбираться из плена, а иначе Антон попросту утонет в
жидкой утробе вампира

...Между тем извне уже слышалась лишь одинокая автоматная трель. А вскоре послышался человеческий крик, затем какой-то рык, вой, и всё стихло. Антон понял, что обречён.

...И тут зажегся свет.


СПЕЦГРУППА не вернулась, - сказал человек в штатском опустив голову. - Погибли Шаолинь, Гриф и Пигмей». Лучшие наши люди...

Генерал Стежков удивлённо поглядел на него, затем заорал:

- Вы послали в тот гадючник всего лишь троих?!! Вы что, совсем рехнулись!!! Я не имею права вам приказывать, но вам было ясно сказано, нормальным русским языком — дом стереть с лица земли. А вы посылаете на верную гибель трёх лучших наших агентов! Идите! Мне нужно подумать, как вас наказать!

-  Извините, но это уже вне вашей компетенции.

«В штатском» повернулся я вышел, хлопнув дверью.

Череэ 10 минут к злополучному дому подъехали три грузовика с солдатами в сопровождении бронетранспортера

...К тому времени в шестом подъезде был жив лишь один человек.

АНТОН вывалился на площадку первого этажа ожидая увидеть что угодно... Гору трупов... Мор крови... Ужасных кровожадных чудовищ... Но увидел лишь туфли 41-го размера, надетые на ноги в белых носках. Ноги торчали из пола под углом в 60 градусов. Пол  был нормальным. Самая простая плита. Как во всех подъездах. С одним лишь отличием - из неё торчали ноги.

«Хорошие туфли» - подумал Антон. И попытался подняться. С третьей попытки это удалось. Антон осторожно дотянулся до торчащей ноги и снял кожаную туфлю, Затем уронил её рядом. Раздался чмокающий звук и пол под ней стал прогибаться рассасываться, и в скором времени поглотил её полностъю. По поверхности пошла рябь... и опять пол как пол. И не определишь границу, где он настоящий, а где хищный.

Антон хотел рассмеяться, но увидел, что из лифта медленно выкатывается камень-слизняк. А позади человека была стена. И сбоку. А с другого боку - нога с туфлей 41-го размера, которую не доел плотоядный пол.

Что лучше: утонуть в полу или захлебнуться в мерзкой слизи камня-вампира? Был ли у кого и смертников более оригинальный выбор? Антон воспользовался ногой «утопленника» как шестом и повис на перилах. Одна из его кроссовок слетела и медленно заглатывалась плитой-хищником.

Камень-вампир густо забрызгал все стены, потолок и висящего в неудобной позе, на перилах, человека Более крупные куски «камня» были на полу. Они также медленно поглощались.

РЕБЯТА в маскировочной пятнистой форме осторожно сняли хохочущего и отчаянно сопротивляющегося человека с перил, где он висел подобно сохнущим на солнце, после стирки, носкам. Эта акция спасения стоила двух пар кирзовых сапог и одной пилотки. Теперь они принадлежали МОНу №25 со сложным латинским названием.

Через час, успокоившемуся Антону сказали, что ему просто повезло. Если бы он повис на перилах чуть-чуть левее, они бы скрутились вокруг него и задушили – МОН №16.

Антон улыбнулся и сказал: «Спасибо». Сказавший про перила лейтенант смутился и вышел из палаты.

Через два часа генералу Стежкову доложили, что объект взорван.

...Еще через час в округе стали исчезать люди,

...Через три часа микрорайон "Пролетарский» города С-ка был объявлен опасной зоной.

...Границы зоны расширялись всё больше и больше.

...Всё оружие, применяемое против МОНов, оказалось неэффективным. Оставалось крайнее средство...

...Интересно, каким будет поколение радиоактивных Мутантов Особого Назначения?

(19678/23130 зн.)