Сказка - ложь

Вокруг все удивлялись -  молодая, красивая, жить бы да радоваться. Но она продолжала только жить, безрадостно перебирая истертые четки одинаковых дней. Соседи непонимающе пожимали плечами, видя, как впустую растрачивается жизнь, как они успели убедиться на собственном опыте не такая уж и длинная. Сверстницы давно устроились в жизни, махнув руками с зажатыми в них синицами на невостребованных журавлей, оставшихся куковать в небе. Все как положено - дети, хозяйство, спутники жизни. Не первый сорт конечно, да мы не привередливые, соглашались они, встречаясь. Всяк кулик хвалит свое болото. С таким же куликовским патриотизмом они превозносили свою серенькую жизнь, хотя к пернатым отношения не имели. Романтика - она в сказках только бывает, это там алеют паруса и благоухают розы. В жизни они пахнут, а там непременно благоухают. Там рояли наигрывают из-за кустов что-то элегическое, там пары кружатся в танце, там паруса бригов, сотканные из алых закатных лучей, торжественно появляются на горизонте. И повсюду свечи... Короче говоря, о романтике каждый имеет исчерпывающее представление, но жизнь зародилась среди простейших организмов, продолжается большей частью среди столь же незатейливых людей, а все эти замки, омары и прочее великолепие - довольно затратная вещь. Большинство это понимает, смирившись, что в жизненной гонке важна не победа, а участие. Многим даже не приходится бежать к финишу - он приходит к ним сам, раздраженно разрывая одноименную ленточку.

Но она была тем редким случаем, когда сиюминутное счастьишко-недомерок отвергается ради огромного всепоглощающего чувства. О, да, большое чувство - большая редкость в нашем мире. Наверно оттого, что не всякая душа способна его вместить. Следы большого чувства - не лепестки роз, а лоскуты рваных сердец, битые хрустальные замки, пепел, оставшийся от пожара страстей. Оно не поезд, оно не ходит по рельсам и расписаниям. Затаившейся бомбой, готовящейся разметать кубики обыденности тикает оно откуда-то из-под пыльных покрывал пространства и времени. Можно нестись по жизни, пытаясь суетливыми прыжками преодолеть лежащие между тобой  и счастьем расстояние. Можно уподобиться статуе, высечь на своем постаменте слово "Терпение" и обрастать мхом лет, обозначив точку встречи со счастьем блюдцем с голубой (это важно!) каемочкой, пусть оно приходит как кошка - само, выбирая достойных, тех, кто не разменял себя на житейскую мелочь, подобно свиньям-копилкам.

Она была из разряда ждущих. Если бы терпение сделали видом спорта, то все олимпийское золото тусклой грудой давно лежало бы у ее ног. Вы помните, как вера Ассоль в чудо, в конце концов, сотворила это чудо? * (см. сноску) Помнила и она. Почти каждый день у берега можно было видеть это гордое создание. Она не замыкалась в себе, выбрасывая ключ от души в окошко холодной вежливости, не пряталась недозрелой бабочкой в коконе мечты, легко общалась со знакомыми, потому что ничего не вкладывала в это общение. Ей казалось, что она умеет казаться веселой, жизнерадостной. Но кого могла обмануть эта маска? Все видели, что сердцем и разумом она не здесь, что нынешняя жизнь - лишь чудовищно затянувшийся пролог, предвкушение той настоящей, радостной, долгожданной. А принц  все не приходил. Временами на нее накатывало отчаянье, ее вера шаталась как (тут непоэтическое сравнение пришло на ум, я его опущу), хотелось смириться, признать, что надежды на любовь были напрасны. Руки опускались от печали, и только это не давало ей наложить их на себя. Но стоило посмотреть на окружающих, представить себя живущей, как они... Ее передергивало от отвращения как затвор, готовящийся сплюнуть пулю - вырваться, во что бы то ни стало вырваться из этой трясины...

Мир жесток к непохожим - мальчишки часто бросались в нее камнями, стараясь сбить корону с головы, тогда она, резко оттолкнувшись перепончатыми лапками, прыгала с листа кувшинки в воду, скрывалась в ряске и терпеливо дожидалась, пока им надоест эта забава. А запыленные небритые принцы, пропахшие своим и конским потом скакали мимо. В поисках бесхозных принцесс они по-прежнему отбивали задницы о седла, получали пищевые отравления в придорожных харчевнях,  искали забвения в объятиях недорогих служанок, охотно меняющих тепло тела на прохладу монет. Сказки, как правило, заканчиваются счастливо. Жизнь просто заканчивается. Очень просто.

* сноска
Вера способна на многое - я верю, что вера в чудовищ способна создать и их. Причем много.