без названия

                Нане и ее увлечениям посвящается…
- Я ангел. Рога? Это чтоб нимб поддерживать. – гордо отвернулся и полетел. Я осталась. Финиковая косточка обиды. Рифмовала строчки. Тоже мне: нашла с кем поговорить. Легкий шорох:
- Ага! Вернулся?
- А я и не уходил…
- Ты кто?
- Ой, а вы таки не признали?
- Честно говоря, нет.
- Так я ж ваша галлюцинация!
- А! То-то я смотрю чей-то знакомое! Давненько здесь?
- Да давненько. Аж крылья затекли.
- Чей-то вы все какие-то крылатые?
- По статусу полагается. Можно, я пару кружочков? Вокруг лампы. Тока размяться и опять в угол. -  Честно.  Я тихо.
- Да чего уж там – полетай. Чаю хочешь?
- Лучше кофе. – взмыл под потолок.
- Готово… - Плавно спустился к столу, устроился на стуле копыто на копыто:
- С коньяком? – отхлебнул, зажмурился от удовольствия.
- А то ж!
- Вот за что тебя люблю – завсегда ты  к нам,  глюкам, с уважением…
- Ладно уж…- польщено отмахиваюсь, - а чего у тебя копыто-та?
- Ну так Пегас как-никак! – и словно в подтверждение заржал…- покурить хочешь?
- А что у тебя?
- Пыль.
- Не-е, от наркоты кони дохнут. Прости, не подумала… - еще раз бросив взгляд на копыта.
- Да ладно. Мы ж друзья – без обид! Не хочешь – мне больше достанется. – вытащил откуда-то  из-за спины коробок, фольгу, трубочку. Деловито раскладывает вытащенное на столе.
- Слушай! Ты ж глюк? – наблюдая с интересом за манипуляциями.
- Ну глюк, - весь сосредоточен на отмеривании дозы.
- И как это ты, глюк, наркотой балуешься?
- Ну ты загнула! Я ж твой глюк? – подносит трубку и зажигалку к фольге.
- Выходит, что мой… 
- Вот у себя и спроси, чего это твой глюк наркотой балуется… Распустила, понимаешь… - резко выдохнул и присосался к трубке.
- Эй, я! Я, твою мать!
- Чего? – недовольно.
- Иди сюда, раз зовут – надо значит!
- Ну? – из того же угла выползло и встало передо мной серое облачко.
- Кончай стебаться – разговор есть.
- А затянуться дадите?
- На… - передавая трубку выдохнул Пегас. Из облака материализовались две руки. Одна схватила трубку, другая деловито насыпала хапку, потом щелкнула зажигалкой. Из облака объявился рот и припал к трубке. По мере истлевания дозы проявлялось все остальное, нарастая на заполненные дымом легкие, и передо мной оказался мой двойник, только коротко подстриженный, в мужском костюме-тройке и темных очках.
- А! Теперь я поняла, кто Пегаса этой гадости научил!
- Молчи женщина! – двойник выдохнул и полез за новой дозой в коробок. Я обиделась, поэтому, воспользовавшись ситуацией, коробок захлопнула. Пегас забился в истерике, заржал откинув голову и застучал левым копытом об пол:
- Ой, не могу с вами! Щас скопычусь! Прихлопнула…
- Ууууууууу как тебя бедного… с одной-то хапки… - посочувствовала я. Пегас прикрыл глаза правым копытом и задыхаясь в ржании, без конца повторял: не могу, не могу, не могу. Изнутри коробка деликатно постучались:
- Открой, а? Я больше не буду. Ну ты ж у меня самая хорошая… Где я еще такую найду?
Я растаяла – не часто от этой стервы слово ласковое услышишь:
- Вылезай… - делаю вид, что все еще дуюсь.
Я выскочила, шуганула Пегаса, он взвился к лампе и стал нарезать вокруг нее круги, отталкиваясь от воздуха всеми четырьмя копытами и вопя при этих манипуляциях:
- Ииия! ИиииииЯ!!!!
Я уселась на стул:
- А можно мне тоже кофе с коньяком?.. и можно без кофе…- задумчиво смахивая пыль с костюма.
- Ага, чтоб как в прошлый раз было? Опять приставать начнешь? Ну сколько раз можно повторять, что я натуралка наинатуральнейшая!
- Не, ну то ж я так… с тоски.
- А щас чего? Очередная баба бросила?
- Ага… ну ничего я вас, женщинах, не понимаю. Ну вот объясни мне: я к ней со всей душой, с веником… то бишь цветами, а она – моим же веником мне же и по морде…
- Это Танька что ли? – со вздохом сочувствия наливая коньяк.
- Нет – Жанна. Танька меня еще неделю назад бросила…
- За что?! – я даже забыла проглотить кусочек сыра, которым пыталась зажевать коньяк, потрясенная обилием новостей.
- Да ни за что! Она ко мне решила вернуться, приходит с чемоданом, в этом своем сиреневом сарафане, с порога ко мне обниматься… А тут из ванны Анжела выходит…
- И что?
- Ничего…- опрокидывая очередную рюмку коньяка, - ты, говорит, два часа назад обещалась жизнь самоубийством покончить, если я от тебя уйду, я значит, через себя переступила, к тебе вернулась, а у тебя баба уже новая! Тут Анжелка завопила: как два часа назад! Ты ж говорила, что у тебя пол года никого нет, истосковалась по любви и ласке, боишься, что потеряла квалификацию и уговорила меня в этом удостовериться, а оно вон что оказывается!!!
- Ну а ты?
- А я чего…- достает пачку «parlament’a», предлагает мне сигарету, подносит зажигалку мне, затем прикуривает сама: …получила от обеих по морде и позвонила Жанне.
- Ну?
- Баранки гну! Позвала она меня к себе. Я – при полном параде: конфеты там, шампанское. На жизнь свою нажаловалась, рассказала, как меня Танька бросила…
- Прям всю эту историю и рассказала?!
- Ну ты ваще…- я на секунду осеклась, проследив за моим мечтательным взглядом, брошенным в сторону коробка, - … на-наивная албанская девушка! В общих чертах, конечно: как от меня Танька в первый раз уходила и на мои уверения начать жизнь ради нее сначала внимания не обращала.
- А Жанна?
- А че ей оставалось?! Вот ты мои глазки собачьи ведь не переносишь?
- Неа...- (честная я!)
- Вот и она тоже… пожалела…
- Чей-то ей жалости на неделю только и хватило! – решила я отыграться за свою честность.
- Там все сложно… - махнула я рукой, другой синхронно опрокидывая рюмку коньяка себе в рот.
- Расскажи уже, раз начала…
- Прохожу это я мимо цветочного магазина, а там в витрине цветочница стоит, розочки опрыскивает… сама не знаю, как я там оказалась, как я этот веник набрала: она , знаешь, мне все советует, вроде «вот этот бутончик здесь хорошо смотреться будет» и т.д. Ну держу я эту охапку, а она все улыбается, глазками стреляет: «Карточку подписывать будем?» - «А от чего бы не подписать…» - «Что писать?» - «А вас как зовут?» - «Оля…» - «Напишите: самой красивой цветочнице Оле от самой преданной поклонницы.» Она смеется, а сама подписывает и в веник сует. Я ей этот веник обратно: «Примите, мол, от чистого сердца. А в обмен мне свой телефончик чиркните…» И чувствую на плече чью-то руку, поворачиваюсь, еще разглядеть ничего не успела, а мне уже пролетело. – Приподнимает очки и освещает комнату фонарем под левым глазом. – Это я уже на улице поняла, что Оля уже при теле, да еще при каком: нечто, выше меня головы на две и, пожалуй, шире тоже раза в два, веник мне пихает, а Оля за рукав это нечто тянет и повторяет: «Лора, это не то, что ты думаешь…» Иду я значит с фингалом и веником и тут осеняет меня гениальная идея: а не пойти ли мне к Жанне – отметить неделю нашего близкого знакомства. Ну она, конечно, обрадовалась: «Ой, - говорит, - тут даже карточка есть!» Тут и я про карточку вспомнила… Вот такая, в общем, история… Хороший был коньяк. – опрокидывая последнюю рюмку. – Засиделась я чей-то. Ну все, бывай! – Я свистнула Пегаса. Тот спикировал от лампы со словами: «Встань передо мной как лист перед травой! Ииииго-го».  Со словами: «Кстати о траве…» сгреб инвентарь со стола, весело заржал и, с я на спине, шмыгнул в форточку, фыркнув на прощанье:
- Спасибо этому дому, теперь полетим к другому!
- Я помахала им в след и стала убирать со стола.
- Кх…, км… - Поднимаю голову – мой рогатый ангел!: Ты того-этого, извини… вспылил…
- Да чего уж там – какие обиды… чаю хочешь?
- Не, лучше кофе…
- С коньяком?
- А то ж!

Про себя: сопьюсь я с этими галлюцинациями! Как пить дать – сопьюсь…