Правнучка писателя

Полный текст на:

http://www.svoboda.org/programs/OTB/2002/OBT.041802.asp

Три языка детства: беседа с Татьяной Ретивовой
Автор Дмитрий Савицкий
Ведущий Иван Толстой
Иван Толстой: Три языка детства. Сейчас поэт Татьяна Ретивова живет и работает в Киеве. Языки, на которых она говорит и пишет, - русский, английский, французский. Так сложилась ее судьба, правнучки русского писателя Евгения Чирикова, росшей в Париже и под Вашингтоном. В сегодняшней передаче Татьяна Ретивова обо всем расскажет сама. В парижском кафе вопросы ей задает Дмитрий Савицкий.

Татьяна Ретивова: Я родилась в Нью-Йорке, я дочка русских эмигрантов. Первые 6 лет своей жизни провела в Европе и вернулась в Америку: Фактически не знала английского языка. Мы жили несколько месяцев в Париже, потом в Германии, потом в Турции, потом в Швейцарии. Отец работал в НТС. После этого мы вернулись в Нью-Йорк, и я поступила во французскую школу. Я не знала ни английского, ни французского. Но, во всяком случае, когда мы жили в разных странах, то мне все языки давались очень легко.

Дмитрий Савицкий: А как вы дома говорили?

Татьяна Ретивова: По-русски. Только по-русски.

Дмитрий Савицкий: Скажите пару слов про своего прадедушку писателя.

Татьяна Ретивова: Мой прадед был Евгений Чириков, я забыла отчество. Он был родом с Волжских мест. Оттуда же, откуда Ленин. Симбирск. Так получилось, что они одновременно с Лениным учились в Казанском университете. У них было такое шапочное знакомство. В 20-е годы Ленин намекнул, что ему следовало бы уехать. И он уехал, но не с тем кораблем эмиграции, а так, отдельно. Родители моего отца, Ретивовы, они из донских казаков, которые были на Урале. Они все воевали с Белой Армией. После этого, они в разгаре Гражданской войны начали уезжать. Бабушка и ее сестра были знакомы с Иваном Билибиным, который в то время уезжал в Египет. И он их спас. Они болели тифом, и он их вывез в Египет. Сестра моей бабушки была художницей и работала у Билибина в мастерской, а Билибин рисовал и ту, и другую. Сестра бабушки была влюблена в Билибина, а Билибин, говорят, был влюблен в бабушку. Потом они все попали в Прагу, и в Праге уже основался мой прадед Чириков. Он много чего написал, но он знаменит тем, что написал пьесу "Евреи", которую поставили в Петербурге, и которая очень нашумела. Там была целая дискуссия по поводу этой пьесы. До этого он написал "Оду царю", за что его посадили на год в тюрьму. Потому что он, как бы, издевался. Но это его проживание в тюрьме, это, все-таки, по сравнению с нынешней жизнью в бывшем Советском Союзе несравнимо. Потому что он получал и свечки, и чернила, и бумагу, и даже суточные, я не помню, сколько рублей.

Дмитрий Савицкий: Ваша семья знала Цветаеву, знала всю русскую эмиграцию?

Татьяна Ретивова: Да. Цветаеву в те годы, когда она жила в Чехии. Но ей немножко было там труднее. Ей везде было трудно. Но та русская эмиграция, которая находилась в Чехии, это была эмиграция ученых, настоящей интеллигенции. Не обязательно писателей, но там был Вернадский, люди которые преподавали в гимназии. Там чуть ли не две русские гимназии были. То есть это выдающиеся ученые, профессора, историки. Мне кажется, что касается самой эмиграции, в Чехословакии она была добрее к Цветаевой, чем, скажем, французская эмиграция. И у моей бабушки и ее сестер возникла такая дружба, скорее бытовая. В том смысле, что Цветаеву хорошо принимали в этой семье. Чирикова издавали, к нему хорошо относилось чешское правительство, и он получал какую-то пенсию. И они ее подкармливали. Вышла книга, изданная в музее Цветаевой, и там есть переписка бабушки моей Людмилы Чириковой с Цветаевой. Мы так смеемся, что это переписка - там в основном о ботинках, о передачах всяких. Но, тем не менее, это сохранилось. И так получилось, что бабушка помогала принимать роды, когда рождался сын Цветаевой Мур. Почему она помогала? Потому что условия были такие. Там где-то 7 женщин, тоже все русские эмигрантки, они тоже просто помогали и все.

Дмитрий Савицкий: И потом куда ваша семья перебралась?

Татьяна Ретивова: Чириков умер в 37-м или 39-м году. Дело в том, что дедушка мой заведовал НТС в Праге, и его немцы посадили на год. Все говорят о том, что НТС сотрудничало с немцами, но по-настоящему: То есть, это все было очень не однозначно. Естественно, там была Русская Освободительная Армия, с которой как-то волей-неволей все русские эмигранты были связаны. И потом уже, когда закончилась война, то они решили эмигрировать в Штаты. У нас в семье произошел раскол, потому что часть Чириковых вернулась в Россию, а часть уехала в Штаты. Те, которые уехали в Россию, естественно, в центр не попали. Их отправили куда-то в Узбекистан на всю жизнь. Только за последние 10 лет мы нашли друг друга. А отец мой много лет работал и для Радио Свобода, и для Голоса Америки, и был представителем "Посева" в Вашингтоне много лет.

Дмитрий Савицкий: Теперь о вас самой. Вы начали писать рано. С чего вы начали, как? На английском, на русском, под чьими влияниями?

Татьяна Ретивова: Я начала писать в детстве, естественно, по-русски, потому, что русский был мой первый родной язык, и училась я читать по-русски. Потом я поступила во французскую школу, где училась до 12-13 лет. Это было типа лицея, но для детей дипломатов, и просто так получилось, что мой дедушка, отец моей матери, он из семьи петербургских немцев, которые наполовину французы, там итальянская, немецкая кровь. Поэтому он говорил на всех этих языках. И он хотел, чтобы у меня было такое воспитание типичное для русской девушки. И я писала детские стихи на русском и на французском. Но всерьез я начала писать по-английски, когда я уже перешла в англоязычную школу. Первый мой учитель был поэт Ричард Хьюго, который жил на Севере, в штате Монтана. Там был достаточно развитый факультет по изучению поэтики. Он писал по такой традиции, которая идет немножко от Йетса. Она более конкретная, чем Элиот. И я научилась писать у него. А потом, когда я поступила в аспирантуру в Мичиганский университет, там в то же время преподавал Бродский, и тогда я попала под классическое, под его влияние. Я начала писать сонеты, оды. То есть у меня два таких влияния: одно - от американского поэта, а другое - от Бродского