Кольцо Времен

…И тогда небо закрыли черные тучи, разрываясь и плюясь на землю своими горящими молниями.
И был Он, давно не веривший в милость богов.
И блестел его обнаженный серебряный меч на яркой вспышке грозы, извергаемой яростным небом. И был он не менее яростен, чем боги, глядевшие на вмиг посеревшую землю.
Размахивая мечом, он – колдун и воин, - нападал на летающих собак и был побежден ими. Потому что поистине посланников богов никому не суждено победить. И тогда боги прокляли его.
Они даровали ему вечную жизнь и власть, дающуюся деньгами.
Но не был этот дар благословенен, поскольку ни один человек не сможет быть счастлив, живя вечно там, где вечность не есть закон для всех.
И тогда лорд де"Аламбер, Черный Дьявол, понял, что он обречен на вечные страдания.
И виной тому была его вера в свое могущество.
И упал он на колени прямо в грязь, которой раньше пренебрегал, и стал молить о смерти небо. Но небо было теперь тихо и спокойно, и не было на небе ни облачка.







Мучаясь и терзаясь, ужас пробирался сквозь еще не успевшие уйти отголоски сознания и градом обрушивался на воспаленный сном мозг.
 Картины, будто всплывшие из уголков памяти, пролетали, словно в ускоренном кино,   и исчезали где-то там, куда раньше не проникали мысли.
Это была граница между сном и реальностью, та, когда ты еще помнишь, как тебя зовут, но уже едва ли можешь назвать точный адрес своего дома.
Было ужасно неприятно ощущать, что ты знал Это, делал Это и вдруг все забылось, растаяло в густом прохладном тумане.
Алиса резко села на кровати. Ее лицо покрывала испарина муки.
Так было всегда.
Каждый раз, засыпая, она словно переносилась туда, где никогда не бывала и делала то, к чему никогда в жизни не смогла бы прикоснуться ее рука.
Это все была наглая ложь ее распаленной приездом в старый замок фантазии. Всего лишь наглая ложь и ничего больше…
Но…как же все это было реально.
Влага только что выпавшей росы на голых ногах, прохлада всколыхнувшегося необъятными просторами дикого ветра на лице…Она точно жила там, чувствуя мощь всей Силы, перекатывающей через ее сознание, которое отказывалось воспринимать что-либо подобное…
Алиса резко помотала головой. Это все не правда. Не может быть правдой. Она оказалась в этом старом замке только потому, что ее троюродный дедушка был прямым потомком какого русского князя, сбежавшего заграницу. Здесь, в Шотландии жили ее дальние родственники, пока самый последний их представитель не скончался в этом замке.…А она всего лишь Алиса Верновская, девушка, ничего не знающая о своем знатном роде…. Это всего лишь воображение поднялось будто бы отголосками ушедшей памяти.
Да. Ведь замок действительно очень стар и любой человек, приехавший сюда жить, мог спокойно придумать себе всего, что…
В коридоре послышались ясно различимые шаги.
Девушка вздрогнула, кутаясь в теплое покрывало и вслушиваясь в отдаленное эхо, которое теперь становилось четче и громче.
Она была здесь одна. Она это знала.
Но то, что доноситься только тогда, когда по каменному полу идет человек, вовсе не боясь быть услышанным…Человек ли?
Что же ей такое в голову приходит? Ведь двадцать первый век на улице, мы все уже давно престали верить во все сказочки про чудовищ, дракон и прочей нечисти,…но страх жил. Он будто зарождался в самых смелых уголках ее души и рос, рос, чтобы добиться больших высот и вылиться сквозь ее стиснутые зубы криком ужаса. Кто же сможет спасти ее от ее же сумасшествия? Может бросить все и уехать от сюда, пока не поздно? Пока она еще не потеряла себя в этих темных лабиринтах сознания? Пока она не стала тем, кого из нее пытаются состряпать ее же ненормальные мысли?







Доминик де"Аламбер откинулся всем телом на высокую спинку своего трона, сжимая в левой руке полный кубок вина, и надменно, с жесткой ухмылкой на своих красивых губах, наблюдал за распростертым внизу у его ног, священником. Тот не поднимал головы, и его тихое дыхание было почти не слышно.
Лорд Черный Дьявол, как его прозвали, молча выжидал. Ждать он научился воюя еще в армии короля. Теперь – он здесь король.
Наконец святой отец приподнял голову и грязные, паклями обвисшие по его лицу волосы, прилипли к спекшимся губам.
-Ну, и где же твои боги сейчас? Почему они не спасают тебя? Или ты плохо молился? – саркастически поинтересовался Доминик, ногой отпихивая священника от себя, пытаясь его еще больше унизить.
Сквозь наступившую хрустальную тишину было слышно, как заскрипели с силой сжатые зубы священника. Лорд подался вперед, заглядывая в измученное лицо того, над кем он издевался в последнее время, и едко улыбнулся.
Человек, полностью подаривший себя своей единственной вере и потому вынужденный терпеть такие мучения, собрал всю свою волю в кулак, не желая, чтоб его мучитель чувствовал его боль и молча, стараясь, чтобы это выглядело нагло, уставился в холодные как лед глаза сидящего на троне лорда.
Доминик выдержал этот взгляд, не отводя глаз. И священник уже пожалел о своем поступке – взгляд темно-карих, черных как угли глаз Черного Дьявола не мог вытерпеть никто, он будто разрывал человека изнутри, вытаскивая его сердце на волю, чтобы растоптать.
И вдруг святой отец дернулся, губы его раскрылись, что-то шепча, он скорчился на полу, словно его только что ударила сильная молния.
Лорд де"Аламбер прищурился, не понимая, что происходит, а святой отец взвыл, прорывая тишину на мелкие кусочки этим ужасным криком.
Он поднял глаза на своего мучителя, и лорд поразился мутности его взора, который недавно пытался заставить его раскаяться.
-Ты будешь, проклят богам, - внезапно высоким, прорезавшимся голосом заговорил святой отец, - Боги проклянут тебя на вечную жизнь. Ты будешь видеть, как твои люди умирают на твоих глазах от старости, а сам будешь жить, терпя удары судьбы. Не будет тебе спасения, пока сам ты не найдешь свою веру, пока не придет тот, что спасет тебя от твоего же самомнения. И только тогда к тебе придет удовлетворяющая смерть... – Он замолчал так же внезапно, как и начал говорить, и у Черного Дьявола мелькнула мысль, что этих слов и не было вообще.
Наконец великий лорд пришел в себя и его хриплый, жесткий, почти адский смех ворвался в помещение, словно яд, просачиваясь сквозь каменные стены замка, наполняя их ужасом.
-Умри, священник. Даже распятие на твоей груди не спасет тебя от моей кары!..
Яркая вспышка света, огонь Веры, прорвавшийся наружу, слепящий, заставляющий жмуриться…
Боги есть, они видят, они не карают, человек сам карает себя, жестокий, неверующий человек…






Алиса уже не могла больше сдерживать себя. Внушая, что там никого нет, что это всего лишь мерещиться ей, она поднялась с кровати, босиком, не нащупывая тапок, двинулась к дверям. С трепетом распахнув их, она оказалась в длинном коридоре. Темнота с радостью обхватила ее тело со всех сторон, утягивая за собой, увлекая вперед, туда, конца которому было не видать.
И она пошла. Повинуясь какому-то внутреннему порыву, казалось, сама Тьма, или сам Свет наполнял ее чем-то, приказывая…, заставляя…, требуя…, умоляя…
Прошлое корчилось в ней, жило, развиваясь, словно ребенок вбирало в себя все необходимые для роста соки, но больше…гораздо больше…
Наконец Алиса смогла скинуть с себя оцепенение. Сейчас она проверит все только для того, чтобы спокойно заснуть, а завтра соберет свои вещи и уедет, бросит все, с тем, чтобы продать этот замок и вновь вернуться к прежней, спокойной жизни.
Она шла по коридору, но он не кончался. Длинный, темный, он будто был наполнен своей, другой жизнью. Жизнью той, что по вечерам наполняла и девушку.
Наконец впереди конец коридора обозначился одной-единственной дверью и, как только девушка оказалась перед ней, шаги стихли.
Как будто их не было вовсе.
Из-за этой двери слышался скип стула, на который кто-то сел.
Ужас, жесткий и беспощадный страз, впитывался в мозг словно наркотик, охватывая своими щупальцами все, проникая глубже и глубже, не давая даже подумать или пошевелиться.
Но Алиса смогла и дернула ручку.
Дверь медленно, с тихим скрипом открылась перед ней, позволяя взору увидеть небольшую комнату с голыми стенами, с выцветавшими старыми гобеленами, на которых теперь было невозможно что-либо разобрать и столом с рядом стоявшим стулом.
Здесь никого не было.
Облегченно выдохнув, Алиса упала на этот стул, вдруг почувствовав, что все ночные мучения как-то разом отступили. Ей стало легко и свободно. Значит, уже наступал рассвет.
Девушка огляделась и пододвинула к себе странную старинную книгу, сохранившую свою красоту полностью. Казалось, за ней очень хорошо ухаживают. Обложка книги была выделана из тончайшей кожи, сшитой золотыми нитями. Чья это кожа по виду было невозможно догадаться…
На первой пергаментной страницы чернильными буквами решительным почерком было выведено…


Я, лорд Горланд де"Аламбер, владелец семейного замка де"Аламбер и прозванный Черным Дьяволом, пишу этот дневник для того, чтобы те дотошные историки, что прочтут эти строки, поняли описанные далее события и философские мысли настоящей моей истории.






Алиса вздрогнула от неожиданности, когда окно, слева от нее внезапно распахнулось и вбежавший в комнату ветер с яростью набросился на лежащие на столе бумаги, прежде потушив вздрагивающее пламя свеч.
Девушка вскочила, схватив книгу, и бросилась обратно в свою спальню по погруженному во мрак коридору. Когда за ее спиной захлопнулась дверь, Алиса закрыла ее на задвижку и села на кровать – читать дневник великого лорда.







                25 сентября 1342 года.
Меня заточили в мой же замок!
Смешно.
Неужели боги не видят, что спустя 150 лет я до сих пор живу полноценной жизнью?
Они не сделали меня кровососом, и я рад этому. А то, что я сосу лишь силу и энергию людей, меня не очень угнетает. Они будет поддерживать во мне вечность своими жизненными соками. Разве это так отвратительно?
У меня есть четвертая жена. Я не люблю ее, но она меня любит, и мне хорошо. Можно ли считать человека счастливым, если он бессмертен? Наверное, нет, но только после того, как он проживет хотя бы 500 лет…. В 1692 я, вероятно, пойму, что я проклят…
Но не сейчас.
Священник сказал, что меня может  спасти вера.
В чем проявиться спасение? В смерти? Тогда, может, я скоро умру…
Зачем верить, если ты и так уже обречен на смерть? Зачем мучить себя, верую в кого-то, лучше я буду бессмертен…
Эй! Боги! Вы слышите это? Лучше я буду бессмертен!..


                26 сентября 1342 года.
Сегодня Джонна клялась мне в любви и требовала ответа. Она не понимает, что я не могу любить. Она поймет это только тогда, когда ей придет время умирать, а я еще не состарюсь.
Хотя, это не будет такой уж трагедией…она мне просто нравиться, не больше.
Я проклят…
Но это слово от чего-то не отдает привкусом боли у меня на губах.
Вы ведь на это рассчитывали, боги?
Возможно, я слишком глуп, чтобы воспринимать подобный ваш дар, как проклятие…Может, пока еще глуп…







Алиса прищурилась, пытаясь что-то разобрать из расплывшихся чернильных букв, но две страницы пришлось перевернуть не прочитанными. На следующей - была уже более поздняя дата и девушка, словно почувствовала опустошение, будто она что-то потеряла, когда не прочла упущенные строки.







Он не мог больше смотреть на эту старую церквушку и поэтому приказал сжечь ее.
Острые, словно клинок, слова того священника ни как не уплывали из его головы, врезавшись в мозг как раскаленный в топленное мягкое масло, и не желали уходить.
Но лорд старался не думать об этом.
Сейчас в его глазах скакало, извиваясь, как тонкие змейки, отражение пламени, всполохнувшего от факелов, которые бросили на крышу маленькой церкви его люди.
Изголодавшие огненные языки огня, набрасывались на деревянные балки как дикие звери и грызли их с тихим потрескиванием.
Жар то уменьшался, то вдруг вспыхивал с новой, утроенной силой, когда огонь находил еще новое, нетронутое им дерево.
Де"Аламбер захохотал.
 Этот смех пробирал до костей всех, кто слышал его, и даже тех, кто уже должен был привыкнуть к нему.
Его четвертая жена, Джонна, подошла к нему сзади, вслушиваясь в этот грозный, чуть хриплый смех, и обняла мужа своего. От него веяло силой и могуществом. Непоколебимой силой и непоколебимым могуществом, но Джонне становилось порой страшно от его не веры. Она тайком ходила в эту церковь под покровом ночи и молилась за его грешную душу.
Боги не карают нас, мы сами караем себя, отрекаясь от всего…
               



 


                6 октября 1381 года.
Она умерла у меня на руках!
О, Боги, за что?
Я так привык чувствовать на себе ее взгляд! Я теперь мотаюсь как разъяренный тигр из угла в угол!
Я ненавижу вас, Боги! За что мне это? Неужели я должен терпеть, как у меня на руках погибают дорогие мне люди?!!
Нет, у меня  нет более желания писать этот дневник!
Я сожгу его к дьяволу!







Девушка шумно набрала в легкие воздух и бережно закрыла книгу.
Где-то внизу пробило четыре часа утра, и она, положив дневник лорда де"Аламбера в тумбочку возле кровати, легла.
Из выведенных, наверняка гусиным пером, строк, Алиса поняла, что истинный владелец этого замка бессмертен.
Но, если ему дарована вечная жизнь, где же он? Неужели он покинул этот замок? Или все еще находится здесь?
При этой мысли ее пробрала дрожь.
Если он еще здесь, то…
Как умер ее троюродный дедушка, прежде чем этот замок по наследству перешел к ней? Что говорил об этом его поверенный?
Может завтра этот де"Аламбер убьет ее? Пятьсот лет, что он отвел себе для понятия своего проклятия, уже истекло и он, злой на всех, наверняка занялся убийствами!
Как же вышло так, что именно она оказалась здесь? За что ее кинули прямо в лапы этому проклятому?
Вопросы неслись в ее голове, сопровождаемые бешеным вихрем загадок. Сена неразгаданных тайн встала перед ней, не желая двигать. Свет, Тьма, - все кружилось, сплеталось в сумасшедшем, бешеном танце, кружась и вспыхивая мириадами небольших звезд.
Алисе вдруг стало очень больно. Словно внутри ее вспыхнул пожар, разрывая ее изнутри.
Может ли быть вечная жизнь?
Ей предстоит разгадать загадку этого замка, если, конечно, она прежде не умрет.
И пляска мыслей отступила перед сновидениям, спокойствием умиротворения, победившими, наконец, эти всплески диких эмоций, неукротимых для другого эмоций.







Алиса бежала по длинному коридору замка, стучалась во все запертые двери, чувствуя сзади тяжелое дыхание приближавшейся Смерти.
Слабая искра боли в правом плече, которое Она успела полоснуть своими длинными когтищами, медленно превращалась в испепеляющий пожар по всему телу, а внутренний огонь все нарастал и нарастал, угрожая внезапно вырваться на свободу.
И черные глаза. Глаза, словно налитые сталью появились перед ней, выдыхая ужас и страх своим отражением жесткой ярости.
Алиса ощущала одиночество и дикую, слепящую ненависть обладателя этих глаз. Данные чувства лились из него наружу бурным потоком, приводя в смятение и жалость к самому себе.
Ей стало еще больней, когда этот поток стал вливаться в себя. Боль, страдания, злоба, ненависть, непонимание и, наконец, бешеная жажда смерти – наполняло ее, впитываясь во все частички души. Алиса упала на пол, корчась от сильного, жгучего огня внутри, и уже не думала о преследовавшей ее Смерти.
Алиса проснулась как всегда в поту.
С ней опять это происходит?
Но теперь она знала, в чем дело. Непонятно как (да и что сейчас может быть понятно, после прочтения этого дневника?) она была связана с проклятым лордом Черным Дьяволом. Она могла чувствовать то же, что чувствует и он.
Но почему?
Алиса не была ему родственницей, потому что по происхождению была русской.
Тогда как же у них может быть подобная связь?
Сейчас главное больше не ложиться спать, чтобы не чувствовать подобную боль или можно уехать. Если она уедет, сможет ли она вернуться к нормальной жизни и больше не думать об этом замке и о том, что твориться в нем?
Нет.
Именно поэтому она должна…обязана остаться здесь, чтобы понять все, помочь, если сможет.
Голова все еще напоминала об ужасно проведенной ночи сильнейшей головной болью и девушка сжала пальцами виски, потирая их, стараясь, чтобы все ночные кошмары отступили незаметно, как это они сделали сегодня с рассветом.
Алиса медленно поднялась, пытаясь заставить себя не смотреть на тумбочку, в которую утром спрятала дневник де"Аламбера, и подошла к ведру с холодной водой. Замок был очень стар, а потому водопровода здесь не было и девушке пришлось позаботиться о себе заранее – сходить к колодцу и набрать чистой воды.
Теперь разгоряченное пылающее лицо окутал промозглый холод. Вода была буквально ледяная на столько, что даже кости окунутой в нее руки сводило от холода.
Алиса на сухо обтерла лицо и руки о махровое полотенце и, вновь скользнув взглядом к тумбочке (она буквально влекла ее), вдруг заметила то, что почему-то раньше не замечала. Кольцо с большим рубином. Она повинуясь скорее внутреннему инстинкту, чем просто желанию, взяла его и вышла из комнаты.
Ей нужно побывать в восточной части замка. Оттуда ночью доносился какой-то шум. Но она остановилась на площадке лестницы, услышав громкие мученические стоны, просящий о помощи.
И что же она здесь делает еще, Господи?
Правая рука девушки непроизвольно потянулась к висевшему у нее на груди небольшому распятию, а губы сами собой зашептали знакомые с детства слова молитвы…
…Обереги нас от лукавого, и не веди нас во искушение…
Бежать! Скорее бежать от сюда, куда глаза глядят…
В церковь! Нужно идти в церковь, которую она недавно заметила не далеко от замка! Только ее вера, ее Бог спасет ее от этого наваждения!
И Алиса метнулась вниз по лестницы, не ощущая под собой ног, ничего не видя перед собой, только входная дверь – вот она, все ближе и ближе…
И вдруг девушка ясно почувствовала его разочарование.
Разочарование? Ну уж нет, она не даст ему управлять ей не только во сне, но и в реальности.
Нет!
НЕТ!
Но когда она выскочила на улицу, то поняла – хозяин замка ее не отпустит.
На смену дня вдруг резко пришла ночь. И полная луна теперь главенствовала на небе вместо солнца. Где-то спереди и сбоку послышалось жуткое рычание.
Теперь испуганные глаза Алисы глядели в несколько пар горящих красных глаз черных волков, не пропускающих ее.
Она вновь оказалась в замке, но теперь здесь был уже свет и люди.
Улыбчивый лакей низко поклонился Алисе:
-Доброе утро, графиня. Как вы доехали?
-Что...
-Все так и должно быть. Ничего не бойтесь и не волнуйтесь, - лакей еще ниже склонил голову, - Прошу вас, не заставляйте Его ждать.
Алиса словно приросла к полу. Она не могла пошевелить не рукой не ногой, но тем ни менее, она двигалась вперед, явно ощущая, что стоит на месте.
-Ну же, Он ждет, быстрее.
Алиса резко обернулась, испуганно глядя на трепещущую жидкую бородку мужчины, на его внимательные глаза, которые очень были похожи на глаза того священника, что она видела во сне, и вдруг отрицательно замотала головой.
-Нет, не хочу, нет! Нет! – Она рванулась к выходу, но дверь была далеко от нее и с каждым шагом все больше удалялась.
Протянув руку к дверной ручке, девушка почувствовала, как пальцы хватают только воздух, пустой, легкий воздух. И вдруг ей показалась, как черная бездна закрывается над ее головой.
Алиса еще долго пыталась зацепиться за быстро ускользающее от нее сознание, но руки ее могли вырывать только отдаленные чьи-то голоса и тот зловещий хохот, что снился ей так часто, а остальное все осыпалось, словно земля по бокам большого рва.
-Нет! Нет! – выдохнула она, из последних сил с кем-то сопротивляясь, - Нет!
Ее левая рука продолжала судорожно сжимать серебряное кольцо со уже светящимся рубином







Память собиралась по кусочкам, склеивалась, но все Алисия Верн графиня Шерингтон не могла восстановить ее полностью.
Замок ее кузины, леди де"Аламбер, словно напоминал ей что-то, какой-то отголосок прошлого... И что бы это могло быть? Она ведь точно знает, что здесь еще ей не приходилась бывать.
-Доброе утро, графиня. Как вы доехали?
Она отшатнулась от лакея с жидкой бородкой, почувствовав вдруг како-то безотчетный страх.
Что с ней происходит?
-Хорошо, - наконец пришла в себя графи, проходя внутрь замка, и тут же была схвачена в крепкие объятия леди де"Аламбер, которая что-то быстро затараторила о том, как же она скучала.
Алисия только растерянно кивала, совсем не слушая свою родственницу – ее глаза быстро бегали по большому, роскошно обставленному залу.
Она определенно была здесь. Но когда? Господи, да что же такое происходит?
И вдруг стены прорезал дикий истошный вопль, принося с собой прозрение.
Замок...Россия...Алиса Верновская...Дневник проклятого лорда де"Аламбера, - все пролетало перед глазами юной графини, словно в быстром темпе.
Алиса Верновская. Ее зовут не Алисия Верн графиня Шерингтон, а – Алиса Верновская.  И живет она вовсе не в 1705 году, а в 2002!
Алиса вырвалась из объятий кузины и метнулась к выходу.







                18 февраля 1705 года.
Я проклинаю вас, о, Боги! И буду проклинать вечно, не смотря даже на то, что, вы, вроде бы, посылаете мне множество людей, что любят меня и обожают!
Пошлите мне того человека, который спасет меня!
Неужели вы не видите, как я мучаюсь? Я погибаю от своего бессильного всесильства!
Умоляю вас, я готов понять, что я не прав...
Пошлите мне моего спасителя!!!







Она упала на колени перед иконой, не обращая внимание на свои пышные длинные юбки, которые могли помяться, и громким шепотом зашептала молитву. Левую ее ладонь жгло кольцо, которое она так и не выпустила из руки, проваливаясь сквозь время.
-Господи помоги... На тебя одна надежда... Спаси меня и сохрани от....
Он сжалась, чувствуя громкий леденящий духу смех, но не обернулась и не прекратила говорить слова, которые, взвиваясь в воздух, приобретали тяжесть значимости. Он приближалась и она услышал Его хриплый измученный голос:
-Ты пришла, чтобы спасти меня? Тогда повернись и убей меня.
Молитва не прекращалась.
-Ты слышишь, ничтожная? Убей меня, или сама встреться со своей смертью.
Она ощутила огромную волну Силы, которая собирался в Нем, впитывались им из воздуха, и вдруг в ней всколыхнулась ужасная боль, будто Он ковырял огненной палкой у нее внутри.
Алиса обернулась, осмеливаясь заглянуть в его черные как угли глаза, и она дернулась назад. В этих глаза не было ничего кроме пустоты.
Боль продолжала изъедать ее.
Но в секунду, в которую она уже ждала смерть ей пришли какие-то Силы, наполняя ее, глуша боль. Они бурлили, готовые перелиться через край.
От иконы, перед которой девушка только что молилась исходил яркий свет, окутывая ее с ног до головы.
-Веришь ли ты? – зашептали ее спекшиеся губы, - Понимаешь ли ты свои грехи?
Черные глаза зияли все той же пустотой, Он не произнес не слова, но Алиса вдруг отчетливо почувствовала его раскаянье, и в туже секунду она выплеснула из себя Силы, рвущиеся наружу, прямо в него.
Кольцо упало, покатилось по каменному полу церкви, и вдруг камень его заалел, и взорвался тысячами мелких осколков, которые сразу же потускнели.







Солнце, разбуженное рассветом, поднималось из-за склон гор, передовая пробуждение другим, все еще спящим существам.
-Алиса? Алиса Верновская? Как вы себя чувствуете, «графиня»?
Девушка в ужасе замерла, сдерживая крик ужаса, и посмотрела прямо в бегающие глазки мужчины с бородкой. Стекла его очков отражались ее перекошенное от страха лицо.
-Нет, думаю, вы еще не совсем вышли из комы.
Мужчина в белом халате обернулся к родителям девушки, стоявшим тут же:
-Сильно не волнуйте ее разговорами. Все-таки автомобильная травма еще долго будет давать о себе знать.
Из легких Алисы вырвался облегченный вздох, когда она, наконец, осознала, что находиться не в замке, а в больничной палате, и руки, что обнимают ее, - руки ее самых дорогих на свете людей – руки ее родителей!