Автостопом на Полярный Урал

Вот уже третье лето подряд вместо того, чтобы, как люди, отдохнуть на море в теплых южных странах, мы отправляемся в суровые северо-восточные края. В этом году мы, правда, собирались поехать в Среднюю Азию, но судьба решила прикольнуться над нами, грубо послав совсем в другом направлении.

Наше путешествие в края зэков и лагерей началось весьма символично в поселке под названием "Заветы Ильича". Там мы под шелест изливающегося на подмосковные ландшафты дождя и чуть ли не апплодисменты остающихся пассажиров покинули застрявшую по непонятным причинам электричку. Мы с Вовой не без помощи пустой бутылки раздвинули двери вагона и шестеро горе-автостопщиков низверглись в прижелезнодорожную канаву. Хотя Лиза с Катей настаивали на том, что уезжать в дождь - хорошая примета, подобное начало путешествия ни придало нам энтузиазма. Пройдя насквозь все Заветы, мы выбрались на трассу, которая оказалась как бы запасной и проходила параллельно главной. Через час мы это поняли и тут же попарно уехали в неизвестном северном направлении.

Следующим пунктом на пути в Заполярье был Переяславль, где четверо из нас благополучно приземлились три часа спустя, а еще двое приземлились тоже благополучно, но слегка в другом месте, что привело к душераздирающим крикам Мушкина в ночи, страшным видением двух силуэтов - большого тонкого и маленького тонкого - на вершине горы и горячим объятиям при встрече. Дети капитана Гранта отдыхали.

Ночью переяславские гангстеры тщетно пытались выследить нас в темном лесу, но Денис грамотно руководил нашей обороной, вовремя подавая команду отключить фонарик при появлении машин.

Утро было свежим и добрым. Листья монастырских яблонь колыхались на ветру, недавая покоя моему фотоаппарату, а рюкзаки еще не были отягощены первыми бутылками водки. Снова разделившись, мы смело двинулись в сторону Галича, легко и играючи проскочив такие мекки автостопа, как Ярославль и Кострома. Хотя, ради справедливости, следует отметить, что в Костроме машину почти до Галича мы с Ниной выловили совершенно случайно во время прогулки по окраинным территориям завода Костромаглавпромкаучук, продолжавшейся уже третий час и никак не хотевшей заканчиваться. А Денис с Катей проехали километров сто исключительно благодаря своей честности, возвратив нерадивому водителю потерянную на дороге барсетку.

А вот и Галич. Всю жизнь я мечтал оказаться в тропических джунглях, но никогда не думал, что это произойдет при столь необычных обстоятельствах, причем в Костромской области. Оказалось, что мои розовые мечты полностью совпадали с мечтами Вовы, выбравшего в качестве места ночевки непроходимые заросли бамбука на берегу озера, действительно смахивавшего на африканскую Викторию по мутности воды и обилию комаров (малярийных?). Кроме необычной доброты местных жителей и вышеупомянутой сельвы Галич не запомнился особенно ничем и пополнил список разочарований сезона, встав таким образом в один ряд с экзаменом по высшей математике и блюдом "чахохбили" в столовой нашего летнего лагеря.

Потом мы посетили Буй. Походили, поели, покидались в стену дома арбузами, а потом поехали дальше. А вечером уже какой-то полный буй в свою очередь посетил нас с Вовой, потому что мы полезли купаться в совершенно ледяную реку. В итоге нас (в отличие от поляков) спас Иван Сусанин, который в XXI в. (в отличие от XVII) был не сорокалетним, а сорокоградусным мужиком. Место же было обалденно красивое, сосиски не менее вкусными, а Вовино пение под гитару и под наши подвывания совсем уж приятным. Ради таких моментов мы и отправляемся каждый август в дальние края.

В Вологде мы лишились Нины, но зато обрели таких монстров автостопа, как Руст и Найк. Шутка ли, за сутки доехать от Москвы до Вологды, да еще и не разу не испить при огненной водички! В тот же день Руст подвтердил свое реноме профессионального автостопщика, останавливая одну машину за другой в процессе увлеченного чтения журнала "Men"s Health". И это все происходило тогда, когда я прозябал в кузове ЗИЛа на мешках с сахаром, а Вова с Лизой вообще тряслись от страха в иномарке с подозрительным водителем и ружьем. Так что обращаюсь ко всем: не кладите палец в рот Русту!

"То тьма!" - сказал великий автостопщик Петр Первый, подъезжая на КАМАЗе к городу Тотьма в десять часов вечера. Так гласит легенда. Впрочем, мы с Найком сказали примерно то же самое, когда оказались в аналогичных условиях. Вечер на берегу Сухоны прошел в общении с местной молодежью, а Руст и вовсе "закадрил" самого проектировщика тотьминского моста.

Следующий день был днем моего рождения. В этот день особенно радовалась природа, вылившая на нас в торжественной обстановке трассы ни один кубический километр своих слез счастья.

Слезы несколько подмочили нашу репутацию в глазах немногочисленных водителей, так что если я, Руст и Найк с грехом пополам уехали-таки в Великий Устюг, ты остальным пришось ночевать в тотьминском общежитии. Ночью Денис ужрался и закадрил пол города, а Вова ужрался и ничего не помнит, но, наверное, закадрил вторую половину.
Тем временем на родине Деда Мороза в Великом Устюге Найк сушил свои пожитки. Причем делал он это не где-нибудь, а на площади перед автовокзалом. Люди целыми автобусами приезжали посмотреть на эту инсталляцию. Когда прибыли прочие члены коллектива, мы устроили торжественный банкет в местном ресторане и попутно вечер юмора для единственного официанта. А наутро ринулись в Котлас.

Что может быть приятнее, чем валяться на спине в открытом кузове маленького грузовичка, закинув ногу на ногу, пожевывая травинку и наблюдая за облаками? Мимо проносятся поля-леса, избушки-деревушки, русские девушки-красавицы и стопящие на дороге друзья, а ты вот так валяешься и ни о чем не думаешь!

Правда уже через полчаса на станции Ядриха Северной ж.д. пришлось крепко подумать, как бы не опоздать на поезд, отправляющийся аж через три часа, но с другого берега Северной Двины.

Утром следующего дня скорый поезд Москва-Воркута с грохотом переехал через реку Печора и въехал в город Печора. В третьем купе вагона номер девять беспорядочно валялись бутылки из-под пива, а в пятом купе вагона номер десять беспорядочно валялся Вова Правоторов. Всю ночь пиво лилось рекой, а у елей сильно дрожали на ветру лапы.

В Печоре мы лишились Дениса Мушкина… (дальше следуют громкие рыдания, переходящие в острые приступы тоски и страха перед грядущим). А еще через день мы были выброшены волнами на станцию Собь.

Не успели мы оглядеться, как были сбиты с ног бесчисленными стадами невозьмись откуда вязвшихся комаров. Первая ночевка на Полярном Урале прошла в непрерывной битвой с монстрами и лишь с трудом разоженный костер отсрочил нашу неминуемую, как тогда казалось, кончину.

А утром мы познакомились с Петровичем. Эта встреча была ключевым моментом нашей поездки, поскольку подарила нам веру в добрых людей, маленькие лесные вагончики и вообще во всю нашу огромную Россию. Оставив ненужный пафос, кратко сообщю, что Геннадий Петрович К. поселил нас в гостиницу местного масштаба (бывший ж.д. вагон), пустил в баню, указал на месторождение дров и вписал в дрезину до Лабытнанг за 00 рублей 00 копеек. Правда теперь нам придется за него всю жизнь пить, но - что поделаешь - такова была его последняя перед нашим отъездом воля.

Завершающий отрезок пути перед Обью мы и впрямь преодолели на дрезине, не слишком чистой, зато очень романтичной. Дрезина, мирно подвывая и посвистывая, виляла по однопутке среди невысоких залесенных уральских сопок, а мы сидели, свесив ноги наружу, и предавались своему счастью.
А до дрезины мы познакомились с еще одним чудом Северной железной дороги - вагоном-лавкой, колесящим по отдаленным селам республики Коми и снабжающим их всем необходимым от водки до… водки.

Лабытнанги оказался мегалополисом. Во всяком случае с салехардской стороны Оби ночью он выглядел именно так. А попали мы на эту салехардскую (т.е. сибирскую) сторону паромостопом ни много ни мало за 40 минут.

В районе нашей последней стоянки в песчаных дюнах на обском берегу залегал огромный бассейн подосиновиков, добывавшихся открытым способом. Нетрудно догадаться, что эти забавные красношляпные грибки стали основой нашего рациона в последующие три дня.

Духовную пищу же мы получили сполна в самом Салехарде - чуде строительных технологий нового века. Стекло, бетон, мрамор, электронные табло и турки-строители наводняли этот знаменитый город на полярном круге. А общежитие местного зооветеринарного техникума повергло нас в глубокий шок, из которого нас вывела только водка, принятая вечером.

Краеведческий музей поражал глубиной, шириной и идейным охватом экспозиции, а речной возкал каменными ступенями спускался по склону, оставляя далего позади свои европейские и американские речные возкалы-побратимы.
Отдельно мы провели знакомство с ночной жизнью Салехарда. Не знаю, как мне пришла в голову подобная идея, но ночное шоу "нетрезвые географы покоряют Заполярье" было просто-таки феерическим. Единственный, кто думал иначе, вероятно, был водитель экскаватора, не обнаруживший наутро в своем стальном коне талончика о прохождении техосмотра. Однако тем, что он хотя бы обнаружил сам экскаватор, он обязан исключительно высокому качеству салехардской водки.

А вечером последнего дня посреди дюн и подосиновиков взмылся в небо огромный костер. Помимо кучи дров и найденного неподалеку стола в нем догорала пройденная нами эпоха наивных и смелых, безденежных и безбашенных, бесцельных и оставивших самые приятные воспоминания поездок первого-третьего курсов, одновременно давая начало новой, еще неизвестной эпохе.