Гуляй, одноногий

Тише, Андрюха, аккуратнее, не свались на сторону. Обидно будет после всего еще и локоток поломать, чувак. Вот так, костыли к стеночке прислонил, молоток. Не один на другой – наебнутся, обязательно наебнутся, ты что как в первый раз, ей-богу. Щечками их друг к другу, так хотя бы успеешь левый кроссовок надеть, пока на репу не свалятся. Теперь задницей медленно опускаешься на пол – ууухх, как ноет четырехглавая мышца, замордовал я ее уже этой одноногой жизнью – вот так, кроссовок натянул, таким же макаром наверх – ыыыы, как ноет, сволочь, - теперь хватай костыли. Взял за подплечники, вставил под плечевые суставы, перехватил. Че, болит мозолька, придурок? Не хрен было вчера перед подругой выделываться, гонять на скорость через дорогу. Никого не удивил, только ладонь растер, герой. Зачем ножницами пузырь выстриг? Под пузырем бы у тебя ладонь стала, как пятка, а теперь будешь рукояткой по мясу ездить, по мясу.
Ну че, открывай дверь, пора уже одному гулять. Один костыль за порог, один оставь у самого порога и дергай дверь на себя, и быстро уноси тело и второй костыль за порог, а то дверь не закроется, только в лоб долбанет.
Теперь надо спуститься с лестницы. Прежде чем заныть, что спуск с лестницы на костылях – дело нудное и малопродуктивное, подумай, как хорошо, что живешь ты на втором этаже, а не на шестнадцатом где-нибудь в Богом забытой многоэтажке, где к тому же лифт не работает.
Тут главное последовательность действий соблюсти, дружок. Когда спускаешься вниз – сначала палки, потом нога, сначала палки, потом нога. Если наоборот – палки ведь не гнутся, унесут тебя раза в три дальше, чем ты хотел, и потом только Господь Бог будет знать, когда ты остановишься в своем глупом падении мордой вниз. Медленно, сначала палки, потом нога, палки, нога, палки, нога. Главное – сосредоточиться только на этом. Помнишь, салага, как геройски поперся на хоккей смотреть? Преодолев немыслимое количество ступенек на пути к выходу на лед, ты победоносно полез в карман за билетом и грохнулся в ноги контролеру, распугав стуком костылей маловозрастных болельщиц. Не оплошай теперь, сынок. В подъезде ты один.
Подойди к двери чуть поближе, чем нормальные люди. Не бойся, пихай больным коленом, пусть эта нога хоть как-то работает. Быстро выскочи за порог и прими на лоб удар двери – открывать ее как-то по другому ты ведь еще не научился. Пихни ее еще раз, и – на свободу!...

Вот так я, несостоявшийся парашютист, выхожу первый раз после перелома на улицу без сопровождения, подышать холодеющим осенним воздухом и почитать умную книжку. А что еще прикажете делать? Да и когда я ее буду потом читать? Даст Бог, только на пенсии.

Шагать по горизонтальной поверхности на костылях – одно удовольствие. Всю злобу на свое незавидное положение можно вымещать при каждом шаге – чем агрессивнее тычок костылями в асфальт, тем действеннее психотерапия. Так вам, так! На ее, на! Еще раз! Еще!
Когда займешь единственную во дворе неразъебанную скамеечку, можно расслабиться. Вряд ли бабки захотят усесться по обе стороны от меня – че они мне рассказать-то могут… А уж я им ни черта не скажу, пусть поскучают и валят дальше по своему незатейливому маршруту… Трудно даже представить, что в расцвете сил человек мог оказаться в роли пенсионера – просыпаться черт знает когда, плестись во двор, читать книжку до синих пятен в глазах, злиться на прохожих просто за то, что они прохожие, проходят куда-то…. На двух ногах, заметьте, на двух ногах…
- Ой! Это как эт тебе угораздило, сыно-ок?
Чего?
- Как угораздило, говорю?
Маленькая, как бы уменьшенная бабка смотрит куда-то вокруг меня через толстые линзы своими уменьшенными глазками. Видно, что участие у нее ко мне неподдельное. Правильно, чем тебе еще заняться, бабка, хоть позадавай бесполезные вопросы совершенно незнакомому человеку, хули тебе еще-то делать.
- Да вот, ногу сломал.
- А давно ли?
А **** ли оно тебя, красавица?
- Да нет, три недели назад.
Уменьшенная бабушка подбирается поближе. Смотрит загадочно. Переходит на Вы.
- А Вы где работаете? В МЧС?
Э-эээ…. Откуда у Вас такие сведения, уважаемая?
- Да нет, с чего это Вы взяли?
- Отец Ваш сказал, с парашютом неудачно приземлились. Или Вы так, для себя?
Уууу, гадина. «Для себя». Так себя люблю, что аж ноги от избытка чувств ломаю.
- Ну да, для удовольствия.
- Для удовольствия, хе-хе, - и после паузы еще раз добавляет: - Хе-хе.
Немного есть для человека на костылях более противных вещей, чем хехекающие бабушки.
- А где же Вы работаете?
- В стоматологии.
- А-а, вот оно что! - лицо бабушки многозначительно удлиняется, и она намеревается идти дальше по своим неотложным пенсионерским делам.
- Ну, будете нам бесплатно зубы делать!
Уууу, бабка, убил бы я тебя, да клятва Гиппократа не позволит. После всех прелестей работы на процент неоперившемуся специалисту только и хочется выслушивать толстые намеки далеких (недалеких) соседей об оказании им услуг по блату, которого нет даже у меня самого. Убил бы, ей-богу, убил. Иди пока.

Минут через сорок я пойду назад, окончательно одурев от прыгающих перед глазами букв и до упора обозлившись на всех ходящих по земле людей. Назад идти совсем просто, надо только порядок сделать обратным – нога, палки, нога, палки. Можно еще мухлевать – заносить ногу через ступеньку. Правда, туловище потом тяжелее подтягивать, но это дает почему-то приятное ощущение, как все равно подвиг совершаешь.

И так еще полтора месяца. Веселуха….