ДИНА

Д  И  Н  А

Она явилась на литературном небосклоне России - нет, тогда еще Союза - как яркая, невиданная доселе комета. Журнал "Юность" опубликовал повесть, подобную которой поклонники журнала еще не читывали. В "шапке" повести, там, где пишут имя автора, стояло Дина РУБИНА, и рядом - фотография удивительно красивой молодой женщины с классически тонкими чертами лица. Читающая мужская половина  Союза тихо сошла с ума, и в адрес Дины табунами пошли письма - от просторов Сибири до широт Прибалтики. В число "сумасшедших" попал в тот раз и я. Случилось все это четверть века назад. Мое письмо, как ни удивительно, дошло до Дины, еще удивительнее оказалось то, что она ответила на него! Но самое удивительное случилось позже: каким-то образом удалось уговорить Дину вместе с мужем приехать в гости, в наш Таллин.
И было несколько редких по насыщенности дней, когда я наблюдал вблизи эту действительно красивую, на редкость одаренную молодую женщину, дивился ее острому уму и юмору, по-хорошему завидовал широте и неординарности ее души. Неделю спустя они с мужем улетели обратно в свой солнечный Ташкент.
А потом мне захотелось пристроить в "Юность" одно из своих произведений, и Дина искренне старалась помочь мне, пытаясь "протолкнуть" в редакции, где ее уже знали, мой опус (но "юностевские" строгие судьи рассказ не приняли). И мы там же, в Москве сходили на премьеру пьесы, поставленной по той самой нашумевшей повести Дины, и когда кто-то из работников театра по какому-то поводу спросил Дину: "А вы, собственно, кто?", она в тон ему ответила, имея в виду пьесу: "Я, собственно, в некотором роде автор". Пьеса прошла неплохо, Дина, по-моему, осталась довольна.
Я писал ей письма, и однажды удалось довольно убедительно ее разыграть, так что ни она, ни ее супруг ничего не заподозрили: корявым почерком я написал Дине от имени какого-то якобы деда "разносное"письмо, где выражал свое "раздражение" персонажами очередного ее рассказа. "Бомба" сработала: Дина и Ефим (муж) возмущались тупостью читателя, пока в конце письма не прочли мою ключевую фразу, отсылавшую их вовнутрь конверта, где уже моим почерком было написано нечто вроде: "Ну как я вас, а? Ваш Юрий З."
Они оба долго не могли придти в себя от хохота, и потом Дина подробно описала мне весь процесс их возмущения "дедом".
А некоторое время спустя что-то пошло в их семье вкось, и дело кончилоь, кажется, разводом. И наша переписка тоже постепенно сошла на нет: последнее мое письмо, посланное в Ташкент из Баку, осталось без ответа.
Недавно мне попалась на глаза книжка рассказов Дины, и я буквально упивался ее таким знакомым раскованным и одновременно высококультурным стилем изложения. И прошлое всколыхнулось в моей душе. И стало искренне жаль, что давняя наша переписка столь неожиданно оборвалась. А совсем недавно Дина приезжала в Таллинн, выступала перед аудиторией, рассказывая о себе и своем творчестве. Но я узнал об этом слишком поздно, и на встрече не был. Дина давно уже солидный, известный в России писатель, хотя живет и пишет вне России. И жаль, ей-богу, что нам не довелось встретиться, хотя кто знает, вспомнила ли бы она меня, или заботы давно отодвинули для нее тот небольшой эпизод ее давнего первого посещения Таллина?
Всё меняется, всё проходит, но пока человек жив - живет в нем его память. И если есть что вспоминать, значит - есть ради чего жить.
То было в прошлой жизни, в прошлом веке...
Счастья и успехов тебе, Дина!
7.10.2002