4

    Он услышал, как все возвратилось, а с его существом, с тем, что спало всю ночь на магнитоле и открывало красные глаза в моменты самые сладкие, как пойманные в воздухе бусинки каких-нибудь лесных ягод, с его существом ничего не случилось. Оно все еще лежало и зевало иногда. Розетка в третий раз за ночь щелкнула и, бросив искры на твердый, покрытый тонким слоем пролитого парафина светло-зеленого цвета кусок ковра, задохнулась от давно уже пожиравшего ее чувства ненаполненности. Вилка валялась тут же, она на мгновение показалась, зашевелилась и тягучее настроение длинного черного с белыми буковками провода задрожало от страха ее потерялось. Магнитола молчала. Существо перестало зевать, не зевало минут сорок и, спустившись на пол, съело кусок ковра. Он немного подгорел, но, в целом, оставался зеленым. Влажный воздух висел и иногда капал, хвост существа был синим, а магнитола, распахивая оранжевые буквы на светлеющем табло, продолжала молчать.

Все возвратилось не сразу. Сначала он прочитал об этом на обрывке газеты, который обнаружил на подоконнике. Подоконник был очень узким, всего двенадцать сантиметров и вся газета не умещалась. На обрывке была помещена фотография его любимой группы с очень грустными глазами…Он мог бы и сам запросто догадаться, что происходит, а не узнавать это из периодически издаваемых листов. Издаваемое издало печальное шуршание и упало на пол. Существо спустилось со своей магнитолы, понюхало издаваемое и съело его. В животе существа заурчало и стихло.

Второй раз он услышал о возвращении всего по радио. Это была очень важная информация, о которой просто так не догадаешься. Сплюнув на пол, он вытер сплюнутое серым в полоску носком и задумался. Колотило внутри ладоней, он терся ими об шершавый матрас своей кровати, медленно покачиваясь, думал. Решив не противоречить, пошел в душ. Существо, наблюдавшее за ним, отдернуло лапы от нездоровой розетки и, облизываясь, направилось к магнитоле.

И вот теперь, когда все окончательно возвратилось, он, по обыкновению меланхолично разглядывавший потолок, стены и телефон красивого цвета, резко вскочил и схватил существо. Может, оно не спит?
Может, это магнитола претворяется живым существом, открывает неизвестно откуда взявшиеся у нее красные глаза, а его существо лежит сейчас мертвое и ему нужна помощь. Он потряс существо в воздухе, кинул на кровать и сам запрыгнул в нее. Существо с нескрываемым интересом проснулось, и вся комната стала похожа на банку брусничного варения. Он вздохнул и лег на спину. Существо прошло по его животу, остановившись лишь на секунду для того, чтоб посмотреть на уставшее лицо, сползло с неровным хрипом на пол и, улыбнувшись, полезло на магнитолу.

Прошло какое-то время, и на существо напала зевота. Щелкнула розетка, от нее посыпались искры. Одна отлетела к окну и, зашипев, умерла от холода. Свечи, которые пахли сливами, малиной и оливками, нежно гладили своими бликами стены и зевающее существо.

И все-таки ему было странно это ощущение. Какое-то очень знакомое и совсем новое. Все возвратилось, и он не знал, как ему быть. Единственное, чего он боялся от возвращения всего, было смерть существа. Но оно живо. Сейчас оно пережевывает что-то на полу, слышно как его хвост задевает рыжие плинтуса. Магнитола нервно мигает цифрами, на табло начинается какой-то отсчет. Пульсирует пластмасса, «один» превращается в «два», «два» в «три», а  «три» в «четыре».

Возвратившееся все напоминало  улицу, на которой он не был уже много лет, затерянную в каком-то поселке; и построенный под его окнами двухэтажный гараж с пока еще деревянной, похожей на скелет крышей.
 
От всего, что возвратилось пахло вафельным тортом из рекламы про Машу и Мишу и какими-то цитрусовыми.

В возвращение всего было трудно поверить и он перевернулся на живот. Подушка была мокрой, и он выкинул ее на пол, случайно попав в существо. Оно обиженно закрыло глаза и выплюнуло остаток куска ковра. «Восемьдесят восемь» превратилось в «восемьдесят девять».

Через еще какое-то время все засыпают.