Любовь есть только настоящее, любовь всегда одна, она все что у

Солнце просвечивает сквозь ее ресницы нежнейшими золотистыми лучиками, подсвечивает рыжеватые волосы. Она богиня. Я живу в тени ее красоты, блеске глаз и цвете морскими волнами ниспадающих волос. Глаза большие, словно кошачьи, плещутся зелеными океанами, на их дне похоронено всё что мне нужно от жизни. Она не знает, что я смотрю на нее, – гордый непокорный взгляд всегда устремлен вдаль, не замечает ничего подле.
На стыке времен, посреди одиноких садов молчания струит свои алые косы огонь начала. Считаю количество вздохов, которые отмерила мне судьба, с горечью отмечая что их все меньше. А Это значит ближе звездные арки, дальше желанные цели.
Странный ты Нэлл! – неожиданно произнесла Луазо. – все время думаешь о чем-то, и клянусь своим шестым чувством твои мысли подобно зеленому плющу увившему наш дворик обвивают меня, шепчут колосками пшеницы, но этот язык мне не знаком! Может признаешься сам или… придется тебя пытать. Ну же неразговорчивый мальчуган, где твоя храбрость, вот перчатка и раскрасневшаяся от пощечины кожа! Так ты принимаешь вызов?! 
На этих словах хулиганский ветерок, пришедший с севера, разметал вспучившуюся при этом прическу и умчался, не давая  никаких шансов на наказание. На некоторое время разгневанные черты лица скрылись под вуалью спутавшихся тончайшей паутинкой волос. Хранители тела, вовремя подоспев на выручку, ищущими движениями – так слепые нащупывают дорогу – поправили нарушенную гармонию ароматных волн.
Сегодня ветер на твоей стороне! – не глядя в мою сторону пропела Луазо. Похоже он принял брошенный мне вызов! – парировал я. – Честь восстановлена. Ваша перчатка сэр!
Мы рассмеялись.
Слезы в сторону, глаза не для того чтобы наливаться грустью и одиночеством. – обняв меня шепнули губы. Ведь ты написал, так читай же! Мы вместе. 
И Голос ровно и тихо расправил крылья:
«Они любят друг друга. Звучит так просто. Люди затаскали, опустошили эту фразу. А ведь в ней целые судьбы!!! Каждый кому ни лень тащит ее за собой и бросает в пыль и грязь у дороги. Так просто понять, что нельзя любить сильно, нельзя сказать: «Люблю тебя очень». Можно быть влюбленным и тогда уместными кажутся степени и броские прилагательные, возможным пустое сотрясение воздуха, но не для НЕЁ. Одно короткое слово, случайно брошенный взгляд, очарование тишины хранимой влюбленными превыше всего  – вот ее символы. Нельзя сказать любил, ибо она существует вне времени и каждое напоминание о прошлом унижает и обесчещивает святые смыслы. Она есть только настоящее, она всегда одна, она все что у нас осталось. Не обязательно говорить долго и красиво, чтобы исторгнуть искру восхищения, достаточно говорить к воображению, и оно дорисует картину благодарное за предоставленную возможность.
Эта история никогда не начиналась и никогда не заканчивалась, потому что была всегда. Они и посей день любят друг друга. Боясь сгореть от прикосновений, влюбленные довольствовались лишь созерцанием. Шли месяцы – может быть это прошли годы – прежде чем отцы потребовали: от нее – выйти замуж, от него – жениться. Они не хотели омрачить свои чувства печатью брачных росписей и мужественно отказались. Взбешенная отказом нечистая сила, вселившись в родителей святых детей, воздев руки к небу, а чело устремив к дьяволу, потребовала свадьбы на том кого укажут священники. – За неповиновение это мог быть брак на ком угодно: для нее это означало – замуж за случайного прохожего, для него –  жениться на одной из четырех миллиардов незнакомок. Гордо зажав в половинках сердец сияние свободы, они ушли в лес. От него родным осталось только простое невзрачное слово ЛЮБОВЬ на заборе ее дома, от нее сентиментальная с виду записка «Я люблю тебя» в книге ШЕКСПИРА у него.
Как водиться их не нашли. Только стен старого замка в глухой чаще теперь не видно от зеленых струек покрывших его стеблей плюща. А сквозь камень в растрескавшихся комнатах уверенно пробиваются даже в холодную зиму ростки пшеницы, и озорник ветер все еще пытается разметать чьи-то волосы, воет от тоски по прекрасному в маленьких щелочках, содрогаясь в предистерических конвульсиях, режет воздушные ленты о острые кромки глиняных черепков.
Но любая история спешит повториться, желая пережить заново накопленные в ожидании мысли и чувства о воспоминаниях. – Не один замок в глухой чаще ждет своих влюбленных, ждет когда стены заласкают листья зеленого, словно море в ее глазах, плюща.
Эта история нигде не начинается,  никогда не кончится… И всё потому что была всегда…»
Голос сложил уставшие крылья и опустился на землю. Глаза Луазо налились слезами не для грусти и одиночества…  «Кап, кап…» – говорило соленое море, разбиваясь о ладони. «Кап, кап» - звучало в сознании и отражалось зеленым…
«Каждый раз, когда ты пишешь, я плачу. – пропела Луазо. – Каждый раз ты угадываешь мои мысли!»
«Каждый раз, каждый раз» – уносило с собой в лес вороватое эхо…
Я же тебе говорил, что Нэлл умеет предсказывать будущее, не властен он только над настоящим…Неужели ты еще не поняла, Луазо? Месяцы, а может годы мы вместе? Слова «я люблю тебя»  все что останется от меня!!!