Блок Алекс

Полный текст на:

http://www.svoboda.org/programs/OTB/2002/OBT.042202.asp

Тезка Александра Блока
Автор Татьяна Вольтская
Ведущий Иван Толстой
Татьяна Вольтская: Писатель, переводчик, основатель российского Пен-клуба Алекс Блок, Жан Бло, Александр Блок попал во Францию в возрасте одного года. Родители привезли его туда из России во время НЭПа. Обладателем такого громкого имени Алекс Блок оказался довольно просто.

Александр Блок: Последний раз, когда Александр Блок был в Петербурге, это было месяц или два до его смерти, он выступал. И мой отец там с ним познакомился и даже показал ему свои стихи. Александр Блок что-то мило сказал. Потом, три года спустя, я родился, и он решил меня назвать Александром.

Татьяна Вольтская: Это решение создало в жизни Александра Блока немалые трудности.

Александр Блок: Когда я был в Советском Союзе, потому что я служил в ООН, показал паспорт, посмотрели - Александр Блок. Но Александр Блок же умер 30 лет тому назад! Да, да, мы это понимаем, никаких трудностей и сложностей не будет, мы все это скрываем. И это длилось довольно долго.

Татьяна Вольтская: Жене Алекса Блока Надежде Блок тоже есть что вспомнить.

Надежда Блок: В Париже, в Пале де Шайо, продавали книги. Был русский стенд. В то время русские книги почти ничего не стоили для Франции. И я заказала полное собрание сочинений Александра Блока. Через три дня мы вместе подходим. "На какое имя?". "На имя Александра Блока, я вам заказала". Она на него смотрит, достает пакет и говорит: "Такой молодой, и уже столько написал". Ему было 26.

Александр Блок: Хуже всего было, когда я уже начал писать, и люди приходили и говорили мне: "Ах, мы читали ваши стихи, такие замечательные!". Надо было, конечно, переменить имя, потому что писать под именем Александра Блока было уже совсем невозможно. Это длилось довольно долго. Потом я все-таки ему отомстил. Потому что 3-4 года тому назад итальянцы переводили полное собрание Александра Блока. И по этому случаю в "Каррера де ла серра" было две страницы. Там была фотография. И фотографии они перепутали - фотография была моя.

Татьяна Вольтская: Да, Алекс, это удивительный случай. И биография у вас удивительная. Кстати, это правда, что вы служили в армии де Голля?

Александр Блок: Я не служил. Я еврей, да еще был иностранный еврей. Так что, конечно, я переменил фамилию, стал Жан Бло, а не Александр Блок, это раз. И, потом, попался в горах, я там был партизаном.

Татьяна Вольтская: Это был 1943 год. Чтобы избежать ареста, пришлось сделать фальшивые бумаги.

Александр Блок: Было одно местечко, где мой кузен, у него была пушка, это было во время войны, и он стер это маленькое местечко, так, что там ничего не осталось. Так что все родились там. Там проверить ничего нельзя было. Это было 300-400 семей. А в конце войны это был один из самых больших городов во Франции - все там родились. Потом я был в горах, там служил и стал лейтенантом, потом я взял Лион. Конечно, американцы дали, все-таки, немножко помощи. Я служил до конца войны. Я хотел иметь связи с вашими пленными, а это было запрещено. Я это, все-таки, сделал и неделю сидел из-за этого. Потом я был в Париже, в министерстве, и меня взяли как переводчика в ООН.

Татьяна Вольтская: Точнее, сначала была Лига Наций, потом ООН, потом культурная служба в ЮНЕСКО. Именно работе переводчиков Алекс и Надежда Блок обязаны своим знакомством.

Надежда Блок: Познакомились мы в Париже. В 1948 году в Пале де Шайо была сессия ООН. У меня в то время был паспорт нансеновский. Это огромная длинная гармошка оранжевая. Я приехала в Париж на конференцию и жила у тети. Тетя мне говорит: "А ты возобновила паспорт?". Ну, я пошла в префектуру. Простояла там 2 часа в очереди. Меня очень грубо приняли. Французы вообще народ не особенно благосклонно относящийся к эмигрантам, и так ничего и не вышло. Я вернулась на работу, прохожу через французскую будку и ворчу: "Больше никогда в этот Париж". Вдруг встает длиннющий, худой, одно плечо, выше другого, волосы висят через нос, и говорит: "Мадмуазель, позвольте мне вас познакомить с этим прекрасным городом Парижем". Вот так началось. Ему удалось мне показать Париж. Как видите, до сих пор показывает.

Татьяна Вольтская: Надежда Блок в своей профессии находит много веселего. Еще бы! Ведь это она переводила Хрущева, когда он подкреплял свою речь стуком ботинка по столу.

Надежда Блок: Мы сидим за стеклом, видим зал, а они нас не видят. Например, случай с Хрущевым. Когда он произносил знаменитую речь и ему не давали слова, потому, что он прервал оратора, он снял сапог и стал этим сапогом по столу колотить. Я его переводила на французский язык. А когда он снял сапог и стал стучать по столу, я закрыла микрофон. Все смеялись. Особенно Громыко смеялся очень весело.

Татьяна Вольтская: Надежда видела вблизи не одного советского руководителя.

Надежда Блок: В Париже мы едем из Елисейского дворца на Орли встречать Брежнева. Красный ковер, я рядом с Жискаром. Самолет приземляется. Появляется Брежнев. Все замирают, и артиллерия дает пушки - 101 выстрел. Это довольно долго продолжается. Довольно скучно. И я достаточно громко, чтобы Жискар мог уловить, говорю: "Ну и артиллерия! 101 выстрел и все мимо". Он покраснел, закрыл рот и еле удержался от смеха. После этого у нас с ним установились очень дружественные отношения.

Татьяна Вольтская: Алекс, ваша жена и вы выросли в семьях эмигрантов, с таким трудом боровшихся за жизнь. Это, наверное, не легко?

Александр Блок: В семье говорили по-русски, только я был из таких, который хотел быть молодым французом, как все. Говорили со мной по-русски, а я отвечал по французски. Оттого-то мой русский язык такой ужасный.

Татьяна Вольтская: Надежда Блок тоже из русской семьи. Выросла на юге Франции. Семья терпела большие лишения.

Надежда Блок: Я выросла на юге Франции. Затем, как только кончилась война, я поехала в Париж к тете, и там к нам приходил греться шофер такси, какой-то бывший генерал. Конечно, русский. И в один прекрасный день он говорит: "Надюша, почему бы вы не пошли в Сенат, там теперь набирают людей знающих русский, английский и французский языки". На три месяца в Нью-Йорк. Зарплата колоссальная. Столько нулей, сколько я в жизни не видала. Плюс 25 долларов суточных. Я пошла. Меня принял француз очень любезный, сказал, что у меня очень красивые зубы, и вот так я попала в Нью-Йорк на три месяца. И там задержалась - мне предложили постоянный контракт.