Смертельный друг

Глава 1

     Первые признаки  осени  - желтые листья - уже начали мелькать в зеленых кронах деревьев.  Накануне прошел дождь,  и  деревья  стояли мокрые, покачивая под слабым ветром блестящими  свежими  ветвями.  В полуоткрытое окно квартиры на третьем этаже вливался поток влажного, бодрящего воздуха,  смешивался со сложными, острыми запахами закусок и застывал, побежденный истомляющим ароматом бананов, груш, апельсинов и ананаса.  Посреди комнаты стоял большой,  украшенный кушаньями стол,  вокруг стола толпились гости,  вожделенно поглядывая на запотевшие бока водочных бутылок и изящные талии сосудов с разноцветными винами. На столе, по-видимому, не хватало каких-то незначительных деталей, и именинница Ольга в компании заветной подруги  Ниночки,  еще хлопотала на кухне.  Муж Ольги,  Сергей, худощавый и спортивный брюнет,  пытаясь развлечь гостей, завел разговор о последнем футбольном матче, но в это время в прихожей зазвенел звонок.
     Ольга метнулась к двери.  Чувствовалось, что она особенно ждала этого гостя и, быть может, оттягивала начало застолья по этой причине.
     - Наконец-то, Олег, - с легким упреком выговорила она.
     - Прости,  Ольга,  неожиданное дело задержало.  Да я и всего-то опоздал на каких-нибудь полчаса, в пределах приличий.
     - Ладно уж,  быстро раздевайся, проходи, а то гости истомились, - и Ольга опять устремилась на кухню.
     Через минуту они с Ниночкой вынесли еще два блюда с салатом.
     - Ну что ж, господа-товарищи, - звонким голосом произнесла Ольга, - прошу к столу.
     Гости, с шумом отодвигая стулья, стали рассаживаться, повинуясь неписанному рангу: кто подружнее с хозяйкой, поближе к ее месту, остальные - подальше.  В это время важную церемонию рассаживания нарушил Олег,  появившийся в зале.  Он подошел к Ольге и протянул ей небольшую коробочку:
     - А вот это,  Оля,  к твоим прекрасным зеленым глазам, - сказал он.
     Ольга раскрыла  коробочку и извлекла серьги из тускло поблескивающего металла с большими зелеными камнями.
     - Неужели изумруды? - тихо ахнула одна из женщин. - Такие большие.
     - Изумруды,  изумруды,  - подхватили остальные.
     - Ну что вы, - засмущался Олег. - Это обычная бижутерия, чешское стекло.
     - Конечно, таких больших изумрудов не бывает, - авторитетно заявила одна  из дам.  - К тому же дорогие камни оправили бы в золото. Хотя оправа сделана очень изящно.
     Ольга вставила  серьги  в  уши  и они засияли глубинным зеленым светом в ее пышных пшеничных волосах.
     - Все равно,  очень красиво,  - мечтательно произнесла Ниночка, молодая и симпатичная,  но единственная женщина,  сидевшая за столом без спутника.
     Ольга направилась к вершине стола,  туда,  где уже сидел, с бутылкой шампанского наготове, ее муж Сергей. Олег присел на свободный стул рядом с Ниночкой.  Захлопали пробки, первый краткий тост произнес Сергей и поцеловал Ольгу. Гости зааплодировали.
     Застолье катилось своим ходом:  чем больше пустели бутылки, тем оживленнее становились разговоры. Через час Сергей с Ольгой отправились на кухню, и Сергей на большом блюде торжественно внес в комнату зажаренного молочного поросенка. Румяный поросенок с изумленно выпученными глазами и бумажной розой во рту был обложен тушеными яблоками,  внутри него проглядывала гречневая каша.
     Восторгу гостей не было предела.
     - А  вот мы его сейчас с хреном!  - азартно произнес седовласый мужчина, и хищно заиграл ножом и вилкой.
     Через полчаса  от  поросенка на блюде виднелись жалкие остатки. Гости пили, ели, танцевали, но к концу вечера некоторые уже отяжелели.  Сергей, хозяин дома, дружно приветствуя многочисленные поздравления и явно гордясь красавицей-женой, пил каждую рюмку до дна, и не рассчитав своих сил,  внезапно свалился прямо в комнате,  на диване. Видя такой поворот,  гости интенсивно  засобирались  домой.  Перешла норму  и  Ниночка,  о чем-то весь вечер оживленно беседуя с Олегом и незаметно для себя потягивая рюмку за рюмкой.  Вскоре после аппетитной порции поросенка, съеденного вперемежку с обжигающей водкой, она уже почти висела, танцуя с Олегом и прижимаясь к нему.
     Олег оделся  и  пошел ее провожать.  Выйдя из подъезда и обойдя дом, они с Ниночкой оказались на людной улице.  Олег внезапно свистнул и замахал рукой.  Остановилась вишневая "девятка", в которой сидел молодой парень.
     Олег усадил Ниночку на заднее сиденье, а сам обратился к парню:
     - Смотри, довези даму в целости и сохранности. Номер я твой запомню, - на всякий случай добавил Олег.
     - Ты разве не со мной? - жалобно залепетала Ниночка.
     Олег, ничего не ответив,  захлопнул  дверцу.  Машина,  взревев, быстро  набрала  скорость.  Олег посмотрел вслед удаляющимся огням и пошел назад.
     Толкнув незакрытую дверь, он зашел в прихожую и снова разделся. Гости уже разошлись,  в комнате звучала негромкая музыка, желтые бра источали слабый приятный свет.
     Олег подошел к Ольге и обнял ее.
     - Наконец-то, мы одни, - сказал он. - Потанцуем?
     Ольга тесно  прижалась к Олегу,  и они плавно закачались в медленном танце.
     - Надо решать, Оля, - мягко сказал Олег.
     - С кем решать? - Ольга кивком указала на бормотавшего что-то в пьяном сне Сергея. - И так всегда. Пить не может, а пьет.
     - Нам с тобой надо решить. А Сергея поставим в известность.
     - Да ведь он пропадет без меня.
     - И я пропаду без тебя,  - сказал Олег, и поцеловал Ольгу в губы. Танцуя,  они пересекли дверь спальни, и сейчас стояли в полумраке, взволнованно дыша от близости друг друга.
     Внезапно Олег нагнулся и,  подхватив Ольгу на руки,  положил ее на кровать.  - Милая моя, родная Оля, - горячо шептал он ей в ухо, - столько лет  я жил без тебя,  и все время любил тебя,  каждый взгляд твой ловил, каждое слово...
     Ольга медленно  выгибалась под его жгучими ласками и вдруг застонала,  ослабев и разбросив широко руки и ноги.  Олег ритмично двигался, шепча  ей  на ухо торопливые бессвязные слова.  - Да!  да!  - вдруг почти закричала Ольга, забившись в его объятиях. - Я буду твоей, да!
     Изнеможение было сладким и полным.
     Но вот  Ольга пошевелилась.  - Олег,  тебе пора,  - сказала она слабым осевшим голосом.
     Олег быстро оделся, и нежно поцеловав Ольгу, ушел. Полежав немного, Ольга встала, вышла из спальни и села к столу. Посреди разгрома,  учиненного гостями на столе, она углядела пачку сигарет, непослушными руками достала одну и,  глубоко, со вкусом, затягиваясь, закурила.
     Да, она сделала ошибку.  Не то, чтобы непоправимую, но неприятную.  Сергей  Шемякин и Олег Колосов были друзьями,  после окончания школы оба поступили в политехнический институт.  Ольга училась в медицинском  и на студенческом вечере познакомилась с ними.  Оба стали ухаживать за ней.  Ольга была красивой,  ее выразительная  фигура  с тонкой  талией  и широкими бедрами приковывала внимание многих.  Она долго выбирала. Сергей считался способным, подающим большие надежды. Он много и усердно занимался,  выступал с докладами на научных семинарах.  Олег учился средне. Общительный и веселый, он больше времени отдавал приятному времяпровождению, любил посещать кафе, поболтать с приятелями, пропустить рюмку-другую. И Ольга выбрала Сергея.
     Сергей после  окончания института остался в аспирантуре,  затем быстро защитил кандидатскую. Но, оказалось, что в новых рыночных условиях научные изыскания Сергея никому не нужны. Платили и Сергею, и Ольге, участковому врачу в поликлинике, мало и несвоевременно. Семья кое-как перебивалась,  но Ольга с ужасом думала о том, что время бежит, и ей пора заводить ребенка.  Хорошо еще,  что родители Сергея и Ольги помогли, поделились жильем, и в результате сложных обменов организовали им небольшую двухкомнатную квартиру.
     Недолго проработал Олег на заводе. Быстро почуяв, куда дует ветер, он подался в развлекательный бизнес - с помощью старых  дружков открыл модный  ночной клуб.  Свежеиспеченные богачи жаждали показать деньги и ночами "оттягивались" в клубе "Вещий Олег". Дела шли успешно,  и  однажды серой тоскливой зимой,  получив открытку с Канарских островов,  где смеющийся загорелый Олег стоял под  пальмой  лицом  к океану, Ольга впервые подумала, что сделала что-то не то.
     Через месяц она позвонила Олегу и пригласила его в  гости.  Житейские невзгоды не отразились на красоте Ольги, они придали ей зрелость и точную завершенность.  Олег был очарован. Он на правах старого друга стал посещать их дом регулярно. Однажды, когда Сергей уехал на симпозиум в Москву, Олег пригласил Ольгу в свой клуб. Ольга, привыкшая к серой однообразной жизни, была несколько ошеломлена обилием красок и звуков,  обрушившихся на  нее.  Веселье  было  сумасшедшим, выстрелы из бутылок шампанского следовали непрерывно. Ольге никак не верилось, что в трех шагах от их с Олегом столика поет живая, настоящая  популярная певица,  голосом которой Ольга наслаждалась лишь по телевидению, что все желания ее тут же выполняются неотлучно стоящим возле их столика официантом.  В ту ночь, в одном из отдаленных, роскошно отделанных кабинетов,  куда не долетали звуки безумной музыки, они стали любовниками.

                ***

     На следующий  день не выспавшаяся,  уставшая после ночного мытья посуды, Ольга принимала пациентов в своем кабинете в поликлинике.
     Следующим за болтливой старушкой, высыпавшей на Ольгу ворох жалоб на многочисленные болезни, в дверь зашел молодой человек с кожаной сумкой в руках.
     - На что жалуетесь?  - сухо спросила Ольга.  Она уже знала, что пациент ничем не болен,  а будет просить больничный лист. Наметанным глазом она заметила выглядывавший из сумки край коробки конфет.
     - Очень кстати,  - подумала Ольга.  - А то гости все смели подчистую, даже чаю не с чем попить.
     - Да вот нездоровится что-то.
     - Температура была?
     - Была вчера вечером. Тридцать восемь.
     И Ольга написала в истории болезни: температура тридцать восемь и две.
     - Я запишу вам в карточку сульфаниламидный препарат,  но вы его лучше не пейте,  а попейте на ночь чаю с малиной или с медом.  Больничный получите в регистратуре,  а через пять дней подойдете ко мне, я его вам закрою.  Конечно,  если состояние не ухудшится, - добавила она с улыбкой.
     Молодой человек с явным облегчением полез в сумку за конфетами. Ольга относилась к таким просьбам спокойно,  нужен человеку больничный - значит нужен, значит дела какие-нибудь требуют времени, прежде всего бытовые,  так знакомые самой Ольге.  Да и с ростом безработицы и увеличением количества негосударственнных предприятий число желающих получить больничный резко убавилось.
     Ольга выглянула из кабинета. Желающих посетить ее больше не было, да и время приближалось к двенадцати, пора домой. Вызовы к больным на  дому Ольга упросила сегодня обеспечить свою коллегу и подругу Ниночку, сама она слишком устала.
     День стоял  прекрасный,  солнечный.  Ольга  брела  по бульвару, прислушиваясь к пению птиц,  любуясь великолепным ковром из  оранжевых, коричневых,  желтых бархатцев, усыпавших клумбы. Один маленький кустик желтофиоля,  росший на краю газона,  привлек ее  внимание,  и Ольга, наклонившись, погладила его листья.
     Войдя в подъезд, Ольга достала из ящика газету и нащупала внутри газеты вложенный туда плотный конверт.  Любопытство ее одолело, и она,  не взирая на усталость,  тут же прочитала адрес. Письмо пришло из Москвы, из юридической консультации, и адресовано было Сергею Шемякину.
     - Что бы это могло быть?  - в недоумении поднималась  Ольга  на третий этаж.
     Она бросила письмо на край стола,  а сама переоделась в  мягкий пушистый халат  и прилегла на диван.  Но мысль о письме не давала ей покоя.
     - В конце концов мы муж и жена,  какие могут быть секреты, да и письмо не личное, а официальное.
     Ольга надорвала письмо. Внимательно прочитав до конца все бумаги,  содержавшиеся в конверте,  Ольга, ошеломленная, без сил откинулась на спинку дивана и закрыла глаза.
     Так она сидела полчаса,  затем легла и забылась беспокойным тяжелым сном.  Проснувшись через три часа и тем не менее  не  чувствуя себя отдохнувшей,  она долго лежала и размышляла.  Затем вяло, через силу встала и прошла на кухню - пора готовить ужин к приходу Сергея.
     Чистя картошку,  она  морщила лоб и без конца поправляла волосы мокрыми руками.  Вдруг она решительно бросила нож в раковину,  и  не вытирая рук, быстро пошла в комнату. Взяв письмо, она положила его в свою сумочку и закрыла ее.
     В двери заворочался ключ, в квартиру вошел Сергей.
 
                Глава 2

     Скорый поезд  "Ташкент-Москва"  отходил в три часа ночи с пятой платформы. Объявили посадку. Вдоль поезда по сухому, еще не остывшему от дневного тепла асфальту,  шла вереница людей, груженых чемоданами, фанерными решетчатыми ящиками, сетками и рюкзаками. Дул слабый ветерок,  в  теплой  октябрьской  ночи под крупными южными звездами, алмазно сверкающими на черном небе, поезд пах дынями и виноградом.
     Сергей предъявил билет проводнику,  пожилому усатому узбеку,  и внес вещи в купе.  Там уже находились три пассажира:  двое мужчин  и женщина.  Мужчина и женщина узбекской наружности, занявшие одну сторону купе, были, видимо, "челноками". Они громко переговаривались на своем языке и с остервенением утискивали громадные самодельные,  шитые из плотной синтетической ткани,  сумки,  набитые, судя по всему, каким- то тряпьем.  Третий попутчик, по виду русский, в легкой светлой куртке, накинутой на распахнутую рубашку, как раз собирался выйти из купе. Сергей поздоровался, пропустил его и, подняв нижнюю полку, положил чемодан, сетку с дынями и ящик с виноградом. Все уместилось вплотную.  Сетку  с  продуктами  он повесил на крючок над своей нижней полкой и с облегчением вышел в коридор. Сквозь стекло он увидел соседа,  гуляющего по перрону с сигаретой в руках,  но сам выходить не стал, а стоял у окна, разглядывая людей, стоящих на платформе. Вот они стали прощаться с провожающими, обнимаясь и целуясь, вот полезли в вагон, а через пару минут поезд тихо, незаметно тронулся и поплыл вдоль платформы.
     Пока проводник обходил все  купе,  отбирая  билеты  и  раздавая влажное, не проглаженное, как следует, белье,  пассажиры купе знакомились. "Челноки" оказались несловоохотливыми,  Сергей узнал лишь, что мужчину зовут Камаль,  а женщину Фарида,  а вот с мужчиной в светлой куртке, представившимся Костей,  Сергей разговорился. Он рассказывал ему историю своей неожиданной поездки в Ташкент и то,  как хорошо он отдохнул, и вспоминая, еще раз с удовольствием переживал ленивое чудесное блаженство, охватившее его с самых первых дней своего азиатского отпуска.
- Хорошо отдохнули,  - с легкой завистью и с каким-то даже уважением сказал ему Костя,  и лежа в спортивном костюме на одеяле,  на покачивающейся полке, Сергей сквозь наваливающуюся дремоту, повторил еще раз для себя: "Хорошо отдохнули". В купе все уже спали, несмотря на то, что встающее солнце заливало стенки радостными розовыми лучами.

***

     Жена Сергея,  Ольга,  отдыхала в июле,  в местном пансионате на берегу Волги,  много загорала и купалась,  в общем была довольна.  А у Сергея отпуск планировался в октябре.  Уже в середине сентября погода в их поволжском городе испортилась, пришли ранние холода в сопровождении мелких,  но частых и необыкновенно нудных дождей.  Сергей на работе и дома часто подходил к окну,  смотрел на беспросветно-серое небо,  и настроение его все больше и больше падало. И тут выплыл внезапно  со  своим  предложением Олег,  друг Сергея еще со школьных времен. Неунывающий холостяк с быстро редеющими волосами на крупной, красиво посаженной голове, он частенько забегал к ним с гнусной, как он сам выражался, целью, подкормиться домашним обедом. В этот раз он посмотрел на Сергея и,  выяснив причину его плохого настроения, сказал:  - Брось печалиться, старик. Я тебе устрою царский отдых, - и в ответ  на  недоуменный  взгляд Сергея,  таинственно пояснил:  - Есть ха-р-р-ошие знакомые, в Ташкенте. Узнав, что Сергей никогда не был в Средней Азии,  Олег совсем возликовал: "Старик, ты соединишь приятное с полезным.  Средняя Азия - это совсем не надоевшее Черноморское побережье,  это другая экзотика. В октябре там сухая солнечная погода,  завались дешевых фруктов и есть на что посмотреть в смысле  памятников  цивилизации,  да  и вообще народ совсем другой.  Отдохнешь красиво, я тебе гарантирую".

                ***

     Приняли Сергея действительно великолепно. Друзья Олега, Абдулла и Марина,  встретили его на вокзале и повезли по солнечному Ташкенту на собственных "Жигулях".  На небе не было ни облачка,  было сухо  и даже жарко.  Сергею казалось,  что он попал в другое время года, так непохож был ташкентский октябрь на унылую холодную  осень  Поволжья. Жили  Абдулла с Мариной в собственном доме на окраине Ташкента,  при доме был обширный фруктовый сад,  и тяжелые черные гроздья винограда повсюду свисали с изогнутых арками деревянных подпорок.
     Семья была нетрадиционной, узбек Абдулла женился на русской Ма- рине. Но,  как видно,  это им не мешало жить в мире с окружающими. В первый же вечер набежало, откуда ни возьмись, столько друзей, знакомых и просто соседей, что даже огромный сад показался тесен. В большом казане варился плов,  тут же на мангалах дымились шашлыки. Гости приходили не с пустыми руками:  кто принес мясо,  кто рис, кто самодельное вино.  О зелени и фруктах вообще не было речи, у каждого они были, что  называется,  со  своего стола.  Все были очень дружелюбны друг с другом, не слышно было обычных для российских пирушек раздраженных пьяных  голосов.  Сергей был почетным гостем,  все стремились поговорить с ним, выказать уважение. Сидели в надвигающихся вечерних сумерках за большим столом, в саду, рядом с домом, под мощной электрической лампой,  ели горячий плов по национальному  обычаю  руками, хотя рядом с каждым лежали ложки, вынимали кости со свисающими с них лохмотьями мяса, облепленными желтыми прозрачными светящимися рисинками, запивали плов сладким легким вином. Разговоры бабочкой порхали от края стола до края,  смех,  беззаботное веселье пьянили Сергея не хуже вина.
     Где-то в полночь хозяин встал,  извинился, удалился в дом с некоторыми из гостей. Сергей стоял у окна и краем уха слышал напряженный разговор, так непохожий на благодушные беседы в саду.
     - Что ж, дела есть дела, - думал он, - и на отдыхе не оставляют в покое.
     Абдулла вышел из дома с безмятежной улыбкой и громко сказал:
     - Наш  гость  Сергей устал с дороги.  Давайте продолжим веселье завтра. Приходите завтра, все приходите завтра.
     Гости дисциплинированно потянулись к выходу, обмениваясь короткими репликами с пожеланиями всем здоровья и успехов.

                ***

     Утром Сергей проснулся от рассеянного солнечного света, негромкого воркования горлинок. Воздух в комнате был сухой и свежий, ночью Сергею вопреки ожиданиям не было жарко.  Как позднее ему  объяснили, ночью в город спускается холодный воздух с гор, полукольцом окружающих Ташкент.
     - Сережа, - у дверей комнаты раздался незнакомый женский голос, - вставай, пора завтракать.
     Сергей быстро встал,  посмотрел на часы,  удивившись, как долго он спал. Во всем теле была легкость и раскованность.
     - Ты,  наверное,  не помнишь меня,  - сказала стройная красивая женщина,  когда  Сергей открыл дверь и с некоторым недоумением воззрился на нее.  - Хотя мы с тобой знакомились вчера. Я сестра Марины, Татьяна.
     Сергей смутился. Вчера он знакомился с множеством женщин, и все они  в  легких нарядных платьях смешались у него в памяти в какой-то цветной хоровод.
     - Извини,  пожалуйста, я вчера был несколько ошеломлен, дорога, новый город, масса впечатлений, - забормотал Сергей.
     - Я тебя понимаю и потому прощаю,  - великодушно объявила Татьяна.
     Позавтракали во дворе вчерашним пловом.
     - А где Абдулла и Марина? - спросил Сергей.
     - Они рано утром уехали по делам. А мне поручили тебя, чтобы ты не скучал. Надеюсь, ты не возражаешь? - с легким кокетством спросила Татьяна.
     Сергей не возражал.
     - Тогда  сейчас мы поедем с тобой осматривать Ташкент.  Кстати, Абдулла надел твой подарок.  Часы "Сейко" ему очень  подошли.
     Машина стояла  во  дворе,  на чем уехал Абдулла было непонятно, неужели на автобусе? Но Сергей не стал задавать лишних вопросов, сел в машину и они поехали.  У Татьяны чувствовались навыки вождения, не было женской суетливости,  эмоциональности,  боязни,  но и  мужского азарта и упоения скоростью не было, она вела машину сухо и расчетливо.
     Татьяна неплохо знала город.  Сергей с  интересом  рассматривал дворцы, гостиницы, административные здания и обычные жилые дома, украшенные причудливым орнаментом. Татьяна объясняла, что этот смешанный  азиатско-европейский  стиль родился при восстановлении Ташкента из руин после разрушительного землетрясения. Тут же кстати она показала Сергею памятник жертвам стихии, установленный в ее эпицентре, - небольшую выложенную гранитной плиткой площадку,  на которой мужчина и женщина с ребенком застыли в напряженных драматических позах.
     А потом Сергей залюбовался громадной  гостиницей  "Узбекистан", похожей на раскрытую книгу,  испещренную, словно арабской вязью, замысловатыми решетками,  прикрывающими от солнца широкие  лоджии.  И, конечно, радовали глаз многочисленные разнообразные по форме фонтаны - то в виде сплошного водопада, то красивой пирамиды, и даже фонтан, отдаленно напоминающий гордость Узбекистана - хлопковое растение.
     Пообедали они в небольшом кафе прямо на открытом воздухе.  Сергей впервые ел из глубокой коричневой глиняной чашки, касы, лагман - нечто среднее между первым и вторым блюдом - мелко нарубленное  мясо с тянутой  лапшой,  где главным компонентом,  по мнению Сергея,  был обильный соус со множеством пряностей.  Татьяна перечислила  их,  но Сергей запомнил  лишь  китайский  бадьян  -  коричневые пятиугольные звездочки.
     Прогулка закончилась  посещением большого Алайского базара.  На базаре было шумно и многолюдно. Яблоки и груши всякого цвета - красного,  белого, зеленого, желтого, мохнатые и голые персики, желтая и синяя алыча, тяжелые, громадные кисти прозрачного и темного винограда, разломанные и тяжко сверкающие на солнце гранаты, - все это разложено на прилавках,  кое-где прямо в открытых мешках, а то и просто на  земле на подстилках.  Коричневые узбеки,  в богатых тюбетейках и ватных халатах в полоску, сидели неподвижно, изредка резкими голосами выкрикивая хвалу своему товару.
     Сергей и Татьяна купили кулек с белыми ягодами тутовника. Ягоды приторно-сладкие, одна за другой тают во рту, после них хочется пить.
     - Воды,  воды, холодной воды, - несется на них ликующий звонкий голос. Мальчишка,  полуголый,  худой,  равномерно покрытый бронзовым загаром, ловкими,  точно рассчитанными движениями открывает  бутылку минеральной воды,  наливает  в стаканы искрящуюся влагу.  Сергей дал ему светлую монетку,  и он, сверкнув большими белыми зубами, покатил дальше свою тележку.
     Погуляв, Татьяна с Сергеем приступили к закупкам.  Миновав ряды с пряностями, от которых шел одуряющий аромат, они купили мясо, сыр, витые по краям, белые лепешки, и завершили поход покупкой полуметровой красавицы дыни. Желтая удлиненная дыня лежала прямо на асфальте, источая медовый аромат. Когда Сергей положил ее на весы, они показали пятнадцать килограммов. - Ого-го, - уважительно подумал Сергей.
     На следующий день Татьяна  подняла  с  постели  Сергея  гораздо раньше, чем вчера.  Она объявила ему,  что они едут в Самарканд, где сохранилась настоящая азиатская экзотика. Шесть часов поездки на автомобиле пролетели незаметно в оживленных разговорах.  Сергей поймал себя на мысли, как легко ему общаться с Татьяной, как будто они знакомы уже много лет. Самара, надоевшая Ольга с ее постоянными жалобами на нехватку денег казались далекими и нереальными, а рядом сидела молодая симпатичная женщина, которая разговаривала с ним, это Сергей заметил, с явным интересом.
     В Самарканде  больше  всего запомнился Сергею дворец Тамерлана. Еще издали поражали кажущейся  ненужностью  огромные  столбы  вокруг дворца. Высокие,  выше  дворцовых  стен,  сложенные из тысяч плиток, покрытых цветной глазурью, они стояли таинственным памятником чуждому вкусу,  своеобразным представлениям о величии, пышности, красоте. Ворота во дворец широкие,  рассчитаны  на  проход  тяжело  груженого верблюда, или боевого слона.
     Сергей с Татьяной вошли в тень и влажную  прохладу  от  политых водою глиняных  плит.  Пройдя  ряд темных внутренних помещений,  они оказались в сравнительно небольшом круглом дворике.  Это и есть  гарем - по окружности дворика в желтой высокой стене пробито около сорока решетчатых дверей, за которыми - мягкий полумрак. В центре дворика небольшой сухой бассейн с низкими, в один кирпич, краями, к нему, к небольшим скамейкам при нем,  от каждой двери ведет узкая  дорожка. Под  ногами  плотная  утоптанная глина,  но кое-где все равно пробивается чахлая бледно-зеленая травка.  И древняя простота  красок кругом и стойкая величавая тишина. Покой, умиротворение...
     - Как скучно, - сказала Татьяна.
     Сергей обернулся.
     - Ты только представь, вот утром они выходят из своих клетушек, гуляют возле надоевшего фонтана,  уязвляя друг друга нарядами, долго до одури спят,  до тошноты наедаются сладостями, а ночью одну из них уводят к  ненавистному властелину.  И каждый,  каждый день одно и то же, убогий замкнутый мирок, и ничего впереди.
     - Так уж и ненавистный, - сказал Сергей. Я читал, что в гаремах жены соревновались,  чтобы попасть к мужу, интриговали, словом жизнь кипела. К тому же, что их ждало в обычной семье? То же самое восточное затворничество и то же многоженство.
     Да уж,  верно, - вздохнула Татьяна, - но мне кажется, что лично я с ума сошла бы от скуки.
     В зале,  где стоит трон Тамерлана,  сумрачно и печально.  Давно уже нет веянья жизни в этом просторном зале, после того как "бич Божий", грозный завоеватель,  покинул его.  Пусто,  нет ни ковров,  ни светильников, кругом нагая глиняная поверхность. И та же тяжелая величавая тишина.
     Татьяна с Сергеем вышли на улицу, где звенели трамваи, надрывно рыдал осел,  воплями своими излагающий все жалобы мира. Пыльно и сухо, но из раскрытых дверей  полутемных  чайных  заманчиво  доносится тонкий запах кок-чая. Один старый узбек, сидя на краю арыка, разулся и опустил ноги в мутную желтую воду - закрыв глаза,  отдыхает в тени деревьев. Другой,  несколько дальше вниз по течению, с остервенением плещет себе воду в потное морщинистое лицо.
     Круглолицые узбечки  с  толстыми  черными косами важно проходят мимо под нескладные дико-страстные звуки из динамика, установленного на громадном стволе серого дерева.
     И надо всем городом ослепительно-синее, без единого облачка небо, золотистые  потоки  солнца,  льющиеся изобильно,  досыта,  через край.

                Глава 3

     - Позовите, пожалуйста, Олега Колосова.
     - А кто его спрашивает? Он сейчас очень занят.
     - Передайте, что звонит Ольга.
     Ольга долго,  минут пять, ждала с трубкой в руках, когда, наконец, раздался голос Олега.
     - Что случилось, Оля?
     - Случилось. Я вчера получила важное письмо, нам надо его обсудить.
     - Ты откуда звонишь?
     - Из поликлиники.
     - Хорошо, я сейчас высылаю машину. БМВ черного цвета.
     Ольгу проводили в небольшой кабинет,  в котором  стояли  только стол с телефоном и компьютером и несколько стульев. Она молча подала конверт сидящему за компьютером Олегу, села на стул и стала смотреть в окно. На одной из веток дерева сидела большая сорока с металлически отливающими темными,  зелеными и синими перьями, красиво контрастирующими с ослепительно белыми боками. Сорока внимательно разглядывала Ольгу,  вертя черной головой и блестя бусинками глаз.  Вот  она вспорхнула и тяжелыми взмахами крыльев унеслась за пределы окна.
     Олег зашевелился на стуле.
     - Да, Оля, это большие деньги.
     Наступило молчание.
     - Я  не показала письмо Сергею, - сказала Ольга, смотря Олегу в глаза.
     - Почему?
     - Потому что я люблю тебя, а не Сергея.
     - Та-а-к,  - медленно протянул Олег. - Я тебя тоже очень люблю, Оля. Но ты хорошо подумала?  С какими последствиями можно столкнуться?
     - Ничего я не подумала,  у меня в  голове  сплошной  сумбур,  я просто чувствую,  что если Сергей получит эти деньги,  они не пойдут ему впрок.  Он - мямля,  его обманут,  он все пустит по ветру. Ты не знаешь, на  какие  унижения мне пришлось пойти,  чтобы его назначили заведующим лабораторией.  Мне пришлось переспать с его  начальником, гадким  старикашкой  с дряблым желтым телом.  Меня до сих пор мучает брезгливость, а что пришлось пережить тогда!
     Ольга внезапно разрыдалась.
     Олег выскочил из-за стола, бросился к стенке. Открыв дверцу, он налил в  маленький  бокал  коньяк и поднес его к трясущимся ольгиным губам.
     - Оля, Оля, ну, успокойся, - он гладил ее по волосам.
     Ольга вынула из сумочки пачку сигарет и закурила.
     - Ты мужчина,  ты и думай,  - сказала она твердым голосом.  - Я знаю одно,  что я достойна лучшей жизни,  красивой жизни  с  любимым мужчиной. А все мои чувства к Сергею разрушил быт.
     Олег отошел от Ольги и снова уселся за стол,  обхватив голову с двух сторон руками.
     - Я знаю,  что делать, - сказал он. - Мне пока своих денег хватает. Но  я сделаю это ради нашей любви,  Ольга,  потому что я чувствую, что могу потерять тебя.  Сергей озлоблен из-за своей нищенской зарплаты, из-за  того,  что  никому не нужны его научные поиски.  Ты права в том, что у него нет деловой хватки. Будет разумнее, если его деньгами распорядится более приспособленный к жизни человек.  А Сергею мы поможем.  Организуем какой-нибудь фонд,  и  будем  потихоньку спонсировать его изыскания.
     - Это именно то, чего я хочу, - тихо сказала Ольга.
     - Но мне нужно время.  Хорошо бы спровадить Сергея куда-нибудь. Послушай, Оля, он давно не был в отпуске?
     - У него отпуск на носу.  А он злится, что погода плохая и поехать некуда, нет денег.
     - Вот и замечательно. Я ему такую поездку к друзьям, в Ташкент, организую, век благодарить будет. И денег взаймы дам, сколько хочет.
     Вечером Олег приехал в гости к Шемякиным,  а уже  через  неделю Сергей катил в поезде в Среднюю Азию.

                ***

     Сразу же после отъезда Сергея погода испортилась окончательно и бесповоротно. По небу неслись толстые мрачные тучи,  сея мелкий  занудный дождь. Ветер безжалостно гнул ветви деревьев, срывая листья и отправляя их в головокружительный танец.
     Коридоры поликлиники  заполнились толпами чихающих и кашляющих. Днем у Ольги не было ни одной  лишней  минуты,  зато  вечерами  было тоскливо. Даже Олег не показывал носа, отделываясь телефонными звонками и ссылаясь на вал работы и дополнительные заботы,  "связанные с нашим общим делом". Телевизор одной было тошно смотреть. Ольга много курила, лежа на диване и глядя в потолок бессмысленным взглядом. Ночью Ольга вставала и смотрела на окна дома напротив. Даже в три часа ночи в доме горели одно-два окна.
     - Не одну меня мучают заботы, - думала Ольга.
     Она вспоминала свою жизнь с Сергеем,  перебирала немногочисленные события их совместной жизни,  и ничто не казалось ей радостным и значительным. Жизнь тонула в мелочах,  просачивалась тихой  струйкой песка сквозь пальцы. Встречи же с Олегом всегда были праздником, огненным фейерверком среди серых сумерек будней. Сергей был молчалив - Олег был прекрасным собеседником, Сергея интересовал спорт, до которого Ольге не было дела,  - Олег всегда мог дать ценный  совет,  что лучше одеть, рассказать свежий анекдот о деятелях поп-культуры, да и в постели,  как оказалось,  скованный Сергей явно уступал  опытному, тонко чувствующему процесс Олегу.
       С другой стороны,  затеяв эту авантюру,  она очень рискует. А могла бы пользоваться деньгами без всяких хлопот,  как законная жена Сергея. Не приведет ли ее любовь к Олегу на скамью  подсудимых?  Ну, нет, Олег очень осторожен и заверил,  что все будет чисто. Но как он это сделает, пока неясно.
     В один из этих вечеров мучительных раздумий появился Олег. Ольга угостила его ужином, на десерт выпили по рюмке ликера "Амаретто", после чего Олег перешел к делу.
     Он вынул из кейса паспорт и протянул его Ольге.  В паспорте  на имя Сергея Шемякина на Ольгу смотрела фотография Олега.
     - Мне нужно выдать себя за Сергея, и я сделал это. Все печати и подписи подлинные, - заверил Олег.
     - Откуда? - Ольга была удивлена.
     - Имеются кое-какие деловые связи.  Более того, Оля, скажу тебе прямо, у меня есть связи и с криминальным миром.
     - У тебя есть связи с уголовниками?  - Ольга была удивлена  еще больше. - Ты меня пугаешь, Олег.
     - Ольга,  не будь наивной,  - Олег слегка поморщился  от  слова "уголовники", -  держать  ночной клуб и не иметь дела с "крышей" невозможно.
     Олег налил еще по рюмке ликера.
     - Оля, мы собираемся крепко-накрепко связать свои судьбы, и поэтому я хочу, чтобы у нас не было тайн друг от друга.
     - Но мне нечего рассказать тебе,  Олег. Вся моя жизнь на виду у тебя.
     - Знаю,  и поэтому,  в свою очередь, не хочу ничего скрывать от тебя. Вообще я считаю,  что у близких людей,  таких, как мы с тобой, не должно быть тайн друг от друга.  Так вот, Оля, знай, что основной источник  моих  доходов  -  не ночной клуб,  а как пишут в газетах - "торговля живым товаром".
     - Чем-чем? - не поверила своим ушам Ольга.
     - Я знаком с владельцами развлекательных и  эротических  газет, ты, наверное,  видела их на прилавках и в киосках, а, может, и читала.  Так вот, они периодически устраивают конкурсы красоты, печатают фотографии полуобнаженной и обнаженной натуры,  так называемые "ню", приглашают девушек в фотомодели и массажные салоны.  Все это с  моим участием,  как спонсора.  Через меня, как через сито, проходят сотни девиц,  жаждущих известности и больших денег. Я прощупываю осторожно их настроения и выискиваю среди них девушек без комплексов, желающих быстро и легко заработать.
     Ольга вынула сигарету и взволнованно, несколько раз чиркнув зажигалкой, прикурила.
     - Сначала  я  вербовал этих ночных бабочек для своего клуба,  - продолжил Олег.  - А потом нашлись контакты со странами СНГ. Кстати, мой знакомый Абдулла в Ташкенте,  у кого отдыхает Сергей,  - один из моих потребителей.
     - И ты, конечно, не пропустил мимо себя кое-кого из этих девиц? - нарочито шутливым тоном спросила Ольга.
     - Ну, знаешь, быть у воды и не напиться, - так же шутливо ответил Олег, не уловив напряженности и фальши в ольгином тоне, и тут же осекся.
     - Да,  интересно,  - хриплым голосом произнесла Ольга.  Лицо ее покраснело, глаза засверкали.
     - Да ты бандит,  настоящий бандит! - Ольга приподнялась и плеснула остатки ликера в лицо Олегу. Олег выскочил из-за стола.
     - Оля, что с тобой, Оля, - забормотал он.
     - Негодяй! Мерзавец! Бабник! - кричала Ольга, вцепившись в Олега. Олег, защищаясь от ольгиных рук, норовящих расцарапать ему лицо, отступал к стене.
     Вдруг, изловчившись, он схватил ее за руки.
     - Оставь меня, скотина! - Ольга, извиваясь, плюнула ему в лицо.
     Олег сильно толкнул ее к дивану.  Ольга упала  навзничь,  Олег, сделав длинный прыжок, придавил ее своим телом. Не давая Ольге опомниться, он задрал ей платье,  рванул колготки,  трусы,  ногами грубо развел ее бедра. Лицо Ольги исказилось от ярости, она снова забилась под ним.  Тогда Олег, приподнявшись, отвесил ей две хлесткие пощечины. Ольга, пораженная, застыла. И в этот миг он вошел в нее. Он покрывал ее жгучими поцелуями,  сжимал ее грудь,  шептал грубые, полные страсти слова.  Искаженные ненавистью черты ольгиного лица разгладились, руки, обняв, с силой притянули к себе мужское тело, и из груди Ольги вырвался длинный громкий стон, перешедший в надрывный крик.
     Полчаса они лежали совершенно неподвижно.  Затем Ольга  сказала слабым голосом:  "Прости меня,  Олег. Не понимаю, что со мной случилось. Ведь я,  в общем-то,  не ревнива. Приревновала тебя к какой-то абстракции".
     - У тебя была самая обыкновенная истерика, Оля. И причины ее не столько в ревности,  сколько в твоем общем напряженном состоянии.  Я применил самый приятный способ твоего исцеления, - улыбнулся Олег.
     - А вообще все эти встречи были до нашей с тобой близости, Оля. Мне никто не нужен, кроме тебя. Мы созданы друг для друга. У нас даже имена похожи - Ольга и Олег.

                ***

     Олег уехал в Москву,  как он сказал,  по делам Сергея. Вернулся он не скоро,  через неделю, заодно решал какие-то свои дела. Хорошо, что позвонил из Москвы,  сказал,  что все прошло гладко,  а то Ольга извелась бы от неведения.
     - Ну все,  Ольга,  - торжественно заявил Олег еще с  порога,  - первая и основная часть прошла хорошо.
     Потом, когда они уже лежали в постели после любви, Олег сказал:
     - Теперь надо совсем немного подождать,  и мы с  тобой  богаты. Можем уехать на Запад,  бросив здесь все к чертовой матери. Ведь нас ничто здесь не держит.  Но если ты привыкла к России,  можем жить  и здесь.  Все зависит от тебя, Оля. Я приму все твои предложения, лишь бы тебе было хорошо.
     У Ольги  кружилась  голова от лестных слов Олега и от предчувствия роскошной жизни.
     - Ольга,  - сказал Олег,  - я тут подумал о Сергее и решил, что его нужно убрать.
     От этих слов, сказанных простым, будничным тоном, сердце у Ольги ухнуло куда-то вниз, кожа покрылась мурашками.
     - Иначе, - продолжал Олег, - он будет вечным живым укором нашей совести. Да и как он ни прост, а может догадаться. Правда может дойти до него совсем с неожиданной стороны, откуда мы не ожидаем.
     Ольга оцепенела.
     - Ну что ты скажешь? - настойчиво спросил Олег.
     - Делай, что хочешь, - твердо сказала Ольга, - но Сергей должен жить.
     Олег закрыл глаза рукой. Наступило томительное молчание.
     - Есть один вариант.  Сделаем так, что Сергей сам уедет из дома и больше здесь никогда не появится.  Будет жить под чужим именем  по другим документам. Тогда он нам не страшен.
     Олег сел на край дивана.
     - Да,  кстати  в Ташкенте сейчас около двенадцати.  Самое время позвонить Абдулле.
     Олег, не  одеваясь,  достал  из пиджака записную книжку и сел к телефону. Через минуту он уже разговаривал с Абдуллой.
     - Салям алейкум. Как здоровье? Как жена, дети? У меня все "хок- кей".  Очередную партию товара на днях отправляю.  Как там  поживает наш друг Сергей? Хорошо? Так вот, его надо "опустить". Да, ты не ослышался. Сделай так,  чтобы он тебе крупно задолжал. Ну, не мне тебя учить, сам придумай что-нибудь. Хоп, Абдулла. Хоп. Ну все, держи меня в курсе. 

                Глава 4

     Дни за днями весело летели в гостеприимном доме Абдуллы и Марины. После воскресенья, когда Татьяна, сестра Марины, съездила с Сергеем в Самарканд,  у нее начались трудовые будни  в  конструкторском бюро, где она работала инженером. Но они виделись каждый вечер в доме Абдуллы. Сергей, сам того не замечая, привык к Татьяне, пребывающей постоянно  в  хорошем настроении,  всегда готовой и пошутить,  и посмеяться над чьей-то шуткой. За столом они сидели рядом, и Сергей, ухаживая за Татьяной, стал с некоторых пор остро чувствовать молодое крепкое женское тело, случайно касающееся его то локтем, то коленом. Однажды он,  как бы шутя,  обнял ее за талию,  Татьяна чуть отклонилась, и он ощутил ее гибкость, и настойчиво потянул ее к себе. Татьяна замерла,  тело ее напряглось, но через мгновение расслабилось, и Сергей понял, что она приняла его объятие.
     Сергей уезжал в ночь с воскресенья на понедельник, поэтому проводы его решено было провести в субботний вечер.  С глубокой грустью садился Сергей за стол.  Сказка кончалась, впереди были однообразные будни.  Глядя на голубое безоблачное небо,  Сергей представлял  себе серое самарское небо с низкими тяжелыми тучами,  из которых,  как из мелкого сита, сеял монотонный противный дождь.
     Но всеобщее  веселье,  вино и близость Татьяны быстро заставили его отвлечься.
     Абдулла встал, поднял рюмку. Разговоры стихли.
     - Я хочу выпить за нашего дорогого гостя Сергея.  Мы привыкли к нему, он стал нам своим человеком. Поэтому я приглашаю тебя, Сергей, от чистого сердца,  приезжай к нам еще,  не стесняйся, приезжай, как родной. Как говорится у нас в Узбекистане, хуш келибсиз! Добро пожаловать!
     Все захлопали,  Сергей был тронут до слез.  Он пригласил всех к себе в гости.  Сергей выпил большой бокал вина и  почувствовал,  как последние остатки грусти улетучились из его головы.
     Все вели себя свободно,  раскованно.  К столу подходили,  садились, пили  и ели,  с бокалами вина выходили в сад,  вели оживленные беседы в тени деревьев.
     Сергей тоже  вылез  из-за стола и увлек Татьяну в глубину сада. Здесь в укромном уголке он прижал ее к себе и прикоснулся  губами  к ее  губам.  Так они стояли в нежном оцепенении,  остро чувствуя друг друга. 
     Вдруг Татьяна отстранилась,  недалеко от них замаячили тени каких-то людей.
     - Пойдем к тебе в комнату, - шепнула она.
     Они поднялись к нему на  второй  этаж,  и,  не  зажигая  света, прильнули друг к другу всем телом.
     - Сережа, знаешь что, давай, полетаем, - тихо проговорила Татьяна, оторвавшись от Сергея.
     - Как это? - не понял он.
     Она достала из маленькой желтой сумочки,  висевшей у ней на руке, серый ноздреватый комочек и положила его на блюдце.
     - У тебя есть бумага? - спросила Татьяна.
     - Какая бумага? Вот есть газета, - недоумевая, ответил Сергей.
     Татьяна оторвала два клочка и свернула из них тонкие  трубочки. Затем вынула из сумочки спички, чиркнула и подожгла комочек на блюдце. Он затлел и задымил сизым дымом.
     - Бери трубочку и дыши, - сказала Татьяна.
     Они склонились над столом и стали втягивать в себя дым. Голова, а затем  все тело Сергея стало легким,  пол стал уходить из-под ног. Они дышали дымом, пока не истлел весь комочек. Затем взялись за руки и подошли к окну. Сквозь черные ветви светила роскошная желтая луна, похожая на огромную мирзачульскую дыню.
     Они слегка  оттолкнулись  ногами  и  вылетели в окно.  Под ними проплывали разноцветные огни большого города,  улицы с фонарями, как цепочки драгоценных камней,  подсвеченные фонтаны, дома, как большие океанские теплоходы.  Сергей крепко держал за руку Татьяну, они поднимались все выше в небо, к звездам. Вблизи звезды оказались маленькими пушистыми комочками,  вроде цыплят.  Сергей отпустил Татьяну  и осторожно взял теплую звезду в руку.
     - Таня! Смотри, я дарю тебе звезду! - закричал он.
     Но Таня самозабвенно выписывала сложные фигуры,  то падая,  то поднимаясь вверх.  Тогда Сергей кинул ей звезду, и звезда, прочертив сияющую линию,  попала  прямо  в руки Татьяне.  Татьяна улыбнулась и подлетела к Сергею.
     - Я люблю тебя, Сережа, - ласково сказала она.
     - И я! И я тоже! - весело закричал он.

                ***

     Проснулся Сергей от ярких солнечных лучей, бьющих в лицо. Голова болела,  тело ломило.  Он пошевелился и вдруг с ужасом понял, что он в постели не один.  Скосив глаза,  он увидел светлые волосы Татьяны, рассыпавшиеся по подушке.
     - Черт возьми,  нехорошо получилось,  - подумал он. - Как я теперь посмотрю в глаза Абдулле и Марине. Ведь они знают, что я женат. Отплатил, называется,  за гостеприимство, соблазнил родственницу. Да и Татьяна, что она думает теперь?
     Сергей замычал  от  боли в голове и неприятных мыслей.  Татьяна повернулась к нему и открыла глаза. Взгляд у нее был свежий, ясный.
     - Что с тобой, Сережа, ты плохо выглядишь, - сказала она с нежностью. - Наверное, выпил лишку? Ну, ничего, за день отлежишься.
     Когда они  встали и оделись,  Татьяна близко подошла к Сергею и посмотрела ему прямо в озабоченные глаза.
     - Сережа,  ты очень хороший,  ни о чем не думай. Все, что между нами было,  было по любви.  Я никаких планов и расчетов  не  делала, семью твою  разбивать не хотела.  Я сейчас пойду домой и мы больше с тобой не увидимся. Давай, я на прощание тебя поцелую.
     Она прижала  свои губы к его пересохшим губам,  и Сергей понял, как ему стала близка эта еще месяц назад незнакомая женщина.
     Они спустились в безлюдный воскресный сад,  налили вина из кувшина. Птицы самозабвенно пели, радуясь солнцу.
     - За любовь? - предложил Сергей.
     - А за что же еще,  - ответила Татьяна.  - И кстати,  Сережа, я думаю, ты не считаешь меня наркоманкой?  Я курила это,  как и ты,  в первый раз. Мне просто хотелось испытать это вместе с тобой.
     Сергей смотрел  ей вслед.  Вот она легкой походкой идет по гравийной дорожке,  вот открыла калитку, обернулась, помахала ему рукой и навсегда исчезла из его жизни.

                ***

     Вино и  удачное бесконфликтное прощание с Татьяной привели Сергея в благодушное настроение.  Он глубоко дышал, впитывая в себя целебный сухой  среднеазиатский  воздух,  напоенный ароматом фруктовых деревьев.
     - Сергей, зайди сюда, поговорить надо, - прозвучал из открытого окна первого этажа голос Абдуллы.
     - Ну вот, началось.
     Настроение Сергея резко изменилось.  Он еще раз глубоко вдохнул воздух, и пошел на террасу,  приготовившись к неприятному разговору. Толкнув легкую дверь,  он вошел в комнату, в которой, кроме Абдуллы, за небольшим  журнальным  столиком сидел мужчина восточного типа.  К удивлению Сергея на лице Абдуллы не было никакой враждебности,  наоборот оно прямо-таки источало приветливость.
     - Познакомься, Сергей, это мой друг Карим.
     Сергей пожал протянутую руку привставшего Карима.
     - Садись, дорогой, - сказал Абдулла. - Вина выпьешь?
     - Пожалуй, - нерешительно сказал Сергей, садясь в кресло.
     - Выпей, до вечера еще далеко, протрезвеешь.
     Все трое выпили, закусили виноградом, красиво уложенным в большой хрустальной вазе.
     - Я не стал бы тебя тревожить так рано,  Сергей, - начал Абдулла, но у нас с Каримом небольшая проблема.  Карим только что приехал из Тольятти,  откуда отправил две машины "Лада", себе и мне. К сожалению, ему не хватило денег расплатиться за них. Но люди знают Карима, как честного человека,  и поверили ему в долг. Мы с Каримом просим тебя,  Сергей,  отвезти в Самару деньги. Сумма небольшая - всего десять тысяч зеленых.
     Абдулла взял в руки кувшин и налил в бокалы вино.
     - Сергей,  не  считай,  что я буду настаивать на своей просьбе. Если тебе моя просьба кажется тяжелой,  откажись и забудем об  этом. Мы с Каримом найдем другие пути. Давай, подумай, а пока выпьем этого благословенного вина, чтобы оно век не переводилось.
     Абдулла весело подмигнул Кариму и поднял бокал. Они с Каримом о чем-то оживленно заговорили по-узбекски,  а Сергей погрузился в раздумья. Деньги,  конечно, ему везти не хотелось, но он не видел и существенных препятствий,  чтобы иметь моральное право отказать Абдулле. Когда он ехал в Ташкент, пограничная и таможенная проверка показались ему пустой формальностью,  никто его не обыскивал,  никто  не рылся в его вещах, никто не сверлил его подозрительным взглядом. Да, оснований, чтобы отказать гостеприимному Абдулле,  у него  не  было. Почти месяц он ел,  пил, веселился без всяких забот, все его желания как бы предвосхищались Абдуллой и Мариной.  У него не  было  никаких причин быть недовольным.
     - Я согласен, - сказал Сергей.
     - Ну вот, и отлично, - сразу же прервал беседу с Каримом Абдулла. - Тогда давайте по третьему бокалу.  Как у вас,  христиан, говорится, Бог троицу любит.
     Они подняли бокалы и выпили.  Сергей уже преодолел  похмелье, и вино опять дало ему прекрасное легкое опьянение.
     - С Татьяной хорошо простились?  - понизив голос,  спросил  его Абдулла.
     - Да,  - ответил Сергей,  и вдруг опять с тоской подумал о том, что больше никогда не увидит Татьяну.
     - Женщина она хорошая, я рад, что ты ее не обидел.

                ***

     Поезд опять стал замедлять свой ход,  а Сергей все никак не мог оторваться от воспоминаний. Через несколько минут в коридоре раздался грубый топот,  затем громкие голоса.  Дверь в купе отворилась и в него вошли два казаха в камуфляжной форме с автоматами за спиной.
     - Предъявите документы,  - сказал молодой парень с плоским, ничего  не выражающим лицом.  Пока он смотрел паспорта,  другой казах, постарше,  ткнул рукой в груду вещей, запиханных вплотную в багажный отсек над полками.
     - Чьи это вещи?
     "Челноки" напряглись.
     - Наши, хозяин, - угодливо ответил Камаль.
     - Нельзя - коротко заявил казах.
     - Чего нельзя, хозяин?
     - Много нельзя.  Сейчас вещи вытаскивать будем,  досмотр делать будем.
     - Ай, - вдруг завопила Фарида, - ай, не делай этого, хозяин, мы на поезд опоздаем, товар везем, большой убыток потерпим. Давай договариваться будем.
     Лицо казаха смягчилось.
     - Штраф платить надо.
     Камаль полез за пазуху и вытащил небольшую  потрепанную  сумку. Достал оттуда купюру, затем, подумав, добавил другую, и протянул казаху.
     Казах взял купюры и поворотился к Сергею с Костей.
     - А ваши вещи где?
     Сергей и Костя показали.
     - Доллары, евро везете? - не успокаивался казах.
     - Какие доллары, - усмехаясь, ответил Костя. - Мы с ним инженеры. Я в командировку еду, а он из отпуска возвращается.
     Казах смерил их взглядом, скользнул по одежде.
     - Пошли, - сказал он напарнику.
     Они вышли. Костя привстал и закрыл за ними дверь. Сергей вздохнул после пережитых напряженных минут и инстинктивно рукой  потрогал пояс с зашитыми долларами,  находившийся у него под рубашкой.  И тут же поймал внимательный взгляд Кости.  Сергей сделал вид, что заправляет сбившуюся после лежания рубашку,  а сам подумал: "Расслабляться рано. Черт знает, что это за попутчик".
     В купе после визита таможенников воцарилась напряженность.  Видимо, чтобы разрядить ее,  Костя преувеличенно  весело  обратился  к челнокам:
     - Камаль, Фарида, а не выпить ли нам чайку?
     Челноки стали выходить из оцепенения.
     - Давай, братан, правильно, чаю попьем, - ответил Камаль.
     - Ну,  сидите, - сказал Костя челнокам и Сергею, - а я сейчас к проводнику сбегаю.
     Не прошло и трех минут,  как Костя уже постучался в дверь купе. Руки у него были заняты четырьмя стаканами темного  дымящегося  чая. Челноки зашевелились,  доставая лепешки,  яйца, колбасу. Сергею есть не хотелось.  Он отказался от бутерброда,  предложенного Костей, и с удовольствием попил сладкого ароматного чая.  Несколько минут он сидел, глядя на однообразный пустынный ландшафт за окном, затем голова его свесилась,  глаза закрылись. Тяжелый необоримый сон навалился на Сергея. Он попытался что-то сказать,  но тут же полетел  в  какую-то бездонную темную пустоту.

                ***

     Проснулся Сергей от вагонного толчка.  Голова была тяжелая, чугунная. Сознание медленно возвращалось к нему, стук колес доходил до слуха как будто сквозь толстый слой ваты. Вместе со звуками в сознание стала входить тревога.  Сергей,  преодолевая сонливость,  сел на полке, и тут же рука его инстинктивно легла на поясницу.  Словно током пронзило все его тело, кожа покрылась испариной, в голове застучали молоточки, - пояса с деньгами на нем не было. Сергей лихорадочно ворошил постель,  заглядывал под полку,  но с ужасом понимал, что пояс просто так развязаться не мог, что его пропажа не случайна.
     Наконец, Сергей обратил внимание,  что верхняя  полка  над  ним пуста, ни Кости,  ни Костиных вещей на ней не было.
     Сергей, как очумелый,  выбежал в коридор, оглядел оба тамбура и оба туалета. Кости нигде не было. Он вернулся в купе.
     - Где Костя? - растолкал он спящих челноков. - Где Костя?
     - Не знаем ничего,  спали очень крепко, - в один голос отвечали и Камаль, и Фарида.
     Тогда Сергей  побежал  к проводнику.  Пожилой усатый узбек блаженствовал за чашкой кок-чая.
     - Сошел,  сошел твой друг, - ответил он на вопрос Сергея. - Еще в Туркестане сошел.  Я еще удивился,  ведь у него билет до Оренбурга был. Объяснил, что обстоятельства изменились, срочные дела возникли. Хотя непонятно,  какие тут в поезде срочные дела. Лежи себе на боку, да лежи.  А что, не пропало ли что-нибудь из вещей, - спросил узбек, глядя на расстроенное лицо Сергея.
     - Да нет,  ничего не пропало,  - сказал Сергей, и вышел из служебного купе.
     - Плохи мои дела, - размышлял Сергей, стоя в коридоре. - Пока я спал, он из Туркестана давно до Ташкента добрался.  А там уже другая страна. Да и будут ли казахи искать вора? Прежде всего заинтересуются, почему я от них валюту скрыл и пошлину не заплатил. Ссадят с поезда, и до дома не доедешь.
     За окном быстро темнело.  Поезд встал на станции "Аральское море". Сергей вышел на перрон. Дул холодный пронзительный ветер.
     - Да, это не Ташкент, - ежась, подумал Сергей. - Что же делать, что делать?
     Проводник сделал ему знак, чтобы Сергей садился. Сергей залез в тамбур.
     - Ну что,  сказать,  что ли обо всем проводнику? - Сергей почему-то вспомнил казахов с автоматами,  содравших взятку с челноков, и безнадежно махнул рукой. Он зашел в купе, достал из чемодана бутылку светлого узбекского  коньяка  и махом выпил два стакана.  Сразу же в груди потеплело,  стало спокойнее биться сердце.  Тревога уходила из головы, наступило вялое безразличие.
     - Влип,  - как бы со стороны подвел он короткий итог своим размышлениям. Отяжелев,  завалился  он  на свою нижнюю полку.  А поезд, подрагивая и громыхая,  уносил его все дальше и дальше во тьму навстречу дальнейшим бедам.
 
                Глава 5

     Прошла неделя,  как Сергей возвратился из отпуска. Никто ему не звонил, никто его не беспокоил.  - А может все обойдется? - закрадывалась в голову мысль.  - Как, как обойдется, - обрывал себя Сергей. - Шутка ли сказать, десять тысяч долларов!
     Который раз клял себя Сергей за слабоволие.  - Ну зачем он согласился на просьбу Абдуллы. Не его это дело, ученого сухаря, в такие авантюры пускаться.
     Где-то набрать такую сумму, об этом не могло быть и речи. И чем кончится это дело, Сергей не представлял. Каждый вечер он погружался в бесплодные тягостные размышления. Хорошо еще, что чем-то тоже озабоченная Ольга не приставала к нему с расспросами.
     О том,  чтобы рассказать все Ольге,  Сергей даже  не  помышлял, стыдно было признаться, что такого свалял дурака, а если честно сказать,  то просто боялся.  Слишком безвыходным было положение,  и что Ольга могла тут посоветовать.
     И вот однажды вечером зазвенел телефон.  Сергей каким-то звериным чутьем ощутил, что это звонок по его душу. Негнущимися ногами он зашаркал к телефону.  Голос молодого парня  с  гнусавой  приблатненностью позвал Сергея.
     - Я Сергей, а кто это?
     - Ты  деньги  от Абдуллы привез?  Давай выноси,  я буду ждать в подъезде, в доме напротив.
     В трубке раздались короткие гудки.
     Сергей прошел в прихожую, снял с вешалки светлый летний плащ.
     - Ты куда? - спросила Ольга, появившись в дверях прихожей.
     - Пойду прогуляюсь.
     - Одень темно-синий плащ, он поплотнее. На улице дождь моросит. Да зонт захвати.
     - А, все равно, - Сергей махнул рукой. И увидев удивленные глаза Ольги добавил: "я ненадолго".
     На улице сыро и скользко.  Сергей перебегает лужи,  растекшиеся на асфальте,  и направляется к дому,  стоящему напротив.  В подъезде темно, лампочка горит лишь на третьем этаже,  да еще сквозь  немытые стекла пробивается свет от фонаря на улице.
     Сергей подходит  к  приземистому,  крепко сбитому парню в кепке распахнутой кожаной куртке. Тот не делает ни шага навстречу.
     - Ну здорово, что ль. Давай деньги.
     - Понимаете,  - чрезвычайно вежливо начинает Сергей,  - у  меня сейчас нет этих денег. Так получилось, что у меня их нет, меня обокрали.
     - Бывает, - парень как будто не очень удивлен словами Сергея, - все бывает. Ты деньги давай.
     - Я  же  вам объясняю,  - терпеливо повторяет Сергей,  - я не в состоянии сейчас отдать вам эту сумму,  у меня ее просто нет. Потерпите немного, я соберу деньги и отдам.
     - Ну ты,  фраер тухлый,  - парень делает шаг вперед, вплотную к Сергею, - кончай гнать туфту, давай деньги, падла!
     Он приближает свое лицо к лицу Сергея, обдав его волной тяжелого перегара.  Сергей с омерзением отталкивает парня,  тот делает шаг назад и, зацепившись за лежащую на полу трубу, падает навзничь.
     Слышится жуткий хруст и хрипение незнакомца. Сергей наклоняется над парнем и в полумраке видит темную струйку, вытекающую у него изо рта. Паника охватывает Сергея. Минуту-другую он мечется по подъезду, не зная,  что предпринять, затем с безумно выпученными глазами выбегает из дверей.
     Минут через пять в тот же подъезд, оглянувшись, заходит мужчина в темном  плаще.  Он подходит к стоящему в полумраке парню в кожаной куртке.
     - Ну что, как дела, Юрок?
     - Все в порядке,  шеф.  Тут темно,  ни хрена не видно, он всему поверил. Думает,  что  я  концы отдал.  Да еще я капсулу раскусил во рту, которую вы мне дали, он как увидел, что изо рта кровь идет, так и кинулся бежать.
     - Колпак сними, - приказывает мужчина в темном плаще.
     Юрок снимает пластмассовый колпак,  приклеенный липучкой к  затылку, который и издал при падении жуткий хруст.
     - Осколки тоже надо подобрать, - озабоченно говорит мужчина.
     Юрок наклоняется.  Мужчина достает из  кармана  плаща  какой-то предмет и  с силой наносит удар по затылку Юрка.  Юрок,  не издав ни звука, валится, как подкошенный.
     Мужчина в темном плаще,  присев, берет руку Юрка. Через минуту, удовлетворенно хмыкнув, он поднимается и выходит из подъезда.
 
                ***

     Оперуполномоченный восьмого отделения милиции лейтенант Алексей Якулин с утра был не в духе.  Дело,  которое ему поручили вести,  не предвещало  скорых успехов,  а ведь оно было только одним из многих, висевших на нем тяжким грузом. Алексей вздохнул, уселся поудобнее на стуле, посмотрел в окно на слезящееся небо и открыл папку.
     В деле  о  нанесении  тяжких  телесных повреждений неизвестному гражданину пока имелось всего два листочка:  протокол осмотра  места происшествия и медицинское заключение.
     Пострадавший был найден без сознания жителем дома Нацким,  шедшим домой и споткнувшимся в темном подъезде об его тело. Нацкий вызвал скорую и милицию. Оперу из прибывшей дежурной бригады он заявил, что не опознает в пострадавшем знакомого,  или жителя этого дома.  В связи с поздним временем опрос местных жителей решено было  отложить на завтра.
     В протоколе внимание Якулина привлекло упоминание  о  множестве осколков пластмассы,  валявшихся на полу подъезда.  Имелась ли здесь какая-то связь с нападением? Скорее всего, никакой. В темноте кто-то раздавил детскую пластмассовую игрушку.
     Неизвестного отвезли в клиническую больницу,  в  реанимационное отделение. В медицинском заключении было зафиксировано, что удар был нанесен с большой силой тупым предметом, что вызвало перелом основания черепа.
     Алексей задумался. Ехать в больницу рановато. После такого удара пострадавший вряд ли быстро придет в себя. Позвоню-ка я туда, узнаю, в каком он состоянии, а потом займусь опросом жильцов.
     Алексей позвонил в больницу и узнал, что больной пришел в себя, но разговаривать еще не может.  Предстоял муторный труд - обход дома и разговор  с  жильцами.  В  большинстве своем ответы жильцов обычно состояли из нескольких слов:  не знаю,  не заметил,  не видел. Зато, если  находился толковый свидетель,  это сразу же давало сильный ход всему делу. Но чтобы выловить эту золотую рыбку из пруда, необходима была длительная кропотливая работа.
     Поэтому Алексей сделал еще один звонок, участковому.
     - Федя,  ты знаешь, что на твоем участке совершено покушение на убийство? А где ты был?  Так вот,  знай. Давай, надо сделать поквартирный опрос.  Детали расскажу при встрече.  Надо, Федя. Встречаемся возле дома, Минская, 5. Ну все, выхожу.
     Дом этот  находился  в  четырех  кварталах от отделения.  Когда Алексей,  подъехав на автобусе,  обогнул дом и  вышел  к  подъездам, участковый, молодой парень по имени Федя, уже топтался во дворе.
     - Молодец,  оперативно прибыл, - удивился Алексей. - Вот в этом подъезде тяпнули мужчину чем-то тяжелым по голове.  Кто мужчина, кто тяпнул,  ничего неизвестно.  Ты обходи остальные подъезды, там, вряд ли,  что  видели,  поэтому особенно не вдавайся,  а я займусь именно этим.
     Алексей позвонил в одну из квартир на первом этаже. Дверь, после длительных выяснений и разглядывания в глазок,  открыла старушка. Это радовало,  так как именно старушки и отличались въедливой наблюдательностью. Хорошо, что Алексей был форме, старушки это любили.
     - Проходите,  молодой человек, - приветливо сказала успокоенная видом Якулина старушка с добрыми морщинками на лице.  - Меня Ксенией Петровной зовут.  А мы вот тут болтаем с соседкой моей,  из квартиры напротив.
     Алексей прошел в комнату и увидел еще одну старушку,  почти ко- пию той, что открыла ему дверь.
     - А меня тоже Ксеней мама назвала, - сказала вторая старушка. - Только не Петровна я, а Герасимовна. А вас как называть изволите?
     Алексей представился,  приложив руку к козырьку.  Это старушкам понравилось.
     - Да вы садитесь,  чайку с нами попейте,  - засуетилась  Ксения Петровна.
     Алексей прикинул,  что ситуация требует не считаться со  временем, и согласился. Прихлебнув чаю с вишневым вареньем, он спросил:
     - А что,  слышали вы вчера вечером, примерно в десять часов какой-нибудь шум в подъезде?
     - Ой,  милок,  - ответила Ксения Петровна, - слышали, а как же. Только сериал кончился,  я его завсегда смотрю,  выключила я телевизор, подхожу к окошку,  смотрю,  заходит к нам в подъезд  мужчина  в светлом плаще, а минут через пять какой-то шум раздался.
     - Все ты перепутала,  Петровна,  - вмешалась в разговор  Ксения Герасимовна. - Сначала шум раздался,  а потом мужчина зашел.  И не в светлом плаще, а в темном. А в светлом плаще наоборот, вышел.
     - Это  я-то  путаю,  - всплеснула руками Ксения Герасимовна,  - окстись, Герасимовна. Отродясь ничего не путала. В светлом зашел.
     - Нет,  подружка дорогая, я тоже не без глаз. Говорю, в темном, значит, в темном.
     - Да может, вы разных мужчин видели, - вмешался Алексей.
     - Может,  и разных, - неожиданно согласилась Ксения Петровна. - Мы ведь к окну не прикованы, у нас дел по дому полно.
     - А вот не видели вы мужчину в черной кожаной куртке? - поинтересовался Алексей.
     - Нет,  милый,  кого не видели,  того не видели, - заговорили в два голоса старушки. - Да что случилось-то?
     - В вашем подъезде, напротив ваших дверей чуть человека не убили. Как раз этого мужчину в черной кожанке.
     - Ах,  ты, батюшки, совсем народ озверел. И куда только милиция смотрит, - сказала Ксения Петровна и,  посмотрев на Алексея в форме, прикусила язык.
     - А домочадцы ваши ничего не знают?  - спросил Алексей.  - Я-то одна живу, - ответила Ксения Петровна. - А мои зять с дочерью магнитофон слушали, - сказала Ксения Герасимовна. - Такой шум пронзительный, современная музыка. Я из-за нее к подруге и ушла.
     - Ну что ж, спасибо за сведения, - сказал Якулин, поднимаясь, - я вам свой телефончик оставлю,  если что вспомните еще,  обязательно позвоните. Я вижу у вас домашний телефон есть, так будьте добры.
     Алексей вышел на площадку. Ну вот, в квартиру напротив можно не ходить, двух зайцев убил.  Осмотреть бы еще раз пол. Бесполезно, тут столько людей уже прошло, все затоптали.
     Алексей обошел  остальные  квартиры,  но  никакой информации не собрал. Он вышел во двор. Там дожидался его Федя.
     - Опять ты меня обогнал.
     - Да что, Леша, никто ничего не видел. Поздний вечер, темно было.
     Якулин вернулся в отделение и позвонил в больницу.  Ему ответил приятный женский голос. Якулин представился и спросил, как зовут обладательницу столь красивого голоса.  Чувствовалось,  что комплимент пришелся по душе.  Медсестра по имени Наташа,  сообщила, что пострадавший уже пришел в себя и назвался Юрием Алексеевичем Тюриным.
     - Больше ничего не говорит. Слабый еще он очень после операции.
     В комнату зашел следователь Вячеслав Мещерский.
     - Привет. Ну как дела с нашим потерпевшим?
     - Околемался.  Имя,  фамилию назвал. Сейчас буду устанавливать, кто такой.
     - Слушай, Леша, - сказал Мещерский, - а не проверить ли нам его по картотеке,  не замешан ли он в наших делах? В протоколе записано, что у него на руке блатная татуировка.
     - Выясним, все выясним, - уверенно сказал Якулин.
     - Леша,  я сегодня в ночь дежурю по отделению.  Завтра меня  не будет, так что помощи пока от меня не жди.
     - Ладно уж, иди, сам справлюсь.
     На следующий  день  Якулин  с  утра получил кое-какие сведения. Юрий Тюрин оказался бывшим уголовником по кличке Юрок.  Был  осужден за ограбление магазина на два года, а в  настоящее  время  работает "вышибалой" в казино "Нечаянная радость".
     Заинтересованный Якулин решил, что пора навестить Тюрина. Предварительно он позвонил в больницу и узнал,  что Тюрину лучше, и он в состоянии говорить. Разболтанный автобус через полчаса подвез Якулина к территории клинической больницы.
     Тюрина уже перевели из реанимации в общую палату. В хирургическом корпусе Алексей взял у сестры-хозяйки мятый, слегка загрязненный халат.  Накинув его на форменный плащ,  он поднялся на второй этаж и пошел по коридору.  Он знал,  что для администрации  больницы  имеет значение  только факт наличия халата,  а какой он и как надет,  дело десятое.
     Открыв дверь в процедурную, он увидел сидящую медсестру.
     - Не подскажете, как мне найти больного Тюрина.
     - Тюрин?  - переспросила сестра. - Он в третьей палате, слева у окна.
     - А вас случайно не Наташей зовут?
     - Нет,  случайно не Наташей, - улыбнулась миловидная медсестра. - Наташа вечером будет.
     Алексей зашел  в палату.  В нос сразу же ударил запах лекарств, окровавленных бинтов и того спертого воздуха,  свойственного помещениям, где живут и спят несколько человек. Подойдя к лежащему человеку с забинтованной головой, Якулин спросил:
     - Вы - Тюрин Юрий Алексеевич? И не получив ответа, сказал:
     - Я из милиции, Алексей Якулин.
     Алексей оглянулся в поисках стула и увидел, что все они завалены продуктами или другими вещами. Тогда он присел на край рядом стоящей кровати.
     - Чего вам надо? - спросил Тюрин слабым голосом.
     - Как чего? - удивился Якулин. - На вас совершено нападение. Мы обязаны возбудить  уголовное  дело.  Расскажите,  как вы оказались в этом районе, расположенном далеко от вашего дома, кто на вас напал и с какой целью.
     - Ничего не помню,  - сказал Тюрин.  - Башка болит сильно,  всю память отшибло.
     - Неужели ничего не помните?  Может быть, вы приехали в гости к родственникам, или друзьям? Вам ничего не говорит этот адрес - Минская, 5?
     - Не  знаю  я этот адрес,  нет у меня там ни родственников,  ни друзей. Отстаньте от меня, мне ничего не нужно.
     - Может мне зайти завтра, а вы постараетесь вспомнить?
     - Ничего я не помню и не вспомню. Отстаньте от меня, ничего мне не нужно.
     Алексей пожал плечами,  попрощался и вышел. Зайдя в ординаторскую, он нашел лечащего врача Тюрина и спросил:
     - Может ли быть, что Тюрин ничего не помнит о нападении?
     - Может, после такого удара все может.
     Якулин вышел на крыльцо.  Все оказалось не так просто.  Путаные рассказы старушек о мужчинах в плащах и полное отсутствие информации от Тюрина.  Алексея не оставляло чувство,  что Тюрин просто не хочет говорить. А почему,  непонятно. Может, боится? Ну хорошо, пока оставим его в покое,  все-таки человек после серьезной травмы. Но что же делать? Алексей с тоской чувствовал, что пока в деле ни одной зацепки и на него повешен очередной "глухарь".

Глава 6

     - Сережа,  представляешь,  какой ужас, в подъезде дома напротив вчера убили человека.
     Ольга произносит  эти  слова,  внимательно наблюдая за Сергеем. Они ужинают на кухне. Сергей, поднося вилку ко рту, неожиданно роняет ее.
     - Что с тобой?  - пугается Ольга.  - Ты так побледнел. Ты может быть нездоров? Говорила тебе, надо одеваться теплее, а ты вчера выскочил гулять в летнем плаще, вернулся - весь трясешься от холода.
     - Перестань сейчас же, - почти кричит Сергей.
     - Да что с тобой, - холодно произносит Ольга. - Можно подумать, что это ты убил.
     - Перестань,  перестань!  - яростно кричит Сергей.  Он  выходит из-за стола и тяжело падает в гостиной на диван, уставившись в телевизор ничего не соображающими глазами.
     - Совсем нервы распустил, - вздыхает Ольга. - Словно и в отпуске не был.
     В это время звонит телефон.  Сергей сидит в оцепенении.  Ольга, выйдя из кухни,  взяла трубку и почти сейчас же оборачивается: "Сергей, это тебя".
     Сергей обреченно подходит к телефону и слышит  глуховатый  спокойный голос:
     - Ты за что, сука, убил нашего человека?
     - Это был несчастный случай. Я вам все объясню, - начинает Сергей, но голос прерывает его:
     - Допустим, в этом мы еще разберемся. А где деньги?
     - У меня их нет, - коротко отвечает Сергей.
     Человек на том конце провода тяжело вздыхает.
     - Тогда понятно, почему ты его убил, - говорит он с непререкаемой убежденностью.  - Слушай сюда.  У тебя есть единственная возможность остаться в живых - это выплатить пять "косых" долга  плюс  еще десять "косых".
     - Где я возьму такие деньги? - с горечью говорит Сергей.
     - У тебя есть квартира,  ее можно продать,  у тебя есть друзья, которые могут дать в долг,  - спокойно возражает голос.  - Кстати, я ставлю тебя на счетчик:  если через неделю денег не будет, за каждую неделю задержки гонишь одну "косую".
     В трубке раздаются короткие гудки.
     Сергей мертвыми  шагами подходит к дивану и валится на него лицом к спинке.
     Ольга, не спускающая с Сергея глаз во время разговора, подходит к нему и садится рядом. Она обнимает Сергея и говорит ему тихим ласковым голосом:
     - Сережа,  ну скажи,  что происходит,  ведь я же вижу, как тебе тяжело, ведь я же твоя жена.
     Сергей поворачивает голову и трясущимися губами выговаривает:
     - У меня большая беда, Оля.
     - Расскажи, расскажи, - ласково уговаривает его Ольга.
     И тогда Сергей рассказывает все:  о просьбе Абдуллы, о том, как его обокрали, о встрече с блатным в подъезде.
     Ольга слушает молча, не прерывая, курит сигарету, глубоко затягиваясь.
     - Да,  вот так история. Влип ты, Сережа, основательно. Не пойму я,  вроде бы ты большой специалист в науке, а в жизни дурак дураком. Ну разве можно было такому человеку, как ты, соглашаться на это. Что ж, ругать тебя теперь поздно, надо думать, что делать.
     Ольга тяжело вздыхает.
     - Прежде всего надо позвонить Олегу, может что-нибудь посоветует. В  конце концов,  Абдулла его знакомый,  он может договориться с ним об отсрочке. А что касается убийства, - тут Ольга вздрагивает, - я прямо не знаю, что делать.
     Ольга набирает номер.
     - Олег, ты не мог бы приехать? В чем дело? У нас крупные неприятности. Это не телефонный разговор.  Сегодня  не  можешь?  Дела?  А завтра? Хорошо, будем ждать. Пока.
     Остаток вечер они провели в тягостном молчании,  погрузясь каждый в свои мысли.
     На следующий вечер оба они с нетерпением ждали Олега. И все-таки звонок резанул по нервам. Ольга подошла к двери и открыла. На пороге стоял милиционер.
     От неожиданности Ольга онемела.  Милиционер,  видя ее растерянность, улыбнулся и сказал:
     - Не волнуйтесь. Я хочу задать вам несколько вопросов. Разрешите войти?
     Ольга отступила от двери.
     - Пожалуйста, проходите.
     Милиционер прошел в комнату, поздоровался с Сергеем и присел на стул, предложенный хозяйкой.
     - Я  вот  по  какому поводу.  Ваши окна выходят на подъезд дома напротив, в котором позавчера было совершено нападение на  человека. Он сильно пострадал. Может быть, вы случайно подходили к окнам в тот вечер и что-нибудь видели?
     - Так он жив? - вырвалось у Сергея.
     - Да,  он был в тяжелом состоянии отправлен в больницу, но сейчас его здоровье улучшается,  он пришел себя. А вы что-нибудь знаете об этом? - заинтересовался милиционер.
     - Да так, случайно, слышал от соседей, - смешался Сергей.
     - Нет,  в тот вечер мы не подходили к окнам, - заявила Ольга, - правда, Сергей? Да и что к ним подходить, на улице темно. А вы в том доме поспрашивайте.
     - Это уже сделано, - сказал милиционер, поднимаясь.
     В прихожей он обратил внимание на светло-зеленый плащ.
     - До сих пор ходите в летнем плаще? - спросил он Сергея.
     - Да нет, просто нет времени убрать, - ответил Сергей, выдержав пристальный взгляд милиционера.
     Щелкнула дверь. Сергей прислонился к стенке прихожей.
     - Какой  же  я беспечный дурак.  Давно надо было спрятать плащ. Ого, как колотится сердце, нервы совсем на пределе.
     Сергей с  ясной тоской понял,  что не в силах противостоять бедам, обрушившимся на него с двух сторон: уголовников и милиции.
     Звонок застал Сергея врасплох, он чуть не подпрыгнул на месте.
     Это Олег,  как всегда собранный, энергичный. Быстро раздевшись, он уже тормошил Ольгу,  ну, давайте, рассказывайте, что у вас случилось.
     - Пусть он сам расскажет, - мрачно сказала Ольга.
     И опять Сергею пришлось рассказывать свою  нелепую  историю,  и опять Олег, как и Ольга, молча слушал, не перебивая, а потом надолго задумался.
     - Крепко ты сел, как муха в липучку.
     - Ну что можно сделать, Олег? - заискивающе спросила Ольга.
     - Немногое,  - отрубил Олег.  - Я вижу выход в том, чтобы тебе, Сергей, смыться на время, на год, на полтора, а там видно будет.
     - А как же работа?  - расширил глаза Сергей?  - И где же я буду жить без квартиры? По каким местам скитаться?
     - Не ной, - оборвал его Олег. - Тебе что, жизнь дороже, или работа? Что касается места, это моя забота, выручу, так и быть.
     - Не  смогу  я  так,  Олег.  Скрываться,  вздрагивая от каждого взгляда.
     - Захочешь жить - сможешь.  Знаешь,  как волк, когда попадает в капкан, отгрызает себе лапу,  чтобы уйти.  Вот и ты  отгрызешь  свою прежнюю жизнь.  Ты думаешь, блатные простят тебе смерть своего, нет. Они деньги вытянут, а потом все равно прикончат.
     - Кстати,  Олег,  - вмешалась Ольга,  - этот человек,  которого Сергей толкнул, остался жив. В больнице он, поправляется.
     - Это хуже.
     Олег задумался, еще раз повторив: "Это хуже".
     - Чем же хуже? - не понял Сергей.
     - А тем хуже, - сказал, оторвавшись от своих мыслей Олег, - что он тебе сам теперь мстить будет.  Да и денег,  чтобы отдать блатным, ты не достанешь. Я бы охотно дал тебе взаймы, но такую большую сумму и я не потяну. У самого сейчас трудности. Не пойму я тоже Абдуллу, с какими людьми связался.  Я, конечно, ему позвоню, но деньги большие, что тут Абдулла сделать может.  Такой долг простить нельзя. Нет, бежать, только бежать.
     На этом официальная часть вечера была закончена.  Ольга пригласила всех к столу.  Олег,  выкушав две рюмки коньяка, расслабился и, обращаясь к Сергею, сказал: "Не горюй, прорвемся".
     - Кого дерет чужое горе?  - думал Сергей.  - Вот сидит человек, друг семьи, и хоть бы для приличия стер улыбку со своего лица.
     Прошло три дня,  половина отпущенного Сергею срока. Возвращаясь домой по первому снегу,  выпавшему с утра и к вечеру уже загаженному желтыми пятнами от многочисленных дворовых и домашних собак,  Сергей осторожно пробирался к своему подъезду. Вдруг что-то темное пролетело и упало к его ногам.  Сергей недоуменно уставился на обыкновенный красноватый кирпич,  лежавший плашмя на белом снегу. И тут же понял. Он задрал голову,  но на крыше никого не увидел.  Тогда он вбежал  в подъезд  и  на  одном дыхании пролетел мимо своего третьего этажа на пятый. Дверь на чердак была не заперта.
     - Стой, - сказал Сергей сам себе. - Ну полезешь ты на чердак. А он из другого подъезда уже вышел.  Да и если он там  сидит,  что  ты сделаешь против бандита с ножом, а то и с "пушкой".
     На следующий день Сергей припозднился на работе.  В сумерках он обогнул свой дом и шел к подъезду по дороге во дворе. Внезапно машина с выключенными фарами,  стоявшая на его пути, сорвалась с места и поехала на него. Сергей, быстро среагировав, прыгнул в газон. Машина с визгом отклонилась и проехала почти вплотную у бока Сергея.
     Сергей долго  стоял с бьющимся сердцем.  Он понял,  что на него открылась охота.
     Суббота с воскресеньем прошли в тягостном ничегонеделании. Сергей долго спал,  вставал отупевший, слонялся по квартире, взялся зачем-то чинить старый магнитофон,  но быстро бросил.  Работа не клеилась, все валилось из рук. В понедельник наступал день расплаты.
     В воскресенье вечером приехал Олег.  Был он серьезен. Без шуточек и прибауточек прошел в комнату и положил на стол паспорт.  С фотографии  смотрела на Сергея его собственная физиономия.  Но паспорт был на имя Виталия Смирнова.
     - Звонили? - спросил Олег.
     - Нет,  но... И Сергей рассказал о сброшенном кирпиче, о машине во дворе.
     - Это тебя не убить хотели, - сказал Олег. - Захотели бы, давно бы убили. Это тебя предупреждали.
     Он полез в карман пиджака и вынул бумажку.
     - Поедешь в Челябинск, обратишься за помощью вот по этому адресу. Там тебя устроят в общежитие.
     Олег встал.
     - Мне пора.  Дела.  Сам видишь,  сделал для тебя все,  что мог. Письма домой не пиши,  отправляй на мой адрес.  Ольга,  - крикнул он Ольге, возившейся на кухне, - я пошел.
     - Как же так, - Ольга появилась на пороге кухни, раскрасневшаяся, в красивом цветастом фартуке. - А ужин?
     - Не могу, Оля, дела. А тебе, Сергей, советую не задерживаться. Чем скорее ты слиняешь, тем лучше.
     И Олег исчез так же стремительно, как и появился.
     На следующий день,  в понедельник,  Сергей на работу не  пошел. Проводив Ольгу,  он начал шагать по комнате, стараясь привести мысли в порядок и,  холодно и ясно, обдумать свои предстоящие поступки. Но долго размышлять не пришлось.  Сергей ждал звонка вечером, но позвонили с утра.
- Ну  как  дела?  - осведомился все тот же глуховатый спокойный голос. - Деньги собрал?
- Пока нет.
     - Пока? Ладно. Объявление о продаже квартиры подал?
     - Нет.
     - Ну хорошо.
     На том конце провода положили трубку.  И в том, каким равнодушным, лишенным каких-либо эмоций,  прозвучало это "ну хорошо", Сергей четко прочитал свой смертельный приговор. И сразу же не только мозг, а скорее все тело приняло решение: уехать, уехать немедленно, сейчас же, пока не поздно, пока не нацелено в него, Сергея, холодное острие ножа или мрачное дуло пистолета.
     Сергей заметался по квартире. Что взять с собой? Много не возьмешь. Надо брать компактные ценные вещи.  Хорошо,  что  выпал  снег, можно надеть на себя больше теплой одежды.  Костюмы, рубашки, свитера... Сергей утолкал все в два больших чемодана.  Так,  теперь деньги... Сергей бросился к шкатулке,  где хранились совместные сбережения. Бог мой,  и это все? Да ведь этого едва хватит на дорогу. А что его ждет впереди? И когда он еще устроится на работу? Под руку попались украшения Ольги.  Вот что нужно взять. Это, может быть, удастся продать.  Сергей взял коробочки с украшениями и положил на дно чемодана.  Ольга простит, должна простить. Ведь должна она понимать, что он  едет в полную неизвестности и опасности даль.  А что может лучше всего выручить человека в беде? Деньги, только деньги, Сергей в последнее время понял это особенно ясно.
     Сергей с двумя чемоданами осторожно  вышел  из  подъезда.  Небо хмурилось, и среди дня улица тонула в серой мгле.  Дул пронзительный ветер, прохожих не было видно. Вот и отлично, авось удастся добраться до поезда незаметно,  без осложнений. Хотя, если его уже взяли на мушку, скрыться от них будет трудно,  да что там трудно, - невозможно.  Остается  надеяться,  что после телефонного разговора прошло не так уж много времени и решение о его ликвидации еще не дошло до  исполнителей.  Как бы там ни было,  а надо ехать. Сергей хотел тормознуть машину, но вовремя одумался. Деньги, надо экономить деньги, они ему еще пригодятся.  Да и неизвестно, кто подъедет на машине, может, как раз убийца.
     Он подождал автобуса,  в рабочее время автобус был  свободен, и Сергей сел  у  окошка,  пристроив  у  ног чемоданы.  Каким-то острым обновленным взглядом смотрел он на знакомые места, мимо которых проезжал автобус.  Кто знает, когда придется сюда вернуться, и придется ли вообще?
     Сергею повезло, он угадал как раз к скорому "Москва-Челябинск". Стоя на платформе,  он видел,  как из-за  поворота  медленно  выполз электровоз, с каждой секундой увеличиваясь в размерах. Вот он натужно гудя, проплыл мимо Сергея, а вслед за ним покатили печально-мокрые темно-красные вагоны.  Сергей предъявил билет проводнику,  поднял чемоданы и полез по металлическим ступенькам.  Самарская земля осталась в метре под его ногами.
 
Глава 7

     Юрий Тюрин, по  кличке  Юрок, лежал на кровати в послеобеденной дреме. Физически он чувствовал себя много лучше,  головная боль медленно отступала, но на душе было муторно, одолевали невеселые мысли.
     Доверился он,  Юрок,  своему хозяину, Олегу Колосову, ох, доверился, а в результате лопухнулся, как простой фраер. Представил дело Олег, будто надо припугнуть одного чувака,  обещал хорошо заплатить. Вдвоем репетировали они сцену розыгрыша,  смеялись,  представляя его испуг.  А какой сукой обернулся Олег! Теперь Юрок понял, что не припугнуть хотел Олег, а затянуть того чувака, взвалить на него настоящую мокруху. А в качестве жмурика вот вам, пожалуйста, Юрок!
     Юрок даже зубами заскрипел от досады. Нашел Олег лоха.
     Утром приходил мент, выпытывал, что к чему. Дело он, видишь ли, возбудил. Свои дела Юрок будет решать сам.  Бог - не фраер,  все видит, дрогнула рука у Олега. А теперь с ним Юрок разберется, прищучит его где-нибудь  в  темном месте,  без лишнего шухера поставит его на перо.
     Юрок медленно поднялся, спустил ноги с кровати. Голова закружилась и он вынужден был схватиться за спинку кровати.  Но  постепенно все прошло,  и  он поднялся и побрел в процедурную.  Там сидела медсестра в ослепительно белом,  тщательно выглаженном халате и перебирала какие-то бумаги. Юрок осторожно кашлянул.
     - Здравствуй, сестра, - сказал он. - Как зовут-то тебя.
     - Меня зовут Наташей, - сухо ответила сестра. - А ты что не лежишь, тебя ведь только вчера из реанимации перевели. Тюрин, кажется?
     - Тюрин,  Тюрин я, - обрадовался Юрок. - Юрой меня зовут. Помоги, Наташа, нехорошо мне.
     - Голова болит?
     - Нет,  сестричка, душа болит. Предали меня. Начальник мой предал. Да так предал,  что еле живой остался.  Наташа,  прошу, дай каких-нибудь колес, чтоб душе легче стало.
     - Ты не наркоман ли, случаем? Таблетки колесами называешь.
     - Не балуюсь, - твердо заявил Юрок. - А колесами их тоже в зоне зовут.
     - Сидел, значит.
     - Было дело, сидел. Но завязал.
     Наташа поднялась, достала с полки пузырек.
     - На таблетку.  Вечером после ужина придешь,  дам еще одну,  на  ночь.
     После ухода Тюрина Наташа глубоко задумалась. Она могла и отказать ему в таблетке,  послать к врачу,  но дала.  Значит,  ей чем-то симпатичен этот простой парень.  А как он сказал про начальника, что тот его предал.  Наташу ее начальник,  зав хирургическим отделением, не  предавал,  он просто ее не замечал.  Видный статный мужчина,  он скользил равнодушным взглядом по ее некрасивому лицу, зато с Мариной и  Юлей ну просто щебетал и не уставал нахваливать.  И как ни старалась Наташа быть пунктуальной,  опрятной и исполнительной,  а все  в лучших были Юля, да Марина.
     Жила когда-то девочка Наташа с бабушкой и мамой.  Папы у Наташи не было.  След  его пребывания в семье скрывался в туманной дали,  и мать никогда о нем не заговаривала.  Бабка рассказала Наташе,  когда та повзрослела,  что мужчин у матери было немерено,  но жили с ней все недолго и внезапно исчезали.  А всему виной был безалаберный  характер матери. - Нетужилка ее родила,  - говорила бабка, как бы и не подозревая, что это она сама и есть нетужилка.
     Вечно у них в доме был кавардак, все вещи разбросаны, да и грязи хватало.  Ленивые были обе,  бабка весь день судачила с подругами на скамейке,  а мать любила поспать даже днем, после обеда. Работала мать вахтером в учреждении, деньги получала небольшие, но вместо того,  чтобы беречь их, любила накупить нужной и ненужной всячины, шикануть, а потом остаток месяца сидеть на хлебе с водой.
     Вот и Наташин отец появился как-то в их квартире.  По рассказам бабки прожил он сравнительно долго,  и может быть,  жил бы  еще,  да мать забеременела ей,  Наташей.  - Сделай аборт, - упрашивала бабка, предвидя, что хлопоты с ребенком отвлекут ее от посиделок с подругами. - Ведь он сказал, что не любит детей. - Назло тебе рожу, - отвечала мать. Мать отвезли в роддом, а отец не спеша, основательно собрался в дальнюю дорогу и отбыл в неизвестном направлении.
     С появлением Наташи нищета в доме стала невыносимой. Лишний рот быстро растущей девочки требовал дополнительных денег, а их не было. Экономили на Наташиной одежде, вечно она ходила в каких-то обносках, перешитых чужих  платьях,  кособоко висевших на ее худеньких плечах. Дети во дворе летом катались на велосипедах,  зимой на коньках и лыжах, у Наташи ничего такого не было. Еда в доме была простая: вечные щи да каша.  Колбасу она впервые попробовала в десять лет, в гостях, и осталось от нее воспоминание, как о каком-то сказочно-вкусном продукте.
     Но Наташа  как бы и не замечала своей нищеты.  Умела радоваться она солнечным лучам,  играм с подружками,  мультикам по  старенькому черно-белому телевизору.  Беда  подстерегла  ее  в школе.  В восьмом классе былая вражда между мальчишками и девчонками утихла  и  постепенно стала  переходить  в  свою противоположность.  Многие девчонки стали получать от мальчишек записки с признаниями в  любви,  сначала фыркали, а  потом стали поглядывать на мальчиков с интересом.  В это время Наташу угораздило влюбиться в мальчишку,  сидевшего  в  классе через проход от нее.  Славик,  как его все называли,  был невысок, в очках,  учился хорошо и держал себя с достоинством,  не ввязывался в потасовки, не сбегал с уроков, любил быть третейским судьей в спорах и умело находил компромисс,  за что одноклассники его уважали,  несмотря на маленький рост.
     Наташа долго крепилась, а потом как-то передала Славику записку на уроке математики,  последнем. С ужасом она думала остаток урока о последствиях своего шага.  А вдруг Славик высмеет ее,  начнет читать ее записку вслух, на потеху всему классу. Но Славик внимательно прочитал записку,  затем,  даже не посмотрев на Наташу, сунул ее в карман. Прозвенел  звонок.  Наташа  медленно собирала книги и тетради в портфель, перекладывала их там,  дожидаясь, пока все выйдут из клас- са. У  выхода  из школы ее поджидал Славик.  Некоторое время они шли молча по хрусткому морозному снежку,  помахивая портфелями, и только легкий парок вырывался из их ртов.
     - Коврова, я уважаю твое чувство, - солидно сказал Славик.
     Наташа шла, не поднимая глаз от ровной белой дорожки.
     - Но мне нравится  Люда  Скавронская.  Понимаешь,  в  ней  есть что-то волнующее.
     - А во мне нет ничего волнующего?
     - Ты какая-то слишком простая.  И одеваешься как-то странно,  в таких платьях наши бабушки ходили.
     Они остановились.
     - Но зато ты хороший товарищ, - сказал Славик. - Ну, я пошел, - добавил он нерешительно.
     - Конечно, иди, - ровным безжизненным голосом ответила Наташа.
     Придя домой, она разделась и подошла к зеркалу. На нее смотрело круглое, как блин, лицо с белесыми бровями. Глаза хоть и голубые, но какие-то невыразительные,  застывшие,  не глаза,  а гляделки.  - Ох, Господи,  -  подумала  Наташа,  -  кто  же  меня  такую  полюбит?  А платье-то,  платье, бледно-желтое, как будто выгоревшее, с дурацкими розовыми цветочками по всему полю.
     Наташа очнулась от воспоминаний.  Пора разносить  лекарства,  а потом делать обычные вечерние процедуры:  ставить градусники, делать уколы. В третьей палате было сумеречно,  Наташа зажгла свет и прошла к окну. Тюрин лежал, отвернувшись. Заслышав ее шаги, он повернул голову, и такая радостная улыбка осветила его лицо, что Наташа невольно улыбнулась в ответ.
     Тюрин приспустил штаны,  и Наташа медленно вколола ему пять кубиков. - Не больно? - спросила она. - Нет, ты ловко делаешь, нечувствительно, не то что Марина, или Юля. Те с размаху, как копьем пронзают. Наташа даже порозовела от такого сравнения.  - Ну, приходи попозже за таблеткой, - еще раз напомнила она.
     Вернувшись в процедурную,  Наташа стала думать о Тюрине. Парень явно к ней неравнодушен. Какой светлой улыбкой он ее встретил, а как отметил ее умение делать уколы. Ну что ж, что сидел? Еще неизвестно, за что сидел.  У нас ведь наверху воруют по-черному, а никого не сажают. А тут,  может,  человек оступился, так ему никакого снисхождения, сразу на полную катушку.  Наташа представила вдруг,  как  Тюрин обнимает ее, и ей стало жарко.
     Опыт близкого общения с мужчиной был у Наташи всего один, и тот неудачный. К  тому  времени  умерла бабка,  затем как-то неожиданно, сильно простудившись, от пневмонии умерла мать. Наташа училась в медицинском училище,  стипендии на жизнь,  конечно,  не хватало, и она вечерами подрабатывала мытьем полов в одном учреждении.  Поэтому она вечно была  занята,  на  студенческие вечера не ходила,  а небольшое свободное время отдавала учебникам.  Но как-то подружка из общежития затянула ее все-таки к себе на вечеринку.
     - Что ты живешь, как монашка, - уговаривала она Наташу. - Идем, никто тебя не съест.
     В комнате было жарко и шумно.  Незнакомые ребята галдели, пили, курили. Наташа  скромно сидела в дальнем уголке стола.  Но вот начались танцы. К Наташе пробрался высокий парень с длинными развевающимися волосами.  Он обнял Наташу и они стали топтаться на месте. Вокруг, задевая их локтями и бедрами, теснились танцующие. Парень хорошо выпил и говорил без умолку,  как бы продолжая разговор с кем-то и не обращая внимания, понимает его Наташа или нет.
     - Ты кто? - спросил он вдруг, уставившись на Наташу.
     - Я Наташа, из медучилища.
     - Оч хор,  а я Андрей из университета,  студент-филолог.  Давай выпьем за знакомство?
     Наташа согласилась.  К тому времени все за столом перемешалось, и все садились за него, как хотели. Они сели на свободные места, налили по рюмке и чокнулись.
     - За что пьем? - спросила Наташа.
     - Ну,  конечно,  за любовь,  - ответил студент, глядя на Наташу затуманившимися от хмеля глазами. Он взял Наташу за руку.
     - В моей руке - какое чудо! - твоя рука, а на земле - два изумруда - два светляка, - продекламировал он.
     Дрожь прошла по телу Наташи. Никто еще не обращался к ней с такими красивыми словами.  Они еще раз выпили,  причем рука Андрея теперь обнимала талию Наташи.
     - Андрей, мне пора домой, я далеко живу, - сказала тихо Наташа, высвобождаясь из объятия.
     - О, я провожу! Дама одна не уйдет! - провозгласил Андрей.
     Они шли  по тихим заснеженным улицам,  легкий ветерок заставлял плясать снежинки в желтых кругах фонарей.  Морозный  воздух  холодил рот апельсином.  Андрей, не умолкая ни на минуту, читал стихи: - Какая грусть!  Конец аллеи опять с утра исчез в пыли, опять серебряные змеи через сугробы поползли...
     У дома Наташи потоптались немного, потом Наташа решилась:
     - Андрей, ну давай, зайдем ко мне.
     В тепле Андрея совсем развезло.  Он повис на  Наташе,  бормотал ласковые слова. Наташа раздела его и уложила в постель, сама прилегла рядом.  Через час он очнулся, притянул к себе Наташу и стал нежно целовать ее. Они долго, неумело возились в кровати, потом Андрей уснул. Наташа гладила его плечи и думала:  "Вот и ко  мне  пришла  любовь".
     Утром Андрей, старательно отводя глаза от Наташи, стал торопливо одеваться.
     - Чаю-то попьешь? - не выдержала Наташа томительного молчания.
     - Некогда, на занятия опаздываю.
     - А когда встретимся? - с трудом выдавила из себя Наташа.
     Андрей промолчал.
     - Чего молчишь-то? - напряженно сказала Наташа.
     - Ты извини,  я вчера много выпил, поэтому вел себя не по-джентельментски.
     Внутри у Наташи что-то гулко ухнуло, затем быстро-быстро застучало.
     - То-есть, ты хочешь сказать, что вчера было - это случайность? А ведь ты у меня был первым мужчиной.
     На лице у Андрея не отразилось ничего, кроме досады.
     - Ну извини,  но ведь ты должна была понять,  что у нас с тобой ничего общего.
     - А в постели было кое-что общее, - сказала Наташа. - И что любишь, говорил.
     - Да ты посмотри, кто ты и кто я. Андрей высокомерно поднял голову. - У нас разная культурная аура, - добавил он.
     "Аура" сломила и так еле державшуюся Наташу.  Она села на стул, опустила голову и не поднимала ее  до  тех  пор,  пока  не  щелкнула дверь.
     В дверь тихо постучали.  Наташа подняла голову и с трудом поняла, что она сидит не дома, а в больнице, в процедурной.
     Зашел Тюрин за таблеткой.  Он увидел слезы на глазах у  Наташи, но не стал приставать с расспросами, а сел рядом и стал рассказывать про свою жизнь.  Наташа слушала, и многое ей было знакомо. Та же нищета  в  доме,  то  же полное невнимание от родителей.  У Юры были и отец,  и мать, оба работали, но все мысли их были заняты только водкой. После однообразной изнурительной работы на заводе они никли, не знали,  чем развлечься, и только водка давала им ощущение полнокровной жизни.  Приходили  собутыльники,  все шумно разговаривали,  пели песни. Юра бегал тут же, путался под ногами, и отец иногда добродушно давал ему затрещину. Мать прижимала Юру к себе. - Не бей ребенка, - заплетающимся голосом говорила она отцу.  - Кто его бьет?  - отзывался отец. - Я его люблю, стервеца.
     В школе Юрий учился плохо, но зато умел постоять за себя в многочисленных драках.  Он рано понял значение физической силы во взаимоотношениях со сверстниками и часами иногда подтягивался на  турнике, или  поднимал  тяжелый обломок рельса,  лежавший у них во дворе. После восьмого класса он окончил ПТУ, потом пошел к отцу и матери на завод. Платили  на  заводе мало и с большими задержками.  А хотелось приодеться, не стесняться в покупках.
     Два друга  из  соседнего двора познакомили его с раскрашенными,  свободно ведущими себя девицами.  Вшестером они коротали  вечера  за бутылками вина  и  сигаретами на скамейке в ближайшем сквере,  зимой заходили в подъезды домов,  тихонько пели под гитару. Жильцы, проходя, косились на них, но ничего не говорили, боялись.
     Наконец, они решили "подломать" коммерческий магазин,  стоявший на отшибе.  Взломали кассу,  но денег оказалось мало. Забрали водку, деликатесы: икру, буженину, балык.
     Взяли их быстро и неожиданно.  Они давно уже были у участкового на примете,  и тот только и ждал от них чего-нибудь подобного. Быстренько осудили и припаяли всем по два года. Юрий сразу поставил себя в зоне независимо,  не дал блатным помыкать собой.  Вот где пригодились хорошо накачанные мускулы.
     Выйдя на свободу,  Юрий твердо решил,  что одной ходки в зону с него достаточно, и стал искать работу. Но нигде не принимали. - Своих увольняем, - говорили ему в отделах кадров.
     И тут Юрий встретил дружка-однодельца. - Че ты мучаешься? - посочувствовал друг. - Давай я тебя с одним человеком познакомлю.
     Так Юрий  познакомился  с Олегом.  Олег оценил взглядом крепкую мускулистую фигуру и предложил Юрию стать "вышибалой" в казино.
     - Будешь выпроваживать недовольных посетителей. Но все в пределах закона, - добавил он, заметив колебания Юрия. - В серьезных случаях будешь вызывать милицию. А там у меня свои люди, - он подмигнул Юрию. Делать было нечего,  Юрий согласился.  Тем более,  сумма жалованья была очень приличной и избавляла от многих проблем.
     А потом и случилась эта история в подъезде, о которой Юрий подробно поведал Наташе.
     Наташа долго молчала. Конечно, история сама по себе некрасивая, что и  говорить.  Но хорошо,  что Юрий все рассказал без утайки,  не приукрашивая и не оправдывая себя.  Чувствуется,  что уроки жизни не пропадали для него зря,  он много перечувствовал и передумал. Наташа понимала, что все это Юрий рассказывал не просто так,  что она  нравится ему,  и что этот подробный рассказ - приглашение к дальнейшему знакомству. После общения со студентом-филологом  Наташа  невзлюбила людей, подчеркивающих свою образованность. Простой безыскусный  рассказ Юрия расположил ее в его пользу, она почувствовала, что они могут понять друг друга.
     - Ладно, Юра, иди спать, уже поздно, тебе отдыхать надо, - сказала она мягко, и по интонации ее голоса Юрий понял, что рассказ его воспринят правильно и что она не осуждает его.  Он пришел в палату и почти сразу уснул.  Ему приснилось, что к его кровати подошла Наташа и заботливо поправила на нем одеяло.

Глава 8

     На следующее ночное дежурство Наташа шла в приподнятом настроении. Беззаботно стуча каблучками,  она напевала песенку,  размахивая сумочкой, в которой лежали апельсины для Тюрина. Приветливо поздоровалась с противной сестрой-хозяйкой на первом этаже, легко вспорхнула на второй этаж и с улыбочкой зашла в процедурную. Марина в недоумении уставилась на нее:
     - Ты чего это, цветешь и пахнешь?
     - А что, Мариночка, мне нельзя?
     Марина пожала плечами и сухо сказала:
     - В  седьмой  палате  у больного Федорчука высокая температура. Надо мерить каждые два часа.  В случае,  если еще повысится, вызывай дежурного врача.
     Наташа кивнула и села за стол.  Марина поднялась и пошла домой. Наташа взяла апельсины и пошла в третью палату. В палате было пусто, все ушли  смотреть телевизор,  один Тюрин сидел на кровати и смотрел на открывающуюся дверь.  По мере того,  как она открывалась, на лице его разгоралась улыбка. Он встал и пошел Наташе навстречу.
     - Вот, это тебе. К тебе ведь никто не приходит.
     - Ну зачем ты, Наташа, я бы и так обошелся.
     - Ешь, ешь, тебе нужны витамины.
     Они говорили друг другу незначащие слова, но за ними скрывалась радость от встречи. Тюрин был явно тронут подарком. Но Наташа зорким взглядом подметила какую-то озабоченность в его лице.
     - Как ты себя чувствуешь?
     - Я  почти здоров.  Ничего не болит.  Но у меня нехорошие предчувствия.
     - Какие еще предчувствия?
     - Ладно, потом расскажу, а то сейчас соседи вернутся.
     Наташа, озадаченная, повернулась и вышла.
     После вечерних процедур Наташа стала ждать Тюрина.  Он зашел  и осторожно прикрыл дверь.
     - Ну, выкладывай, какие еще предчувствия? - строго спросила Наташа.
     - Ищут меня,  Наташа,  - сказал Тюрин тихо,  - нутром чувствую, что ищут.  Меня это чутье еще в зоне никогда не подводило,  потому и выжил. Мне здесь оставаться дальше никак нельзя, уходить надо.
     Наташа задумалась.
     - Как же ты уйдешь-то, тебя ведь не выпишет никто, тебе еще лежать, да лежать надо.
     - Мне,  Наташа,  больничный лист не нужен. А вот бойцы Колосова достать меня могут.  Тогда уж точно лягу и не встану совсем.  У меня одна надежда на тебя, Наташа.
     - Юра,  я согласна помочь, но как? Ведь одежда-то твоя под замком в кладовке у сестры-хозяйки.
     - Ну,  какой там замок, это для меня не проблема. Не зря я слесарем на заводе трубил.  Ты дай мне какой-нибудь гвоздик, или булавку.
     Они вышли из процедурной и спустились на  первый  этаж.  Кругом стояла тишина. Большинство ламп было выключено, лишь в конце коридора, в приемном покое горел яркий свет.  - Хоть бы никто не вышел,  - молила про себя Наташа.  Тюрин,  немного повозившись с дверью, осторожно надавил и открыл ее.  Они зашли туда и стали искать одежду Тюрина.
     - Вот куртка моя! - радостно воскликнул Юрий. - А вот и все остальное.
     Переодевшись и  оставив больничный халат и белье на месте своих вещей, Тюрин выглянул в коридор и,  убедившись,  что там никого нет, вышел из кладовки. Наташа вышла за ним и тихо защелкнула дверь.
     - В женском туалете окно открывается, - прошептала она. - А куда же ты сейчас пойдешь? Ведь домой тебе, наверное, нельзя?
     Тюрин пожал плечами: "Приткнусь куда-нибудь".
     Наташа вынула из кармана халата ключи.
     - Юра, вот возьми, поезжай ко мне. Запомни адрес.
     И она рассказала, как доехать до ее дома. Тюрин после недолгого колебания взял ключи и пристально посмотрел на Наташу.
     - Наташа, ты мне доверяешь?
     - Если никому не доверять, то как жить.

                ***

     Олег присел  за кухонный стол,  налил себе рюмку коньяка и стал потягивать его, блаженно прикрыв глаза. Ольга суетилась у плиты, готовя ужин.  Ее фирменное блюдо - жаркое из цыплят - почти было готово.
     - Я все-таки не могу успокоиться, Олег. Ведь это же надо до чего Сергей опустился: забрал женские украшения. И так их не бог весть сколько было,  а  теперь совершенно не в чем показаться на людях.  Я чувствую себя просто голой.  Особенно жаль твой  подарок  -  серьги, единственно ценная вещь была в доме.
     - Оля,  дорогая,  брось переживать из-за пустяков.  Скоро у нас будет столько денег, что ты купишь себе драгоценностей сколько угодно. Осталось уже четыре с небольшим месяца. Давай, я помогу тебе донести.
     Они сели за стол в гостиной, выпили по рюмке коньяка.
     - К тому же,  - продолжил Олег,  - не исключено,  что украшения могут к тебе скоро вернуться.
     Ольга вопросительно посмотрела на Олега.
     - Когда я звонил своим друзьям в Челябинск,  я просил их, чтобы с Сергеем решили вопрос кардинально.
     - Как это?
     - Оля,  не притворяйся. Ты отлично знаешь, как это. После того, как Сергей украл твои украшения ты, надеюсь, поняла, что он способен на неожиданные выверты. С ним надо кончать.
     - Как это все-таки ужасно, Олег. Неужели нельзя без этого обойтись. Мне кажется, я больше не выдержу.
     - Ничего, Оля, через полгода мы с тобой будем отдыхать на Багамах и забудем все, как дурной сон.
     - Олег, я никак не могу поверить, что все это сбудется. Багамы! Для бывшего советского человека это звучало, как сказка. Мне особенно нравится, что там в течение года температура колеблется  в  пределах двадцать семь плюс-минус пять градусов.  Если б ты знал, как мне надоело девять месяцев в году кутаться, носить на себе стесняющую тело одежду. Если бы можно было, я бы весь год ходила в купальном костюме и купалась бы в теплой воде весь день, как какие-нибудь таитянки. Я, наверное,  в прошлой жизни была тропической рыбой. А у нас, посмотри только, в семь часов за окном жуткая темень, дождь и холод.
     - Послушай, Оля, - сказал Олег, поднося ко рту очередной кусок, - как ты это делаешь, чертовски вкусно. А ведь обыкновенные цыплята.
     - Ну тут,  кроме цыплят, есть кое-что. Замучаешься перечислять. Перец, мука,  растительное и сливочное масло, белое вино, черный кофе, зеленый лук, морковь, тыква, цедра и сок лимона, корица.
     - Вот это да! И что ты со всем этим делаешь?
     - Тебя действительно это интересует?
     - А что, скажу у себя в клубе, чтобы стали готовить такое блюдо и назвали бы его, скажем, цыплята по-венгерски.
     - Ну слушай, надо обвалять кусочки цыплят в муке и поджарить их в смеси растительного и сливочного масла до золотистой корочки.  Потом снять со сковородки,  добавить оставшуюся муку, влить вино и кофе,  довести до кипения,  все время помешивая.  Потом опять положить куски цыплят на сковородку и добавить овощей,  цедру и сок,  а также корицу. Закрыть крышкой и тушить полчаса.
     - Это я все не запомню,  или перепутаю.  Ты как-нибудь, как будешь в клубе, расскажи моему повару.
     Олег погладил Ольгу по бедру.
     - Оля, мне пора, я вынужден ехать.
     - А почему бы тебе не остаться на ночь?  Обойдутся без  тебя  в клубе.
     - Нет,  Оля,  не обойдутся.  Сейчас такой народ пошел, за всеми глаз да глаз нужен.  А тут какая-то сука капнула,  видно.  Налоговая стала наезжать, который уж день в документах копается.
     - А у тебя что, с налогами не в порядке?
     - Оля,  до чего ж ты далека от этих вопросов.  Да кто ж в  наше время платит налоги в полном объеме.  Моментально разоришься. Налоги грабительские. Ни одна "крыша" столько не дерет,  сколько  государство. А в результате все ускользать наловчились.  Ты думаешь,  я  зря своему бухгалтеру плачу столько же,  сколько себе.  Хитрый,  в своем деле любого вокруг пальца обведет.
     - Боже мой, в каком государстве мы живем.
     - Ничего,  Оля,  приспособились,  привыкли. Тут еще одна забота меня гложет. Юрок, ну тот парень, которого якобы Сергей травмировал, из больницы сбежал.  Я своих людей возле его дома пятые сутки держу, не появляется,  сволочь. Где он спрятался, что замышляет, не знаю. А разобраться с ним необходимо.  Раненого зверя надо добивать, он опасен вдвойне. Да и лишние свидетели нам не нужны.
     - Опять кровь, Олег? Когда же это кончится?
     - Ничего,  Оля, потерпи, милая, в таком деле без крови не обойдешься. Больших денег без крови не бывает.

                ***

     Темным, холодным,  поздним  вечером в подъезд дома,  освещенный  тусклой желтой лампочкой зашла молодая женщина  в  черной  шляпке  и черном кожаном пальто. Она стряхнула зонт, с которого на пол посыпались тяжелые капли, сложила его и поправила шляпку. Затем стала подниматься по ступенькам,  часто останавливаясь и как будто не решаясь идти дальше.  Наконец,  она медленно подошла к двери и нажала кнопку звонка. За  дверью послышался легкий шум,  затем мужской голос спросил: "Кто там?".
     - Это я, Леша.
     - Ты? Зачем ты пришла?
     - Открой, Леша, нам надо поговорить.
     Дверь открылась и женщина прошла в коридор.  Мужчина  стоял  на пути в комнату,  не предлагая ей раздеться и пройти.  Выждав минуту, женщина сказала:
     - Леша, прости меня.
     - Я тебя простил уже,  и ты знаешь об этом.  Сколько можно тебя прощать? Чего ты от меня хочешь?
     - Лешенька, голубчик, я хочу, чтобы у нас все было, как раньше. Ведь я люблю тебя.  То, что со мной случилось, это какое-то наваждение, чья-то злобная шутка,  я была сама не своя.  Давай забудем, что было.
     - Это невозможно,  Нина.  Я больше тебя не люблю. У меня внутри все выгорело дотла,  и сейчас там пустота. Да, я тебя любил, не скажу, что ты была моей первой любовью,  но самой сильной, это точно. И я рад, что в моей душе сейчас ничего не осталось. Я спокоен и свободен.
     - Леша, а как же я? Я знаю, что не могу без тебя жить.
     - Ничем не могу помочь.  Ведь не я же тебя бросил,  а ты  меня. Рядовой работник милиции, месяцами не получающий зарплату, и процветающий делец. Ты сама сделала свой выбор, Нина.
     - Если бы ты знал его,  Леша, ты бы не стал ревновать. Это было затмение ума какое-то. Ведь он - полное ничтожество.
     - Тем более,  Нина, тем более.
     - Леша,  голубчик,  ну прости меня, ты же помнишь, как нам было хорошо вместе.  Неужели ты не хочешь вернуть это время? Ну хочешь, я встану перед тобой на колени, только прости меня.
     На лице мужчины отобразилась досада.
     - Нина,  прошу тебя, не унижайся. Прошлого не вернуть, разбитый сосуд не склеишь без трещин. Я никогда к тебе не вернусь.
     Лицо женщины мучительно исказилось,  став из миловидного некрасивым и старым.
     - Ну что ж, Леша, прощай, голубчик.
     Женщина спускалась по лестнице,  пошатываясь и держась за перила. Черные от туши слезы текли по ее лицу,  превращая его в страшную маску.

                Глава 9

     Впереди Сергея по вагону пробирался седой старичок. Он заглянул в купе, указанное проводником, и обернулся к Сергею.
     - Вот хорошо, как раз два свободных места, да еще и нижние.
     Сергей зашел за ним в теплое купе и положил вещи  на  свободную нижнюю полку. В купе находились еще двое молодых парней, лежавших на верхних полках.
     - Андрюха, пошли в ресторан, - сказал один другому. - Пусть люди устраиваются, а мы пока пообедаем.
     Парни легко соскочили с полок и отправились в ресторан.  В купе заглянул еще один мужчина.
     - Тут свободные места есть? - спросил он.
     - Нет,  нет, - замахал руками старичок. - Были два, но мы с молодым человеком уже заняли.
     - А вот эти верхние?
     - Тоже заняты. Ребята в ресторан пошли.
     Мужчина скользнул взглядом по сидящему Сергею и исчез.
     - Ну что,  будем знакомиться,  - сказал старичок.  - Меня зовут Леонидом Ароновичем.
     - Сергей.
     - В командировку едем,  или просто так? - продолжил Леонид Аронович, и Сергей понял,  что старичок словоохотлив.  Нескончаемый дорожный разговор не входил в планы Сергея, он хотел не спеша обдумать события последних  дней,  представить  себе  хотя бы приблизительные контуры жизни на новом месте. Впрочем, вся ночь впереди, а что он не заснет, Сергей не сомневался,  слишком велико было скопившееся в нем эмоциональное напряжение,  а пока,  что ж, пока можно и отвлечься от тягостных дум.
     Леонид Аронович оказался приятным собеседником.  Он знал  много интересных историй  и  рассказывал их блестяще,  приводя массу убедительных подробностей,  которые делали его рассказы живыми и  увлекательными. Под  мерный стук колес все дальше от них уносилась самарская земля, за окном сгустились сумерки, уже давно пришли из ресторана и улеглись на верхние полки молодые парни, а они все разговаривали, неспешно, с перерывами, но не обрывая тонкую нить беседы.
     Сергей незаметно  для  себя  рассказал старичку всю свою жизнь, исключая последние события.
     - Значит,  вы двигаете вперед науку, - проговорил Леонид Аронович. - А я вот так и не получил высшего образования.
     - А вы кем работаете, Леонид Аронович?
     - Мой дед, мой отец, и я сам, Сережа, всю жизнь работали ювелирами. Это потомственная профессия.
     Сергей вспомнил про украшения.  Неплохо бы воспользоваться случаем и спросить, сколько он может выручить за них.
     - Леонид Аронович,  вы не могли бы оценить украшения, которые я везу с собой?  Я в настоящее время нуждаюсь в деньгах и хочу продать их, но сколько за них просить, я не знаю.
     Глаза у ювелира заблестели.
     - Сочту за удовольствие,  дорогой Сережа.  Мне все равно сейчас делать нечего.  А поскольку вы кажетесь мне весьма милым молодым человеком, к тому же нуждающимся в деньгах, я не возьму с вас за оценку ничего.
     Сергей полез в чемодан,  достал пакетик с украшениями и передал их Леониду Ароновичу.  Старичок подстелил на столик газету, вынул из кармана лупу и бережно высыпал на газету содержимое пакета.  Он вертел украшения, бормоча при этом что-то нечленораздельное. Сергей думал про себя, удастся ли выручить за все хотя бы тысячу рублей.
     Наконец, ювелир  оторвал  свой взгляд от лупы.  Он разделил все украшения на две кучки:  в одной - серьги с зелеными камнями, в другой - все остальное.
     - Что я могу сказать, Сережа. Большинство украшений - ничего не стоящие безделушки,  за которые вам ломаного гроша не дадут.  Кольцо из золота низкой пробы пойдет по цене лома.  А вот серьги  -  другое дело. Оправа сделана очень изысканно, чувствуется мастерская работа, но главное - это камни. Таких изумрудов я еще не видел.
     - Изумрудов?  Я думал, это стекляшки. Сколько же они могут стоить?
     - Я бы дал за них десять тысяч долларов.
     У ошеломленного Сергея отвалилась челюсть.
     - А вы уверены, вы не ошибаетесь? - пробормотал он.
     Леонид Аронович покачал головой.
     - Молодой человек, в драгоценных камнях я разбираюсь. Я работал с ними всю жизнь. Кстати, откуда у вас такая прелестная вещь?
     Сергей молчал. В голове у него медленно, тяжело ворочались мысли. Серьги подарил Олег.  Олег подарил его жене  неприлично  дорогие серьги. Подарил, скрыв их истинную цену.
     Как молния в один миг освещает скрытую  во  тьме  местность  со всеми ее потаенными уголками,  так и подарок Олега высветил для Сергея все якобы случайные события,  происшедшие с ним в последнее время. Под непрерывный бубнеж старика Сергей вспоминал и выстраивал цепочку фактов,  в которой каждое звено было нерасторжимо  сцеплено  с другим.
     ...по своей ценности,  Сережа, изумруд уступает только алмазу и иногда хорошим рубинам... ...эти красноречивые взгляды, которыми украдкой обменивались Олег и Ольга,  я их замечал,  но не придавал  им значения...  ...древние римляне считали,  что нет цвета, который был бы приятнее для глаз,  чем цвет изумруда,  "ибо они только  одни  из драгоценных камней,  кои при взирании на них удовлетворяют глаза, но не пересыщают"... ...Олег устроил "отдых" в Ташкенте, а Абдулла, его друг,  навязал мне эти десять тысяч долларов... ...прозрачные изумруды высокого качества весьма редки. Как правило, они замутнены включениями, или трещинками. Это не считается большим дефектом. На профессиональном языке это называется - "жарден",  то-есть "сад"...  ...Десять тысяч долларов!  Сколько мучений я перенес из-за них,  а они, в виде серег,  преспокойно все это время лежали у меня дома.  И Ольга знала об этом!...  ...Но в ваших камнях, Сережа, никаких включений не наблюдается.  Камни чисты, как слеза ребенка. Видите, поэтому они обработаны  бриллиантовой огранкой...  ...Абдулла сам купил мне билет на обратную дорогу,  купил билет в то же купе и своему исполнителю Косте. Все было подстроено,  никуда эти пять тысяч не девались,  вернулись к своему хозяину, Абдулле... ...Считается, что изумруд - камень чистых людей. Камень абсолютно не терпит лживых и злых, им он приносит несчастье... ...Звонки и встреча в подъезде - тоже дело рук Олега. Интересно, травма блатного настоящая, или тоже искусная игра. Но вроде человека отвезли в больницу, тут что-то не сходится...
     - Сережа,  вы  о чем-то глубоко задумались.  Высокая цена этого украшения - для вас неожиданность?
     - Это  слишком слабо сказано,  Леонид Аронович.  Ваше сообщение потрясло меня.
     - Вот как? Это интересно.
     Ювелир замолчал,  почувствовав,  наконец,  что с Сергеем что-то происходит. В  купе воцарилась тишина.  Лишь с верхней полки доносилось легкое похрапывание, да звенела ложечка в стакане.
     - Сережа,  - мягко произнес Леонид Аронович, - я вижу, что тебя что-то угнетает.  Ты еще молод,  а я за долгие годы,  поверь,  узнал жизнь и людей. Мой совет может тебе пригодиться.
     И Сергей  стал  говорить  с той откровенностью,  с какой иногда рассказывают случайному попутчику,  с которым больше не  встретишься никогда, то, что не всегда доверишь даже близкому человеку.
     Ювелир слушал молча, не перебивая, внимательно.
     - Во всей этой истории мне больше всего непонятно,  зачем Олегу и моей жене такие сложности, вся эта уголовщина, - так закончил свой рассказ Сергей.  - Ну любят они друг друга, так кто мешает им соединиться? Олег - холостяк,  Ольга без детей, квартира у Олега двухкомнатная, в центре города, с евроремонтом. Я не такой уж Отелло, что б устраивать дикие сцены,  и они это знают. Могли бы спокойно, цивилизованно разойтись.
     - Вот,  вот,  Сережа,  - подхватил Леонид Аронович.  - Вы точно обозначили центральный нерв этой истории.  Здесь какая-то тайна,  не связанная с их любовью.
     - Но как до всего докопаться,  ума не приложу,  какая тут может быть тайна.
     - Я вот что посоветую вам,  Сережа. Немедленно сходите с поезда и возвращайтесь.  До сих пор вы были послушной фигурой в разыгрываемой Олегом партии.  А сейчас вы сделаете сильный ход,  не входящий в его планы.  Что касается тайны, я не мистик, я реалист и считаю, что во всем можно разобраться.
     - Как, каким образом?
     - Одному вам будет тяжело.  Олег, судя по вашему рассказу, противник очень грозный. Но есть люди, готовые вам помочь. Я имею в виду не милицию, слишком тонкое это дело. Я имею в виду частное агентство.  Мне самому пришлось недавно к ним обращаться по своим ювелирным  делам,  и у меня осталось самое положительное впечатление об их работе.  Плату они берут умеренную, а отношение к клиенту очень внимательное и работу выполняют весьма квалифицированно.
     - Вот это действительно разумно, - обрадовался Сергей. - Я ведь варился все время в собственном соку,  поэтому наделал много ошибок.
     - Подождите минуточку,  - ювелир полез в карман и достал записную книжку и авторучку. - Сейчас я вам напишу адрес.
     Сергей взял бумажку и положил в карман.
     - Теперь,  Сережа,  вам надо собирать вещи.  Скоро Уфа, большая станция, самое удобное место, чтобы дожидаться обратного поезда. Желаю вам удачи, а меня извините, провожать вас не буду. Мне уже давно пора баиньки, что-то мы с вами сильно припозднились, а Челябинск будет рано утром.
     Леонид Аронович разобрал постель, выключил лампочку в изголовье и лег, отвернувшись лицом к перегородке.
     Сергей вышел в коридор и посмотрел расписание, висевшее на стене. До Уфы оставался ровно час.  Сергей вернулся в купе и, не раздеваясь, лег.  Голова была холодной, ясной. Он, наконец, перестал щепкой плыть по течению и повернул к берегу. Но все-таки какая это случайность, эта встреча с ювелиром.  Не будь ее, Сергей до сих пор оставался бы игрушкой в руках судьбы.
     Через час Сергей стоял в тамбуре вагона.  Вышел проводник и покосился на его чемоданы.
     - Вы же вроде бы до Челябинска едете?
     - Обстоятельства изменились, - объяснил Сергей.
     Поезд плавно подошел к перрону на первом пути.  Сергей вышел на мокрый асфальт, в лужах отражались желтые огни вокзала. После теплоты вагона сырой, холодный воздух заставил его содрогнуться. Он быстрыми шагами пошел к зданию.
     В зале ожидания с высокими потолками и тусклыми лампами,  грязным кафельным полом,  было холодно и неуютно.  То и дело  отворялась дверь,  впуская волны влажного воздуха. На деревянных скамьях сидели и лежали измученные люди с детьми и многочисленными  узлами.  Сергей прошел в кассовый зал,  купил билет, сдал чемоданы в камеру хранения и затем налегке вернулся в зал ожидания. Вдоль рядов скамеек шел милиционер, поднимая спящих бомжей и выпроваживая их из зала.
     Сергей нашел себе свободное место, но не просидел на нем и пяти минут, встал и начал ходить по залу.  Его подавленное состояние сменилось жаждой активной деятельности, стремлением быстрей разобраться во всем до конца.

Глава десятая

     Мужчина с  черным дипломатом в руке томился на уфимском вокзале в ожидании поезда. Весь день он провел на работе в разнообразных делах, а  утром уже должен был выступать с докладом на совещании в Челябинске. Он устал и мечтал скорее добраться до постели.  Едва  объявили о  прибытии,  он  пошел  на  платформу и все-таки промахнулся, встал далеко от своего вагона. Перепрыгивая через лужи, он, наконец, добрался до двери, предъявил проводнику билет.
     - Занимайте тридцать первое место,  - сказал проводник.  - Нижнее, только что освободилось.
     - Не могли бы вы поскорее дать мне белье?
     - Как только тронемся.
     Через полчаса командированный заснул крепким сном измотавшегося человека.
     Рано утром в Миассе,  за час до конечной остановки, в поезд сел еще один мужчина. Он сел в плацкартный вагон, но не стал искать место, а через тамбур прошел в соседний купейный вагон и встал  неподалеку от отмеченного им купе. Ему было поручено убить человека и сейчас он размышлял,  как это лучше сделать. Холодными пальцами он сжимал в кармане куртки "заточку" - напильник со специально заостренным концом. Слишком внезапным было поручение, поэтому киллер не держал в голове специального плана,  ожидая подходящего случая,  но знал, что рано или поздно,  в вокзальной ли толчее,  или в автобусной давке он пустит в ход свое излюбленное орудие.
     Бледный рассвет вставал за окном. Поезд шел с большой скоростью и вагон качало в стороны, то прижимая киллера к поручню у стекла, то отталкивая. Вдруг киллер насторожился.  Дверь купе поехала в сторону и оттуда,  потягиваясь,  вышел парень с пачкой сигарет в руках.  Кто он? Может,  тот самый,  кого приказано убрать?  Ладно,  с ним он еще разберется,  а пока надо воспользоваться удачей и проверить  остальных. У него есть по крайней мере три минуты.
     Дождавшись, пока парень скрылся за дверью в тамбур, мужчина осторожно проскользнул в купе.  Там все спали. Мужчина цепким взглядом нашел табличку с номером 31, подошел поближе, откинул одеяло и сильным  точным  толчком сунул "заточку" под лопатку спящему.  Тот издал чуть слышный стон и затих. Киллер выдернул заточку и аккуратно прикрыл  убитого  одеялом.  Затем неслышно выскользнул из купе и быстрым шагом пошел по коврику.  В переходе между вагонами он  выбросил  напильник вниз, на мелькающие шпалы.

                ***

     Этим же утром Сергей сошел с поезда в Самаре и вышел на покатую привокзальную площадь.  Утро выдалось  ветреным и ясным.  Холодная синева неба с несущимися обрывками туч, мокрые улицы, здания и деревья, все вокруг блестело и переливалось в лучах холодного солнца.
     Опять мешали дурацкие крупногабаритные чемоданы.  Но сдавать их в камеру  хранения было нельзя,  неизвестно,  где сегодня вечером он приклонит голову.  Сергей сел на трамвай и поехал в сторону Безымянки.
     Частное  сыскное  агентство располагалось во дворе пятиэтажного дома, о чем свидетельствовала скромная металлическая табличка у входа  в обыкновенный жилой подъезд.  Сергей подошел к железной двери и решительно отворил ее.  В коридоре справа от него располагалась кухня, на двери слева висела табличка  -  директор  агентства  Гриценко Л.В. Из комнаты подальше выглянул мужчина,  но увидев Сергея с чемоданами тут же исчез.
     Сергей, не  стуча,  открыл  дверь и с чемоданами ввалился в небольшую,  скупо обставленную комнату.  Вдоль одной стены стояло несколько стульев.  Возле стола,  стоявшего у занавешенного тюлем окна, располагалось кресло. По другую сторону стола, тоже в кресле, сидела женщина лет тридцати, увлеченно работавшая за компьютером. Она мельком взглянула на Сергея и сделала приглашающий жест в сторону  кресла. Пальцы ее быстро бегали по клавиатуре. Сергей не стал садиться и спросил:
     - Мне нужен Гриценко.
     - Я - Гриценко Людмила Васильевна.  Присаживайтесь, пожалуйста, я уже закончила.
     Сергей смотрел на ее гладкие русые волосы, завивающиеся на концах локонами,  маленькие розовые уши, умело подчеркнутые помадой губы, серые лучистые глаза и молчал.
     Глядя на замешкавшегося Сергея, она спросила:
     - Что вас смущает? Что я женщина?
     - Не представлял себе женщину,  как сыщика,  - ответил  Сергей. - И,  честно говоря, сомневаюсь, что вы справитесь с моим делом.
     - А вы не сомневайтесь,  - спокойно сказала Гриценко  и  нажала кнопку на столе.  Где-то в глубине квартиры прожужжал звонок, и буквально через несколько секунд в комнате возник мужчина,  только  что выглядывавший в коридор.  Сергей оценил его спортивный вид и широкие плечи.
     - Игорь Константинович,  присаживайтесь,  пожалуйста, - сказала Гриценко. - К нам пришел заказчик,  вы будете помогать в решении его проблем.
     - Это  другое  дело,  - подумал про себя Сергей и сел в кресло. Игорь Константинович сел на стул у стены.
     - Слушаем вас, - сказала Людмила Васильевна.
     - Меня прислал к вам Леонид Аронович.
     - Вот как? Свежее дело. Запутанное, сложное. Надеюсь, он остался доволен? Не жаловался?
     - Я  думаю,  что его рекомендация обратиться к вам,  это и есть его похвала вашей работе, - ответил Сергей.
     Сергей откинулся  на спинку кресла и в очередной раз начал свою повесть. Людмила Васильевна и Игорь Константинович слушали его  внимательно, но не молча, как Леонид Аронович, а со множеством уточняющих и наводящих вопросов, отчего монолог Сергея превратился в непринужденную беседу.
     - Я приехал к вам,  как видите, прямо с поезда, с чемоданами, - сказал Сергей.
     - Вы приняли правильное решение, - одобрил его Игорь Константинович. - Вам лучше не появляться сейчас дома.
     - Ну что, Сергей Владимирович, - официально обратилась к Сергею Людмила Васильевна,  - мы беремся за ваше дело.  Что касается вашего размещения,  к вечеру что-нибудь придумаем. Хотелось бы обсудить еще один важный вопрос об оплате наших услуг.  Они довольно недороги, да и дело ваше не потребует значительных затрат,  но, как я поняла, денег у вас нет. Вам даже не на что жить самому, не так ли?
     - Я рассказывал вам о серьгах,  - сказал Сергей.  - Я хотел  бы заложить их в ломбарде. Понимаю, что они не мои, а принадлежат жене. Но у меня нет другого выхода. Как только вся эта история закончится, я выкуплю их. Продам что-то из вещей и выкуплю.
     Людмила Васильевна задумалась.
     - Формально  они не ваши,  - сказала она.  - Но учитывая ситуацию... Вы ведь пока не разводитесь и не делите  имущество.  А  черт, возьму грех на душу. Ювелир в ломбарде "Экстра" проходил по делу Леонида Ароновича, как же его звать, кажется, Юрий Степаныч.
     Она набрала номер.
     - Юрий Степаныч,  здравствуйте,  Гриценко.  Узнаете? Ну хорошо, что не забыли.  Просьба к вам. Сейчас подъедет к вам молодой человек с серьгами,  вы уж не мутузьте его с оценкой, ему срочно нужны деньги. Да, да. Спасибо вам большое, до свиданья.
     - Ну вот проблема с деньгами решилась. Поезжайте с Игорем Константиновичем. Вдвоем на всякий случай,  - добавила Гриценко, заметив недоумение Сергея, - сумма большая.
     - Я  тут  могу оставить чемоданы?  - спросил Людмилу Васильевну Сергей.
     - Конечно.  И  часть денег потом можете оставить у нас в сейфе, ни к чему разъезжать по городу с крупной суммой.
     После ухода Сергея и Игоря,  уже оживленно,  по-дружески обсуждавших спортивные новости,  Гриценко стала обдумывать свои ближайшие шаги. Было несколько ниточек, видневшихся из этого клубка, и она решила потянуть вначале за ниточку, называвшуюся "блатной". Из шкафа в коридоре она достала белый халат и сунула его в белый пакет с фотографией, изображавшей красивую кошку.
     Закрыв офис,  она вышла во двор и села за руль весьма подержанной "шестерки". В клиническую, что ли, сначала, подумала она.
     Остановившись у  торговых  рядов рядом с перекрестком,  Людмила Васильевна вылезла из машины и купила полкило красивых  красных  яблок. Затем  села в машину и вскоре заехала на территорию клинической больницы.
     В коротком белом халате,  хорошо подогнанном к ее фигуре  и  не скрывающем ее красивые ноги,  Людмила Васильевна поднялась на второй этаж и постучала в дверь заведующего хирургическим отделением.  Тот, увидев симпатичную  женщину,  легко  подскочил со стула и пружинящим шагом пошел к ней навстречу.  Он усадил Людмилу Васильевну,  а затем присел и стал разглядывать ее тем особенным взглядом,  в котором читается специфический мужской интерес.
     - А ты приятель, бабник, - подумала Людмила Васильевна и, чтобы закрепить успех, обворожительно улыбнулась, показав великолепный ряд белоснежных ровных зубов.
     - Чем могу служить столь очаровательной даме?
     Людмила Васильевна извлекла из сумочки лицензию частного детектива и протянула ее.
     - Надо же,  частный детектив и одновременно прелестная женщина, - продолжал рассыпаться в комплиментах заведующий.
     - До чего надоело это удивление, - подумала Людмила Васильевна, - они все, видимо, начитались крутых детективов с бесконечным мордобоем, погонями и перестрелками.
     А вслух сказала:
     - Меня интересует мужчина с травмой затылка, возможно поступивший к вам 31 октября поздно вечером.
     - Тридцать первого вечером?  Вы знаете,  был такой. Юрий Тюрин, кажется. Я запомнил его,  потому что с ним вышла история. Сбежал, вы знаете, неизвестно почему.  Впрочем,  предположения имеются. Знаете, из уголовной среды, может, скрылся от разборок? Лежал в третьей палате. Вы  опросите  соседей  по палате,  я разрешаю вам пройти,  может кто-нибудь что-то знает.
     Людмила Васильевна  поблагодарила  и  одарила его благосклонным взглядом.
     - Людмила Васильевна,  - с вкрадчивыми  бархатными  интонациями сказал заведующий, - вы произвели на меня большое впечатление. Может быть, мы встретимся сегодня вечером?
     Людмила Васильевна  расхохоталась.  Вот и результаты ее  кокетства, не замедлили сказаться.
     - Нет,  - мягко сказала она,  - извините,  когда у меня работа, то день не нормирован. Я вечером буду занята.
     - Ну,  а может быть, телефончик? Дождемся времени, когда вы будете свободны.
     - Это,  пожалуйста.  Вот моя визитка, на ней указан мой рабочий телефон.
     Людмила Васильевна встала. Заведующий опять подскочил и проводил ее до двери.
     - Приятный мужчина,  - подумала Гриценко,  - проходя к  третьей палате.
     Она зашла в открытую дверь,  оглядела обитателей палаты и обратилась  к мужчине с забинтованной рукой,  сидевшему на кровати возле входа:
     - Извините, мне сказали, что в этой палате лежит Тюрин Юрий.
     - А вы кто ему будете?
     - Жена я ему, - ответила Гриценко.
     - Жена? Что-то поздно вы спохватились.
     - А я к родственникам ездила,  - объяснила Гриценко,  - в Оренбург. Приезжаю домой,  что за пропасть,  нет Юры.  Я названивать туда-сюда, в милицию, в больницы, еле отыскала.
     - Нет тут вашего Юрия. Сбежал он и не попрощался.
     - Это куда же он подевался-то?  Только нашла, а он опять, стервец, исчез. Он вам ничего не говорил?
     - Ничего не сказал, я же говорю, сбежал, не попрощался. И вообще он неразговорчивый был. Видно, сильно по башке его трахнули.
     - Никто не знает, куда Тюрин девался, - повысив голос, спросила Гриценко у остальных больных.
     Все промолчали, лишь один мужчина в дальнем углу пробурчал: "Не знаем мы ничего".
     Крайне разочарованная,  Людмила  Васильевна повернулась,  чтобы уходить, но вспомнила про яблоки и протянула пакет мужчине с  забинтованной рукой:
     - Возьмите, вот тут яблоки. Желаю вам скорейшего выздоровления.
     Людмила Васильевна медленно шла по коридору,  думая, что  пред- принять дальше. Одна ниточка оборвалась. Вдруг сзади раздался голос:
     - Женщина, подождите.
     К ней направлялся мужчина с забинтованной рукой. Подойдя поближе, он оглянулся и сказал:
     - Жалко мне тебя стало,  бабенка ты вроде бы неплохая. Снюхался твой Юрий с медсестрой Наташкой. У нее его и ищи.
     - Ах вот оно что,  - протянула нараспев Людмила  Васильевна,  - так я и знала, ну я покажу ему, стервецу.
     И развернулась в сторону процедурной.  Войдя в нее, она увидела медсестру, стоящую  у  столика  и раскладывающую ампулы и шприцы для инъекций.
     - Это вы, Наташа? - сходу начала Гриценко.
     - Нет,  я не Наташа,  я Юля. А что вам надо от Наташи, и кто вы такая?
     - Что мне надо? Мужа моего мне надо, Юрия Тюрина.
     Юля пожала плечами.
     - Что-то на Наташу непохоже.  Вы ее не видели,  она  далеко  не красавица.
     - Ох, Юлечка, - перешла Гриценко на доверительный тон, - вы еще такая молодая,  жизни не знаете.  Именно такие и уводят, а потом все удивляются. Они красотой не берут,  зато в постели такое  вытворяют, тьфу! Юлечка, очень прошу, дайте мне ее адрес, я своего стервеца домой, к детям приволоку,  пусть они в рожу его  бесстыжую  посмотрят. Ведь двое их у нас.
     - Ну, не знаю, - заколебалась Юля. - Как-то неудобно.
     - А чего тут неудобного? Я никому не скажу, никто и знать-то не будет, а вы хорошее дело сделаете, семью не дадите разрушить.
     Юля назвала адрес,  затем, дождавшись ухода Гриценко, вернулась к своим занятиям. На губах у нее играла легкая злорадная улыбка.
 
                Глава 11

     - Вот так вот,  Шемякин, - торжествующе думала Гриценко, садясь в свою "шестерку".  - А ты сомневался.  Иногда женщина может сделать то, что мужчине никогда не удастся. Даже в следственном деле.
     Через двадцать минут она уже была на месте.  Войдя в офис,  она увидела Сергея и Игоря, водружающими в сейф дипломат.
     - Все в порядке, - сообщил ей Сергей.
     - У меня тоже неплохие новости.  Я узнала, где проживает в настоящее время Юрий Тюрин. Это ваш "собеседник" в подъезде, помните?
     - Вот как! - поразился Сергей. - Быстро вы однако.
     - Стараемся,  - скромно ответила Людмила Васильевна,  проходя к столу. - Сбежал он из больницы, и это очень подозрительно. Хорошо бы выяснить, почему?
     - Людмила Васильевна,  а что мне сейчас делать?  - спросил Сергей. - Я прямо-таки киплю,  жажда деятельности обуревает.  Может,  я съезжу к этому Тюрину, поговорю с ним по душам?
     Гриценко задумалась. С одной стороны, хотелось самой эту ниточку тащить до конца.  С другой стороны, может, Шемякину лучше удастся разговориться с Тюриным.  Ведь они,  в известной  степени,  все-таки знакомы.  А будет ли Тюрин откровенен с неизвестной женщиной, к тому же сыщиком?  Да и хотелось потянуть за еще одну ниточку, очень перспективную. Олег Колосов, не пора ли им заняться?
     - А вы там не подеретесь опять?
     - Не думаю.  Не та сейчас ситуация. А вот откровенности от него не гарантирую, хотя и постараюсь узнать все, что в моих силах.
     - Хорошо, поезжайте.
     И Гриценко назвала адрес.
     После ухода  Сергея она решила основательно пообедать.  Впереди предстоял длинный, насыщенный, как она чувствовала, событиями вечер. Возвратясь из  кафе,  она обсудила с Игорем еще одно дело о ревнивом муже. Дело было типовое, муж-предприниматель, занятый по горло работой,  заподозрил жену в измене и просил за ней проследить. Игорь уже установил адрес,  по которому ходит жена, но необходимо было определить предосудительность этих визитов.  Это требовало терпения и длительных наблюдений. Что ж, Игорь этим сегодня займется.
     После этого  Гриценко два часа возилась с документами по делу о финансовых махинациях в одном из ТОО,  затем  принимала  посетителя, оказавшегося сумасшедшим.  Мужчина в очках, съехавших на нос, с потрепанным портфелем на коленях,  размахивал руками и  жаловался,  что его преследует некая "космическая лярва".  Эта лярва по ночам протягивает из космоса свои невидимые щупальцы и высасывает из него  жизненные силы.  Мужчина просил защиты,  или ликвидации лярвы. Гриценко потратила целый час для того, чтобы доказать мужчине, что они такими делами не занимаются,  но так его и не убедила.  Наконец, она просто выставила его за дверь.
     Мужчина ушел,  бормоча проклятия по ее адресу, а она, на всякий случай, занесла его данные в компьютер.  Такие, как он, могут сотворить любую пакость.
     Затем она откинулась в кресле с закрытыми глазами.  Неизвестно, как лярва, а мужчина высосал из нее все соки.
     Отдохнув, она начала собираться, взяла бинокль, так часто необходимый в ее работе. Людмила Васильевна решила проследить вечером за квартирой Шемякина.
     Подъехав к нужному дому, она оставила машину в заасфальтированном "кармане", рядом с уже стоящей здесь машиной, а сама вышла и начала осматриваться. Вот дом Шемякина, его подъезд, а вот в доме напротив - подъезд,  в котором Шемякин разговаривал  с  Тюриным.  Очень удобное место для наблюдения. Гриценко вошла в подъезд, поднялась на третий этаж, достала бинокль и приникла к окулярам. Так, вот, кажется,  и окна квартиры. Свет горел в одной из комнат и на кухне. Ольга что-то делала на кухне,  изредка выходя в гостиную,  как  определила Гриценко  сквозь неплотно задвинутые шторы.  Гриценко настроилась на терпеливое длительное ожидание. Но ей повезло, через четверть часа в комнате появился мужчина. Он как будто уговаривал Ольгу, но та качала головой.  Вот он обнял Ольгу и они, прижавшись друг к другу, слились в долгом поцелуе.
     - Что вы здесь делаете?  - раздался резкий голос позади Гриценко.
     Появление Гриценко возле дома, где произошло нападение на Юрка, не ускользнуло от бдительного ока старушки Ксении Петровны.  Ее насторожило, что незнакомая женщина стала пристально рассматривать сначала соседний дом, затем зашла в их подъезд. Ксения Петровна приоткрыла дверь,  но так и не услышала хлопка чьей-либо двери в подъезде. Любопытство оказалось сильнее осторожности.  Ксения Петровна  надела мягкие тапочки и потихоньку стала подниматься по лестнице.  Дойдя до второго этажа,  она увидела женщину  с биноклем в руках, что-то разглядывающую сквозь  окно.  Также  тихо спустившись,  Ксения Петровна бросилась к телефону. Записка с номером, оставленным симпатичным милиционером, лежала рядом.
     Алексей Якулин  собирался  уходить  домой,  но  звонок старушки сильно заинтересовал его.
     - Да, да, большое вам спасибо, я сейчас подъеду.
     Он тихо поднялся по лестнице и застал Гриценко, увлеченную сценой в квартире,  врасплох.  От неожиданности Людмила Васильевна чуть не уронила бинокль.
     - Итак,  я вас спрашиваю, что вы здесь делаете? - повторил Якулин.
     - А вы кто,  собственно, такой? - оправилась Гриценко от растерянности.
     - Я сотрудник милиции.  А интересуюсь, что вы здесь делаете потому, что в этом подъезде недавно было совершено покушение на убийство.
     Гриценко поняла,  что  разговор будет серьезный.  Она полезла в сумочку и достала лицензию частного детектива.
     - Так,  - сказал Якулин.  - Это вы мне объяснили, кто вы такая, но на мой вопрос, что вы здесь делаете, мне не ответили.
     - Я выполняю поручение моего клиента.  Что касается  содержания поручения, это моя профессиональная тайна.
     - И вы гарантируете,  что ваше расследование не связано с покушением?
     Гриценко растерялась, не зная, что сказать. Якулин, видя ее замешательство, сказал:
     - Вот что,  или вы мне сейчас все рассказываете,  или я вас задерживаю, как подозреваемую.  Кроме того, за отказ от сотрудничества с милицией у вас могут отобрать лицензию.
     - Не имеете права.  У вас нет никаких доказательств, что я связана с этим покушением.
     Гриценко была сильно взволнована.  Она упиралась,  понимая, что не права и что это может ей дорого обойтись. Якулин, видя ее состояние, помолчал, дав ей успокоиться, и сказал:
     - Послушайте, Людмила Васильевна, к чему нам эти распри. Вам не кажется, что объединив наши усилия, мы только выиграем?
     - Мой клиент доверился мне,  и я не хочу его подставлять.  Ведь ваши методы гораздо прямолинейнее,  чем наши,  а дело его очень тонкое, деликатное.
     - Хорошо,  Людмила Васильевна.  Я обещаю вам, что там, где поступки вашего клиента не будут выходить за рамки закона,  буду действовать,  посоветовавшись с вами.  Притом не забывайте,  что и я имею некоторые сведения, которыми в разумных пределах могу поделиться.
     У Гриценко отлегло от сердца.  Кажется, с этим симпатичным лейтенантом можно найти общий язык. Да и помощь его может пригодиться.
     - Давайте заключим соглашение, - сказала она. - Я вам рассказываю все, что знаю, а вы держите свое обещание насчет клиента.
     - Мир, - сказал Якулин и протянул руку.
     Людмила Васильевна рассказала о поездке Шемякина в Ташкент,  об украденных пяти  тысячах  долларов,  о  встрече Шемякина с Тюриным в подъезде,  и далее, о фальшивом паспорте, врученном Олегом Колосовым Сергею Шемякину, о том, как Шемякин обнаружил истинную стоимость серег.
     - Вы мне сообщили неоценимую информацию,  - сказал Якулин.  - Я видел только  внешнюю сторону событий:  человека ударили в подъезде, теперь я понимаю, как это произошло. Честно говоря, до встречи с вами я думал,  что этот случай останется нераскрытым,  тем более,  что пострадавший отказался говорить.  Я в долгу перед вами,  Людмила Васильевна.
     - Ничего, сочтемся как-нибудь. Тем более, что я считаю дело незавершенным. Надо выяснить причину такого неадекватного ситуации поведения Олега  Колосова  и Ольги Шемякиной,  и я надеюсь на вашу по- мощь. Кстати, этот самый пострадавший Тюрин сбежал из больницы, но я узнала, где он предположительно скрывается.
     Ксения Петровна,  мучимая  любопытством,  опять открыла дверь и тихохонько поднялась до второго этажа.
     - Теперь вместе стоят,  - неодобрительно подумала она,  спускаясь. - Совсем плохой подъезд стал.
     - Кажется,  "хозяйка" подъезда нами недовольна, - сказал Якулин и, увидев вопрос в глазах Людмилы Васильевны, - добавил, - живет тут одна старушенция. Она-то меня на вас и вывела.
     Оживленно разговаривая, они вышли из подъезда.
     - Тюрин от нас не уйдет, - говорил Якулин. - Он - промежуточное звено. Я думаю, что надо поинтересоваться головой этой цепочки, Олегом Колосовым. Постойте-ка, Колосов, Колосов... Какие-то сигналы доходили, то ли наркотики, то ли организованная проституция. Во всяком cлучае, та легкость,  с которой он изготовил Шемякину фальшивые документы, говорит о многом.  А знаете что, - Якулин внезапно остановился,  - а не навестить ли нам зверя в его берлоге.  Я говорю о ночном клубе "Вещий Олег". Там, на месте, может что-то проясниться.
     - Пожалуй, - согласилась Людмила Васильевна. - У меня здесь машина, на ней и доедем.
     - Вот хорошо, только сначала заедем ко мне домой, я переоденусь в гражданское.
     У входа  в клуб висело объявление:  "Входной билет для мужчин - 100 рублей,  для женщин - 50 рублей". Якулин присвистнул: "Для начала неплохо". Он подошел к парням в униформе, стоящим у дверей и попросил вызвать метрдотеля.
     - Зачем он вам? - покосился один из парней постарше.
     - Вот выйдет и узнает зачем, - ответил Якулин.
     Решительный вид Якулина произвел впечатление.
     - Сходи, - приказал старший.
     Вышедшему метрдотелю Якулин предъявил удостоверение: " Мы здесь по делу".
     Ночной клуб  начинался  громадным холлом с наглухо зашторенными окнами. Холл в художественном беспорядке был заставлен  тропическими растениями в расписных пивных бочонках,  вдоль стен тянулись подсвеченные аквариумы с изумрудной зеленью,  крупными красными  и  синими рыбами. Из холла вели в неизвестность три двери. За одной раздавался стук бильярдных шаров, из-за другой доносилась тихая музыка.
     - Вам куда? - спросил метрдотель.
     - В ресторан, - махнул рукой Якулин в сторону музыки.
     Метрдотель провел их к четырехместному столику,  расположенному на небольшом возвышении недалеко от эстрады. Столик прятался в тени, зато весь зал был хорошо виден.
     - Ничего,  что столик не на  двоих?  -  учтиво  поинтересовался метрдотель.
     - Никаких проблем, - успокоил его Якулин.
     - Вот мы и сэкономили сто пятьдесят рублей. Вы, Людмила Васильевна, когда-нибудь бывали в ночном клубе?
     - Никогда,  - призналась Гриценко. - Но что-то здесь не слишком много народа.
     - Сейчас не время. Крутые подъезжают после двенадцати.
     Они осмотрелись. На эстраде под медленные страстные звуки музыки вяло извивалась полуобнаженная красотка. Возле длинной стойки бара на высоких тумбах сидели в прозрачных блузках и предельно  коротких, туго стягивающих бедра юбках,  разукрашенные во все цвета девицы, о чьих занятиях нетрудно было догадаться. Они сидели вполоборота к залу, лениво потягивая через соломинку коктейли в высоких бокалах, всем видом показывая, что только и ждут чьего-либо знака.
     - Надо что-нибудь заказать подешевле,  - сказал Якулин и взял в руки меню.
     - Чур,  уговор, - предупредила Гриценко, - каждый платит сам за себя. Никакого джентльменства, мы здесь на работе.
     - Разберемся, - ответил Якулин.
     Он заказал подошедшему официанту бутылку сухого вина и  парочку бутербродов с  красной  рыбой.  Официант невозмутимо принял скромный заказ и буквально через минуту принес вино и бутерброды.
     Зал между тем потихоньку заполнялся.  Уже в разных  концах  его стали раздаваться громкие голоса, темп музыки ускорился. Желто-красный свет,  льющийся из потолочных плафонов,  действовал возбуждающе. Толстый лысый мужчина, сидевший за соседним столиком усиленно разогревал себя рюмками водки. Вот он, кряхтя, вылез из-за столика и направился к барной стойке. Девицы, не проявляя никакого внимания, продолжали тянуть свой бесконечный коктейль.  Лысый толстяк оглядел  их и, подойдя к одной, шепнул ей что-то. Девица, не меняя выражения лица,  сползла с табурета и,  покачивая бедрами, направилась к столику толстяка.
     - Давайте, Людмила Васильевна, выпьем, как водится,  за знакомство, - предложил Якулин, поднимая бокал с вином.
     - Давайте, за плодотворное знакомство,  - поддержала его Гриценко.
     Она так же,  как и Якулин,  наблюдала за толстяком, ожидая дальнейшего.  Толстяк усиленно стал спаивать девицу.  Девица не  жеманилась,  а лихо опрокидывала рюмку за рюмкой,  не забывая и о закуске. На руку толстяка, ползавшую по ее коленям, она не обращала внимания.
     - Двести долларов и я - с головы до ног  твоя,  -  процитировал Якулин стихи современного поэта.
     Но вот толстяк схватил ее за руку, выволок из-за столика и, пошатываясь,  подтащил к метрдотелю,  стоящему в углу зала у одного из выходов,  замаскированного тяжелой плотной портъерой. Толстяк что-то просил у метрдотеля, то и дело показывая на портъеру, но метрдотель, поглядывая на столик Якулина, отрицательно покачивал головой.
     Крайне раздосадованный толстяк,  таща, как буксир, свою девицу, возвратился к столику.
     - Вчера было можно,  сегодня нельзя,  - бурчал он, проходя мимо столика Якулина.
     - Кажется, что-то проясняется, - тихо сказал Якулин Людмиле Васильевне.
     - Я понимаю, - также тихо ответила она.
     Оркестр заиграл популярную мелодию.
     - Что же мы сидим?  Веселиться, так веселиться. Давайте, потанцуем, - предложил Якулин.
     Они вышли на танцплощадку, в толпу нарядных возбужденных людей. Алексей обнял Людмилу и в мерцающих перекрещивающихся цветных лучах, в клубах цветного дыма, ползущего по ногам, они поплыли в ритме сказочно-красивой, меланхоличной и сладострастной музыки. Алексей чувствовал упругое и послушное тело Людмилы, вдыхал запах ее волос, смешанный с простым запахом каких-то цветочных духов, и вдруг ясно ощутил, до чего приятно ему держать в объятиях эту еще час назад совершенно незнакомую ему женщину.
     - Что это со мной? - подумал он. И вдруг увидел паренька в форме официанта, пробирающегося сквозь толпу танцующих.
     - Митя,  -  негромко  окрикнул Якулин.  Паренек посмотрел в его сторону и в глазах его мелькнул испуг.
     Якулин извинился,  оставил  Людмилу  Васильевну и подошел к пареньку.
     - Митя, ты хочешь мне помочь?
     Митя поежился.
     - Я  помню,  что  вы для меня сделали.  Но это не повредит мне? Сейчас так трудно найти хорошую работу.
     - Ты  позвони  мне  завтра  утром и мы встретимся в нейтральном месте.
     - Хорошо.
     Якулин вернулся к Гриценко, которая уже сидела за столиком.
     - Людмила Васильевна,  пожалуй, нам здесь делать больше нечего. Я встречусь завтра с официантом из клуба и узнаю все, что мне нужно.
     - Он вам знаком?
     - Когда-то он влип с наркотиками. Ничего серьезного, держал при себе немного,  баловался.  Я вижу,  парень хороший, попался заодно с дворовой компанией, молодой еще, ну, я сумел ему помочь.
     Они вышли из горящего рекламными огнями клуба. Гриценко подвезла Алексея до дома.  Они договорились,  что Якулин будет  продолжать расследовать деятельность Олега,  а Гриценко выяснит у Шемякина все, что тот узнал от Юрка.
     "Шестерка" развернулась  и  уехала,  оставив Алексея со смутным чувством какой-то потери.  Вместе с тем настроение было приподнятое, рука его еще хранила ощущение женского тела, воображение искусно рисовало серые лучистые глаза Людмилы, внимательно глядящие на него, в ушах еще звучал ее мягкий обворожительный голос.
 
                Глава 12

     Уже пятый  день Юрий Тюрин жил на квартире у Наташи,  набирался сил. Вот и сегодня он благодушествовал,  расположившись за  кухонным столом и попивая горячий чаек. Квартира находилась на первом этаже и Юрок часто поглядывал в окно,  наблюдая, как жители во дворе прыгают через обширные лужи.  Попив чаю,  он взял в руки старую расстроенную гитару.  Ловко орудуя колками и чутко прислушиваясь, натянул струны, и гитара заговорила с нежным металлическим звоном.
     - Наташа, чего спеть-то?
     Наташа закончила мыть чашки и,  облокотившись, присела к столу, собираясь слушать.
     - Да спой чего-нибудь, мне все равно.
     Юрок затянул надрывным,  чуть гнусавым,  "блатным" голосом, аккомпанируя на гитаре двумя-тремя незамысловатыми аккордами:

     "Нас было семеро фартовых ребятишек,
     Все были урки и притом все шулера,
     Но шестерых из нас прибрала к стенке пуля,
     А я в кичман попал на долгие года.

     Костюмчик новенький, колесики со скрипом
     Я на тюремный халатик поменял,
     За эти восемь лет немало горя видел,
     И не один на мне волосик полинял.

     Сама ведь знаешь, что я не был уркаганом
     И не ходил я на мокрые дела,
     Ты познакомила с маслятами, с наганом,
     И в руки финку ты мне подала".

     Юрок переложил ногу на ногу.
     - Душевная  песня,  -  нахмурясь,  сказала Наташа.  - А что там дальше-то?
     - Пожалуйста! Кстати, эту песню сам Аркадий Северный исполнял.
     - Что-то я такого певца не знаю.
     - Да  он  умер  давно.  А пел классно,  я его песни в записи на пленках слышал:
      "Я проходил, ты у ворот стояла,
     А может быть, ты, детка, фраера ждала,
     Ну что ж, пойдем, пойдем вспомянем рестораны..."

     - Ну,  хватит,  - оборвала его Наташа. - А ты другое что-нибудь умеешь?
     - Конечно. Вот, к примеру, "Мы танцевали, все смотрели с восхищеньем...", или "Алых губ накрашенных малина..."...
     - Где ж ты такие песни слышал? - спросила Наташа. - Вроде их ни по радио, ни по телевизору не передают.
     - В зоне,  Наташа.  Там свой репертуар. А хочешь, Вадима Козина спою?
     Юрок начал петь нормальным голосом и оказалось, что у него проникновенный бархатный баритон:
     "Сияла ночь. В окно врывались гроздья белые.
     Цвела черемуха. О, как она цвела!
     Тебя любил, тебе шептал слова несмелые..."
     - Ты чего улыбаешься? - бросил петь Юрок.
     - Да так, думаю про себя. Втюрилась в Тюрина.
     - А,  это у меня фамилия такая.  Я еще когда в СИЗО сидел,  все шутили: "Тюрин в тюряге".
     Наташа засмеялась.
     - Слушай, Наташ, - вдруг посерьезнел Юрок. - Давай жить.
     - А мы что, не живем, что ли, - ответила Наташа, делая вид, что не поняла предложения Юрия.
     - Нет, я хочу сказать, что по-серьезному, ну поженимся, что ли.
     Наташа побледнела.  Она схватила полотенце и  начала  протирать уже протертые чашки.
     - Ты же видишь, некрасивая я, - сказала она наконец.
     - А мне с лица воду не пить, - как-то подобравшись, солидно ответил Тюрин. - Я душу твою понял, Наташа. Потом, почему ты себя некрасивой считаешь? Обыкновенная. А фигурка у тебя очень складная.
     Наташа молчала.  Молчал  и  Юрий,  ожидая ответа.  Вдруг Наташа встала, подошла к Юрию и притянула его голову к себе.
     - Я буду тебе хорошей женой, Юра, обещаю, - тихо сказала она.
     Юрий встал.
     - Ну вот,  как будто гора с плеч свалилась. Эх, хорошо на белом свете жить! - вдруг громко заорал он и закружил Наташу.
     - Постой,  постой, - вдруг остановился он, в изумлении уставившись в окно. - Это кто к нам идет, Наташа. Это же тот чувак, которого я разыграл в подъезде!
     И не успела Наташа осмыслить сказанное,  как Тюрин уже забрался на табурет, открыл форточку и, высунув голову, крикнул:
     - Эй, иди сюда!
     Сергей увидел его и ответил кивком. Через минуту он уже заходил в квартиру.
     - Будем знакомиться.  Тюрин протянул руку.  - Я - Юрий. Близкие знакомые зовут Юрком.
     - Не слушайте его, - вмешалась Наташа. - Юрий он.
     - Ты смотри,  только поженились, а уже командует, - весело сказал Юрий. - А ты как меня нашел-то?
     - Сергей, - представился Шемякин. - Нашел я вас случайно, - уклончиво сказал он.  - Но прежде всего хочу извиниться за то, что нанес вам такую серьезную травму. Это было нечаянно.
     - Брось, Сергей, не извиняйся, ты тут не причем. Ты садись, чайку попей,  а я тебе расскажу,  как дело было.  Такую встречу надо бы бутыльчонком отметить,  да не могу,  голова не позволяет. И брось ты это "вы", люди мы простые, без церемоний обойдемся.
     Юрий рассказал Сергею,  как за оказанную услугу он  получил  по затылку от Олега Колосова.
     - Так что видишь,  Сергей,  ты ни в чем не виноват. А чем же ты так Олегу не угодил, что он тебе такую пакость подстроил?
     - Сам не понимаю.  Тут, кроме подъезда, целая история с географией.
     И  Сергей в свою очередь рассказал про свои приключения. Наташа слушала, как зачарованная,  лишь изредка покачиванием головы выражая свое удивление. Юрий же воспринял все спокойно, всем своим видом показывая, что слышал и не такое.
     - Я тебе вот что скажу,  Сергей. С Олегом разбираться надо, тут мы с тобой союзники. У меня на него зуб во-о-он какой большой. И домой тебе пока возвращаться нельзя.
     - Пусть он у нас переночует,  - вмешалась Наташа. - Я все равно в ночную смену уйду.
     - Но пробраться в дом тебе надо, - продолжил Юрий. - Тебе документы свои забрать надо.  Сейчас у тебя ксива фальшивая,  не дай бог вляпаешься в какую-нибудь проверку,  да попадется дотошный мент, заметут в "ментовку", потом не открестишься.
     - Да я и сам об этом думал,  - сказал Сергей. - Сегодня ночью и съезжу.
     - А почему ночью? - удивился Юрий.
     - Днем опасно. Поликлиника, где жена работает, рядом. Она может в любую минуту забежать.  Да и соседи днем могут увидеть, ей расскажут. А ночью она обычно до того крепко спит, пушкой не разбудишь.
     - Ну смотри, тебе виднее.
     Наташа сказала Юрию,  чем поужинать,  а сама стала собираться в больницу. Сергей с Юрием стали обсуждать,  как быть с  Олегом.  Юрий планировал подстеречь  его  в темном месте и трахнуть,  как Олег его самого, по башке.  Сергей хотел сделать все легально.  Теперь, когда стало ясно,  что не он нанес травму Юрию,  он подумывал,  а не обратиться ли с заявлением в милицию.
     - Чудак ты,  - сказал Юрий.  - С чем ты туда придешь?  Что Олег тебе паспорт фальшивый дал?  Да он скажет,  что впервые об этом слышит. И никогда ты ничего не докажешь. С украденными у тебя долларами это вообще одна фантазия.  Нет, по башке трахнуть лучше, сам на себе прочувствовал.
     За разговорами  незаметно  пролетело время.  После ужина Сергей с Юрием сели смотреть хоккей, потом Сергей поднялся.
     - Юра, мне пора. Лучше возле дома подожду, обстановку разведаю.
     - Давай,  Серый, удачи тебе, - сказал Юрий. - Возвращайся сюда, я тебя ждать буду.

                ***

     В прихожей раздались резкие отрывистые звонки.  Ольга вздрогнула. - Что делать с нервами? - подумала она. Олег зашел стремительно, весь собранный, напряженный.
     - Оля,  дорогая, извини, заехал на минутку. Налоговая осаждает, копает и вглубь, и вширь, такое впечатление, что у них есть информатор. Как ты, как настроение?
     - Настроение  неважное,  все время думаю,  как несправедливо мы обошлись с Сергеем.
     - Оля,  поздно об этом думать,  - сказал Олег,  отвернувшись от нее. - Сергея уже нет.
     По лицу Ольги потекли слезы. Она не сделала ни одного движения, не вскрикнула, лицо ее будто окаменело.
     Олег обнял ее, и она припала к нему.
     - Оля,  дорогая,  не плачь, клянусь тебе, это последнее испытание, выпавшее на твою долю.  Впереди только светлое, безоблачное будущее. Держись, Оля.
     Олег поцеловал ее в мокрые от слез губы, затем медленно отстранил ее.
     - Извини, мне пора.
     Ольга легла на диван.  В голове была какая-то звонкая  пустота, руки и ноги были ледяными. Она укрылась теплым пледом и только-только начала согреваться, как вновь прозвенел звонок.
     Ольга поплелась  в  прихожую и открыла дверь.  На пороге стояла Нина.
     - Ты чего, Нина? - удивилась Ольга, пропуская ее. - Ведь сегодня же виделись на работе. Ты ничего не сказала, что придешь.
     Нина, не отвечая и не раздеваясь, прошла в комнату, заглянула в спальню, на кухню.
     - Да  ты  чего,  в самом деле,  - начала раздражаться Ольга,  - пришла, не предупредив, ни слова не говоришь, все осматриваешь. Тебе чего нужно?
     - А где Сергей? - наконец раскрыла рот Нина.
     - Сергей уехал к родственникам в Тулу,  - ответила Ольга, чувствуя, как ледяная игла кольнула ее в сердце.
     - Уехал, значит, - Нина покачала головой.
     - Вот что,  Нина, - сказала Ольга, овладев собою, - я сейчас не расположена к приему гостей. Прошу тебя уйти.
     - Я уйду, уйду, - сказала Нина, направляясь к двери.
     Ольга опять легла на диван. - Странный визит, - подумала она. - И вопрос странный,  где Сергей.  Хотя откуда  она  может  что-нибудь знать про Сергея. С Сергеем вопрос решенный, уехал к родственникам и не вернулся.
     Не хотелось ни о чем думать, хотелось съежиться в маленький комочек, а еще лучше распылиться, раствориться в окружающем пространстве. Заболела,  наверное, заболела. Огромным усилием Ольга заставила себя подняться,  прошла на кухню и выпила подряд две рюмки  коньяка. Сразу потеплело,  ледяной ком,  застывший в груди, стал таять. Ольга курила сигарету за сигаретой, включила телевизор, но мелькающие кадры  и  веселые  голоса вызвали головную боль.  Она подходила к окну, отодвигала штору,  долго смотрела в желтый сумрак двора,  прижимаясь головой к холодному стеклу.  Наконец,  мучительно медленная  стрелка часов приблизилась к двенадцати, можно было ложиться спать.
     Уже которую ночь у Ольги,  никогда не  жаловавшейся  на  плохой сон, была бессонница. Утром она вставала разбитая, заторможенно двигалась, плохо соображала. Попытка нормализовать сон народными средствами, или  аутогенной  тренировкой ничего не дала.  Поэтому сегодня Ольга решила прибегнуть к медикаментам.
     Она приняла  таблетку  феназепама и легла в постель с надеждой, что быстро и легко заснет.  Но минуты текли за минутами,  а желанный сон не приходил.  Поворочавшись в постели час, Ольга плюнула, встала и приняла еще одну таблетку.
     Странное состояние постепенно охватило ее. Кровать под ней слабо колыхалась.  Ольге казалось,  что она спит,  но в то же время она слышала порывы ветра за окном,  тиканье будильника,  скрип половиц в гостиной.
     Вот что-то заскрежетало в замке,  и как будто открылась входная дверь. Раздался  легкий  шорох,  скрип  половиц в гостиной усилился, кто-то явно ходил по квартире.  Одурманенная голова Ольги не  давала ей оторваться от подушки, из последних сил она поднялась и, шатаясь, вышла из спальни.  Сквозь неплотно закрытую штору  проникал  неживой лунный свет. В этом призрачном свете Ольга увидела сгорбленную мужскую фигуру с надвинутым на голову капюшоном.
     Она ощутила, как волосы на голове стали жесткими, кожу стянуло. - Кто вы?  - дрогнувшим голосом спросила она. Фигура медленно повернулась и в оскаленной, с черными провалами глаз, маске, Ольга угадала знакомые черты лица.
     - Сергей?
     Фигура стала  колебаться  и  расплываться,  принимая  уродливые очертания. От  нее  потянулась  костлявая  рука,  рука приближалась, крючковатые пальцы сжимались и разжимались. Ольга упала в обморок.
     Очнулась она  от пробиравшего ее дикого холода.  Все тело тряслось крупной дрожью,  зубы стучали.  Ольга минут пять набирала номер телефона, затем минут пять ждала. Наконец, раздался сонный недовольный голос Олега:
     - Слушаю.
- Он при-и-хо-о-дил.  О-о-лег,  он при-и-ходил, - губы ее дрожали, зубы стучали, слова растягивались.
- Кто приходил? Кто это говорит?
     - Да Ольга это, - раздражение помогло Ольге справиться с речью. - Я тебе говорю, Сергей приходил.
     - Не может этого быть.  Мне сообщили,  что он даже не доехал до Челябинска. Еще в поезде.
     - А я тебе говорю, что я видела его.
     - И что он сказал?
     - Ничего не сказал. Он хотел меня задушить.
     - Все понятно.  Ольга,  у тебя сильно расстроены  нервы.  Прими что-нибудь успокоительное, а вечером я заеду, и мы со всем разберемся, хорошо?
     - Олег,  я уже приняла успокоительное, и он все равно пришел. Я больше не могу, Олег!
     - Тогда  подопри  чем-нибудь дверь,  и ложись спать.  Вечером я приеду.
     Ольга положила трубку.

                ***

     Тюрин спать не ложился,  ждал Сергея. Наконец, он увидел в окно подъехавшую к дому машину, из которой вылез Сергей.
     - Документы взял? - встретил он Сергея вопросом.
     Сергей досадливо махнул рукой.
     - Проснулась она.  Меня увидела. Но, видимо, напугалась сильно, в обморок упала.
     - Странно, чего ей так пугаться. Подумаешь, муж домой пришел. В общем, говорил я тебе,  Серый, не чуди. Приехал бы днем и забрал бы, а так, видишь, какая лажа вышла.
     - Да, ты прав оказался.
     - Вот что,  давай ляжем,  хорошенько выспимся,  и  завтра  днем вместе поедем. А чтобы ты с женой не столкнулся, я на стреме постою.

                Глава 13

     Утром Якулин не успел раскрыть на столе папку с делом об ограблении квартиры, как позвонил Митя, официант из ночного клуба.
     - Очень хорошо. Митя, подъезжай сюда в отделение и поговорим.
     - Вы знаете,  мне бы не  хотелось  у  вас  появляться.  Давайте встретимся где-нибудь на нейтральной территории.
     - Кафе "Березка" тебя устроит?
     - Устроит. И еще...
     - Что еще, Митя? Не мнись, говори прямо.
     - Вы не могли бы прийти без формы?
     - Конечно, могу. Давай, через час в кафе.
     Когда через час Якулин переступил порог кафе,  Митя уже сидел в одиночестве у столика за окном.  Перед ним стояли две бутылки  пива, из одной он уже отпил половину.  Якулин сел,  заказал чашку кофе.  В кафе в этот ранний час не было народу, и им никто не мешал.
     - Как ты сейчас, Митя, наркотой не балуешься?
     - Что вы,  это я только с ребятами со двора от нечего делать. А сейчас у меня хорошая работа,  жениться собираюсь. Меня во двор сейчас и не тянет.
     - Митя,  я тебя прошу помочь вот в каком деле. Расскажи, что ты знаешь о клубе и его хозяине, Олеге Колосове.
     - Да я ничего не знаю.
     - Митя,  не ври. Я тебя один раз выручил, не исключено, что выручу и во второй.  Ты работаешь в таком месте, где всякое может случиться. И потом я твердо обещаю, все, что ты здесь скажешь, останется между нами.
     - Но я правда не знаю, что вас интересует. Может, вы мне вопросы будете задавать?
     - Хорошо.  Митя, где девушки, сидящие за барной стойкой, обслуживают гостей?
     - По разному договариваются.  К нему едут,  иногда,  если у нее есть квартира, едут к ней.
     - А в самом клубе нет специальных комнат?
     - Ну, это только для именитых гостей, для постоянных клиентов.
     - Скажи, Митя, а у девиц постоянный состав?
     - Что вы, они меняются очень часто, через полгода уже полностью новенькие. Меня это даже удивляет, куда они деваются?
     - А где же их Колосов берет?
     - Это  я не знаю.  Зато сам их услугами пользуется,  это точно. Большой любитель женщин.  Иногда и со стороны приводит.  Вот недавно одной голову кружил, потом бросил, да, видно, порядочная женщина попалась, так убивалась,  уж так убивалась. Надоела ему, так он приказал швейцару ее выставить и больше в клуб не пускать.
     - А насчет наркотиков у вас в клубе все чисто?
     - Это я гарантирую,  чего нет, того нет. Хозяин не позволит. Он и без того большие деньги гребет.
     - А казино "Нечаянная радость" тоже ему принадлежит?
     - Там вроде бы другой хозяин,  только мы знаем, что он Колосову подчиняется.
     - А ты там вышибалу Юрка не знаешь?
     - Нет, я там никого не знаю. Я азартными играми не интересуюсь.
     - Большое спасибо тебе, Митя, и не волнуйся, никто о нашем разговоре не узнает, да ты мне ничего особенного и не сказал, так ведь?
     - Вроде бы так.

                ***

     - Серый,  вставай,  проспишь все на свете. Я уже и чай заварил. Сейчас свеженького попьем и двинемся.
     Юрий Тюрин тряс за плечо осоловевшего,  ничего не соображающего Сергея. Наконец, тот очнулся и быстро вскочил.
     - Что? Сколько время?
     - Да не торопись ты, все успеем.
     Они сели за кухонный стол и стали пить горячий душистый чай.
     - Я к крепкому привык, - говорил Тюрин. - Бывало, зимой, в зоне на стройке работали.  Мороз страшучий, а из вагончика выходить надо. Тут чифира заварим,  хватанем, сердце аж в ребра бьется, энергия появляется - на месте не усидишь,  ну и выходишь весело,  уже мороз не страшен.
     - Тяжело было сидеть?
     - Кому тяжело,  а мне не очень.  Я физически сильный, а там это очень уважают.  Но больше я туда ни-ни. Свобода, эх, если б ты знал, Серый, что такое свобода!  А ты мне пока, Серый, про жену свою  расскажи, как она выглядит? А то и не узнаю ее на улице.
     - Она красивая, статная. Волосы пышные, светлые, глаза голубые. Походка неторопливая. Да ты ее сразу узнаешь, не так уж много красивых женщин у нас во дворе, пожалуй, она одна и есть.
     - А ты не преувеличиваешь,  Серый?  Наверно,  до сих пор ее любишь?
     - Нет,  Юра,  как  только узнал я про ее не то,  что измену,  а просто предательство, у меня, что было, все разом сгорело.
     - В следующий раз,  секи,  Серый, на красивой не женись. С ними одна морока.  Вот у меня Наташка - на личность так себе, зато душа у нее добрая, и я в ней, как в себе самом уверен. Ну, поехали, что ли?
     Старый автобус,  пыхтя и фырча,  довез их до дома Сергея. Тюрин остался на улице,  а Сергей вошел в подъезд. В почтовом ящике что-то белело. Сергей открыл его и достал письмо из Ташкента,  от  Татьяны. Таким далеким показалось Сергею это счастливое время, столько тревог и забот вытеснили из него воспоминания о Татьяне, а вот сейчас вдруг остро вспомнилось  все - и особенно ее слова:  "Все,  что между нами было, было по любви".
     Сергей вскрыл  письмо  и  быстро  пробежал взглядом по строкам. Татьяна извинялась,  что пишет ему домой, но не может иначе, так как сильно за него беспокоится. Она случайно услышала разговор Абдуллы с его подручным,  Костей,  в котором они, смеясь, обсуждали, как ловко они "накололи"  Сергея,  и что они сделали это по просьбе друга Сергея, Олега.
     Для Сергея  не было ничего нового в этом письме,  оно было лишь подтверждением его догадке. Но он оценил, на что отважилась Татьяна. Находясь полностью во власти Абдуллы, она пошла против него. Страшно подумать,  что было бы, попади это письмо в руки Ольги, а через нее, в руки Олега. Милая Таня, подумал он, спасибо тебе, никогда не забуду я тебя и твою бескорыстную любовь.
     В квартире Сергей нашел шкатулку, в которой обычно лежали документы. Паспорт его лежал на месте, под ним находилось какое-то письмо с официальными штампами. Сергей вынул его. Первые же строки поразили его: ...с глубоким прискорбием извещаем Вас, что Ваш брат Константин Шемякин  погиб  в автомобильной катастрофе...  Далее в письме сообщалось, что согласно завещанию Сергей  Шемякин  становится  владельцем мусороперерабатывающего завода в окрестностях Орлеана,  приносящего годовой доход в шестьсот тысяч долларов,  и личных сбережений Константина Шемякина в размере девятьсот тысяч долларов, из коих сто тысяч долларов необходимо выделить  бейсбольному  клубу  "Соколы Нью-Орлеана", поклонником которого являлся Константин Шемякин.
     Сергей тяжело опустился на стул.
     - Какие негодяи! - потрясенно думал он. - Скрыть от него смерть брата! Сплести,  подобно паукам,  сети, в которых он, Сергей, должен был увязнуть.  Друг и жена! Какими оборотнями они оказались! И письмо, лежит открыто в шкатулке,  значит, рассчитывала, что не вернусь. Ольга, Ольга, ведь мы же любили друг друга. Как же ты дошла до такого!
     Теперь, когда Сергею стала ясна вся подоплека их действий,  ему стало еще более тяжело. До этого он думал, что их поступками руководила только любовь, а все оказалось и проще, и омерзительней.
     Сергей, опустошенный, сидел на стуле, в душе у него была боль и тоска. Минуты шли за минутами,  а он не находил в себе силы подняться. Внезапный звонок, как гром, заставил его вздрогнуть. Кто это? Он подошел к двери,  посмотрел в глазок и увидел Тюрина.  Сергей открыл дверь и впустил его.
     - Ты чего? - набросился на него Тюрин. - Ушел и как провалился. Я уж подумал,  что с тобой что-нибудь случилось.
     - Проходи,  не стоит больше скрываться. Жена меня все равно уже видела, да и узнал я, наконец, всю правду.
     Сергей протянул письмо Тюрину. Тот, шевеля губами, прочитал его и покачал головой.
     - Брательник у тебя умер,  значит. Помянуть надо бы. Мне хоть и нельзя, да ради такого пригублю малость. У тебя выпивка есть?
     - Посмотри на кухне,  - Сергей вяло махнул рукой.  Юрий  принес две рюмки и водку,  разлил.
     - Пусть земля ему будет пухом,  - важно произнес он стандартные слова.  Сергей выпил водку, не морщась, как простую воду.

                ***

     После бессонной ночи, потрясения, вызванного мистической встречей с Сергеем,  Ольга была в заторможенном состоянии. Транквилизатор еще  не вышел из ее крови,  подавляя всякое желание двигаться.  Кофе взбодрило ее,  но как-то странно:  вялость  исчезла,  уступив  место нервной дрожи, которую Ольга подавила с большим усилием.
     Она опоздала на работу,  вызвав кривую гримасу заведующей отделением.  В  коридоре  сидели и стояли больные,  покорно ожидавшие ее прихода. Затем пошла рутинная работа -  опрос,  осмотр,  выписывание рецептов. К середине дня Ольга совсем разошлась, но когда из регистратуры принесли толстую пачку вызовов на дом,  у Ольги  потемнело  в глазах.
     - Эпидемия гриппа в разгаре, - развела руками регистратор.
     Передать бы кому-нибудь хоть половину. Но кому? Людмила сама на больничном. К Нине после ее странного визита Ольга обращаться не хотела.
     Пришлось бегать самой.  В одном месте пришлось вызывать скорую: температура 39 держалась уже третий день. В другом задержали старички - дряхлые муж с женой. Количество их жалоб было бесконечным. Ольга мерила им давление,  смотрела горло,  слушала легкие. Вырвавшись, наконец, она посмотрела на два оставшихся листочка. Плюнуть и придти завтра? Нельзя,  а вдруг тяжелый случай. Потом без скандала не обойдешься. В конце концов,  у Олега есть свой ключ.  Никуда не денется, посидит, подождет. И она продолжила свой бег.
     К дому Ольга подходила уже в полной темноте,  вымотанная,  едва не падающая с ног.  В ее окнах горел свет.  - Ну,  слава богу,  Олег дождался, - подумала Ольга. Нашаривая в сумочке ключ, она уже предвкушала, как сейчас ляжет на диван,  а Олег присядет рядом и погладит ее.
     К ее  недоумению,  на  стук двери в прихожую не вышел никто.  В квартире стояла странная тишина.  Тогда она, не раздеваясь, прошла в гостиную. Олег сидел за столом,  склонив голову на бок.  На лице его застыло удивление. Из спины Олега торчала ручка ножа.

                Глава 14

     Утром следующего дня к Якулину буквально влетел Мещерский.
     - Слыхал?  Убийство в том же районе, где Тюрина тюкнули, в доме напротив. Дело ведет следователь прокуратуры Фофанов. Только сдается мне, что оба эти дела одной ниточкой связаны.
     - Слыхал,  - мрачно отозвался Якулин.  - Я, Слава, знаю об этом даже больше, чем ты представляешь.
     - Вот  как?  - Мещерский пробуравил Якулина взглядом.  - А чего молчишь?
     - Да не молчу я.  Ты сам все время занят. Просто не предполагал такого развития событий,  спокойно собирал информацию, и тут, на вот тебе.
     - Давай, рассказывай.
     Мещерский сел на стул и приготовился слушать.  Якулин  вкратце, не вдаваясь в источники информации,  рассказал все,  что удалось узнать от Гриценко.
     - Итак,  Шемякин наносит травму Тюрину.  После этого уезжает по подложному паспорту, который достал ему Колосов, любовник жены Шемякина, затем возвращается. Тюрин работал у Колосова, после травмы почему-то сбегает из больницы.  Вот какая карусель получается, - подытожил Якулин.
     - В этих пьесах одни и те же действующие лица,  - задумчиво проговорил Мещерский. - Сейчас бы прижать этого Тюрина или Шемякина...
     - Насчет Шемякина, не знаю, где он, а вот Тюрина достать попробуем.
     - Ты что, знаешь, где он?
     - Точно не знаю, но предположения есть.
     Якулин снял  трубку  телефона и набрал номер Гриценко,  включив одновременно громкую связь, чтобы Мещерский слышал содержание разговора.
     - Людмила Васильевна? Доброе утро. Вы мне говорили про медсестру Коврову, у которой предположительно скрывается Тюрин. Будьте добры, продиктуйте ее адрес.
     - А что случилось?
     - Нам Тюрин срочно понадобился.  Олега Колосова нашли убитым  в квартире вашего клиента Шемякина. Кстати, не знаете, где он?
     - Поехал к Тюрину и не показывается третий день.
     - Час от часу не легче.
     - Да вы не волнуйтесь, он вчера звонил, сказал, что сам во всем разобрался и  просил больше его делом не заниматься.  Сегодня обещал зайти.
     - Разобрался,  значит,  - Якулин многозначительно посмотрел  на Мещерского.
     - Как только появится,  немедленно сообщите мне.  Записываю адрес. Да,  спасибо,  Людмила Васильевна, буду держать вас в курсе. До свидания.
     - Кто такая? - спросил Мещерский.
     - Частный детектив. Очень мне помогла. От нее я все подробности и узнал.
     - Вот что,  - встрепенулся Мещерский.  - Тебе надо срочно ехать туда. Пошли к Бобру, машину просить.
     Заместитель начальника  отделения  майор Владимир Александрович Бобров сидел за столом,  положив на него свои могучие руки, и задумчиво дымил сигаретой.
     - Зачем пришли, мужики, - рассеянно спросил он.
     - Нет, машину не дам, - сказал Бобров, выслушав их. - Сами знаете, с бензином плохо у нас,  денег на него нет.  Да и случись  что, вторая машина в ремонте, третья еле дышит.
     - Владимир Александрович,  ну как я возможного преступника,  да еще бывшего уголовника, в автобусе повезу. Ведь он выкинет какой-нибудь номер, а то и просто сбежит.
     - А  ты  догонишь,  - уверенно сказал Бобров,  сминая громадной клешней сигарету в пепельнице.
     - Ладно, черт с вами, - сжалился он, глядя на их унылые лица. - Но только чтоб шеметом у меня, раз-два и обратно.
     Наташа только что пришла с ночной смены.  Юрок, как всегда, сидел на кухне,  поглядывая в окно и переговариваясь  с  Наташей,  как вдруг прямо перед окном развернулась милицейская машина.
     - Наташ, кажись, за мной приехали, - сказал Тюрин. Предчувствие его не  обмануло,  через  минуту в квартире раздался продолжительный властный звонок.
     - Юрий  Тюрин у вас находится?  - спросил Якулин у побледневшей Наташи.
     - Здесь я, - ответил вышедший в прихожую Тюрин.
     - Ну что,  гражданин Тюрин,  не хотели отвечать  на  вопросы  в больнице, придется отвечать в отделении.
     Якулин прошел в комнату, бегло оглядел ее.
     - Что знаю,  отвечу,  - сказал Тюрин, одеваясь. - А ты, Наташа, не плачь, я скоро вернусь, за мной ничего нет.
     Машина, разбрызгивая дворовую грязь, рванула с места и исчезла, оставив Наташу одну во внезапно опустевшей квартире.
     Мещерский, как лев в клетке, ходил из угла в угол кабинета, напевая неопределенную мелодию и довольно потирая руки. Но, когда ввели Тюрина, он придал лицу безразличное выражение и неторопливо уселся за стол.  После формальных вопросов, имя, отчество, фамилия и так далее, Мещерский откинулся на спинку стула и спросил:
     - Ну что, гражданин Тюрин, будем признаваться?
     - В чем?
     - В убийстве Олега Колосова.
     В кабинете наступила тишина.  Тюрин ошарашенно переводил взгляд с Мещерского на Якулина и обратно.
     - А он что, убит?
     - Хочешь сказать, что ничего об этом не знаешь?
     - Ничего не знаю и никого не убивал.  Вы мне это дело не пришьете.
     - Пришьем,  еще как пришьем.  У нас ведь и доказательства есть. Пока вы ездили,  Алексей, - сказал Мещерский, обращаясь к Якулину, - я тут  позвонил  в прокуратуру Фофанову и попросил,  чтобы проверили отпечатки пальцев,  обнаруженные в квартире Шемякина.  И представляешь,  на рюмке - свежие отпечатки пальцев не кого иного, как гражданина Тюрина.
     - Как ты можешь объяснить этот факт?  Был ты в квартире Шемякина?
     - Был, - чуть слышно ответил Тюрин.
     - Так,  хорошо,  - сказал Мещерский,  довольный тем, как быстро движется допрос. - И что ты там делал?
     - Я был там с хозяином квартиры, Сергеем. Он свой паспорт забирал.
     - А почему тебя хозяин квартиры с собой пригласил?
     - Друганы мы с ним.
     - Друганы-ы-ы... - протянул Мещерский. - Не этот ли друган тебе не так давно в подъезде башку разбил?  Ты этот факт оперу, - он кивнул в сторону Якулина, - сообщать не хотел, а мы без тебя узнали.
     Тюрин промолчал.
     - Значит,  ты утверждаешь,  что был в квартире вместе с Шемякиным? - задумчиво проговорил Мещерский.  И что, кроме вас, там никого не было?
     - Никого.
     - А вот мне сдается, что вы там с Колосовым встретились. И убили его.
     - Не  было там никакого Колосова.  Чего ему там среди дня,  без любовницы, делать. И не убивали мы никого.
     - Алексей,  - сказал Мещерский Якулину,  - надо Шемякина доставать. И сверить их показания.
     - Гриценко обещала позвонить,  но что-то не звонит.
     - Ладно, сам позвони, а если его еще нет, после обеда тебе туда съездить придется.  Должен же он за чемоданом  с  деньгами  явиться. Этого пока в камеру уведи,  пусть созреет,  а я тем временем  протокольчик оформлю.

                ***

     Шемякин открыл  знакомую дверь офиса частного агентства.  Опять, как в прошлый раз из дальней комнаты выглянула физиономия Игоря.  На этот раз он улыбнулся и крикнул:
     - Проходи, Гриценко у себя.
     Сергей постучал  и,  услышав  знакомый голос,  зашел в комнату. Людмила Васильевна закопалась в груде бумаг,  которую она перебирала с безнадежным выражением лица.
     - Сам черт здесь не разберется.  Проходите,  Сергей,  садитесь. Как ваши дела? Вы сказали, что сами во всем разобрались?
     Сергей молча протянул ей письмо  из  юридической  консультации. Людмила Васильевна быстро прочитала его и протянула обратно.
     - Приношу вам свои соболезнования. - Гриценко покачала головой. - Ваш  друг  и ваша жена - редкостные негодяи.  Да,  ваши подозрения полностью подтвердились,  я сама два дня назад видела их  объятия  и поцелуй, в характере которых можно не сомневаться.  Осталось узнать, каким образом они хотели воспользоваться  наследством.  Предполагаю, что Колосов  опять  изготовил фальшивый паспорт со своей фотографией на ваше имя.
     - Людмила Васильевна,  - начал Сергей, - я благодарю вас за помощь и хотел бы с вами расплатиться.  Я думаю, что в дальнейшем Олегом должна заняться милиция.
     - Она уже им занялась,  Сергей. Олег Колосов вчера вечером убит у вас на квартире,  - Людмила Васильевна  сказала  это,  внимательно наблюдая за реакцией Шемякина.
     - Олег?  Убит?  У меня на квартире?  - Сергей остолбенел. Через некоторое время он с недоумением спросил: - Кто же его убил?
     - А  вот в этом-то и заковыка.  Милиция подозревает Тюрина,  он сейчас находится на допросе.
     - Чепуха какая-то. Мы с Юрой вчера весь день провели вместе.
     - И к вам тоже у милиции имеются вопросы.
     - Они что, и меня подозревают?
     - Мало того,  что подозревают. Не исключено, что могут и задержать. Поэтому ваш чемоданчик с деньгами пусть пока  полежит  в  моем сейфе, а вам я рекомендую немедленно ехать в восьмое отделение милиции. Если вы хотите помочь и себе, и Тюрину.
     - Людмила Васильевна, вы-то хоть верите, что мы не убивали его? - взмолился Шемякин.
     - Моя работа,  Сергей, приучила меня никому не верить на слово. Сколько людей вот в этой самой комнате врали  мне  с  такой  видимой искренностью, такими  слезами,  такой убедительной задушевностью,  и что же?  Все песочные замки их лжи рушились от  одного  малюсенького факта. И потом, допустим, лично вам я верю, но ведь сейчас, главное, заставить поверить следователя,  Сергей.
     Когда Сергей вышел из комнаты,  Гриценко  потянулась к телефону.
     - Якулина.
     - Я вас слушаю,  Людмила Васильевна.
     - Вы меня сразу узнали?
     - Мне запомнился ваш голос.  Красивый,  теплый.
     - Что ж, очень приятно. Хочу сообщить,  что к вам едет Шемякин.
     - Людмила  Васильевна, вот это подарок, так подарок. А я ведь собирался ехать к вам, его караулить. А он случаем не сбежит?
     - Не должен.  Кстати, попросите у него письмо, которое он нашел у себя в доме.  Он является наследником своего брата, проживавшего в Штатах. Теперь действия Колосова окончательно прояснились.
     - Хорошо, Людмила Васильевна. Большое вам спасибо.
     Якулин предупредил дежурного, чтобы Шемякина сейчас же проводили в кабинет Мещерского и сам отправился туда же.
     - У меня для тебя сюрприз.
     - Какой же? - оторвался от бумаг Вячеслав.
     - Сейчас сюда заявится Шемякин.
     - Ну, времена настали, - оживился Мещерский. - Преступники сами идут. Скоро нам делать нечего будет, только успевай дела в суд передавать.
     - Зря ты так, - поморщился Якулин. - То, что он преступник, доказать надо.
     - Докажем.  Главное,  что у этого Шемякина мотив налицо: отомстить Колосову.
     - Кстати,  ты знаешь, что Шемякин является богатым наследником? Из-за этого и весь сыр-бор разгорелся.  У него с собой письмо должно быть. Из юрконсультации.
     В дверь постучали и в распахнутую щель заглянул Сергей.
     - Шемякин? - спросил Мещерский. - Заходи, не стесняйся, мы тебя давно ждем.
     Шемякин сел на стул и рассказал все до  последнего,  ничего  не замалчивая и не скрывая.
     - Покажи-ка письмо, - попросил Мещерский.
     Шемякин передал ему письмо,  Мещерский прочитал его и присвистнул:
     - Да ты богач!  Жил бы теперь припеваючи,  да на вот тебе, вляпался в убийство.  Хотя и тебя понять нетрудно,  сильно  поизмывался над тобой Колосов, сильно.
     - Все, что я рассказал, - правда. Не убивал я Олега.
     - Хорошо,  ты не убивал. Тогда Тюрин убил. Может быть, по твоей просьбе.  Пойми, Шемякин, уж очень все совпало. Вы вчера являетесь в дом и вчера же убивают Колосова.  Теперь учти, Колосов вряд ли впустил бы в дом посторонних. А у вас собственный ключ, вы раньше пришли в квартиру.  Мне представляется следующая картина.  Вы с Тюриным подождали Колосова,  вступили с ним в разговор,  усыпили его  бдительность и кто-то из вас нанес удар ножом, ведь так?
     - Не было такого. Не видели мы Колосова.
     - Сергей,  - Мещерский наклонился и доверительным тоном сказал, - ты пришел сам,  учитывая явку с повинной и все предшествующие обстоятельства, а  также  состояние  аффекта,  в котором было совершено убийство, получишь немного.  А будешь морочить голову, тебе же хуже.
     - Ну не могу я признаться в том,  чего не было, - взмолился Шемякин.
     Мещерский тяжело откинулся на спинку  кресла.  Последующие  два часа прошли в непрерывных атаках следователя и упорном нежелании Шемякина сознаваться. Мещерский позвонил в дежурку.
     - Ведите Тюрина. Может, он созрел для беседы.
     Через несколько минут сержант ввел Тюрина.  Пребывание в камере не сказалось благотворно на внешнем облике Юрия.  Он смотрел,  набычившись, глаза его источали презрение ко всему окружающему.
     - Вам знаком этот гражданин? - спросил Мещерский у Тюрина.
     - А что? - кладя ногу на ногу, дерзко, вопросом на вопрос ответил Тюрин.
     - Та-а-ак! - врастяжку произнес Мещерский. - Не дозрел, значит. А отправлю-ка  я вас обоих на ночевку в нашу камеру.  Может,  там вы между собой все обсудите и примете правильное решение.
     - У вас есть основания для нашего ареста? - спросил Шемякин.
     - Есть.  Помимо подозрений в убийстве Колосова, вам, в частности, инкриминируется  также  нанесение  тяжких  телесных  повреждений гражданину Тюрину.
     - Не трогал он меня, - мрачно произнес Тюрин. - Олег это.
     И он рассказал про сцену в подъезде.
     - Ну вот, - сказал Мещерский, многозначительно поглядев на Якулина, - оказывается, у тебя свои счеты с Колосовым. Вот что, ребята, убили вы, и больше некому.
     Он позвонил в дежурку, и Шемякина с Тюриным увели.
     - Ну  что задумался?  - спросил Мещерский у Якулина.  - Дело на мази. Расколются, никуда не денутся. С Фофановым я договорюсь, пусть пока у нас посидят.
     - А вдруг не они?
     - А кто же?
     - Колосов связан с криминальными структурами. Мало ли кто, конкуренты, рэкет.
     - Ну  да,  и  Колосов  впустил их в квартиру и спину подставил. Да и  орудие убийства - кухонный нож?!  Непохоже на серьезных людей. Единственно, что непонятно,  как это наши друзья отпечатки пальцев с ножа стерли,  а на рюмках оставили.  Да что взять с дилетантов. Нет, тут все ясно, как на ладони, муж убивает любовника, бытовуха.

                Глава 15

     На улице стемнело.  В тусклом свете лампочки Якулин механически собирал бумаги со стола,  собираясь домой.  Из головы не шло все узнанное сегодня и особенно последнее слово Мещерского - бытовуха. Кухонный нож,  ревность, бытовуха... Какая-то неясная мысль тяжело заворочалась в нем.  Но он поспешил,  слишком быстро потащил ее, и она спряталась, как улитка в свою ракушку.
     Якулин положил бумаги в сейф, затем сел, обхватил голову руками и попытался сосредоточиться.  Ничего не удалось. В голове мельтешили лица,  обрывки разговоров...  Якулин поднялся и вышел. На остановке, дожидаясь автобуса,  он,  наконец,  сумел переключить свои мысли  на другое: скоро день рождения сестры и пора подумать о подарке. Сестра была веселой,  любила шумные безалаберные компании, а вышла замуж за скучного тихого инженера, и теперь для нее отдушиной были лишь восьмое марта, да день рожденья.
     Якулин сел в автобус. Сейчас, когда сестра уже родила мальчика, он как-то  спросил ее,  почему она вышла замуж именно за этого,  так неподходящего ей человека,  и сестра чистосердечно ответила: "А черт его знает!".
     И вновь что-то зашевелилось в его голове:  кухонный  нож,  ревность, бытовуха.  - Да,  - захотелось ему сказать в полный голос,  - да, именно так!  - Теперь неясная прежде мысль облекалась  в  зримую форму, кричала, вырываясь наружу.
     Якулин, доехав до своей остановки, пошел быстрым шагом. Дома он переоделся в штатское и опять вышел в сырой и сизый туман.
     В ночном клубе он сунул одному из парней на входе под нос удостоверение и сказал:
     - Дмитрия Чекалина, официанта, сюда, быстро.
     Парень поспешил через холл в ресторан, а Якулин отошел в сторону, под ярко горящую лампу. Официант вышел с испуганным лицом, повел головой по сторонам и направился к Якулину.
     - Что-нибудь случилось?  Это в связи со смертью хозяина?  Но я абсолютно ничего не знаю.
     - Митя,  не  беспокойся и сосредоточься,  - успокаивающе сказал Якулин и протянул ему фотографию.
     - Ты говорил мне,  что Колосов бросил одну женщину и она очень, как ты выразился, "убивалась". Это она?
     Митя повернул фотографию к свету.
     - Да она. Тут, на фотографии, она красивее, я ведь видел ее заплаканную, но это она.  Лицо то же,  мне особенно губы запомнились - маленькие, полные.
     Якулин опять ехал в автобусе,  но настроение его резко  изменилось. Теперь, когда он утвердился в своем предположении, исчез азарт поиска, и в душе замерла противная холодная тоска.
     Он позвонил и услышал легкий шум, затем медленные шаркающие шаги. Дверь открылась,  и он увидел старика и старушку,  смотревших на него благожелательно и чуть виновато, как смотрит увядание на полную жизни и здоровья молодость,  зажились,  мол, извините. Оба были чуть похожи друг на друга,  как бывают похожи долго живущие рядом два любящих человека.
     - Нина дома? - спросил Якулин.
     Старики дружно замахали руками. - Дома она, дома. У себя в комнате. Сказала, как кто придет, пусть к ней проведут.
     - Ждала, значит, - подумал Якулин.
     - Да  вы раздевайтесь,  давайте куртку вот сюда,  - засуетилась старушка. - Уж извините,  у нас полы чистые, так наденьте вот тапочки. Тапочки хорошие, теплые.
     Якулин вошел в проходную комнату,  которая, видимо, была и гостиной,  и  спальней стариков,  так как там стояла большая раскладная кровать, стол,  тумбочка с телевизором,  шкаф и два кресла. Стараясь ничего не задеть, он подошел к двери в смежную комнату и постучал.
     Не услышав ответа, он открыл дверь и зашел в комнату, слабо освещенную светом  оранжевого  бра.  Нина сидела на стуле и смотрела в темное окно.
     - Вот ты и нашел меня,  Алеша,  - сказала Нина.  - Быстро же вы работаете.
     Алексей опустился на стул рядом с Ниной.
     - Что с тобой произошло, Нина?
     - Да  уж произошло.  Соблазнил меня Олег,  как простую дурочку. Банальная история - соблазненная и покинутая. Только для меня-то все это новым было,  никакой чужой опыт не помог.  Видно, правда, что не поумнеешь, пока сама шишки не набьешь.  Все  на  свете  я  позабыла, только его одного и видела.  А уж он - Дон Жуан стреляный. Страстные слова вылетали у него,  как пташки из клетки.  Я думала,  что он так вдохновенно говорит от большой любви, а, оказалось, от большого опыта.
     Два месяца  длилось мое счастье,  а потом он вдруг исчез,  стал избегать встреч со мной.  Я все хотела объясниться с ним, думала недоразумение какое-то,  вот встречу его,  выясню, в чем дело, и все, как прежде,  станет,  и дождалась,  вытолкали меня из клуба при всем народе.
     Заметалась я. Помнишь, к тебе каяться пришла, прощения просить, да, видно не нашла таких слов,  чтобы ты меня простил, а может и нет их, таких слов.
     Я тогда,  как от тебя ушла, точно не в себе была. И все мне покоя не давало,  что с Олегом мы не можем поговорить, даже после того случая в клубе.  Прямо помешалась я на этой мысли.  Мы с Олегом случайно познакомились у Ольги, коллеги моей в поликлинике. И вот стала по отдельным признакам подозревать я,  что он к Ольге ходит, хоть та и замужняя.  Зашла как-то к ней,  а у нее мужа нет, говорит, к родственникам уехал.  Тут я решила Олега выследить у Ольгиного  дома.  И точно, на следующий день подъезжает его "БМВ" черного цвета,  выскакивает из него Олег и быстро, я рта не успела раскрыть, в подъезд.
     Я за ним поднялась,  постояла, набралась храбрости и позвонила. А тишина в подъезде стоит,  все слышно. Подошел он к глазку, смотрит и не открывает.  Я говорю громко,  открывай,  Олег,  я знаю,  что ты здесь. Он еще немножко помешкал,  гляжу,  открывает, видно, решил до прихода Ольги со мной переговорить.  Открыл и в комнату удалился,  и помочь раздеться не соизволил.  Ну ладно, сама я разделась, прохожу, гляжу, он развалился на стуле и самодовольно так, не на меня,  а вперед, в пустое пространство уставился.
     Взглянула я на него и подумала, вот они, новые русские, хозяева жизни, изо всех щелей повылазили,  недоучки,  ведь институт-то, я от Ольги знаю,  еле вытянул, а вот поди, деньги, как грязь, к нему липнут. Ведь он чем меня соблазнил,  как какую-нибудь дешевку, красивой легкой жизнью соблазнил.  От нашей-то серой скучной  жизни  меня  на этот огонь и потянуло.
     Нет, Леша, что-то неладно в нашей жизни. Жили мы и раньше небогато, но как только реформы пошли, такая нищета настала. Старики мои пенсию по полторы тысячи рублей получают,  разве ж этого на жизнь хватит. Да разве ж этого они за всю свою безупречную трудовую жизнь  заслужили! Учителями они работали,  а как на пенсию вышли, так все их небольшие накопления вмиг инфляция съела.
     Я у них поздним ребенком была.  Все не было и не было детей,  и  вдруг,  чудо,  в сорок лет мама меня родила. Так они надо мной тряслись, все силы в меня вкладывали, выросла я здоровой, высшее образование получила,  и чем же я теперь могу им помочь с  моей  зарплатой участкового врача?  Вот так и живем, я часто думаю, выйдет сейчас из строя какая-нибудь большая вещь, холодильник, например, ведь это катастрофа, конец, никогда не купишь.
     Я в телевизоре не могу спокойно смотреть на эти сытые хари, которые о реформах и кризисах рассуждают.  И все  у  них  презентации, торжества, юбилеи... И как только не стыдно, люди в стране голодают, а у них песни и танцы. Я своим старикам в их выцветшие голубые глаза спокойно смотреть не могу,  как они свою жалкую одежонку латают,  да скудную пищу экономят, мне стыдно... А им не стыдно. Леша, Леша, что они с нами сделали!
     Якулин тяжело вздохнул и заворочался на стуле. Нина все так же сидела, уставившись в окно, по которому текли тонкие струйки дождя.
     - Нина,  кое-что ты правильно говоришь,  но  кто  такие  "они"? "Они" не с Марса к нам прилетели,  "они" - это мы. Сейчас вся страна больна, смени этих,  которые у власти,  другие лучше не будут,  хоть сверху их бери, хоть снизу. Пока не изменится в стране духовный климат, не будет и экономика работать. Ждать надо, зубы стиснуть, честно работать и ждать.
     - Эх,  Леша, моим старикам тоже всю жизнь говорили, ждите. Чего им дальше-то ждать? Смерти? Да и мне сколько ждать? Все счастье, вся сила, для нас,  женщин, в красоте, а она гораздо короче жизни, глаза закрыла,  открыла и уже старуха.  Нет у меня времени ждать, пока они награбят,  успокоятся и честным трудом займутся. Да и займутся ли? И вот посмотрела я на Олега, и подумала, вот еще одна харя сидит...
     - Ты что же,  хочешь сказать,  что ты по политическим  причинам его убила? - удивленно поднял брови Якулин.
     - Нет,  конечно,  - продолжала Нина монотонным голосом свое повествование. -  Сама  я  не своя была,  а тут обидел он меня крепко. Видно, молчание мое ему надоело и он соизволил свои очи на меня  перевести. Чего, говорит, надо, выкладывай, да поскорей. Я ему ласково так, мол,  понимаю,  что надоела,  что прошла любовь, а, может, и не было ее,  но  нельзя же вот так,  мордой в грязь.  Он глазами легкое презрение выразил и говорит,  словно семечки сплевывает, сама должна была догадаться, побаловались и хватит, объяснения тут ни к чему.
     Тут у меня кровь закипела, ах, оказывается, побаловались, а что  ты мне кобель поганый про вечную любовь говорил, что я сама прекрасная женщина и что, если женишься на мне, то от счастья умрешь, ублюдок! Вижу и его за живое задело,  он вскочил и говорит:  "Мне?!  Жениться на тебе?! Да таких, как ты, ****ей, до Москвы ... не переставить!". Веришь, Леша, во мне все так и оборвалось. Так, как он, меня ни один ханыга пьяный на улице не оскорблял.  Правда,  тут же понял, что переборщил, извиняться стал, сказал, что погорячился.
     Я тогда внешне спокойно, а далось мне это с большим трудом, говорю ему,  что напрасно мы так плохо расстаемся,  что я ему все прощаю, и что хочу с ним по рюмке выпить на прощанье.  Он сразу успокоился, сел,  а я отправилась на кухню.  Взяла длинный нож,  подошла к нему сзади и воткнула.  Он не мучился,  я сразу в сердце попала,  не зря в поликлинике каждый день пациентов слушаю. Потом взяла полотенце, ручку вытерла.  Как из подъезда вышла, не помню, но, кажется никого не встретила. Вот и все.
     Наступила тишина. Только через несколько минут Алексей глуховато сказал:
     - Нина,  понять тебя можно,  но не простить.  Пусть  он  грубо, пусть надругался над тобой, но казнить его ты не имела права.
     - Я не оправдываюсь, Алеша, я только рассказала тебе, что было.
     Якулин встал.
     - Завтра придешь в восьмое отделение милиции, к следователю Мещерскому, объявишь явку с повинной. Это единственное, что я могу для тебя сделать.
     - И за это спасибо.  Прощай,  Алеша, - сказала Нина вдруг ослабевшим голосом.

                ***

     Прошло полгода.  На перроне самарского вокзала стоял Сергей Шемякин, ожидая поезда.  Теплый весенний ветер трепал его волосы, заставляя его поминутно приглаживать их. Светло-серый костюм с песочного цвета  рубашкой  и стального цвета галстуком делали его лицо необыкновенно молодым и привлекательным.
     - Что-то зачастил я на вокзал,  - подумал Сергей, вглядываясь в переплетение сходящихся и расходящихся рельсов  и  вспоминая, сколько переломных моментов было связано в последнее время у него с железной дорогой.
     Вдали показался маленький, как будто игрушечный, поезд. Извиваясь, он увеличивался в размерах, пока не приобрел солидные габариты. Размеренно гудя,  мимо Сергея проехал электровоз, затем поплыли темно-красные вагоны. Поезд плавно затормозил, проводники открыли двери и стали протирать поручни тряпкой.
     В тамбуре показалась дама  со  вздернутым  носиком  в  красивом коричневом, с  красными маками по полю,  платье.  Лицо ее изображало брезгливость и опасение запачкаться о стенки вагона.  Вдруг она увидела Сергея,  и лицо ее вмиг стало простым и милым. Сергей, сжимая в руке букет алых тюльпанов,  бросился к ступенькам и принял ее в свои объятия.
     - Таня, - сказал он и поцеловал ее.
     - Ничего не говори,  молчи,  - тихо ответила она,  прижавшись к нему.
     - Все, больше ничего не скажу, только одно. Таня, я люблю тебя.