Футбол на кладбище

Лера с Шуркой сидели за могильным холмиком и с ужасом слушали, как в темноте над старым кладбищем разносится неясное «бу-бу-бу».
Шурка высунулся из-за могилки и тотчас нырнул обратно.
- Привидение, - сообщил он дрожащим голосом.
- Бежим отсюда, - предложил Лера.
- Куда? – удивился Шурка. – Оно нам путь домой перекрыло.
Неясные звуки, тем временем, усиливались, а привидение мало помалу приближалось. «Пропали мы», - решили мальчишки…
А началось все с того, что вслед за летними каникулами в городке объявили футбольный чемпионат на лучшую дворовую команду. Желая отыграться за зимний проигрыш в хоккей, команда Кладочек вызвала на поединок команду Румынии. Надо пояснить, что Румынией именовалась старая часть города, сплошь застроенная частными домиками. Кладочки же напротив были новым микрорайоном с многоэтажными домами, асфальтированными улицами и яркими фонарями.
В городке испокон века имелось два футбольных поля. Одно поменьше в центре возле школы. Другое побольше на окраине между Панским прудом и старым кладбищем. И когда предлагали сыграть на большом поле, то так и говорили: пойдем играть на кладбище.
Чемпионат играли, конечно же, на большом поле. Там и от старших подальше и к воде поближе. К тому же, футбол на кладбище был делом непростым. Сразу же за воротами Румынии начинался пруд. За воротами Кладочек – могилки с зарослями колючего терновника. Со стороны городка к полю подступали полчища бурьяна, среди которого разверзли бетонированные пасти глубочайшие подвалы заброшенной новостройки. С противоположной раскинулся обширный луг, прозванный мальчишками «линией Мажино». На нем день-деньской пасся местный скот, отчего луг всегда был щедро усеян козьим горохом и коровьими лепешками. В таком окружении ошибки дорого стоили. Правило у футболистов существовало простое: от кого за пределы поля уходил мяч, тот за ним и бежал. Исключением считался только гол. Его из ворот «доставал» сам вратарь. Поэтому мальчишки старались бить наверняка.
Игра у Румынии не задалась. Пять раз подряд ее наступление завершалось стремительной контратакой Кладочек. И пять раз подряд долговязому вратарю Румынии по прозвищу Речка довелось лазать в пруд. Защита у Румынии стояла слабая. Там играл новенький Шурка, которого взяли только за то, что он был хозяином мяча и Пеца, который больше любил махать кулаками, чем гонять в футбол.
Выудив очередной мяч, Речка старательно вытер его о траву и выбил в центр. Румыния пошла в новое наступление.
- Пас! Пас! Дай пас! – возбужденно махал руками на правом фланге десятый номер Муха.
В этот момент одиннадцатый номер Пека набегал с мячом по левому краю. Еще чуть и… Но тут на его пути выросли Лера с Курилой. Поняв, что двоих защитников ему не обыграть, Пека отдал пас направо. Обрадованный Муха ударил с такой силой, что попадись на пути защита ее бы снесло вместе с мячом. Но, увы, мяч летел мимо штанги прямо в терновник. И тут из-за ворот Кладочек выбежала, щипавшая там травку, корова Элеонора. То ли шмель ее напугал, то ли пчела в ноздрю угодила, но она невольно подыграла Румынии. Мяч хлопнул ей по уху и скользнул рикошетом в ворота.
Вратарь Кладочек здоровенный Миша только руками развел. А Элеонора, задрав хвост, понеслась дальше.
- Не в счет! Не в счет! – заорали Кладочки.
- Гол! Гол! – настаивали «румыны».
- Какой гол? – нервничал Лера. – Вам корова помогла.
- Это не наша корова, - нашелся Муха. – Она из вашего микрорайона.
Прекратила спор, который понемногу начинал переходить во взаимные толчки, сама Элеонора. Вероятно обидевшись на десятый номер, она неслышно подошла к нему сзади и легонько боднула рогом. Муха испуганно отскочил, но тут же сбросил кроссовку и вооружился.
- Добре, - глядя на это, сказал Миша, - пусть будет гол. Все равно мы ведем.
Элеонору прогнали обратно за ворота и игра продолжилась с новым азартом.
После седьмого гола, по многочисленным просьбам хозяев скота, сделали перерыв. Пасшихся на «Мажино» коров и коз погнали через футбольное поле на вечернюю дойку. Мальчишки помогали изо всех сил. Еще бы! Чуть дашь какой-нибудь буренке остановиться, она непременно шлепнет «мину» диаметром с добрую четверть метра.
Смеркалось. Меж тем, счет был разгромный и Румыния пустилась на хитрость.
- Ты чего костыляешься?! – неожиданно завыл и покатился по траве Муха.
- Я же в подкате, - пытался объяснить Курила.
- Ничего себе, подкат, - продолжал корчиться десятый номер. – Ногу сломал!
Следом налетел Пеца.
- Костыль!  – воинственно подскочил он к защитнику - Играть научись!
За Курилу заступился Лера.
- Ты чего размахался, - толкнул он Пецу в грудь.
- А ты чего? - подоспели остальные «румыны». – Давай одиннадцатиметровый ставь!
- Что?! – возмутились Кладочки.
Назревала потасовка.
- А ну покажи ногу? – наклонился над падшим Клёпа, который был у Кладочек форвардом и тоже знал все эти уловки.
- Не покажу! – заартачился Муха.
Но Клёпа уже дернул гетру и мальчишки увидели, что «сломанная» нога цела целехонька. На ней даже царапины нет. Красный от обиды Курила молча ринулся на Муху. Тот проворно вскочил и отбежал в сторону.
- Ага, - обрадовался Пеца и полез на защитника с кулаками.
Тут и началось. Вот уж кому-то дали подсечку, а кто-то взвыл, что ему глаз выбили.… Внезапно весь этот сыр-бор покрыл громкий голос Миши.
- Пацаны! – крикнул вратарь Кладочек, снимая кожаные перчатки. – Мы играем или деремся?!
Миша был самым старшим среди них. Даже старше длинноногого Речки, два года подряд сидевшего в восьмом классе. И Кладочки, и Румыния знали, что у Миши кулак будь здоров. Противники нехотя разошлись. Еще миг и игра продолжилась, как ни в чем не бывало. Удар, второй, мяч попал к новенькому. Шурка замешкался и, вопреки своему желанию, отдал его Клёпе. Не успели «румыны» оглянуться, как Клёпа прорвался к их штрафной площадке и пробил по воротам. Мяч мелькнул стремительной тенью и угодил зазевавшемуся Речке прямо в лоб. Вратарь Румынии клацнул зубами и упал навзничь, а мяч свечей взмыл в вечернее небо.
- Вот это клепанул! – засмеялись все.
- Мазила! – заорал на новенького, пришедший в себя Речка. – Гляди, кому пас даешь!
Мяч упал на «линии Мажино», но где именно, никто уже не мог разобрать. Сгустившиеся сумерки накрыли и луг, и футбольное поле, и Панский пруд, и кладбище.
- Айда по домам! – крикнул Миша.
 Лера, который был ближе других, бросился первым. Между тем, единственная тропинка в город петляла среди кладбищенских крестов и обелисков. Не долго думая, он свернул с нее и пошел напрямик сквозь высокий бурьян. Но не одолел и половины пути, как соскользнул в бетонированный стакан. На четырехметровой глубине его поджидали битые бутылки, кирпичи, куски металла и прочий хлам. По счастливой случайности, Лера зацепился шортами за торчащий из бетона конец арматуры. Шорты с треском разорвались до самого пояса и он повис, как Буратино на гвозде у Карабаса Барабаса. Попытался выбраться, но пояс незамедлительно сполз кверху и превратился в настоящую удавку. Беспомощно барахтаясь, защитник Кладочек слышал, как обе команды, споря и переругиваясь, топотали  по тропинке.
- Помогите! – крикнул он, но из сдавленной груди вырвалось лишь сипение.
Все, понял Лера, скоро пояс съедет под самое горло и он удавится на собственных шортах. Спасти его больше некому.
Неожиданно в наступившей тишине нарочито бодрый голосок запел песенку про храбрых зайцев, которые в страшную полночь косят волшебную трын-траву. Лера тотчас узнал новенького защитника Румынии. Он и сам, бывало, напевал так для смелости. Набрав воздуха, Лера позвал, что есть мочи: - Шурик!
Вместо крика передавленное горло издало жалкий писк. Но новенький, удивительно дело, остановился. «Хоть бы не убежал», - взмолился Лера, понимая, что тот может запросто принять его за какого-нибудь восставшего из гроба. Застывший в ужасе Шурка, действительно не прочь был дать деру. Да только путь к спасению лежал через кладбище. Поэтому он и медлил в нерешительности.
- Кто здесь? – наконец, спросил он.
Лера схватился за пояс руками и немного высвободил горло.
- Это я, Лера!
- Лера? – не поверил Шурка. – Ты же давно ушел?
Висящий над бетонной пропастью едва не заплакал от отчаянья.
- Мазила! - пропищал он.
Услышав это, новенький смело полез в заросли лебеды.
- Осторожно, - шелестело из-под земли. – Сам не свались.
Взявшись одной рукой за Лерины шорты, а другой за бурьян, Шурка, кряхтя от усердия, вытянул защитника Кладочек на край ямы. Тут и Лера вцепился в лебеду. Отдуваясь, мальчишки отползли подальше от опасного места.
- Ты чего сюда поперся? – спросил Шурка.
- Угол хотел срезать, - уклончиво пояснил спасенный.
Не говорить же, что кладбища испугался, как маленький. Но Шурка, похоже, и так все понял.
- Пошли, - предложил он, - а то совсем стемнеет.
Но едва они ступили на тропинку, как услышали это зловещее «бу-бу-бу». Звуки исходили из кустов можжевельника и сирени, что темнели в глубине кладбища. Словно по команде, мальчишки упали в густую траву за первым попавшимся холмиком. Лежали, прислушивались. Тишина. Только где-то в далекой роще за их спинами пробовал голос соловей, готовясь к ночному концерту. Может, показалось? Шурка высунулся из-за укрытия и тотчас присел.
- Чего там? – спросил Лера, все еще держась рукой за передавленное горло.
- Приведение, - дрожащим голосом доложил тот.
Лера  не поверил и тоже выглянул. В сгустившейся темноте ничего не было видно. Померещилось Шурке со страху. И вдруг опять «бу-бу». Лера всмотрелся и обомлел. В какой-то полусотне шагов между крестов плыло белое длинное существо.
- Это, наверное, фосфорное облако от покойника, - прижался он к товарищу по несчастью. – Если накроет – нам хана. Бежать надо.
- Куда? - удивился Шурка. – Оно прямо по тропинке чешет.
- Не знаю, - признался Лера. – Может, по саду мимо пруда?
- Далеко, - не согласился тот. – Давай переждем, вдруг его ветром развеет.
И он еще раз высунулся для рекогносцировки. Увы, привидение было там же. Мало того, рядом Шурка различил второе, но уже черного цвета.
- Это не фосфорное облако, - объявил он. - Их там двое.
- Привидение с мертвяком, - мрачно пошутил Лера.
- Может и правда. Вылезают из могил и бродят?
- Тогда надо сматываться, - заключил Лера, - мы ведь тоже на могилке сидим.
- Врешь ты все,  – отпрянул от холмика Шурка.
-Точно, - прошептал Лера. – Только она без креста, старая очень.
- А может, тут самоубийца похоронен? - не согласился Шурка. – Их ведь без крестов хоронят и отдельно.
- Тогда еще хуже, - сообщил Лера. - Кто руки на себя наложил, тому ни на земле, ни на небе покоя нет. Душа его потом ровно тысячу лет мается и пристает ко всем подряд.
- А ты откуда знаешь?
- Бабка моя рассказывала.
- Ладно, - решился Шурка, подобрав мяч, - бежим через сад.
Вначале на четвереньках, потом на корточках, а далее во весь рост, они задали такого стрекача, что мигом пролетели футбольное поле и бежали вскоре вдоль сада по берегу Панского пруда. Осталось его обогнуть, а там снова городская окраина.
Справа черной стеной высились деревья. Слева, отражая яркие звездочки, застыла водная гладь. Вдруг Лера, бежавший первым, остановился, как вкопанный.
- Смотри, - выдохнул он.
- Мама, - сказал Шурка, посмотрев.
Впереди отчетливо виднелись два приведения. Одно черное, другое белое.
- Бу-бу-бу, - тихо ругались они и плыли им навстречу.

Полный текст смотрите на страницах ЛитРес
Печатный вариант книги можно найти в любой библиотеке Республики Беларусь