Ускользающая

Потому что все дни его скорбны,
и его труды — беспокойство;
даже ночью сердце его не знает покоя.
Еккл 2:23


Поначалу мне казалось, что я помню все до мельчайших  деталей и незначительных подробностей. Каждую мелочь, каждый взгляд. Каждую букву. Позже, уже начав вспоминать, я вдруг осознал, что память — она словно живой организм. За одни воспоминания она держится цепко, боится отпустить, словно раненый зверь. Другие же — отметает напрочь, так, будто и не было их никогда. С течением времени острые углы воспоминаний стачиваются, напоминая обломки античных статуй, выловленных в Эгейском море. Не пощадили их время, вода и морской песок. И никогда уж не признать в них былое величие. Венера и Сократ равно стали просто морской галькой.
Вспоминая прошедшее, я больше и больше склоняюсь к мыслям о том, что всю свою оставшуюся жизнь обречен скитаться в поисках того, что однажды уже было встречено мной. В поисках "ускользающей красоты".
Все началось зимним промерзшим вечером, который находился где-то между столетиями. И даже тысячелетиями. Смешно, но ветер мог тогда начаться в одном веке, и вдруг оказаться в другом. От ветра, от зимы и от холода было сумрачно и одиноко.. Именно в такой вечер я впервые  и встретил ее.  Ничего особенного. Сначала. Всего лишь пара ничего не значащих фраз. Это называется "разговор ни о чем". Так мы примеряемся к собеседнику. Или, точнее, примеряем его к себе. Постепенно, я уже проводил с ней большую часть дня. Все свободное время. А потом и все возможное время, его уже не оставалось практически ни на что кроме одного человека, без которого жизнь стала нереальной.
Мы идеально подходили друг к другу. Я чувствовал, понимал , что никогда в жизни не испытывал подобного ощущения — как будто тот, другой человек — это часть меня самого. Мы даже отдельные фразы  произносили вместе. Или по очереди.
Сколько времени, вы спросите, все это продолжалось. Не знаю. Как посчитать это? По количеству дней с момента нашего знакомства? Или просто сложить все мгновения, которые мы были вместе? Или все то время, что я думал о ней? Днем и ночью, в снах и в бреду. В зависимости от способа подсчета мы и получим ответ на вопрос "как долго". Но долго. Так долго, что я уже не представлял себе без нее жизнь вообще.
Была ли это любовь? Возможно. Даже глядя издалека, я понимаю, что все  те отношения, взгляды и жесты, которые мы привыкли  называть словом "любовь" не стоят  и одного дня, проведенного с ней. Это была такая странная любовь... Ну, например, представьте себе мальчика, всю  свою маленькую жизнь вкушавшего сказку за сказкой , и более ничего не видевшего. Сначала из уст няни и родителей, потом  из книг, уже самостоятельно,  познав радость понимать печатное слово. Эти сказки — они были реальностью в его воображении, он жил среди них. И вдруг, он случайно, на экскурсии, или  просто в поездке с отцом, видит на берегу моря роденовскую русалку. Она прекрасная, и мальчик от нее без ума. Но он не влюбился в нее в тот момент, когда увидел. Он уже любил ее. Всю свою маленькую жизнь. И думает, что она любит его. Что-то подобное случилось и со мной.
А потом вдруг она исчезла. Не ушла, нет, просто пропала. Я думал, это ненадолго, болезнь или вынужденный отъезд. Я ждал, но она все не появлялась. Я не находил себе места ни днем ни ночью. Все мои сны и без того полные ею, стали совсем невозможными. Куда и с кем она ушла, убежала. Я был в отчаянии. Потом пропал и я…
Сознание, ощущение реальной жизни медленно, но твердо возвращалось ко мне. Понемногу, сначала в мелочах. Я стал воспринимать окружающую действительность.
С тех пор я уже не подхожу к компьютеру и не выхожу в Интернет. Не смотря на то, что вся моя свобода с детства ограничивается  этой комнатой и инвалидной коляской, я уже не расширяю свое пространство за счет виртуальных знакомых и друзей. А реальных у меня никогда не было, нет и сейчас. Только врач, горничная и две прислуги.
Мне удалось узнать, что многие — да почти все с кем я общался, знали ее. Кто-то влюбился в нее, у кого-то был с ней роман. Некоторые теряли рассудок и вскрывали себе вены. Кто-то просто попал под влияние ее очарования и в конце концов отделался малой кровью.
В общем, я успокоился, насколько это вообще было возможно. Правда, иногда по ночам просыпаюсь и потом уже до утра не могу уснуть, преследуемый непостижимым и неуловимым женским образом.
И мне до сих пор безумно больно от того, что она умерла в одиночестве.

Март 2001 г.