Поэт-мясник

На званом вечере у суперизвестного композитора всё гудело. Шампанское лилось рекой. Всевозможных видов водки выпивалось море. Гости утопали в океане свежайшего пива и других слабоалкогольных напитков. Но особенно отличились  зарубежные крепкие напитки, напоминающие самогон разлитый в импортную посуду. Зарубежное пойло принимали в неограниченном количестве, исходя из аксиомы, что от ненаших напитков не болит голова и весело на душе. И действительно, настолько было весело, что хохотать уже не хватало сил.  К тому же вокруг кишело знаменитостями и красотками: манекенщицами, проститутками, молоденькими актрисами театра и кино, балеринами и прочими стройными девицами.
Всё гудело как надо, как положено. Все были настолько знаменитыми, что я чувствовал себя не в своей тарелке. Я, начинающий поэт-песенник, приглашён сюда, в этот  удивительный по своим масштабам рассадник знаменитостей только потому, что сочинил однажды стихотворение, которое очень подходило к теперешнему празднику, посвященному дню рождения сверхкомпозитора.
Поднимались бокалы за здоровье именинника, за творческие успехи, за кошелек, который всегда должен быть туго набит баксами, за родителей, за жену, которая в командировке, за всех его любовниц и т. д.
Мне отводилась  определенная роль. Ведь на всех званых пиршествах тосты заранее подготовлены, выучены назубок и  тщательно распределены роли между теми, кто эти тосты будет говорить. И вот очередь походит и до меня. Я встаю. Наступает тишина. Поперхнувшись салом, слабым, но уверенным голосом говорю, поднимая бокал с шотландским виски:
- Так выпьем же за то, чтобы в голове всегда была музыка, а в холодильнике мясо!
В ту же секунду стол взорвался от смеха! Хохотали, как могли: натужно, с придыханием,
откашливаясь и отплевываясь. Все принялись чокаться. Про меня забыли, да и про именинника тоже. Я тихо сел и начал прихлёбывать свой виски. Я очень волновался, ведь по сценарию мне оставалось произнести ещё один тост. Вокруг всё гудело. Знаменитости рассказывали друг другу  пошлые анекдоты.
И вдруг я заметил, что одна красотка смотрит на меня. «Неужели узнала?», - мелькнула
гордая мысль у меня в голове. - Вот это уже успех…  Вот это я понимаю. А то сидишь тут как остолоп, никто внимания не обращает…  Просто обидно. Пришёл, ей богу, как олух. Может она и стихи мои читала…  вот было бы интересно. А может, мы настолько близко сойдёмся, что поженимся. Я ведь давно мечтал о семье, о маленьком ребёночке… Чтобы можно было о ком-то заботиться, ходить в магазин за покупками, нянчиться с этим ребёночком… Ох, жизнь… Ведь мне с этим делом не везло. Я-то уже в свои почти тридцать пять лет ещё никогда не был женат. Обходили меня девушки, которые хотели бы замуж. Не получалось у меня как-то. Девчатам хотелось просто весело провести время, а продолжения событий, то есть - в загс, шампусик и все дела, типа, замуж они не хотели, уж слишком независимые теперь повелись девушки. Не хотели они зависеть от такого как я. За других они преспокойно выходили замуж, а за меня просто-таки не хотели. Может внешность у меня была неподходящая, а может я просто был какой-то нерешительный и миролюбивый. Не любил бить по морде других товарищей и ругать их. Не любил шумные компании и бухло. Кто разберётся в лабиринтах этих загадочных женских душ…
Но  девица в красном платье, непременно что-то от меня хотела, она постоянно
посматривала на меня, и через некоторое время начала подмигивать. Вот это уже точно, это я уж не ошибся.. Хотя я ещё делал ставку на то, что неё что-то с глазами, и что она по причине косоглазия смотрит не на меня, а на какую-то знаменитость. Но вскоре я убедился, что  никакого косоглазия у неё нет. И что самое убедительное, она пересела как раз напротив меня и протянула бокал, чтобы чокнуться.
- А почему вы меня не приглашаете на танец? – томно спросила она, эротично облизывая
губы и поправляя бретельку на плече.
- Уже… - привстал я и поцеловал её руку.
Это был сврхэротический танец. Мы прижимались друг к другу, шептал ей на ухо
комплименты, а она коленом гладила моё причинное место.
- Укради меня, забери отсюда… – прошептала она.
- Я ты с кем пришла? - возбуждённо прошептал я. – С мужем?
- А с тем козлом, - показала она глазами на заснувшего модельера, упавшего лицом в
салат. – Я давно хочу от него избавиться, мне весь этот бомонд уже в печёнках сидит.… Едем к тебе…

По дороге домой в такси, которое я заказал на последнюю трёшку,  она как-то
испытывающе поглядывала на меня. Я обнимал её за все места и всё-таки не понимал, почему такая расписная красавица выбрала именно меня, плохо одетого, нечёсаного, неуклюжего и ко всему прочему неизвестного: без чина, медалей, положения и самое главное  - бессеребряника, который и пришёл-то на эти диковинные именины, чтоб покушать наконец-то, впервые за несколько дней. И деньги мне выдал композиторский профсоюз специально, для того чтобы журналисты не писали в статьях, что на именины  приходят только именитые миллиардеры, что у сверхкомпозитора могут ходить в друзьях и такие отбросы как я.
Исходя из этого, мне не давала покоя мысль, чем  я ей приглянулся.
«А может, ей нравятся мои стихи? Тоже вариант, хотя малоутешительный, но в некотором роде довольно приятный…»
- Милый,  расскажи что-нибудь смешное… - потянулась губами к моему уху красотка
кабаре, когда мы вышли из такси. – Люблю всякие смешные штуки…
От неожиданности я закашлялся, ведь мне давно не приходилось смешить девушек, а тому
же я органически не перевариваю анекдотов и не понимаю, почему люди смеются над ними. Большинство анекдотов мне представлялись каким-то трагическими историями, от которых просто хотелось плакать. Это точно так же как я не понимаю, почему люди смеются, когда кто-то падает. Я лично ничего смешного не вижу в этом. Как можно смеяться над человеком, которому больно! Нет уж, извините, пусть кто угодно смеётся над этим, а меня никакой селёдкой  не заставишь! Так вот теперь мне был заказан анекдот или смешной случай из жизни. Второе сразу отпало, потому что ничего смешного в моей жизни пока что не происходило, и вряд ли когда-нибудь произойдёт, я это точно знаю. Разве что в прошлом году мой кот смешно замяукал, что я даже улыбнулся. Но разве такое расскажешь такой красотке, это может даже её обидеть. Обычно такие вот принцессы очень обидчивы, им, из-за природного недостатка ума, иногда кажется, что их принимают за дур. А чего их принимать, если они таковыми и являются. Только дура будет бояться, что её принимают за дуру. Умному человеку даже в голову такое не придёт.
Стою, кашляю и вспоминаю что-нибудь смешное. И как назло ничего в голову не лезет.
- Ты так и будешь кашлять? - глупо надула губы пышногрудая блонди.
- Нет, нет, сейчас! – вспомнил я анекдот, который мне рассказал один  челнок. Слушай:
«Забегает Пятачок в гастроном с автоматом.
Кричит зверски:
- У вас свинина есть?!
- Есть, - как ни в чём ни бывало, отвечала она.
- Ненавижу!!! – садистски вращая глазами, кричит Пятачок и выпускает несколько
очередей из пулемёта по продавщице и посетителям гастронома.»
Блондинка как рассмеется! Долго смеялась. Минут десять. Я думало, что её придётся
откачивать. Но ничего, все обошлось. Она поблагодарила за анекдот и сказала:
- Теперь я окончательно поняла, что не ошиблась в тебе. Ты мой!
От этих слов мне стало так тепло на душе, что захотелось петь и танцевать, хотя я
органически не перевариваю ни то, ни другое. Я понял, что эта девушка полюбила меня просто так, за то, что я такой хороший, такой, какой есть на самом деле. Я готов был носить её на руках.
- Что ты делаешь?! – испугалась она.
- Ничего, сейчас тебе станет хорошо… - сказал я и поднял её на руки. Я нес её к
парадной двери и представлял, как мы будет прекрасно жить вдвоём, как будем ходить  в филармонию по субботам, а в воскресные дни по музеям. Как будем нянчить нашего малыша, и как я буду гордо возить по двору коляску и греметь перед  носом маленького Бовы погремушками. Как мне хорошо было тогда…
Я занёс красотку в подъезд. Лифт не работал, и мне пришлось нести на двенадцатый этаж
по чёрной лестнице. Мне абсолютно не было тяжело, хотя, я повторяю, физически был не особо силён. Вот что значит любовь, она преодолеет всё. 
На десятом этаже я спросил у моего девяностокилограммового счастья:
- Мы ведь поженимся?
- А ты думал! – хмыкнула она. – Хотя…  Посмотрим на твоё поведение.
Перед входной  дверью я торжественно опустил мою красотку и невинно поцеловала в
щёчку.
- Ну, разве ж так целуются… - усмехнулась она. – Во как надо!
И мы слились в едином долгоиграющем поцелуе. Я представлял, что мы в загсе. Что я в
смокинге, арендованном за пятнадцать гривен в час, а моя красотка в белоснежной фате.
Когда я открывал дверь, она неожиданно спросила:
- А ты в каком тресте работаешь?
- В тресте? - удивился я. – А почему ты думаешь, что я работаю в тресте? Я дома
вообще-то работаю…
- Как же ты дома можешь делать такое ответственное мероприятие…
- А где еще можно спокойно писать стихи…. – недоумевал я.
- Стихи!? – ополоумела красотка. – Ты пишешь стихи?!
- Ну да, а ты что думала, рассказы?
Красотка задрала голову вверх и зычно на всё парадное рассмеялась.
- Ой, не могу, держите меня, ой, умру от смеха!
- Что с тобой, моё счастье?! – испугался я.
- Счастье! – не прекращала смеяться красотка. – Ой, насмешил, ой не могу, так ведь
это же самый лучший анекдот в моей жизни. Ой, умора.
- Да что с тобой, в конце концов! – рассердился я. – Ты будешь заходить ко мне?
- А зачем?! – не могла остановить приступ истерики красотка.
- Как зачем? Чтоб сойтись поближе и потом пожениться.
- А что мы будем после свадьбы делать… – зашлась в новом приступе смеха красотка
кабаре.
- Как что? Веселиться, наслаждаться жизнью, детей нянчить, наконец!
- Ты настолько любишь детей?!
- А ты что  не любишь? – удивился я.
- Люблю, люблю…
- Да что ты комедию ломаешь?! - рассердился я. – Зачем  ты тогда шла со мной ко
мне домой? Что приколоться захотелось, поиздеваться над убогим человеком?
- Да я думала, что бы ты мясник, а ты какай-то поэтишка… Что с тебя взять…
- Как что – душу, в первую очередь.
- Ой, ха-ха-ха-ха! Держите меня, сейчас помру со смеху. Да зачем мне твоя душа, мне
мясо нужно!
- А почему ты решила, что я мясник?
- Да постоянно о мясе говорил, как не подумать…  Все про искусство это дебильное
говорили, про картины какие-то, про литературу да кино. Мне это не интересно. Вот я сидела и думала, кто же, наконец, заговорит на мою излюбленную тему... И вот ты говоришь такой прекрасный тост. Как не влюбиться! А потом ещё этот удивительный анекдот про мясо…
- Ты так сильно любишь мясо?
- Обожаю. Для меня мясо – это всё, всё, всё. Мне ничего не нужно, дай только
поговорить о мясе, дай его поесть.  Любое мясо для меня интересно. Любое воспоминание о мясе меня возбуждает. Если даже кто-нибудь хоть мельком упоминает о мясе, это всё, считай я его навеки. А вид мяса меня приводит в экстаз, а если его поесть, то тут уж ничего в жизни больше не надо. Вот так ты попал в точку, а теперь всё испортил. Как я мечтала, чтобы мой муж был мясником, а то всё попадаются актёры, художники, режиссеры, композиторы, шпрехшталмейстеры а тут ещё и поэт. Да будьте вы прокляты со своей гениальностью и со своим искусством! Знать вас не хочу всех. Пойду в гастроном и отдамся первому встречному мяснику за то, что он мне даст понюхать мясо. Буду сосать его окровавленный халат, буду лизать его вонючие ботинки, только за то, что он мне даст пожевать мясо… Что смотришь, сволочь!
- Красотка, подожди, ты не в своем уме. Погоди, дай я тебя приласкаю…
Но красотка отдёрнула руку и побежала вниз.
- Может проводить тебя?! – закричал я ей вслед, но ответа не услышал.


Больше мне не встречалась та милашка. Разве что через много лет я увидел возле
гастронома старуху, обгладывающую кость на которой оставались куски сырого мяса, видимо она отобрала эту еду у большой дворняги, которая сидела рядом и голодными глазами смотрела на старуху.
Я подошёл к старухе и дал ей пять копеек.
- А это ты... – проскрипела старуха.  – Будь ты проклят, поэтишка задрипанный!
- Как ты жила все эти годы? – узнал я красотку кабаре. На ней было одето знакомое красное платье. Только теперь оно было грязным и  висело на измученном теле старухи.
- Нормально жила, вольготно… А самое главное, что не было возле меня этих вот людей
от искусства. Меня всю жизнь окружали  нормальные люди.
- А сколь тебе сейчас лет?
- Не помню…
- Мы ведь не виделись всего-ничего десяток с хвостиком. Тебе тогда было лет двадцать. Значит нынче тебе чуть больше тридцати. А ты ведь старуха, посмотри на себя.
- Ну что! Я ни на секунду не променяла бы эти годы. Мне так хорошо быть постоянно
возле мяса, постоянно нюхать его…  Это такое счастье… Вы, гопники, никогда не поймёте …
Да…  Видимо, мне никогда уж не понять эту бывшую красотку. И к тому же я уже стал достаточно знаменитым поэтом-песенником. Вот так вот поворачивается жизнь: к кому лицом, а к кому куском мяса.
Я сел в свой шикарный «Линкольн» и приказал водителю гнать 200 километров в час. При этом парил ноги в тазике, а самая прекрасная девушка в городе делала мне минет.
При этом мне всё было по фигу и я сочинял текст для нового шлягера.