ПУЛЯ

ПУЛЯ
       (минитриллер)
Сегодня я застал Жан Жака Семафорова при довольно странных обстоятельствах. Тот, сидя в своей комнате на диване, выковыривал из собственных спутанных волос пулю 38-го калибра.
- Вот видишь, - говорил Жан Жак. – Застряла, гадина. Полчаса вытащить не могу.
- Погоди-ка, - сказал я, приближаясь. Я достал из своего чемоданчика, который
всегда носил с собой, зубило и молоток. – Дай-ка свою голову, – посмотрю, что там у тебя.
Жан Жак, светловолосый худосочный парень с удивительно острым лицом,
напоминающим топор, покорно наклонил голову, а я вставил зубило куда следует и несколько раз с размаху стуканул. Пуля торчала как раз посредине макушки, – одна половина была снаружи, другая в голове.
Зубило не помогало.
- Как ты ухитрился пулю схлопотать? – спросил я.
- А пёс её знает вот дома, а она тут летит... Сначала я хотел её, собаку, прихлопнуть,
точно муху. Вот этим утюгом ухайдакать её хотел.… А она, подлюка, вон как засела…
Жан Жак убедительно постучал утюгом по макушке.
- Эй! Эй! Полегче! Остановил я его. – Стоять! Ведь ты её ещё дальше загонишь!
Тогда вообще не вытащить эту заразу!
- Э-э-э… Чего  там теперь – грустно протянул бедолага.
- Не хандри, - попытался я развеять печаль моего товарища. – Что-нибудь
придумаем… Мы не лыком шиты.
Я порылся в чемодане и вытащил отбойный молоток.
- Вот эта штуковина помогает очень сильно. У тебя есть куда подключиться? Нужна
трёхфазная сеть.
- Сюда вставляй, - указал Семафоров на трёхфазку.
Отбойный молоток лихо стучал по голове, и мне даже на секунду стало страшновато за
Жан Жака.
Пуля торчала и не хотела сдвигаться ни на йоту.
- Только шуму наделали... – опечалено сказал Жан.
По батарее принялись стучать.
- Кто это? – спросил я.
- Не знаю, - ответил Семафоров. – Они всегда стучат, когда я шумлю.
- Погоди-ка, кажется,  я начинаю кое-что понимать! А что, до того, как пуля
прилетела в твою квартиру, ты не шумел?
- Шумел.
- Что ты делал?
- Устраивал дискотеку.
- ??
- Ну, кричал, прыгал, катался по полу…
- Тогда все ясно.
- Что ясно?
- Всё.
- Всё??
- Да. Это соседи.
- Соседи?
- Да.
- ???
- Я тебе серьёзно говорю.
- ?! Не понял.
- Сейчас поймёшь.
Я вышел из семафоровской квартиры и спустился этажом ниже, к соседям.
Мне открыл невысокий  мальчик ростом с табуретку ли ещё ниже.
- Родители дома? – с грозным видом спросил я, тщательно оглядывая помещение.
- Фак, - ответил мальчуган, ковыряя безымянным пальцем правой руки
левую ноздрю.
- А где они?
- Фак оф… Ещё утром ушли.
- Да-а-а… -  протянул я.
Версия насчёт соседского покушения начинала лопаться.Я развернулся и хотел, было уходить обратно к Жан Жаку, как вдруг мимо моего уха что-то просвистело.
«!Пуля!», – мелькнуло у меня в голове.
Я бросился к малышу. Он стоял и смотрел на меня своими синими глазками, а в руках
сжимал револьвер 38-го калибра.
- Ты, что – рехнулся?! Брось пистолет!!! – закричал я.
- Фак энд дэд!!! – пронзительно  заорал воинствующий молодчик.
Мне ничего не оставалось делать, как заложить руки за голову.
Под прицелом пистолета мальчик вынудил меня пройти в комнату и сесть в кресло. Я
сидел с руками за головой и пытался образумить мальца, направить его на путь истинный.
- Мальчик! Ведь это ты всадил пулю в голову дяде Жан Жаку! Зачем такое делать?!
Ведь это нехорошо!
- А чего он шумит, маза фака?!
- Ну, захотелось дяде потанцевать маленько, чего тут такого?
- Пусть на улице танцует, факен шит!
- На улице холодно… Что ж ему теперь век куковать с пулей в голове?!
- Зачем век? Можно и не век…
Малыш, которого, как потом выяснилось, звали Гошенькой, оказался довольно
сговорчивым хлопчиком. Мы вместе с ним пришли к Жан Жаку, распилили двуручной пилой ему голову пополам, а затем Гоша плоскогубцами вытащил закоптевшую пулю.
- Вот она, - сказал Гоша. Теперь он был поход на хирурга после операцию.
Потом мы склеили Семафорову его голову. Клей оказался отменным, и башка быстро
высохла – за считанные минуты.
Время приближалось к пяти часам вечера, и мы с Жан Жаком, как истинные
джентльмены, предложили Гошеньке попить чайка  вместе с нами.
- Нет, нет, - возразил Гоша. – Мне нужно домой. Родители с работы  скоро придут, а
я ещё уроки не сделал. Ругаться будут…
- А кем они, родители, хоть работают? – спросил Семафоров, ничего не подозревая.
- Генсеками, - спокойно ответил Гоша.
- Гомосеками, чи шоли? – удивились мы.
- Ген-се-ка-ми, трах-тибидох!
- ?!? Не понял…
- !?! Не понял…
- Скоро поймёте, - сказал довольно странный мальчик и куда-то ушёл.
А мы сидели и смотрели друг на друга и молча пили чай. Мы ничего не могли понять.
Лишь после часу молчаливой медитации Жан Жак спросил у меня:
- Ты хоть что-то понял?
- Нет, - ответил я. - А ты?
- Я тоже.
И мы опять замолчали.
Вскоре пришёл Гоша с родителями. Троица гомонила и веселилась. А Гоша шутил и
смеялся громче всех. Он бесконечно сменил фразами:
- Вот видите, я же говорил… Я же говорил, что у меня родители – Генсеки!
- Мы сидели молча, а напротив нас стояли Генсеки и держали наперевес
семидульные пулемёты.
- Вы и есть Генсеки?
- Да, мы – Генсеки, если вам удобно нас так называть, - ответили Гошины родители.
- А в каком, простите, смысле – Генсеки? Что это значит? Как расшифровывается эта
диковинная аббревиатура? – с умным видом спросил Жан Жак Семафоров.
- Так и расшифровывается – очень даже просто, не хуже других… Генсеки и есть
Генсеки, как ни крути… - ответил один из родителей.
- Во-во… Генсеки, они, и в Африке – Генсеки! – поддержал второй родитель.
- Ну, тогда мы – Предсовмины, - пошутил Жан Жак.
- Логично, - расхохотались Генсеки. Гомоня и причитая, они скрылись за дверьми.
- Ты что-то понял? – спросил я у Семафорова.
- Нет, - ответил тот. – А ты?
- Я тоже.
- Что будем делать? – спросил Жан Жак.
- Пить чай, - ответил я, словно настоящий дзенбуддист.
- А мне кажется, что они всё-таки гомосеки… - вздохнул Жан Жак Семафоров.
- А ты знаешь – мне тоже так кажется… Странные они какие-то… К тому же я где-то читал, что  всё странное исходит от пидерасов и жидов…
- А ну его всё на х*й! – психанул Жан Жак.
И мы принялись пить чай, стараясь забыть всё, что произошло в этот проклятый
вечер.
1988-2002 г.