Curriculum vitae начало начала

Кури Колумб Квитки.
(Curiculum Vitae)



Удивительно? – Да!
Восхитительно? – Да!
О чем это я? Ах, ну да – о себе, любимом. Кажется, пришло время, когда появилась жадная необходимость заявить о себе, как о вполне сформировавшейся личности, громко крикнуть об этом с высоты самой высокой колокольни или хотя бы четвертого этажа стандартной пятиэтажки, что бы эхом разлетелись в разные стороны звуковые колебания, движения воздуха и круги по воде над нашими головами… стоп!!! Не надо о грустном, не надо! Мы как раз приближаемся к тому знаменательному моменту, когда все эти звуковые колебания впервые содрогнулись под натиском децибелов, требовательно вырвавшихся из моих невинно-чистых, если не считать всеразличных внутриутробных жидкостей, легких, без малейшего намека на сегодняшние мрачные наслоения никотина и канабинола. Итак, ЭТО – произошло!

Попробую не согласиться с мнением одного моего хорошего знакомого, что фактом собственного рождения сегодня никого не удивишь. Удивишь и еще как! Например, я сам был очень сильно и, признаюсь честно, неприятно поражен этим пунктиком в моей биографии. Мой отец, очевидно, тоже. Может быть, он меня принял за одну из разновидностей кошмара своей прыщавой молодости. Но, к счастью для него, мы общались довольно редко.
Моя мама играла свою роль безупречно. Она была стопроцентной матерью и стопроцентной Девой, что в сумме дает обременительный груз настоящей материнской любви, доходящей в самозабвении до извращенных форм садизма, мазохизма и эгоизма. Причем, с постоянным ожиданием ответной реакции с моей стороны.
   
Так, с самым удивительным событием в моей жизни мы разобрались. А вот насчет восхитительного можно и поспорить.
Во-первых, на свет я появился в довольно-таки, извините за неловкий каламбур, не светлое время суток, через сорок минут после наступления полуночи. За окном стоял январь, те первые его числа, когда праздничный угар плавно и непреодолимо переходит в затяжное похмелье, оправдываемое только полным отсутствием денег. Для меня же все это плавно перешло от новогоднего стола к столу больничному, когда пьяные крики вдруг сменились на стоны роженицы.
Во-вторых, я родился совершенно голым, чем поверг в страшное смущение всех присутствовавших на родах медсестер и акушерок. Половина из них тут же уволилась по состоянию здоровья. На мне не было той мифической рубашки, в которой, обычно, появляются на свет счастливчики. Ее у меня отняли еще в прошлой жизни. В этой же у меня чуть не отняли голову, так как плод, то есть я, лежал “не правильно”. Естественно, что я не стал в тот момент вступать в пререкания со светилами науки по поводу того, что я то лежал очень даже правильно, и что это был единственный во всей моей последующей жизни случай, когда я находился на своем месте. В последствии я чаще буду находиться  или не в себе, или вне себя. В общем, как тут меня недавно порадовала информацией мама, в эту ночь я едва не умер. Интересно, если бы это все-таки произошло, то как бы это повлияло на мое сегодняшнее самочувствие? Забавно!
И, в-третьих, – погода. С погодой мне никогда не везло. Не будем обольщать себя бессмысленными надеждами,  что в то утро, как по заказу, во все окна роддома светило по яркому солнцу, по одному с каждой стороны света, а в перекрестье их лучей лежало мое тело (тьфу, какое грустное слово – тело!), лежал я собственной персоной, содрогаясь от плача и мириадов, проносящихся сквозь меня на приличной скорости, солнечных фотончиков. Повторяю, за окнами стоял январь, следовательно, погода была хреновая – снежная, хмурая и холодная.
За неимением богатых земляных угодий, угольных шахт и нефтяных скважин, мои родители одарили меня славной кучкой генетических сюрпризов, самым симпатичным и относительно безопасным из которых была частая головная боль. Такое ощущение, что папа с мамой с радостью наделили меня богатым разнообразием всех тех недугов, которыми не успели переболеть сами. Для коллекции, что ли, или из спортивного интереса, не знаю.
Но, это, так сказать, мои внутренности. Снаружи я выглядел чуть привлекательнее, и на вопрос матери, считаю ли я себя красивым, ответил, внимательно вглядываясь в мутную неизвестность зеркала, что я, конечно, не красивый, но, зато, чертовски симпатичный. Это было мое первое самостоятельное высказывание относительно собственного пребывания в этом мире, которым я до сих пор дорожу и с которым абсолютно согласен. По мере моего взросления будет все меньше и меньше удачных выражений, сказанных и к месту, и ко времени.
Кстати, об удаче. Вот чего-чего, а удачи мне не занимать. То есть, я хотел сказать, что занимать ее лучше у других, а не у меня. Почему? Открою один страшный секрет: я самая удачная модель Неудачника! О, это единственная отрасль моей жизнедеятельности, в которой я полностью преуспел, постоянно карабкаясь вверх по лестнице, ведущей вниз. Примерно так: Подходите-покупайте! Самая последняя разработка Неудачника на нашем рынке! Подходите-приценивайтесь! Только, пожалуйста, руками не трогать – ЭТО ЗАРАЗНО!

Вы могли бы полюбить человека? По настоящему хорошего человека? Это я вспомнил старые школьные анкеты-вопросники, где одним из самых популярных был вопрос о том, как должен выглядеть ваш любимый человек. Ну, или что-то в этом роде. И, естественно, всех задавила сознательность, которая заставляла писать, что на самом-то деле не так уж и важно, как выглядит этот самый любимый-разлюбимый, главное, что б человек был хороший, а там хоть трава не расти. Что ж, очень рад за своих одноклассников.
А вы способны полюбить хорошего человека? Да?! Ну, тогда вы храбрее меня…
Я ведь почему все это спрашиваю? Не из чувства же банального любопытства. Просто мне до хорошего человека осталось всего ничего, рукой дотянуться можно. Или – доплюнуть. Осталось только либо растолстеть, либо оглохнуть и жить по принципу отсутствия всяческих принципов. Либо одеться в рубище, посыпать главу пеплом и двигаться в сторону Конца Света, отбивая поклоны через каждые три метра. Мелочи. Вот и проверяю заранее спрос на товар.

Сегодня встретилось слово ZOOfobia, боязнь животных. Многие ошибочно принимают это заболевание за параноидальный страх группы людей перед некоторыми видами фауны. Какая чушь! Боязнь животных – ни что иное, как дикий страх зверей перед не венчанным на царство повелителем природы, fucking узурпатором – человеком, самым необузданным и неукротимым существом, в котором в невообразимом компоте сочетаются замашки властителя и раба одновременно. Мне стыдно стоять с ним на одной ступеньке лестницы эволюционного процесса. И в то же время, я горжусь его извращенным совершенством и совершенной извращенностью. Что же со мной происходит..?                27.02.2000/03.56