Иные небеса

Она получила Истинное Имя в час своей последней смерти…

Голые скалы окрасились в розовато-красные тени, пустынная земля потрескалась от нестерпимо палящего солнца. Но ночь приносила с собой прохладу, и сейчас воздух был пропитан влагой, которой так недоставало днем.
За спиной трепыхались от порывов ветра полы темно-синего плаща. Тенью Луиниль отступила в холодный предрассветный пламень. Ее белые волосы раздувались, словно облако света, освещаемые красным восходящим солнцем. Она почти ощущала кожей его присутствие.
- Протяни мне свои ладони.
Луиниль вздрогнула, продолжая стоять в красном пламени рассвета, сжав кулаки.
- Как страшно твое молчанье…
Она подняла на него золотистые глаза и слегка сощурилась. Сейчас девушка не имела права на эмоции и чувства, поэтому она просто стояла и смотрела на его такое знакомое и любимое лицо. Было больно. Она молчала.
С темного красновато-синего неба соскользнула молния, ударив в землю прямо у ног Луиниль. Пошел дождь. Сухая земля слишком давно не видела божественной влаги, и сейчас впитывала каждую каплю, пролитую с небес.
- Луиниль…
В лунно-серебристом сиянии, почти растворившемся в брезжащем рассвете, она в последний раз с грустью посмотрела на его лицо, пытаясь запомнить каждую черту. Неуверенно, почти настороженно, подняла она руку, чтобы коснуться его губ. Дождь стекал по их влажным волосам, лицу, мокрая одежда прилипла к телу. Луиниль плакала, надеясь, что дождь скроет слезы.
- Луиниль, а может…
Она приложила к его губам вторую руку, провела пальцами по влажной от дождя щеке, черным, как крыло ворона волосам. Золотые глаза неотрывно смотрели в черные. Когда она заговорила, голос был почти неслышен, тише шепота:
- Ты же знаешь, Даниил. – Она посмотрела в небеса, где все еще мерцали звезды.
- Но…
- Тише… Смотри, – Луиниль указала рукой в сторону сине-красного неба, – ты видишь ту звезду? – Она указывала на яркую, голубоватую звезду, сияющую над головой.
- Вижу.
- Я всегда с тобой, только верь, и я вернусь… 
Ее голос поглотил еще один удар грома. На небе почти не было туч, только красное солнце поднималось все выше и выше. Луиниль опустила руки и посмотрела на сырую землю. Она больше не могла смотреть в его глаза, слишком больно. Даниил тоже молчал, Луиниль казалось, что он плачет, но она не могла поднять голову и взглянуть ему в глаза, сил больше не было. Девушка посмотрела на свои судорожно сцепленные руки, побелевшие костяшки пальцев. Она хотела сказать что-то еще, но понимала, что каждая изреченная мысль станет ложью. Наконец, Даниил сжал плечи девушки, когда она подняла на него лицо, ободряюще улыбнулся и провел кончиками пальцев по белой татуировке на подбородке девушки. Его некрасивое лицо было прекрасно в лучах восходящего солнца и холодного дождя. У Луиниль защемило сердце, она снова опустила голову, накинув глубокий капюшон синего плаща, и отступила на шаг. За ее спиной поднималось красно-золотое солнце. Не поднимая головы, девушка развернулась и посмотрела на восход. Дождь начал утихать. На мокрой земле лежал резной посох Луиниль из темного, почти черного дерева. Девушка подняла его и последний раз оглянулась через плечо на стоящего позади мужчину. В его глазах застыла неиссякаемая грусть, а еще… вера.
Он долго смотрел ей вслед, пока серебристая тень ее летела к небесам, туда, где все еще сияла голубоватая звезда. Потом опустился на голени и обхватил голову руками. Она шла за последней мечтой, к звездам, туда, где было ее сердце, куда стремилась душа, а он… Он остался здесь в пустынном мире, остался, чтобы ждать.

Кроваво-красные небеса разрывались, сотрясаемые вспышками света, изменялись знакомые созвездия, горы рушились, моря исчезали под землей, реки меняли русла, бесконечную пустыню заливала вода. Только широкий остров оставался недвижим, укрытый светящимся куполом голубой звезды. Люди, собравшиеся на большой площади величественного города, с трепетом и страхом смотрели на рождающийся мир, на красные небеса, которые медленно становились светло голубыми. Из их глаз катились по щекам слезы, белоснежные одежды и волосы развевали потоки ветра, спускающегося голубовато-серебристыми волнами из яркой звезды.
Беловолосый старик, держащий бело-золотистый резной посох в руках, с грустью наблюдал за звездой. Он словно и не видел, что происходило вокруг, как и мужчина, стоящий за его спиной. Старик так сильно впился в древко, что побелели костяшки пальцев. В его светло-голубых глазах отражался свет новых небес.
Сколько это длилось… минуту? день? вечность..? Купол исчез вместе с погасшей звездой, отдавшей весь свой свет. Ее больше не было, только солнце ярко светило с голубого неба…
Старик обернулся к черноволосому мужчине, сам свет потух в его глазах:
- Мы покидаем…
В одной руке он держал темный камень с золотыми вкраплениями, другой сжимал посох.
- Это их небеса…
Он поместил камень между двумя раздвоенными концами посоха и начертил в сверкающем воздухе странный рисунок. Пространство искривилось. Люди неторопливо вступали в искрящийся свет.
- Домой…

_____


Менестрель закончил свой рассказ и люди, слушавшие его, посмотрели на небо, где ярко сияла голубоватая звезда. Когда они разошлись, только один мальчик остался неподвижно стоять, неотрывно глядя на старого менестреля, сидящего на мраморных ступенях огромной библиотеки, освещаемых лунным светом. Белый плащ мягко трепыхался от легкого ветерка. Менестрель вопросительно посмотрел в глаза парня, его взгляд стал сосредоточенным.
- Она вернется?
- Помнишь, что она сказала?
- Помню… «Верь, и я вернусь…»
Негромко кряхтя, старый менестрель поднялся со своего места и, еще раз взглянув на звездное ночное небо, направился к широким дверям библиотеки, а мальчик так и остался стоять, глядя на голубую звезду иных небес.
- Я верю, Луиниль, верю…

В час своей последней смерти он обрел свою звезду…

25.06.02