Путь сейда

 
Сознание пробуждалось медленно. Тяжелыми, тугими толчками, оно то всплывало к свету, то вновь погружалось в колышущуюся тем- ноту, испокон веков именуемую "Ничто", вспыхивало в этом "Ничто" крохотной искоркой, росло... Он смог увидеть мир на одно корот- кое мгновение, провалился, вновь всплыл... Все... Лето. Солнце - над самым краем горизонта, и длинные тени от рассыпанных по берегу озера камней показывают почти строго на юг

— значит, сейчас около двух часов ночи. Полярный день. Понятия всплывали в очищенном разуме легко и естественно, до- полняя друг друга, выстраивались в четкие логические комбинации, определяли существующие законы и исключения. Вернулись чувства, и он ощутил тепло солнечной ночи, ласковую упругость ветерка, чуть рябящего поверхность Сейд-озера. Одино- кое облачко на горизонте коснулось солнца и порозовело, словно от смущения. Невысокие седые ели скромно приспустили нижние ветви в изящном реверансе. Пара осинок на опушке, трепетно вздыхая, мел- ко дрожали свежими листьями. Жизнь! Яркий огонь на берегу озера привлек его внимание, и новый рой понятий ворвался в незамутненный мозг - дерево, костер, люди... Он вспомнил все. Критически осмотрел себя , как бы со стороны, и оценил свое состояние как очень даже приличное. Если бы не нес- носные чайки...

Белокрылые птицы уверенно кружили над Сейд-озером, зависали на мгновение, чтобы камнем упасть в воду и взлететь вновь, с зазе- вавшейся рыбешкой в клюве. Их вовсе не интересовали ни яркая па- латка на берегу, ни стоящий рядом джип, ни костер... Огонь догорал, силясь выбросить последние бесцветные язычки в светлое полярное небо. Из палатки вышел молодой мужчина, разгреб угли и засыпал в горячую золу картошку.

— Ой, как здорово. Коленька! - смазливая девчоночья мордашка вы- сунулась из той же палатки, протирая рукою хитрые искорки глаз.

— Слушай, а что так светло? Что, солнце здесь никогда не заходит?

— Я же тебе сколько раз объяснял: это Север!

— Нет, вообще не заходит? Никогда-никогда? Он рассмеялся в ответ:

— Глупенькая ты, Юлька! Летом оно не заходит, зато всю зиму - ночь.

— Ой, как интересно!

— Я же специально привез тебя сюда, чтобы показать, что это та- кое. Север - это как другая планета. Все не так.

— Ай, все равно я ничего не понимаю! А шашлык жарить будем?

— Попозже, Юлька! По всей трассе, от самой Москвы, шашлыки жрали, так хочется простой печеной картошечки...

— А я что? Я ничего... Вон, у нас огурчики есть, селедочка соле- ная. И бутылочка...

— Вот это правильно! Тем более - сегодня можно, никуда ведь ехать не надо. Только по чуть-чуть, а то я так и порыбачить не выгребу...

— Ой, как будто не успеешь со своей рыбалкой... Она тряхнула чуть рыжеватыми волосами, притворно рассердив- шись, зевнула, и вылезла из палатки, не забыв вытащить на свет божий бутылку "Абсолюта".

— Э-э, милая! Насчет рыбалки ты не права! Здесь же сиг ловится, а это тебе не селедка! Это - рыба благородная!

— Что, как горбуша?

— Нет, горбуша - просто красная рыба. Грубовата на вкус. Этот - намного нежнее. Вот поймаю, посолю - часа через четыре пальчики облизывать будешь! Юля чуть недоверчиво прищурилась, внутренне усмехаясь над муж- ской склонностью к рыбалке. "Ладно, пусть потешится - подумала она - вот подождите, женится он на мне..." Она мечтательно прикрыла глаза, и мысли мгновенно потекли по накатанному руслу: вот она, Юлия, выходит под руку с ним из ЗАГСа, и на пальце у нее блестит новенькое обручальное колечко, сплошь усыпанное мелкими-мелкими бриллиантиками. Длинная, краси- вая фата, маленькая шляпка с розой... А платье - ну обалденное... Вот они садятся в "Кадиллак" - какие там, к черту, "Мерседесы" - их на свадьбу нищета напрокат берет! - а все подруги перешепты- ваются:

— Ну, Юлька, ну дает!

— Поняла, какого мужа отхватила?!

— А знаете, девочки, у него своя фирма...

— Да не одна фирма, у него и ресторан свой есть... И вот они едут...

— Эй, Юлька! Ты что, заснула? Картошка-то уже готова! Юлия недовольно оторвалась от приятных размышлений, но вспом- нив о бутылке "Абсолюта", несколько смягчилась. Они же отдыхать сюда приехали!

— Что, залюбовалась здешней красотой? Понимаю, меня самого сюда все время тянет. Нигде в мире нет ничего подобного... - непра- вильно понял ее Николай, но у Юльки хватило ума не подать виду.

— Слушай, а что это за камни такие, один на другом? Такие здоро- венные! Кто их так поставил? - она поддержала разговор в нужном русле.

— Это сейды. Саамы в древности думали, что эти камни обладают ду- шой. Они верили в них, как в богов, даже приписывали способность летать. Только представь себе - летающие камни! Тайна летучих камней...

— Ну, кирпичи-то летают. точно! - Юлька не удержалась от ерничес- тва.

— Зачем... - Николай посмотрел на нее слегка недоуменно.

— Какая разница, зачем? Лишь бы человек хороший попалася... - Юлька резко захохотала, довольная своей шуткой. Николай молча выгребал из остывающей золы картошку. "Сколько раз меня учит жизнь - зло думал он - а я, дурак, так никогда и не научусь! Ведь еще в Библии записано - не мечите бисер перед свиньями! Хотя, в принципе, Юлька - ничего деваха... Конечно, не- надолго, но... Москвички - они все, в принципе, суки, так что нужно делать скидку на эту всеобщую ссученность. Да и, в конце концов, конец-то, не железный! Не онанизмом же заниматься, а уж в сексе-то Юлька - дока!" Он невесело усмехнулся, и , присев на корточки, стал чистить се- ледку.

— Ну, давай по 50 грамм, что-ли?

Ветер абсолютно стих. Сейд внимательно наблюдал за молодой па- рой, резвящейся у палатки. Его острый, внимательный ум уже отме- тил некоторое несоответствие в поведении мужчины и женщины. Что происходит? Не так уж и много времени прошло с момента его пос- леднего пробуждения - каких-нибудь полторы-две сотни лет. Челове- ческое племя так быстро измениться не может. Раньше к нему прихо- дили парень с девушкой, просили много детей и удачи в охоте, при- носили лучшие куски мяса... Хотя сейд и не мог его употреблять, и жертвенные кости, выбеленные северными ветрами, долго лежали у его подножия, но, тем не менее... Важен был сам факт... Факт то- го, что с ним считались. Делились всем - едой, одеждой, любовью... Сейчас же, в этой паре, не горело никакого огонька, не было и следа любви. Почему же тогда они вместе? Почему здесь? Может быть, дело в нем самом? Впервые за всю свою многовековую жизнь сейд всерьез задумался над своим внешним видом. Вроде, все как всегда. Та же трава, ти- таническими усилиями вырвавшаяся из-под его многотонного основа- ния. Та же благородная, холодная, серая шероховатость камня. На секунду ему даже захотелось заблестеть, стать отполированным, как безмозглая речная галька, но сейд отбросил эту крамольную мысль. Но что тогда не так? Может быть, чайки? Так они всегда непомерно гадили...

Николай угрюмо накачивал резиновую лодку, разозленный глупой Юлькиной болтовней. Та, подвыпив, все чаще сбивалась на откровен- ную пошлость, и ее грубые слова неприятно царапали что-то нежное в его душе, больно задевали за живое. Раньше он думал, что после московского бизнеса человека ничто задеть не может... "Нет, к черту! Пора заканчивать с тобой, Юлечка. Вот приеду в Москву, и все. Арриведерчи, май бэбби!" Он мотнул головой, разгоняя тяжелые мысли: "Да чего я так злюсь? Просто нужно было не брать ее с собой, вот и все. Ну, лад- но... Вот сейчас выеду на озеро..."

— А, уже собрался за своими карасями? А меня, что, тут одну ос- тавляешь, без мужика? - полупьяная Юлька вывалилась из-за палат- ки, неловко качнулась и села на камень.

— Хочешь - поехали со мной.

— Да что, я - дура , что-ли? Посреди лужи в резинке торчать? Это тебе, наверное, резина привычна, а я и без нее обхожусь!

— Юлька пьяно захохотала, и, даже сидя, качнулась так, что чуть не упала с камня. Николай про себя скрипнул зубами. Ленивый мячик солнца, не достигнув горизонта, плавно тек к зе- ниту. Становилось теплее. Стеклянная, до того, гладь озера вновь покрылась мелкой рябью и Николай обрадовался:"То, что надо! Сиг не берет на неподвижную мормышку!" Он быстренько отмахал веслами метров сорок от берега, проверил глубину. Легкая семиметровая корейская удочка привычно легла в руку, и знакомый азарт приятно охватил Николая. Что такое рыбалка? Это постоянное ожидание чуда, и мы, мужчины, с детской наивностью ждем этого чуда оживающего поплавка, иногда долгими часами и совершенно напрасно. Но сейчас все было по-нас- тоящему. Поплавок дрогнул, косоушел вниз, под полуметровую толщу воды. Николай подсек, удочка согнулась полукольцом, но тот конец лески, с мормышкой, не сдвинулся ни на миллиметр.

—Зацепил! - выдохнул Николай. Откуда-то из глубины, через звенящую леску, через согнувшуюся до предела удочку, руке Николая передались знакомые, редкие, ту- гие удары хвоста - неповоротливая рыбина, сопротивляясь, медлен- но сдавала свои позиции, с каждой секундой поднимаясь на нес- колько сантиметров ближе к поверхности.

— Черт, однако, далеко за килограмм! Глубоко внизу сверкнуло, и Николай смог увидеть свою добычу - здоровенный, горбатый сиг медленно поднимался вверх, тараща на лодку круглые, черные, безумно испуганные глаза. Внезапно он рез- ко повернул, вылетел на поверхность и понесся вокруг лодки, ка- саясь воды только нижними плавниками и кончиком хвоста. Николай чертыхнулся еще раз, обвел непослушную добычу вокруг себя и обезумевший сиг с разгона влетел в вовремя подставленный подсачек, как влетает в баскетбольную корзину тяжелый мяч...

Сейд напряженно размышлял. Боже мой, что стало с этим миром? Там, где должна быть любовь, он видел только сутяжничество, склочную меркантильность или холодное равнодушие. Что они делают, эти люди? Чем живут? Неужели, только используют друг друга? Как так? Две половинки... Инь и Янь... Николай подгреб к берегу,довольный удачной рыбалкой: в садке тре пыхались полтора десятка увесистых сигов. Он вытащил лодку на берег, первернул ее, чтоб сушилась на солнышке,и пошел к палатке. Юлька плакала, сидя на резиновом матрасе. Вторая бутылка "Абсолюта" уже початая, стояла перед ней.

— Что, приплыл? - набросилась она на него - Кинул меня тут, как дуру последнюю! Нахрена я с тобой поехала!

— Ну, Юль, ты же сама хотела отдохнуть...

— Отдохнуть, отдохнуть... Какой тут, к черту, отдых? Одни комары! Я ногу подвернула на этих камнях, а ты там рыбачишь! А в Москве девчон ки в казино собираются!.. Схлынувшая было злость вновь вернулась к Николаю:

— А ты что, на Мальдивы ехала? Я тебе говорил, тут Север!

— Да чтоб он провалился, твой север, вместе с тобой! - Юлька уже кри чала, размазывая по щекам дорогую французскую косметику.

— Та-ак! - угрожающе протянул Николай.

— Что - так? - передразнила его Юлька - Не так, а за деньги! Увез меня на край света! Все! Давай, собирайся, я в Москву хочу!

—Вот и вали. - со спокойной злостью сказал Николай и пошел собирать лодку. Юлька, чуть прихрамывая, поплелась за ним.

— Что ты сказал? Куда это - вали?

— Вот по этой дорожке, два километра до трассы. А там тебя любой частник за пять баксов добросит до Оленегорска, прямо к вокзалу. Николай бросил недосохшую лодку в багажник, рывком сдернул палатку, небрежно скрутил и отправил туда же.

— Ах ты, козел! Ты же знаешь, у меня бабок нет! Ты, сука, специально хочешь меня здесь бросить. Ты... ты... Знаешь, кто ты? Пидорас ты, вот ты кто! Кровь хлынула в голову Николая, тело уже развернулось для удара, но он усилием воли взял себя в руки. Мягко заурчал мотор джипа. Николай вернулся к шатающейся Юльке, достал из бумажника три стодолларовые купюры, секунду подумал, добавил из кармана мятую пятерку, и смачно плюнув на них, с размаху прилепил ей на лоб.

— Ах ты, сука! - Юлька едва не упала на камни, схватила еще трепе щущегося сига и запустила рыбину в сторону джипа. Взревел двигатель, крутнулись на месте колеса, поднимая облако пыли. Тяжелый сиг с чмоканьем шлепнулся о каменное лицо сейда и упал на траву, содрогаясь в последней агонии...

Сейд, безмолвный свидетель происшедшего, плавно поднялся в воздух, освободив от собственной тяжести рвущуюся вверх траву. По дороге от Сейд-озера, всхлипывая, брела шатающаяся Юлька, зажав в кулаке четыре зеленые бумажки. Вдалеке пылил джип, направляясь в сторону озера Умба. Мир был пуст. Пуст и бесполезен. Если бы сейд мог дышать, он бы глубоко вздохнул, но камни не дышат. Он поднялся еще выше, как только мог, нацелился на огромное скальное обнажение, косо уходящее в воду, и, отключив ненужное зрение, ринулся вниз...
 
 
)