надоевшее время

Надоевшее время

Умный клиент - плохой клиент. Он непременно прочтет договор и заметит, что его пункты расходятся со словами Оксаны. И тут же уйдет в другое агентство по найму жилья. А Оксана останется без очередного кусочка комиссионных, и босс опять будет ее высмеивать на вечернем подведении итогов.

Так что остается только припудрить худое, не особо красивое лицо и пожелать, чтобы весь этот летний, медленно подыхающий от жары город растворился в летнем воздухе, как кусок сахара в стакане чая. Тогда сразу бы стало спокойно. Не надо было бы без конца СООТВЕТСТВОВАТЬ. Не надо было бы исступленно искать деньги - а потом все равно выслушивать кучу насмешек. Ну почему она, Оксана, в любой, самой дорогой тряпке выглядит убого, неавторитетно? Вон Верка, соседка по лестничной площадке. Тоже не красавица, но может одеть самые грязные джинсы и мужскую рубаху - и все равно ей будет улыбаться даже налоговик. Несправедливо!

Машинальный взгляд на лжеантикварные часы. Их массивные, якобы золотые стрелки всегда еле-еле движутся, отмеряя пустое, надоевшее время. Через десять минут должен подойти очередной "баран". Значит, надо подготовиться. Забыть об неудачах, как требует босс. И...

Стук в дверь. Черт, рано! Оксана еще не в форме,  она еще просто раздавленная девчонка Оксана, а не Менеджер. Но деваться некуда...

- Входите!

Парень красивый. Хочется улыбнуться, и... Стоп! Это - не человек, это - клиент. И от всех красивых парней тебе, Оксана, всегда доставалось. Ах, этот тебе не знаком? А какая разница - существует Красивый Парень, и все ребята, попадающие под эту дефиницию, одинаковы. Они - твои враги, хоть тебя к ним и тянет. И поэтому они Особо Опасные враги. Подави свои инстинкты и ненавидь, Оксана! Вытяни из этого мерзавца все деньги, какие можно!


***
Девушка-менеджер не понравилась Алексею с первого взгляда. Дорого одетая, со вкусом накрашенная - но замороженная. Глаза ее видели Алексея только несколько мгновений - а потом стали пустыми, похожими на два кусочка мутной пластмассы.

Плохой признак. В хороших фирмах таких дам обычно не держат.

- Я по объявлению о найме квартиры.

- Да. Наши услуги стоят...

("А голос секретарши, отвечавшей мне по телефону, гораздо приятнее. Грамотно расставленные работники? На бабушек и простых работяг эта девчонка должна производить сильное впечатление - говорит отрывисто, собранно, как в плохом фильме про деловых женщин. Надо немедленно просить у нее договор, а не давать ей трепаться.")

***
Оксана говорила именно так, как ее натаскивали. Немного наклонилась над столом, чтобы быть ближе к клиенту (от которого так хочется отгородится). Смотрела не на его лицо, а в евроремонтную стену за ним - на такой подвиг, как длительное разглядывание людей, Оксана была неспособна. А вот чертов клиент смотрит прямо на Оксану. Ох, как она ненавидит таких людей - нет, чтобы уставиться в стол или, еще лучше, в пол! Быть предметом чьего-то изучения - что может быть хуже! Ладно, сейчас нажмем на его порядочность. Может, сработает:

- Я что, зря выделила для вас свое рабочее время? - голос удалось сделать в меру недовольным и очень требовательным.
Как клиент отреагировал на смену интонаций - неизвестно: Оксана говорила, глядя на свои аккуратно наманикюренные, но все равно недостаточно красивые ногти.

Ох, как хочется швырнуть договор ему в лицо! Ведь умный, ведь сорвется с крючка, уйдет! Но швырять нельзя. Приходится доставать из ящика и класть на чуть отсверкивающую столешницу почти качественную ксерокопию бланка, да еще при этом и демонстрировать свою фирменную улыбку. Работа треклятая!

***
Враждебность, мертвая улыбка плохой актрисы. В протянутый договор стоит заглянуть лишь для очистки своей совести. Ну вот, конечно, в нем написано не то, что говорилось этой менеджершей...

- Извините, ваши услуги мне не подходят.

Взгляд на миг оживает - чтобы стать ненавидящим. И тут же уходит в пол. До предела напряженное "До свидания".
"Так, где там у меня телефоны других агентств?"

***
Дверь закрывается нормально - но Оксане мерещится, что парень ей громко хлопает. Девушка в бешенстве, дрожащими руками ищет в ящике стола элениум. Глотает таблетку, не запивая. Сейчас станет хорошо, все станет пофиг, и на всех будет наплевать...

Так хотелось стать артисткой, доказать всем одноклассницам, что она не хуже, а лучше их. Не получилось. И семью создать до сих пор не удается. Цпляются какие-то полные дегенераты, а с приличными парнями даже толком познакомиться не удается. И с заочки вылетела. Ну, неужели не понимают эти треклятые профессора, что у нее нет сил и работать, и зубрить всю эту ни на что не нужную муру по программе?
Оксана же пошла на экономический не для того, чтобы потом работать по диплому - ей нужна была среда из Престижных Парней. Нет, выгнали. И еще издевались: предложили продолжить учиться за деньги. А где их взять, эти сотни долларов?!

Как хорошо, что изобрели такие сильные успокоительные: можно не бояться, что рапслачешься в неподходящей обстановке. Черт, почему та же Верка не боится реветь? Оксана однажды видела, как та, вся опухшая от слез, забиралась в лифт. И - ничего! Никаких катастроф от этого у Верки нет. А едва Оксана начинает носом хлюпать - ох, как накидываются на нее окружающие! Ну почему, почему все вокруг нее идет пес знает как?! На-до-е-ло!!!

***
На вечернем подведении итогов все было традиционно. Четверо менеджеров  с потухшими от усталости глазами сидели в бело-кремовом, стильном кабинете шефа. Стерильно-белый пластик, пыль по углам. Блеск металлической мебели, в которой отражаются лучи солнца, скудно проникающие сквозь жалюзи.
Босс, как всегда, ехидничал. Оксана знала, что Машка опять не прошла очередное собеседование в какую-то приличную фирму. Машка уже с год пытается найти себе хорошее место - и ее ото всюду посылают. Вежливо или грубо - но посылают. А Ритка на все махнула обеими руками и подрабатывает на улице. Но и как проститутка она не особо успешна.

Единственное, что она добилась, приобретя эту "смежную профессию" - босс, пронюхав, стал забесплатно пользоваться ей. Время от времени, когда фантазия такая придет. И даже не делает вида, что хочет превратить Ритку в свою нормальную любовницу или фаворитку. Людмила Сергеевна же все время вздыхает о любимом социализме - и тоже в меру сил стрижет клиентов во славу капиталистической экономики, ругая босса за низкую зарплату.

Четыре прилично одетых женщины разных возрастов. Из динамиков сыплются рваные звуки модного, очень веселого хита, ветер от вентилятора чуть покачивает жалюзи. Но все равно воздух в кабинете кажется пыльным, а босс - не настоящим. Он уж слишком по-киношному говорит, выглядит, жестикулирует. Он чем-то очень напоминает изображение человека, синтезированное на компьютере - наверное, той же почти неуловимой ненатуральностью.

Так. Сейчас босс матерится персонально на нее, Оксану. А, пофиг... Перед тем, как штрафануть, он с другими интонациями орет. Так что сейчас все нормально, просто опять мерзостей наговорит, и все. А от них давно уже даже толком и не обидно, так они привычны Оксане, настолько они ни о чем...

***
Оксана плелась с работы. Июльское солнце било по голове тяжелыми, перенасыщенными теплом лучами. В черных очках было плохо видно окружающее. Хотя на что, собственно говоря, смотреть? На этот вечный поток одежд? Оксана остановилась в какой-то тени - то ли от дерева, то ли от дома (на такие мелочи она внимания не обращала). Пару минут постояла, тупо глядя на движение смутных фигур. Люди, автомобили, собаки? А черт знает. Мысли заслоняют все окружающее. Это как основное и периферийное зрение: отчетливо воспринимаются только воспоминания о боссе, о нескольких сорвавшихся сегодня клиентах... А на периферии, почти неразличимое, болтается все остальное.

"Надо купить плеер. И слушать его по дороге," - этот план Оксана не может осуществить уже добрых полгода, ему все время что-то мешает. Должно быть, жара... Нет, жара мешает купить плеер сейчас, а зимой, наверное, мешал холод... Оксана все больше и больше злится на свои аморфные, рассыпающиеся мысли. Или нет, они не рассыпаются, а расползаются, как асфальт под ее тонкими, импортными каблуками. Так... Асфальт мягок от солнца, каблуки могут в нем выпачкаться, застрясть, оторваться... Значит, сейчас враг Оксаны - это солнце. Именно оно хочет запачкать ей туфли, не дает нормально ходить по улицам...

Оксане кажется, что она поймала чей-то насмешливый взгляд. А насмехаться над ней могут за то, что она некрасива, и за то, что у нее нет денег. Доказывать свою красоту у нее нет сил - а вот платежеспособность... И в пику неизвестному человеку (вероятно, даже и не существовавшему) Оксана подходит к лотку, который стоит тут же, в тени. И покупает первое попавшееся - то есть самое яркое по цвету, привлекающее внимание чисто рефлекторно.

Апельсины. Два килограмма огромных, оранжевых апельсин. Они теплые, как кожа человека. И твердые, круглые. Солнце мягко, чуть заметно поблескивает на их корочке.

Но все эти впечатления - не для Оксаны. Она движется по улице, полной запахов бензина, травы, модных духов и дезодорантов. Большая, пропыленная листва деревьев с удовольствием ворочается под небрежным, слабым ветром. В ее мерцающей, неспокойной тени проходят десятки людей, проносятся машины. Краски и звуки образуют хаос - если в них не всматриваться. Если же всмотреться - то хаос распадается на части, оказываясь массой непохожих друг на друга лиц и предметов. И все они как-то взаимодействуют друг с другом, составляя огромное, все время меняющееся целое - и именно его огромность, разнообразность и мгновенная изменчивость создают для невнимательного взгляда иллюзию хаоса.

Но для Оксаны город - это даже и не хаос. Это - нечто аморфное, почти что и несуществующее. Она налетает на какого-то человека, рефлекторно облаивает его матом. Слышит ответную ругань. Бежит дальше, мысленно ругаясь по поводу идиотов, спьяну чуть не падающих на всех подряд. Вот такие кретины - их Оксана и замечает, и запоминает очень хорошо. Они и есть ее город, ее Мир.

Оксана почти бежит к своему дому, прикусив губу. Как все плохо! А тут еще эта дурацкая покупка фруктов. Ну почему она, Оксана, вечно всем все должна доказывать! И тратить на это деньги, и потом не знать, доказала ли на самом деле хоть что-то всем этим ублюдкам!

Девушка зло вносится в свой подъезд. Обшарпанный лифт, пол грязный, стены исписаны матом - то есть все, как у людей. Кнопка вызова полусожжена - видимо, зажигалкой. Лифт движется вниз медленно, Оксана без устали матерится. День кончился, проклятая работа позади - но ее дыхание все еще рядом с Оксаной. Наконец, лифт прибывает, открываются его двери. Оксана заскакивает внутрь, зло жмет кнопку своего этажа. Лифт так же еле-еле, как работающий бездельник, едет вверх.

На лестничной площадке - грязно. После того, как мать Оксаны отказалась на ней убирать, ее примеру последовали и соседи. Даже Верка довольствуется чистотой в своей квартире, ругаясь, что за всеми свиньями весь этот планетарный свинарник не уберешь. Хотя в квартире этой стервы (Оксанино определение) все вылизано, как в лучшем отеле - Оксана однажды туда заходила за солью, видела. Но для людей (то есть для все той же Оксаны и ее матери) Верка особо не старается.

От всех этих мыслей Оксана звереет окончательно. Ладно, Верка с мужем скоро накопят денег на новую, хорошую квартиру и съедут отсюда. "И пусть себе живут в своем дебильном элитном доме!" - ключ плохо, нехотя поворачивается в замке. И опять - гадкая мысль: Верку все предметы слушаются, а на нее, Оксану, плюют. Как и люди плюют... Вон, Верка в литстудию ходит, поэтессой заделаться желает... Это менеджер-то по распространению - поэтесса!

Оксана хлопает дверью за своей спиной. Из кухни несется ругань насчет непокупных ушей и идиотов, вот-вот сломающих входную дверь.

Силы и терпение Оксаны кончаются окончательно. Она громко материт мать, не слушает, что ей сказано в ответ. Пробегает в свою комнату, зло, быстро срывает с себя рабочую одежду, натягивает домашнюю. Проносится в ванную - смыть дорогую косметику. Зло глядит в зеркало на себя - всклокоченную, изможденную, в издевательски-ярком халатике. От внезапного бешенства роняет на пол жидкое мыло.

Хочется опять выпить успокоительного. Элениум можно принимать три раза в день, а Оксана пока пьет только одну таблетку, и то не каждые сутки. Видимо, придется увеличивать дозу...

***
Мать Оксаны ошалело вертела головой, машинально чистя картошку и чуть не разрезая себе пальцы - от мелких бытовых травм спасал только отработанные десятилетиями рефлексы. Ну и дочь выросла! И кто в этом виноват? Уж понятно, что не она, Марья Анатольевна. Кто-то испортил ей ее девочку. А кто? Ну, об этом же все без конца говорят, так что даже думать на эту тему незачем: педагоги, двор, общество. Они виноваты в том, что Оксаночка ведет себя, как последняя шлюха...

Мать вздыхает. Все средства воздействия на дочь - в том числе и мат - давно проверены и бесполезны. Что еще можно сделать в создавшейся ситуации - в голову просто не приходит. И остается опять-таки жалко материться. Ох, как она, инженер по образованию, за последние годы привыкла к этой лексике... После сокращения штатов на заводе ее вышвырнули на улицу - как плоховатого работника. В торговлю или в бизнес Марья Анатольевна идти не осмелилась - слышала, что там стреляют. И двинулась в кондукторы. Где и застряла...

Ох, уже эти треклятые пассажиры! Совсем не щадят нервы кондукторов! Выматреищься на них от усталости ли просто машинально - так потом трясешься: ней найдется ли какая скотина, которая поглядит на номер на твоей бляхе да напишет жалобу в управление. А в управлении у Марьи Анатольевны постоянные конфликты, там рады воспользоваться любым предлогом для того, чтобы сделать ей что-то плохое...
Мерзкая жизнь. И не ругаться нельзя, и после ругани трясешься над зарплатой. И скучно работать, и сил нет выколачивать деньги из всех молодых нахалов, и быстрей бы на пенсию... От всего этого унижения - быть кондуктором с высшим образованием. (То, что профессию инженера Марья Анатольевна в свое время тоже ненавидела, сейчас уже не вспоминалось - есть более актуальное горе...)

"Ох, ну и время! Что за жизнь, что за правительство! Никто ни х... для интеллигентных людей не делает!" - вздыхает Марья Анатольевна...

***
Пришла сестра Оксаны, Ольга. Привела семилетнего племянника Алешу. Тот сразу же устроился на диван перед стареньким телевизором - смотреть очередную серию про какого-то там голливудского мультяшного героя. Какого? Взрослых это не интересовало. Они сидели на кухне. Оксана вспомнила, что купила апельсины, сходила за сумкой, вывалила их на стол. Ольга выставила две двухлитровые, пластиковые бутылки пива. Их забыли поместить в холодильник, и пиво нагрелось.

Алешка сидел на диване. Голоса экранных злодеев глушились голосами из кухни:

- Ты, б..., что сделала с пивом?

- А почему я? Ты, б..., я не покупала этого б... пива.

Мат. Скучный. Неагрессивный. Он плыл в  воздухе вместе с острым, дразнящим запахом апельсинов. Алешка, чуть поколебавшись, подкрался к двери кухни - запах манил его, обещал сказку. У мамы вечно плохо с деньгами, и так редко удается полакомиться чем-либо вкусным...

Яркие куски кожуры, раскиданные по столу. Несколько - валяются на плохо вымытом полу. Усталые, блеклые лица взрослых. Недокуренная, дорогая сигарета матери кое-как пристроена на край блюдца. Тетя Оксана жует во рту свою папиросу. Все ругаются, повышая и повышая тон. В непрекращающемся взаимном мате стала появляться вялая, усталая агрессия. "Ну что они такие глупые, не понимают, что сейчас будут так хорошо есть?" - Алешка вздохнул. Хотелось сказать это - но ведь мама, скорее всего, даст затрещину. Или нет? Но уж тетя-то Оксана ударит наверняка...

Алешка, вздохнув, поплелся к телевизору. Ждать апельсинов. О! От мысли о фруктах его настроение тут же выправилось. Он подобрался к двери кухни, выждал, когда бабушка и мама, увлеченные разборкой (тетка вообще не в счет, она видит не лучше наркомана со стажем), отвернутся, и незаметно стянул апельсин. Сочный, мохнатый без кожуры. Его так приятно подносить к носу, катать по щеке и представлять, что сейчас его долька, податливая, защищенная пленочкой и состоящая из массы частичек, окажется во рту... И не вся сразу - от нее можно постепенно откусывать... И какое мягкое кресло - эх, если бы бабушке можно было сказать, что мягкое кресло - это такое отличное лекарство от горя... Алешка вздохнул и вернулся к просмотру мультика, который разочаровываал его уже аж вторую серию подряд. Ничего, настроение сейчас исправится, и похождения утят снова станут интересными, как всегда... Надо только заставить себя всматриваться в мультик... И не думать о том, что мама так никогда и не купит импортного мороженого... О! Вот как можно подумать: на мороженое ребята сами зарабатывают, продавая газеты. Значит, заработает и Алешка. Ого! Так сразу стало значительно веселее...