Бирюзовый

Посвящается незабвенной Мэри

Книги и бабочки

Сидя за столом, что стоял у окна спальни, Марина читала книгу. На красной обложке золотело имя - Владимир Набоков. Тонкие пальцы придерживали белые, испещренные кириллицей листы. По голубому небу проплывали облака, которые совершенно не сулили ни дождика, ни ливня. Июльская жара с самого утра пробралась в комнату и сделала горячим всё вокруг.  Она принесла хаос в мысли девушки, и та с трудом побарывала дремоту, подступившую со всех сторон плотным густым туманом. А потом как-то сразу герои романа растворились, и Марина заснула. Ей снились странные вещи. Будто бредёт она по огромной пустыне навстречу скалам, нелепо торчащим посреди песчаной плоскости. Воздух  мертвел в своей неподвижности, а небо, всё в тёмно-серых тучах, грозило разрыдаться дождём небывалой силы. Внезапно откуда-то подул ветер. Он гнал перед собой песок, пучки пожелтелой  травы и белый кусок бумаги. И, естественно, как это и бывает во сне, он попал в руки девушки. Это был обрывок какой-то сделанной от руки записи: “Она всегда приходила ко всем, вежливо стучась и тщательно вытирая ноги у порога. Садилась в кресло и пила чай с хозяевами дома. Долго и аккуратно она наблюдала за душами-бабочками людей, рассматривала окраску пёстрых чешуйчатых крыльев, а потом доставала свою душу-книгу, находила в ней нужную страницу и показывала её людям. Она почти всегда угадывала, что им должно понравиться. И те действительно с восторгом разглядывали там картинки и пускали свои души-бабочки носиться из комнаты в комнату. Она улыбалась и шла дальше. Иногда ей встречались люди с душами-книгами, и тогда она весело шелестела своими страничками и радовалась, слушая в ответ такой же звук. Наговорившись, они расходились, ведь души-книги всегда блуждают…” Тут ветер вырвал из рук Марины листок и понёс куда-то в глубь пустыни, а в небе разразилась гроза, и полил… нет, сверху с шорохом посыпались разноцветные бабочки и со свистом полетели в твёрдом переплёте книги. Одна из них больно ударила девушку по голове и та, покачнувшись, упала на землю, усыпанную тельцами пёстрых насекомых.
Пробуждение было мучительным. Марина ощупала одной рукой голову, а другой поводила по столу, в надежде услышать шорох чешуйчатых крыльев, но ладонь прошлась по гладкой лакированной поверхности, а в висках неприятно стучало. И вдруг раздался знакомый шелест. Открыв глаза и приподняв голову, она увидела перед собой книгу, перелистываемую ветром. А рядом, чуть подрагивая бледно-жёлтыми в чёрную крапинку крыльями, сидела капустница.
22.02.02

Дверь во взрослую жизнь

Дверь во взрослую жизнь приоткрылась, и оттуда потянуло чем-то неопределённым. Марина стояла посреди комнаты и думала. Было всего лишь два пути. Один лежал на ковровой дорожке и вёл к балкону, а второй - на полустёртом линолиуме и устремлялся к той самой белой  с английским замком двери во взрослую жизнь. Линолеумный путь шёл к лестнице, соединяющей верх и низ, а ковровый - к воздушному пространству. И бескрылые шагнув с балкона, разбивались на смерть, а крылатым крылья тоже не помогали, и все полёты закачивались вечным сном.
Подумала девушка, подумала, села на перепутье и заплакала.

Странности

Марина смотрела в окно. Была ночь, весенняя и прозрачная. Огни в домах ещё не погасли, а серый тротуар заливал фонарный свет. Ветер уснул, а половина Луны затмевала и без того тусклые звёзды.
"Почему я не могу быть счастлива? - думала девушка, - Неизвестно зачем люблю такого близкого и понятного человека, но быть с ним вместе возможно так же, как соединиться двум ночным уличным фонарям, скреплённым парой проводов. Это бесит".
А город спал и дышал прозрачным воздухом, а деревья молчали и думали о будущей листве.
Однако всё не так просто.

Любовь как понятие

"Какие сочные звёзды на небе", - подумала Мэри и вспомнила песенку про лунный джин от лунного человека. Ветер подул в лицо, она вдохнула как можно больше воздуха и … прочитала стихотворение о весне. В ответ зашумели деревья, а большая летучая мышь пронеслась у самого лица, желая разглядеть лицо декламатора. "Ой-йо, ой-йо. Никто не услышит", -  донеслось из ночи. Марина потянулась, скорчила довольную мину и пошла спать. А по дороге к кровати она долго спорила с собой. "…Ну, вот если любовь явление иррациональное, то глупо задаваться вопросом, за что я его люблю. Ну, а если оно всё же рациональное, то… Не-е, это тогда не любовь. А что же? Ну, что-нибудь, но не любовь. Любовь, бровь, кровь, свекровь, морковь, готовь, новь, остановь…" И она ушла в сон, где девушка в бирюзовом купальнике уверяла её, что она и есть любовь, только вот позагорать вышла на улицу. 

Рубеж

«Как здорово уметь скрывать чувства. Нет, не лицемерить, а просто владеть собой», – думала Марина, сидя на подоконнике. Ветер разметал русые волосы, а солнце забрызгало глаза Мэри своими лучами, и серые радужки их стали почему-то похожи на хризантемки. Она вдруг вспомнила мальчика, который говрил ей, что от неё пахнет конфетками, когда она надушивалась своей  туалетной водой. А вода называлась, смешно даже вспомнить, «Sexi girl». Интересное было тогда время: какое-то радужное, какое-то светлое и глупое – преглупое. Но время не может быть глупым. Значит, это они были такими, выпускники школы – самые старшие среди младших. А, ерунда всё это. Завтра – на работу, послезавтра – замуж, а там дети, внуки… Бр… Мэри рассмеялась, щёлкнула пальцами, слезла с подоконника и поставила свою любимую кассету. «Но это просто рубеж», – донеслось из динамиков. «Просто рубеж», – подумала она и начала вытирать пыль с деревянных полочек.

Всё

Где-то в другом измерении менялись правила: люди-книжки могли соединяться. Мэри это удивило. Она считала, что в другом измерении всё незыблемо, а тем более законы. Вообще вокруг творилось что-то непонятное. Балконную дверь кто-то забил десятисантиметровыми гвоздями, а случившийся на прошлой неделе ураган повалил два фонарных столба навстречу друг другу, и стояли они буквой «л», пока ремонные бригады не приехали. А ещё какая-то девушка в бирюзовом постоянно в подруги набивается. Просто нет от неё спасения никакого. Но самое интересное, что «близкий и понятный человек» подарил ей букет ландышей и назначил свидание у Памятника.
«Девочка, живущая в «сети» », – запела Мэри и направилась  с девушкой в бирюзовом в интернет-кафе.