Виртуальный Хэллоуин из истории переписки с В. Солоповым

      Год назад я еще была в Волгограде, и представление о легендарной ныне (и очень близкой по духу уже тогда) личности Виталия имела только виртуальное. Зато переписка наша к концу первого же месяца стала добрым наркотиком для обоих. В относительно спокойный рабочий день число брошенных в одном направлении писем доходило до 5-6. Но моя работа на радио, ТВ и в газете одновременно часто сбивала это взаимоприятное общение.
      Так было и в канун Хэллоуина, 31 октября. С утра я еще предполагала, что выплыву из болота дел, потому бросила Виталию короткую записку: не скучай, дескать, любимый друг, после обеда вернусь и напишу длинное письмо. На том и убежала от компьютера.
      Что пришлось делать потом, точно вспомнить уже трудно. Темп жизни у меня вечно такой, что добросовестно затянутые утром на 2 узла шнурки на кроссовках к вечеру от усталости развязываются сами. Беготня от одного места работы к другому где-то на грани отпущенного времени, бешеные транзиты по городу в переполненных троллейбусах, какой-нибудь очередной репортаж «с колес»… и когда в районе 16 часов я понимаю, что все это позади, что можно-таки возвратиться на основное рабочее место, слегка проконтролировать, как там трудится моя подшефная команда, в голове моментально всплывает утреннее обещание.
      Привычным жестом капюшон наброшен,
      И переходит быстрый шаг на бег
      Туда, где ждет письма уже хороший,
      Далекий, очень близкий человек.
      С этим романтическим четверостишием в голове я впихнулась в очередной троллейбус и доехала до офиса. Там было сухо, тепло, уютно и даже спокойно, если не считать почти сорванного из-за проблем с интернетом выпуска развлекательных новостей в 16.35, лихорадочно суетящейся и непривычно бледной по этому поводу солнечно-рыжеволосой Анжелики и привычно-перекошенного в процессе подсчета зарплаты лица бухгалтерши. Сущие мелочи в сравнении с тем, что все несчастные три компа в нашей журналистской комнате оказались заняты напрочь, причем по делу.
      Ну и ладно, подумала я, отсиживаясь в глубоком кресле в углу. Все равно мозги уже набекрень, ничего толкового бы не сочинила. А-а, кстати, о сочиненном…
      Пятиминутная пауза в работе одного из журналистов позволила мне загрузить-таки мэйл и отправить в столицу еще одну короткую записку, состоявшую из уже упомянутого четверостишия и извинений: ну, не шмогла…
      Оставшиеся полтора часа рабочего дня прошли в обнимку с чашкой кофе. Я продолжала с умным видом отсиживаться в кресле, раздавала время от времени ценные указания и все еще пыталась собрать растекшиеся от тепла мозги в кучу. Даже когда это удалось, куча на мозги походила смутно. В этот момент один из компьютеров снова освободился, и я получила письмо от Солопова.
      Это сейчас вся сеть знает, что он – талантливый прозаик. А тогда я одна сидела и понимала, что написанное – гениально в своем сарказме, но оценить соотношение смешного, глупого и оскорбительного в письме по причине полной атрофированности мозга не могла. Письмо, между тем, представляло собой даже не прозу, а кусочек пьесы о том, как сидит Он в кабинете и курит, курит Он себе и в носу ковыряет, ковыряет эдак и все в почту посматривает, ан вдруг вместо письма – стук в дверь… Она говорит: возрадуйся, я пришла! А Он в ответ: не-е, я письма жду…
      В общем, передать, как это было написано, я уже не смогу, а архив нашей ранней переписки если и выжил, то только у самого Солопова. Могу сказать только, что прочитала я это раз, прочитала два… осознала, что не врубаюсь абсолютно, скинула это дело на дискетку – и домой. Пора уже было.
      Поужинав и очухавшись немного, я предприняла еще одну попытку прочитать письмо. И тогда уже в ответ родилось совершенно осознанное: ах, ты так?! На совершенно восторженные, теплые, нежные 4 строчки – ВОТ ТАК?! Ну, ладно, держись, Виталичка…

      Шатаюсь целый день по непогоде,
      Мозги и нервы трачу по куску,
      А где-то, значит, письма не приходят,
      И кто-то, вероятно, впал в тоску.

      Привычным жестом капюшон наброшен,
      И переходит быстрый шаг на бег
      Туда, где ждет… для рифмы-то хороший,
      Но очень недалекий человек.

      Войду. Он палец вытащит из носа,
      Рукой помашет, разгоняя смок,
      И шею изогнет, как знак вопроса:
      А где же, дескать, длинное письмо?

      А фиг тебе! Приглючивает сервер,
      Компы на подготовке новостей…
      Пришлось возникнуть мне реальной стервой
      Из виртуальной глубины сетей.

      Не ждал, бормочешь? Нет, дружок, дождался,
      По сути, напросился на визит.
      Да ты уже, наверно, догадался,
      Чем это появление грозит.

      Ведь нынче ночь вампиров, приведений,
      Сегодня нет для нечисти преград.
      Ты помнишь, что писал Булгаков? Гений,
      Он знал, что этот бал – не маскарад.

      Лепечешь, дескать, праздник-то нерусский?
      Оставь надежды, нынче все World Wide.
      Смелей, сегодня в небо всех пропустят:
      Я на метле, тебе сойдет ухват…

      Ты, стало быть, не верил в то, что Ведьма?
      Небрежно сброшу капюшон назад,
      А волосы пускай растреплет ветром,
      И вспыхнут злые чертики в глазах.

      А ты наивно, значит, думал: Лена…
      Так нет же, Hellen, и от слова Hell.
      Не остается шансов к отступленью,
      Давай за мной!!!
полетел…

      Надрываясь от смеха, я грозно приписала ниже: «Смотри, что вышло, по твоей вине, из красивого, лирического стихотворения. Ну, каков герой, таковы и посвящения…»
      На следующее утро прохохотавший на протяжении всего стиха Солопов на этой фразе поперхнулся и стал писать письмо с искренними извинениями…
      Через 10 дней, плюнув на все, я выехала в Москву для встречи с ним в реале. Но это, как говорится, уже совсем другая история…